Мысли вслух на Исх 11:1-10

Противостояние близится к развязке. Для библейского автора в гибели египетских первенцев и в спасении израильтян совершенно ясно виден «перст Божий», Господь Сам проходит по Египту, поражая и спасая. Нам предоставляется нелегкая задача — как-то соотнести катастрофу с вмешательством Бога в историю, зная, что Он несет жизнь, а не смерть, и в то же время зная, что это Его голос, Его обращение к людям. Не случайно мы вспоминаем о Боге именно в ситуации катастрофы и ужаса. Бог Израиля — грозный, страшный Бог: Он ведет Свой народ к победе, поражая и наказывая его врагов, а в случае неверности Его гнев оборачивается и против израильтян. Увидеть в этом Боге Бога любви, прощения, самопожертвования — это не просто задача «оправдания Библии», сведения в ней концов с концами, а задача увидеть в этом страшном и прекрасном мире присутствие одновременно Бога-Вседержителя и Бога свободы и любви. Это потребует от нас умения принимать парадоксальную истину, а значит — и собственной внутренней цельности.

Из всех казней египетских последняя, смерть первенцев, кажется самой жестокой и самой несправедливой. Конечно, ситуация, когда из-за выбора одного, даже если этот один наделён такой властью, какой был наделён фараон в Египте, страдают все, не является справедливой ни с точки зрения человека, ни с точки зрения Бога. Проблема, однако, заключается в том, что падший мир вообще отнюдь не справедлив. Природа не знает справедливости; точно так же не знает её и общество, живущее по законам, очень напоминающим законы природы, по законам стада или стаи. Между тем, общество, состоящее из падших людей, живёт именно так. В природном мире нередко случается, что ошибка вожака губит стадо; то же случается и у людей, когда ошибка наделённого властью правителя, не знающего Бога, губит целый народ. Казалось бы, в силах Бога предотвратить такое развитие событий, а Бог, желающий человеку добра, непременно должен был бы это сделать. Оно, конечно, так, но с одной оговоркой: предотвратить их можно было бы лишь в том случае, если бы фараон признал над собой власть Бога. Последняя казнь в этом отношении ничем не отличается от всех остальных. И дело здесь не в мести Бога тем, кто Его отвергает, а в том, что без такого признания человек просто не сможет воспользоваться тем спасением, которое Бог может ему дать. Невозможно схватиться за протянутую тебе руку и одновременно её оттолкнуть. А фараон между тем в конце концов решился её именно оттолкнуть, притом оттолкнуть грубо и жёстко, пригрозив Моисею смертью, если тот ещё раз покажется ему на глаза (Исх 10:28). Все отношения с Моисеем и как с человеком, и как с пророком Божиим были разорваны, и Моисей сам это подтвердил (Исх 10:29). Теперь фараону предстояло встретиться с силой Божьей во всей её полноте, а Божья любовь и милосердие оказались от него полностью скрыты. Для Бога такой выбор фараона означает огромные возможности для Египта, упущенные навсегда (ст. 9). Какими они были и какие чудеса могли быть явлены Богом в этой стране, остаётся лишь догадываться. А для фараона встреча с силой Божьей должна была стать поистине страшной, ещё и потому, что удар её падал не только на него лично, но и на всех его подданных. Но, учитывая занятую фараоном позицию по отношению к Моисею и к Богу Израиля, это была единственная возможность осуществить план Божий. Теперь ситуация сложится так, что от выбора фараона не будет зависеть уже практически ничего, и единственной мыслью египтян станет желание избавиться от самого Моисея, от его народа и от его Бога, Чью милость фараон отверг, сделав Его для себя Богом поистине страшным.

Бог определяет празднование Пасхи как установление вечное. Вечен и завет Моисеев, в котором заповедь субботы занимает особое место. Но Иисус показывает, что за законом, за заповедями стоит действительно вечная забота Бога о человеке, и человек призван руководствоваться не буквальной интерпретацией заповедей, а именно такой же заботой, милостью. Каждодневный, ежеминутный выбор «по милости» и соединяет это мгновение с вечностью, делает нас носителями Божьего благословения.