Мысли вслух на Лк 2:52

Жизнь Иисуса между Рождеством и Его выходом на проповедь для нас закрыта, но рассказ о хождении в Иерусалим даёт нам единственный проблеск в тумане. Почему же только этот эпизод из детства Спасителя включён евангелистом в повествование? Вряд ли только потому, что иных сведений к моменту составления текста не сохранилось, скорее, в силу важности именно этого эпизода для понимания дальнейших событий. Ведь перед нами свидетельство того, что уже в детстве Иисус сознавал Свою миссию.

Должно быть, в детстве Иисус был общительным, иначе трудно объяснить, почему первоначально Мария и Иосиф, полагавшие, что Он идёт вместе с родственниками и земляками, не проявили беспокойства по поводу Его отсутствия. Мы же можем сделать вывод, что уже в детстве Он умел общаться с самыми разными людьми, а беседа в храме предварила Его предстоящее учительство. О том же, что храм - дом Его Отца, свидетельствуют не только Его слова, но и то, как естественно Он держался в храме.

Но и на Его трехдневное отсутствие среди близких многие толкователи советуют смотреть как на прообраз Его отсутствия на земле после Голгофы...

Зачем Христос принял обрезание, в чем духовный смысл этого события? Вы, конечно, можете сказать, что Он был тогда маленьким. Но Он дал этому произойти, и значит, несмотря на то, что Он был маленьким, это событие имеет духовное содержание. Так в чем оно? Чтобы подтвердить, что «спасение от Иудеев» (Ин 4:22)? Или чтобы пройти весь путь своего смирения, ограничивая Себя не только человеческим обличьем, но и всей ограниченностью человеческой культуры? Безусловно и то, что Он знал, что по Нем грядет апостол Павел, который грозно обличит всех, кто не понимает всей ограниченности этого ритуала, как и всякого ритуала вообще. В одном только Послании к Римлянам он говорит об этом не раз (смотри 2, 3, 4 главы). Например, «ибо не тот Иудей, кто [таков] по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти» (Рим 2:28), или «обрезание ничто и необрезание ничто, но [все] в соблюдении заповедей Божиих» (1 Кор 7:19). Господь знал это и все-таки позволил Своему обрезанию произойти. В этом Его смирение перед Законом, который Он пришел исполнить (Мф 5:17) и именно это позволяет апостолу Павлу сказать: «в Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым» (Кол 2:11).

Сегодняшний рассказ об Иисусе, оставшемся в иерусалимском Храме, напоминает слова из Книги Притчей ( 9:1): «Премудрость построила Себе дом...». Придя в Иерусалим на праздник Пасхи, Он остался в доме Своего Отца. Евангелист рисует сразу две картины: учителя народа, книжники удивляются премудрости Иисуса, а Его родители в смятении ищут Его по городу. Его ответ Матери похож на загадку: где же еще быть мальчику, как не дома у своего отца? Человек должен жить у себя дома. Уже тогда Господь начинает открывать людям Свое происхождение и призвание: Он — Божья Премудрость и Божий Сын, для тех, кто может понять это. А если кто-то не захочет этого понять? Ну что ж, тогда, если он все же захочет слушать Иисуса, ему придется всю жизнь разгадывать Его загадки...

Каждый человек знает, что когда-нибудь он умрет. Смерть — уникальный феномен: она совершенно очевидна и совершенно закрыта для тех, кто ее еще не пережил. Бог говорит с человеком, и сей остается жив. На основании же этого евангельского отрывка можно сказать, что человек, говорящий с Богом (не как-нибудь, а лицом к лицу), обретает и жизнь, и смерть. Жизнь, полную Его присутствия, света откровения для всех. И смерть, как исполнение обетования, как возможность полной и окончательной встречи.

Сегодняшнее чтение продолжает рассказ о свидетельствах, связанных с Рождеством. И если первыми свидетелями оказались пастухи, то теперь им на смену приходят праведники и пророки. Казалось бы, эти люди совсем не похожи на простых пастухов. Но есть нечто общее, что их объединяет: все они ждут Мессию и готовы Его принять таким, какой Он есть. Для пророка важнее всего полученное им от Бога откровение, он слышит Бога непосредственно, и для него не возникает вопроса о том, можно ли доверять тому, что он услышал.

Пророческий опыт прямого богообщения, конечно, всякий раз уникален, но при всей его уникальности ни у кого из тех, кому приходилось слышать голос Божий, не возникало вопросов, как говорят современные богословы, теологической верификации: любой пророк воспринимает полученное откровение как прямое указание к действию. И если Бог указывает на принесённого в Храм младенца как на Мессию, значит, этот младенец действительно Мессия, кто бы что ни говорил и какие бы сомнения ни высказывали на сей счёт учёные раввины и преподаватели Торы.

Праведность — феномен иного рода, но и праведнику нередко дано слышать Бога. И если порой его мистический слух не так обострён, как слух пророка, то привычка доверять Богу безоговорочно помогает праведнику удостовериться в подлинности полученного откровения. А с простыми пастухами этих людей роднит не только ожидание Мессии, но и отношение к Богу и к воле Божией. Можно было бы сказать, что, в отличие, к примеру, от тех же фарисеев, они мало религиозны. Конечно, все они члены Синагоги, но там они, как видно, не в первых рядах: есть там люди, чья активность делает их малозаметными, а иногда и вовсе незаметными.

В богословских и религиозно-политических спорах, столь частых в синагогах евангельских времён, они, как видно, или участвуют редко и неохотно, или не участвуют совсем. Ни к какой религиозной школе они не принадлежат и, быть может, даже не имеют того, что называется обычно религиозным мировоззрением. Они просто доверяют Богу, Который давно уже стал центром и смыслом их жизни, и живут, внимательно вслушиваясь в то, что Он им скажет. Или пасут свои стада, как вифлеемские пастухи. Конечно, по сравнению с учёными богословами они могут показаться людьми простыми и даже (как пастухи) невежественными. Но зато проблем с богословской интерпретацией того, что они услышали от Бога, у них не будет точно. И лишних сомнений в достоверности услышанного тоже. Потому-то и дано им увидеть Мессию раньше других. В том числе и тех, кто были уверены, что увидят Его первыми.