Мысли вслух на 1 Тим 1:8-14

Основа сегодняшнего чтения – это определения верности и веры. Апостол рассказывает нам о двух событиях своей жизни - обращении и призвании. Первое произошло потому, что Бог милостив и простил Павлу то, что он совершал в неведении. Дарование служения стало возможным благодаря тому, что, обратившись, апостол был верен Призвавшему его. Таким образом, дарование служения является видимым знаком того, что Бог в нас уверен. Легче поверить в собственную никчемность, чем осознать, что даже скудных запасов нашей верности бывает достаточно, чтобы доверить нам что-то очень важное и хрупкое. Или, с другой стороны, видя человека, с нашей точки зрения недостойного, но, тем не менее, получившего такой подарок, будем помнить, что именно верность - и ничто другое - стала причиной доверия. Бог доверяет нам Свои дела. И это становится возможным только при условии, что мы остаемся верными Ему.

Свои слова о Торе, которая ведёт праведников ко Христу и в Царство, Павел иллюстрирует примером собственной жизни. Говоря о своей жизни до обращения, Павел признаёт, что был гонителем христиан, что, конечно же, было известно всем, знавшим апостола. Но, по собственным его словам, он и тогда был также искренен, как впоследствии, после обращения ко Христу, а гонителем верных стал исключительно по неведению (ст. 12 – 14). Как видно, в том, что касается следования Торе, главным для апостола оказывается искренность и верность тому, что идущий считает правильным. Это неудивительно: ведь для праведника важна, прежде всего, духовная цельность, которая проявляется в первую очередь на уровне воли, умения и готовности делать правильный выбор, принимать решения и следовать им. Без такой духовной цельности нормальная духовная жизнь невозможна в принципе, равно как, впрочем, и никакая жизнь вообще. Что касается ошибок, то, при условии нормальной духовной жизни, Бог всегда может их исправить, указав ищущему правильный путь. Именно это Он и сделал с Павлом, устроив ему на дамасской дороге встречу с Воскресшим, перевернувшую всю жизнь будущего апостола.

Павел, как видно, оказался духовно готов к такой встрече. Речь, разумеется, идёт не о том, чтобы он ожидал чего-то подобного: в этом смысле встреча с Воскресшим противоречила всем его взглядам и убеждениям. Но он оказался готов в том отношении, что решился с ними расстаться, как только ему стало ясно, где теперь лежит путь праведности, ведущий в Царство. Апостол отнюдь не строит иллюзий по поводу собственной греховности: он прекрасно понимает, что обращение ко Христу и даже опыт Царства не сделали его безгрешным; он и теперь, спустя годы после своего обращения, продолжает называть себя грешником, и речь, конечно же, идёт не о том, что он делал прежде, когда был гонителем Церкви, а о том, каким он знает себя теперь, уже став свидетелем Христа и Царства (ст. 15). Но он знает и другое, то, что знали все праведники всех времён: праведность — не безгрешность, а умение и готовность идти за Богом и свидетельствовать о Нём вопреки собственной греховности. Для Павла свидетельствовать о Боге означает, разумеется, прежде всего свидетельствовать о своей встрече со Христом и об опыте Царства, который открылся ему во время этой встречи и позже, в ходе его апостольского служения. И он, разумеется, прекрасно понимает, что без непосредственного участия Самого Спасителя ничего подобного в его жизни не было бы и быть не могло (ст. 16). Павел на собственном примере демонстрирует, как Бог превращает грешника, ищущего праведного пути, в жителя Царства.

Великий апостол язычников, больше всех, возможно, потрудившийся для того, чтобы мы с вами могли получить весть о Христе, не ставит себе «пятерку». Он считает себя не праведником, но грешником, причем первым из всех, он постоянно приносит Богу свое покаяние и постоянно благодарит за Его милость. И даже его апостольство для Павла — не заслуга его, а ответ на Христово призвание и проявление действия дарованной Им силы. Бог остановил Павла в его преследовании христиан, Бог простил его и определил на служение, Бог ниспослал ему благодать веры и любви ко Христу — и Богу он возносит славу. Не поучиться ли нам у Павла такому двойному видению: своей греховности и Божией совершенной святости?

Послание к Тимофею – это письмо, написанное ученику и другу ожидающем смерти учителем. Павел наставляет Тимофея, пытается уберечь его и вверенные ему общины от искушений и бед. И первая часть послания сразу вводит нас в круг забот апостола. Он пытается словами передать самое простое и самое сложное в Христианстве. Главное - это живая вера, как доверие Богу, постоянное общение с Христом. Живая вера, а не кодекс закона, жизнь, а не свод правил, Иисус, а не выяснения, кто кому кем приходится, кто старше и кто грешник, а кто праведник. Прежде чем говорить о практической жизни, о том, как могут и должны быть устроены христианские общины, Павел сразу напоминает о том, что главным и самым важным является любовь от чистого сердца и нелицемерная вера.

Начиная своё послание Тимофею, Павел упоминает неких людей, которые, судя по его словам, пытались в эфесской церкви выступать в роли учителей Торы, в сущности не понимая, что такое Тора и зачем она была дана Богом Своему народу (ст. 3 – 7). Трудно сказать точно, о каких именно «родословиях» упоминает апостол, но, судя по контексту, можно предположить, что речь идёт о генеалогиях Пятикнижия, которые встречаются там во множестве. Учитывая, что одни из них являются легендарными, а история других теряется в глубине веков, не приходится удивляться тем бесконечным спорам, которые, судя по словам Павла, вызывало обсуждение этой темы. Между тем, Тора, по свидетельству апостола, нужна вовсе не для упражнений в богословии и не для дискуссий, которые в конечном счёте ничего никому в духовном плане не дают, лишь возбуждая страсти, а быть может, и ссоры. Павел вновь напоминает о том, что Тора — инструмент практика, а не теоретика, практика, которому нужен духовный компас по дороге в Царство. Он не случайно говорит о том, что Тора нужна не праведнику, а грешнику (ст. 8 – 11).

Конечно, в данном случае речь идёт лишь об одной стороне Торы, связанной с познанием собственной греховности; другие её стороны апостол не рассматривает. Но, как видно, не осознав и не осмыслив до конца этой её функции, нельзя было двигаться дальше; нельзя было говорить о внутренней Торе с теми, кому важность соблюдения заповедей не была очевидна. Между тем, в эфесской церкви, вероятно, были некие «теоретики» Торы, которые, быть может, прослышав нечто о внутренней Торе и о высоких богословских материях, решили, что достичь совершенства в духовной жизни можно, изучив теоретически то, что без практики не усваивается и не приносит никакой пользы. И Павел, как видно, призывает увлекающихся такого рода «духовным» теоретизированием оставить свои теории и научиться, наконец, соблюдать заповеди, без которых в Царство не войти. Да и сама жизнь в Царстве — не теория, а практика. Практика, которая, как и всякая реальная жизнь, не сводима ни к каким, даже самым хитроумным, теоретическим концепциям.