Мысли вслух на Быт 32:26

Часто можно слышать, как люди говорят: "Я ничего у Бога для себя не прошу, за родных иногда бывает, а за себя мне как-то неловко". Неловкость эта происходит от того, что нет нужны в Боге, который как всякая свободная личность, скорее всего, предложит совсем не тот путь, который хочется. Ничего не прошу, ничем не обязан, живу, как хочу, здесь, а Он там сам как-нибудь. Но может ли человек сделать хоть что-нибудь без Бога? От чего он может защитить себя? Может ли противостоять злу, которое видит в избытке вокруг себя и тех, кого он любит. Можно ли, зная, что Бог – личность, которая любит каждого отдельно и конкретно. Горячность Иакова, его неотступность, его нахальство – вот пример того, как должен действовать человек, прося у Бога благословения. Это неотступность того, кто знает, где источник жизни. Это горячность того, кто знаеет - иначе не выжить.

Описание борьбы Иакова с Богом - трудное для понимания повествование о мистическом опыте, детали которого остаются неизвестными. Мы можем лишь пытаться понять, что именно автор хочет довести до нашего сведения, включая этот рассказ в текст книги. Суть его сводится к тому, что обетование Божие Аврааму, унаследованное Иаковом, не стало собственностью последнего, но продолжает корениться в воле Всемогущего. Этим Бог Авраама, Исаака и Иакова отличается от языческих племенных божеств. Более того, свобода Бога хранить верность Своему обетованию или, напротив, не пустить Иакова в землю обетованную, остается неизменной. Лишь по собственной воле Бог продолжает оставаться в союзе с Авраамом и его потомками, и последние должны научиться полагаться на эту волю Божью, благую и совершенную. С другой стороны, борьба Иакова с Богом выявляет для самого Иакова (и для читателя), что для Иакова следование пути, предначертанного ему обетованием Аврааму, стало делом жизни и смерти. Иаков не может повернуть назад, и ничто в мире не важно для него так, как благословение Божье и Его обетование. Сам Иаков остается верным завету, который Бог заключил с его предками, несмотря ни на что - и эта его верность завету обретает благословение Божье.

Удачное разрешение истории с Лаваном не означало, что все испытания позади. Иакову предстояла, помимо встречи с Лаваном, ещё встреча с собственным братом, с Исавом, и неизвестно, которая из двух была для него опаснее. После всего, что натворил Иаков дома, ему вряд ли приходилось рассчитывать на тёплый приём. Он, конечно, прекрасно это понимал: подарки, посланные им вперёд и предназначенные брату, должны были если не загладить вину, то хотя бы положить начало примирению.

Причём посланные должны были засвидетельствовать, что Иаков больше ни на что не претендует, что он уважает Исава и готов признать его первенство. За время пребывания у Лавана Иаков очевидным образом изменился, и теперь он хочет засвидетельствовать это брату с тем, чтобы по возможности избежать конфликта. Опасность конфликта однако всё равно существовала: Иаков не мог знать заранее, как поведёт себя Исав при встрече. Вмешательство Божье в такой ситуации ему было необходимо, как никогда, может быть, даже ещё больше, чем прежде, когда он бежал от Лавана.

Оно и произошло — в самую ночь перед встречей с Исавом. Библейский рассказ о борьбе Иакова с Богом за благословение вызывает сегодня у читателя столько вопросов, что иногда переводчики даже интерпретируют её как борьбу с ангелом — предполагая, наверное, что ангела человек ещё иногда победить может, а Бога уж точно никогда и никак. Между тем многое станет понятнее, если исходить из того, что изначально о событии рассказывал именно сам Иаков, причём рассказывал как человек своей эпохи.

Благословение в его времена — не поддержка и не благоволение, а передача благословляемому силы, силы сверхъестественной, какой обладали, как думали тогда, все боги и духи. Силу эту можно было и отнять, более того: чтобы получить силу какого-нибудь бога или духа, его именно и надо было победить в единоборстве.

Иаков борется со своим Богом так же, как боролся бы с богом или духом любой его современник, боролся, чтобы получить силу, которая очень пригодилась бы ему на следующий день при встрече с братом. Скорее всего объективно речь тут должна была идти о переживаемом Иаковом бурном экстазе, одном из тех, какими в те времена (да и позже тоже) сопровождались иногда богоявления — во время такого экстаза немудрено было бы и бедро вывихнуть, как это случилось с Иаковом.

Вот только благословение оказалось не таким, как ожидал Иаков: вместо силы он получает новое имя — как когда-то при встрече с Богом его предок Авраам. Перемена имени и тогда, и теперь обозначала одно и то же: духовное обновление, своего рода инициацию, после которой человек становится другим. Иаков меняется внутренне — таково полученное им благословение. Не такое, какого он ждал, но абсолютно ему необходимое как вождю народа Божия.