Мысли вслух на Откр 8:7-13

Как видно, Суд для мира оказывается не просто катаклизмом и не наказанием самим по себе, а, в первую очередь, провозвестием. Сам образ ангелов с трубой (ст. 6), несомненно, восходит к обычаю трубить во время праздника Йом-кипур, который является, прежде всего, днём суда и покаяния, в шофар (особого рода священный рог), что призвано напомнить каждому верующему еврею о Суде и о необходимости быть готовым к нему. И вот теперь вестники Божии возвещают, что день Суда наступил, уже знакомым трубным звуком, который, конечно, по масштабности не сравнить со звуком земного рога. Но провозвестие может быть разным: о Царстве может свидетельствовать и пронизывающая его любовь, и сила Божия, которую оно в себе несёт. Для тех, кто готов принять, дыхание Царства становится дыханием Божией любви, будь то человек, камень, дерево или животное. Конечно, на любовь Божию человек и камень ответят по-разному, но ответ будет непременно. Для тех же, кому Царство не нужно, кто его не хочет и ему противостоит, его дыхание оборачивается силой Божией, тем огнём, действие которого, конечно, может преобразить природу тварного мира так же, как действие любви, но уже не без потерь и не без разрушений, хотя бы потому, что грех и зло, которыми пронизан падший мир, с жизнью Царства не совместимы никак, а потому в процессе преображения мир должен быть от них очищен, притом очищен против воли тех, кто принёс их в мир, будь то люди или падшие духи.

Неудивительно, что это очищение оборачивается для мира катаклизмом, затрагивающим все основные известные древним начала мироздания: землю (ст. 7), море (ст. 8 – 9), реки и источники, олицетворявшие животворную силу мироздания (ст. 10 – 11), и небо, то видимое небо, которое для всякого язычника воплощало само мироздание, вечное и незыблемое, как годовой круговорот небесных светил (ст. 12). Книга Бытия рассказывает нам о сотворении космоса, который был призван противостоять той разрушающей силе хаоса, которая вторглась в мироздание на «второй день» творения, рассказывает о суше, появившейся из вод мирового океана, о деревьях и траве — символах жизни в её вселенском, космическом измерении, о круговороте небесных светил, вернувшим миру тот незыблемый порядок, который Бог обещал Ною сохранить до конца времён (Быт. 1 : 9 – 19). И вот теперь, в день Суда, всё рушится, не потому, что Бог разочаровался в Своём творении, а потому, что испорченный грехом мир иначе не переделать, зло слишком глубоко въелось в его плоть, так, что без кардинальных мер, подобных сложной хирургической операции, теперь не обойтись. Но это ещё не самое страшное: вестник Божий предупреждает о том, что в день Суда мир ждёт ещё кое-что похуже самых жёстких действий, предпринятых Богом для его очищения (ст. 13).

Описанные Иоанном катаклизмы, как и всякое видение, являются не буквальным, а символическим описанием происходящих в мире событий. Тем не менее, смысл увиденного апостолом вполне конкретен и никоим образом не аллегоричен. Символ — отнюдь не всегда аллегория. Аллегория часто условна и используется автором лишь как художественный приём, такие аллегории являются не более, чем авторскими фантазиями. За символом же, особенно тогда, когда речь идёт о пророческом или апокалиптическом видении, обычно стоит реальность, хотя выглядеть она может не так, как открывается визионеру.

Однако духовный смысл событий, выражаемых символами, не меняется от того, что форма символа не совпадет с формой того, что он символизирует. Так и в описании ангельских труб: форма его символична, но духовный смысл стоящих за символами событий от этого не меняется, как бы они ни выглядели внешне. Символичен уже сам образ трубящих ангелов. Их трубы напоминают шофар — священный рог, в который трубят по большим еврейским праздникам.

Этот обычай уходит корнями в глубокую древность, обычай трубить в шофар упоминается в ветхозаветных книгах неоднократно, и там звук шофара символизирует не что иное, как голос Божий, как Божий призыв и знак Божьего вмешательства в судьбы мира и Своего народа. Очевидно, и в Книге Откровения трубящие ангелы трубят в шофар, возвещая Божье вмешательство в судьбы мироздания, теперь уже во вселенском масштабе с целью полного преображения мира и окончательного его избавления от власти тёмных сил. Процесс, начавшийся крестной смертью и воскресением Спасителя, теперь приходит к своему логическому завершению.

Конечно, для мира здесь не только радость, но и Суд: ведь ему предстоит встреча с Богом лицом к лицу, а такая встреча — всегда Суд, вопрос лишь в масштабах. Теперь масштаб оказывается вселенским, он затрагивает уже не только человечество, но и всё творение в целом: землю, море, небесную твердь. И приводит к неизбежной катастрофе: мир ведь соприкоснулся с Царством, со святыней, не очистившись до конца, а такое соприкосновение означает не что иное, как осквернение и разрушение.

И всё же мир не гибнет до конца: поражённой оказывается лишь его треть. Достаточно для необратимых перемен и недостаточно для полной гибели. Оно и понятно: Бог ведь и не собирается уничтожать мир, Он хочет его преобразить, сделать его качественно иным. А значит, неизбежный катаклизм убийственным и окончательно разрушительным быть не должен — и по воле Бога он таковым не становится, хотя, если бы не Божье вмешательство, вполне мог бы стать.