Мысли вслух на Откр 9:1-12

Прежде сила Царства воздействовала лишь на природные стихии. Воздействие это было, конечно, отчасти разрушительным, но целью его было отнюдь не уничтожение мира, а его очищение: не случайно все разрушительные воздействия, случившиеся при звуках труб четырёх первых ангелов, затрагивали ту часть мироздания, на которую были обращены, лишь на треть. Теперь же действие Божие затронуло уже не природу, пусть и испорченную грехом, а сам источник греха — дьявола и те тёмные силы, которые действуют на его стороне и под его началом. Не случайно о «саранче», появившейся по звуку трубы пятого ангела, говорится, что её «царь» — «ангел бездны», владыка преисподней, имя которого (как греческое, так и еврейское) означает «губитель» (ст. 11). Да и появляется она из места, которое называется «колодцем бездны» (ст. 1 – 3). Соответствующее греческое слово означает не просто бездну или пропасть; в греческой мифологии оно ассоциировалось с подземным царством, с миром теней, притом с самой мрачной его частью, которое и было обиталищем владыки нижнего мира, названного в Книге Откровения «ангелом бездны». Конечно, на саранчу, известную в нашем мире, эти вышедшие из преисподней существа были похожи лишь отчасти. Их химерический облик более всего напоминает образы традиционной демонологии древних ближневосточных культур (ст. 7 – 10).

Однако страдания, которые они причиняют людям, как видно, оказываются вполне реальными, реальными настолько, что испытывающие их были бы рады умереть, но, очевидно, переживаемые ими муки к смерти не приводят (ст. 5 – 6). Возможно, речь здесь идёт не о физических муках, хотя они и сравниваются с последствиями от укуса скорпиона, ведь укус скорпиона для человека смертелен. Однако, прежде, чем умереть, укушенный корчится в болезненных судорогах, почти не помня себя: так действует на него яд скорпиона. Эти судороги отчасти напоминают судороги одержимых, и, описывая увиденное им, апостол, вероятно, прибег к сравнению, хорошо понятному его читателям. Интересно отметить, что описанная им «саранча», в отличие от саранчи настоящей, не проявляет никакого интереса к траве — основной пище своего земного прообраза (ст. 4). Неудивительно, что власть этих вырвавшихся из преисподней духов тьмы распространяется лишь на тех, кто не запечатлён «печатью Божией»: ведь именно и только те, у кого нет настоящего, живого и прочного единения с Богом, оказываются доступны воздействию тёмных сил. И если для отношений с Богом нужны вера и доверие, то дьяволу не нужно ни того, ни другого: ему нужен лишь доступ к сердцу человека, считаться со свободой которого он отнюдь не намерен.

Как видно, в конце времён от приближающейся перемены порядка вещей страдает не только природа. Страдает в первую очередь сам человек. Страдает потому, что в падшем состоянии он неизбежно раньше или позже откроет тот самый «колодец бездны», из которого в мир выходит дьявол собственной персоной. Здесь, в тексте книги, он назван «вестником бездны» («ангелом бездны»), который носит имя, по-еврейски и по-гречески означающее одно и то же: «губитель» или «убийца».

А те силы тьмы, которым он открывает доступ на землю, в видении носят вид весьма устрашающий и несколько фантастический. Впрочем, саранча всегда была символом попущенного Богом наказания за грех, а доспехи, острые зубы и жала лишь указывают на то, что эта «дьявольская саранча» жестока, беспощадна и защиты от неё нет. Такая характеристика, когда дело касается тёмных сил, вполне адекватна: жестокость, беспощадность к человеку, невозможность защититься от них обычными человеческими средствами. Показательно и то, что власть этих тёмных сил над человеком ограничена.

Уничтожать людей Бог им не позволяет, им дана власть лишь мучить людей. Разумеется, тут не самоограничение сил зла, а тот предел, который Бог полагает их власти даже тогда, когда человек открывает им прямой и полный доступ в свой мир — и внутренний, и внешний. Тут в полноте выявляется то, что, собственно, и произошло после грехопадения: человек, которому было поручено возделывать и охранять свой мир — свой сад, данный человеку Богом, решил обойтись без Бога и потерял этот дар, отдав его и себя во власть падших духов. А поскольку к концу времён все прежде скрытое или не выявленное до конца выявляется и становится видимым, появление увиденной Иоанном «саранчи» в доспехах, возглавляемой самим дьяволом, не удивительно, а, наоборот, закономерно. Но Бог всё же не может отдать ни человека, ни Свой мир в целом во власть тьмы полностью.

Если человек не справляется, Бог в конце концов вмешивается Сам. Он не даёт окончательно погибнуть ни человечеству, ни всему миру. Однако человечество должно было воочию и со всей наглядностью убедиться в результатах своего эксперимента по построению «прекрасного нового мира» без Бога, иначе опыт пропал бы даром. И Бог даёт людям такую возможность, позволив тем, во власть кому они отдали Божий мир, проявить эту самую власть над людьми. Не полной мерой, но достаточной для того, чтобы опыт оказался наглядным и запоминающимся.