Мысли вслух на Ос 4:1-19

Безрадостная картина предстает перед нашими глазами. Израиль, народ Божий, забыл Его закон и отвернулся от богопознания. Их сердцем завладели блуд и вино. Блуд в Библии часто означает отпадение в язычество, измену завету, заключенному с Богом. С языческими богами общаться гораздо легче — они не требуют от человека ни нравственной чистоты, ни верности сердца — только жертвоприношений. Господь ждал от них совсем не такой жизни. Он призывает их (и нас!) к доверию и упованию только на Него.

Сегодняшнее чтение посвящено центральной теме проповеди пророка Осии — теме милосердия, верности и богопознания (ст. 1). Выражение «милость и истина» как устойчивое для обозначения богопознания ввёл в употребление именно Осия, и оно закрепилось настолько прочно, что не исчезло даже столетия спустя, в евангельскую эпоху. Но для понимания того, о чём говорит Осия, важно помнить, что речь идёт не о милости и истине, а о милосердии и о верности.

Конечно, понятия милости и милосердия во многом близки друг другу, но еврейское слово, употреблённое здесь пророком, обозначало, кроме всего прочего, ещё и готовность сделать для того, к кому проявляешь милосердие, больше, чем обязывает закон или договорные обязательства. Именно так действует Бог по отношению к Своему народу: Он делает для народа больше, чем народ заслуживает. Но в таком случае и от народа требуется то же: Бог ожидает, что отношения с Ним Его народ будет выстраивать без оглядки на какие бы то ни было расчёты.

В те времена на богоизбранность многие смотрели как на нечто, дающее некие особые права перед Богом. Осия же, говоря о милосердии, напоминал о том, что в отношениях с Богом речь не может идти ни о каких правах, разговор о них в этом случае так же неуместен, как неуместен он тогда, когда речь идёт об отношениях между близкими людьми. И лишь при таких отношениях еврейский народ может действительно стать народом Божиим. Но они невозможны без той верности, о которой говорит пророк. Иногда в различных переводах, включая русский, её предпочитают называть верой, но в еврейской Библии эти понятия обозначаются одним словом. Речь идёт и о верности как таковой, и о доверии к тому, кому обещана верность. Иначе и быть не может: ведь без полного доверия к Богу отношения, определяемые пророком как милосердие, невозможны в принципе. С тем, кому не доверяешь, все детали взаимных обязательств, наоборот, приходится тщательнейшим образом обговаривать и закреплять соответствующим договором с тем, чтобы впоследствии не возникало необоснованных претензий.

Но с Богом так нельзя, Его не узнаешь до тех пор, пока не доверишься Ему целиком и полностью. И потому богопознание у Осии неотделимо от милосердия и верности. А от них неотделима и Тора (Закон) (ст. 6): ведь она была дана Богом Своему народу не для того, чтобы укорять и обличать других, она описывает путь, дающий возможность найти Его и следовать за Ним. Столетия спустя эту истину подтвердит Сам Иисус, сказав, что главное в Торе (Законе) — «милость и вера» (Мф 23:23), то есть милосердие и верность.

В Библии нечестивец нередко сравнивается с мякиной, уносимой ветром. Некоторые комментаторы видели в соответствующем еврейском слове указание не на ветер, а на дух Божий (ветер и дух в еврейском тексте Ветхого Завета действительно обозначаются одним словом). Но сути дела это не меняет: посланным ли от Бога ветром, собственным ли Его дыханием, — нечестивец одинаково уносится прочь.

Нечестие, отвержение Богом ассоциируется и у пророков, и у гимнографов с лёгкостью, невесомостью отверженного, с его пустотой. Иногда эта пустота обнаруживается в день последнего Суда, иногда — в день бедствия, на которое пророки нередко смотрят как на день суда предварительного, ещё не окончательного, но уже значимого: ведь всякий такой суд становится указанием Божиим на человеческую греховность и нечестие.

Что же стоит за пустотой нечестивого? Можно, конечно, видеть в ней лишь литературный образ, понимая его в том смысле, в котором и по-русски можно говорить о пустом человеке как о человеке, ничего из себя не представляющем. Но дело всё же, думается, не в одних литературных образах. Ведь в библейских книгах нередко говорится о смерти как об опустошении умирающего, который теряет жизненную силу и всё больше превращается в тень, в пустую оболочку себя прежнего.

Смерть, как говорится о ней в пророческих книгах и в Книге Псалмов, начинается часто не тогда, когда человек умирает физически (человек может покинуть этот мир, будучи, напротив, «насыщен жизнью», как говорит, к примеру, Тора о кончине патриархов), а тогда, когда он теряет Бога, отворачивается от Него. Оно и неудивительно: ведь полнота жизни — у Бога, и тот, кто Бога игнорирует или Ему противостоит, естественно, постепенно перестаёт иметь отношение к жизни, вначале духовной, а затем и физической.

Первое, что теряется в процессе утраты Божией жизни, — устойчивость, вначале духовная, затем психологическая, а в конце концов иногда и физическая. И тогда человек начинает уже не радоваться во время жертвоприношения, а стыдиться своего состояния: ведь обнаружить слабость в торжественный и ответственный момент — не самое радостное событие в жизни. Так утрата духовного стержня опустошает человека, делая его лёгкой добычей всякого дунувшего на него ветра.

Самая важная тема пророка Осии — это верность. Неверность Израиля своему Богу уподобляется блуду и прелюбодеянию человеческому. Более того, эти две неверности взаимосвязаны (см. Ос. 4:13). Обличая народ и призывая его к покаянию, изменению жизни, Осия одновременно своей собственной верностью в браке пророчески показывает путь, которым Бог хочет восстановить Израиль после скорой катастрофы. Любовь и верность Божии отогреют сердце Израиля (Ос. 3:5).

По указанию Господа пророк выкупает блудницу, изменяющую мужу. Выкупает недорого, всего за половину той цены, которая будет выплачена за Спасителя. Выкупает для того, чтобы она прекратила прежний образ жизни, освободилась от него. Здесь перед нами ещё один прообраз действий Спасителя, искупившего нас из рабства греху. Выкуп, казалось бы, означает превращение в собственность выкупившего. Но именно этот выкуп и делает свободным, ведь Искупитель, избавив нас от власти зла, хочет видеть не рабами, но друзьями.

Горькое пророчество о том, что народ останется без царя и без богослужения, как мы знаем, вскоре сбылось буквально. Как и многие пророческие предупреждения, оно не раз оправдывалось на протяжении тысячелетий. Увы, народ часто сам накликает на себя тяжкие беды. Но предупреждение о том, что в результате человеческого нечестия и рыбы морские погибнут, даёт понять, что возмездие за грех может оказаться грознее потопа, рыбам не повредившего. Очень актуально звучит такое предупреждение в наши дни, когда и уничтожать люди умеют в огромных масштабах, и от грехов не очень-то хотят отказываться.

Не менее актуально звучит и призыв не обличать другого (излюбленное многими и многими занятие во все времена). Но особенно серьёзно звучит предупреждение о том, что народ будет истреблён за недостаток ведения, то есть за его отвержение. Видимо, здесь речь о том, что недостаточно принять то, что Господь нам открывает, на минимальном и формальном уровне, Его мудрость, открываемая нам, требует постоянного и углублённого обращения к ней. Но из этого может последовать необходимость изменения не только привычныз представлений, но и привычного образа жизни, а это так хлопотно... В результате мелкие прегрешения, накапливаясь приводят к чудовищным греховным завалам.