Мысли вслух на 2 Кор 6:11-18

Продолжая разговор о Царстве и о жизни Царства, Павел снова напоминает коринфским братьям, что духовная жизнь требует определённости выбора и однозначности духовной и нравственной оценки как праведных, так и греховных поступков человека (ст. 14 – 18). Эти слова, несомненно, перекликаются со словами Самого Спасителя о невозможности служить двум господам, которые, в свою очередь, стали итогом традиционного для яхвизма и для иудаизма учения о двух путях: пути греха и пути праведности. Но Павел не ограничивается одним лишь напоминанием о вещах, которые коринфским христианам должны были быть известны не хуже, чем ему самому. Для него, как видно, главной проблемой становится проблема не нравственная собственно, а духовная. Впрочем, Павел и здесь следует традиции: ведь и с точки зрения Торы самое страшное в грехе не то, что он безнравственен, а то, что он отделяет грешника от Бога, возводя между ними стену, которую без раскаяния и повторного обращения разрушить невозможно. Апостол же, как видно, переносит акцент с отношений между человеком и Богом на отношения между обитателями Царства, которые, впрочем, едва ли можно рассматривать в отрыве от их отношений с Богом.

Он говорит своим коринфским братьям о том, что из-за совершаемых ими грехов ему становится тесно в их сердцах, при том, что его собственное сердце и сердца его спутников расширены так, что в них нет тесноты (ст. 11 – 12). Но, прибавляет апостол, «как на сынов, на вас распространится соответствующее воздаяние» (ст. 13), так что те, чьи сердца тесны, не смогут ощутить широты сердца, какую они могли бы найти у Павла в ином случае. Даже став жителем Царства, человек, подверженный действию того зла, в котором пребывает до возвращения Спасителя наш, ещё не преображённый мир, вмещает в своё сердце лишь ту меру жизни Царства, которая определяется его решимостью этому злу противостоять. И тогда нерешительность человека на духовном пути, попытка служить двум господам не только лишает полноты жизни Царства его самого, но и лишает других возможности полноценного общения с таким нерешительным христианином. Потому и Павлу тесно в сердце некоторых из его коринфских братьев. И он прямо говорит им об этом, быть может, желая напомнить о времени, когда их духовному единству ничто не мешало. О времени, когда они, вероятно, вбирали дыхание Царства полной грудью, как и подобает христианам.

Говоря о взаимоотношениях между христианами, Павел прибегает к выражению, которое на первый взгляд может показаться чистой воды аллегорией. Он упоминает о тесных и просторных сердцах. Вам, обращается он к коринфским христианам, в нашем сердце не тесно, а нам в ваших — тесно. А дальше объясняет причины такого положения вещей: те, к кому он обращается, живут двойной жизнью, быть может, не столько внешне, сколько внутренне.

Апостол, разумеется, не случайно напоминает им о том, что служить одновременно двум господам не получится, повторяя слова Самого Спасителя. Так что же имеет в виду Павел, говоря о тесноте или о просторе в сердце? Отчего оно становится тесным или просторным, и в каком смысле? Для понимания слов апостола надо вспомнить, что сердцем на языке Библии называется то духовное «я», которое и является подлинным центром человеческой личности.

Обычно оно переживается как акт простого самосознания, как простое ощущение несомненности собственного существования, присущее каждому. Мы все прекрасно знаем, что существуем, для любого из нас это психологическая аксиома. Между тем, аксиомой такое знание является как раз потому, что каждый из нас несёт в себе духовное первоначало, обусловливающее собой наше существование.

Многие ограничиваются этим актом простого самосознания, не двигаясь дальше, не задумываясь о том, что означает присутствие в нас самосознания. В таком случае и мера осознания человеком собственной жизни оказывается минимальной, а его сердце — духовное пространство его существования — предельно тесным.

Если же человек стремится осознать себя, понять и познать процесс собственного существования, он обнаруживает в глубине своего «я» то дыхание жизни, которое Бог даёт каждому из нас при сотворении. И это дыхание определяет духовную полноту существования человека, увеличивая меру осознания человеком себя и своей жизни и увеличивая тем самым его духовное пространство — расширяя его сердце, говоря языком Библии.

Но чтобы духовная жизнь была полноценной, человеку необходима внутренняя цельность — отсюда и слова Спасителя о служении двум господам, повторенные апостолом. Для христианина всё это особенно актуально: ведь ему дана возможность приобщиться не только дыханию жизни, которое Бог даёт каждому, но и дыханию того Царства, которое открывается ему через Христа и во Христе.

В тесное сердце дыхание Царства не войдёт, ему нужны простор и свободное движение: дух ведь веет, где хочет. И Павел не устаёт напоминать об этих основополагающих для христианской жизни вещах своим читателям: ведь без них христианство теряет всякий смысл, превращаясь в новую религию, в новую мораль, в новую теологию — во всё что угодно, кроме того, чем оно было изначально: жизнью в Царстве. А к такому христианству применимы слова Спасителя уже не о двух господах, но о соли, потерявшей силу.

В сегодняшнем чтении есть очень известные слова апостола Павла: «Какое согласие между Христом и Велиаром?... Какая совместность храма Божия с идолами?». Эти слова доносят до нас очень важную вещь, которую Бог веками воспитывал в своем народе и которая совсем не очевидна нам, не наследующим ему: это неприятие смешения. Веками Закон воспитывал в иудеях эту черту, запрещая не только смешение вер, но даже смешение льняной и шерстяной ниток в ткани.

В 20 (да и в 19 еще) веке совместность храма Божия с идолами была популярной идеей. Новые религиозные движения последних двух веков почти всегда представляют собой винегрет из мелко нарубленного христианства и всевозможных религий. Увы, как бы нам этого ни хотелось, примирение и согласие друг с другом возможно только в Истине. Миловать друг друга имеет смысл не потому, что все равно, каким богам мы поклоняемся, а потому, что этого ждет от нас единственный настоящий Бог.

Сегодняшний отрывок из послания к Коринфянам или заставляет резво рвать любые связи с теми, кого мы почитаем неверными, или порождает мнение, что апостол слишком жесток и несправедлив. Между тем, здесь нам дается простой рецепт сосуществования с миром, который всеми силами старается отвратить нас от Бога. Вольно или не вольно, но самые простые и обыденные вещи могут стать для нас предметом искушения, разочарования, гнева и злости. Наши слабости и желание все поделить на черное и белое часто играют с нами дурную шутку, когда мы говорим одно, а живем совсем по-другому. И, как отец учит ребенка, Павел, зная нас, как детей, советует нас сторониться зла, не судить того, кто избирает для себя другой путь. И беречь себя, заботиться о себе, как мы заботимся о своем физическом здоровье: не переохлаждаться, не обгорать на солнце, не есть всякую ерунду, а искать здоровой пищи. Всего лишь для того, чтобы сохранить свое духовное здоровье, мы должны избегать того, что может нанести ему непоправимый, а то и смертельный ущерб.

Отношения бывают разные: учитель — ученик, господин — слуга, наконец, просто коллеги или друзья. Чем отличаются отношения «отец — сын»? Не тем, что один старше, а другой младше, — так бывает и в других формах. Но отец и сын соединены кровно, родством, чем-то общим внутренне и сущностно. В Боге такое единство есть изначально: единство Отца и Сына в Духе Святом, и Христос — Сын Божий — это Единородный Сын, единственный, Кому сыновство Богу принадлежит по природе.

Но Сын Божий — одновременно и Сын Человеческий, Он соединяет через Себя природу Божественную и природу тварную, поэтому через Него нам открывается путь в сыновство Богу. В день Пятидесятницы Дух Святой могущественно сходит в этот мир, и исполняются пророчества Ветхого завета, одно из которых мы и читаем в ст. 16: «Вселюсь в них и буду ходить в них», — тем самым люди становятся внутренне причастными Богу по пребыванию в них Святого Духа, уподобляясь Сыну Божиему. Поэтому Павел в другом месте называет Святого Духа Духом усыновления, благодаря Которому мы можем обращаться к Богу: «Авва, Отче!»