Мысли вслух на Мф 4:18-25

Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему Симон, Андрей, Иаков и Иоанн так незамедлительно откликаются на предложение Иисуса? Представим себя в аналогичной ситуации, и станет понятно, что наша реакция могла бы вполне быть и другой. Ну кто «в здравом уме» встанет со своего рабочего места, уйдет от привычной жизни, от того, что дает средства к существованию и простую житейскую радость и удовлетворенность, кто пойдет за Кем-то, Кого видел совсем немного (да и то — «при загадочных обстоятельствах» — см. Мф. 3:13-17, Ин.1:29-39) и Кто обещает что-то совсем непонятное (см. Мф. 4:19)? Это сейчас мы знаем, что они свои рыболовные сети не навсегда покидают (см. Лк. 5:1-11), а им тогда вполне могло казаться, что они полностью порывают с привычной жизнью.

Что же их заставляет это сделать? Почему мы не видим никаких колебаний, раздумий, разговоров? Да, наверное, они что-то об этом Человеке уже смогли понять благодаря их беседе (см. Ин.1:38-41). Но ведь даже если они узнали в Нем Мессию, все равно так просто мгновенно сняться с места не легко! Однако они поступают именно так. Что тому причина? Легкомысленное отношение к жизни, нелюбовь к труду? Вряд ли это что-то внутри них самих — уж больно эти люди разные.

Нет, получается, что дело не в них, а в Том, Кто их зовет, и в том, как Он это делает. Он призывает их, и на Его призыв оказывается невозможно не ответить. Его голос настолько силен, настолько по-хорошему притягательна Его личность, что сомневаться в истинности Его слов, тем более, в Его присутствии, просто не получается. Вот Он здесь — стоит у двери и стучит (см. Откр.3:20).

Как видно, главное дело Иисуса во время Его земного служения — свидетельство о Царстве. А чудеса и исцеления являются, в сущности, лишь доказательством того, что оно рядом, что оно уже входит в наш мир и вошло настолько, что его силу может почувствовать каждый. Собственно, в этом и заключается смысл благой вести, принесённой в мир Спасителем: Он Мессия, Он пришёл в мир и принёс с Собой то самое мессианское Царство, о котором говорили пророки. А смысл христианства состоит в том, чтобы это Царство принять и в нём жить. Конечно, для того, чтобы это стало возможным, надо принять также и Того, Кто принёс Царство в мир, доверившись Ему полностью и пойдя за ним. Так, как пошли за Ним апостолы, которых Он позвал за собой. А чудеса и исцеления — наглядное свидетельство того, что такое Царство и каким оно бывает. Ведь чудо всегда предполагает вторжение в наш мир законов мира иного, который по каким-то причинам вдруг оказался рядом. Так и Царство, оказавшись рядом, входит в наш мир, внося в него свои законы. А законы эти полностью отрицают болезни и смерть, как отрицают они всё то зло и грех, в которых лежит мир. Потому-то исцеления и воскрешения стали главными событиями, сопровождавшими земной путь Спасителя: они стали признаками наступающего Царства. Конечно, полностью изменить природу человека, остающегося ещё частью непреображённого мира, было невозможно. Но дать всю возможную для этого непреображённого мира полноту жизни каждому соприкоснувшемуся с Царством было вполне возможно — и больные выздоравливали, а преждевременно умершие возвращались к жизни для того, чтобы исчерпать всю её полноту, доступную им на земле и не исчерпанную из-за того зла, в котором лежит падший мир. А все встречавшие Иисуса на своём пути разделились на тех, кто был готов жить полной жизнью, и тех, кто эту жизнь отвергал вместе с Тем, Кто принёс её в мир. Так путь Царства стал для Спасителя крестным путём, ведущим Его сквозь смерть в ту жизнь, которую Он оставил миру.

Сейчас, когда мы размышляем о призвании апостолов, подумаем вот о чем. Бывают, скажут вам скептики, «харизматические» личности, слово которых очень властно, они буквально гипнотизируют людей, и этим можно объяснить, что эти невежественные рыбаки последовали за Иисусом, вот и вся разгадка. Как нам ответить на это? Что предъявить? Вспомним фрагмент из Евангелия от Иоанна. «Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго» (Ин 6:67-69). Многие хотят уйти от Него и уходят, потому что не принимают того, что Он им говорит. Так ли с «харизматиками»? Так ли с Гитлером, со Сталиным? Они напротив привлекали к себе толпы людей. Христос, Он предлагает даже ученикам Своим любимым, если они хотят, то уйти. Но их удерживает что-то. Что? Слово. Вот это важно понять, в христианстве ничто не держится на эмоциональной сфере, иначе бы все очень быстро разрушилось, но есть незыблемое – и это Слово.

Прежде чем действительно сделать из рыбо-ловов человеко-ловов, Иисус сразу показывает им, что имеет в виду. Ведь и Он сам как будто ловит Петра и Андрея, а за ними Иакова и Иоанна, но вовсе не сетью, а своим Словом. В этой «ловле» нет насилия, нет принуждения, а есть та сила, которую точнее всего было бы назвать призывом, зовом. Слова Христа — слова, в которые заложена та огромная притягательность, которая может быть только в словах Истины, в них сама жизнь. И хотя сами апостолы наверняка поначалу не понимали, что Иисус имел в виду, они не противятся этому зову.

То, чего ждет от них Христос, станет им ясно лишь впоследствии. Три года жизни вместе с Учителем, отправление на проповедь, многие и многие искушения и трудности, тьма отчаяния при виде Его крестной смерти и радость Его Воскресения, дар языков, полученный при Пятидесятнице — все это еще впереди, они всего этого еще не знают. Кто знает, если бы они могли предвидеть все это, насколько тяжелее им было вот так просто оставить сети свои и пойти за Ним?

Первые ученики Христа — простые, далекие от книжности люди, рыболовы — они не начинают умствовать, размышлять над словами Иисуса, они просто идут за ним в доверии. Это — удивительная тайна Церкви, тайна призыва Божия к каждому из нас. Да, мы не знаем, что ждет нас впереди, мы не знаем замысла Божия о нас и, возможно, такое знание напугало бы нас. Все, чего зачастую от нас ждет Господь — просто не противиться Его призыву, довериться Ему и пойти за Ним. Да, конечно, это захватывающий дух риск, но ведь путь Его, путь, которым Он хочет вести нас — путь от смерти к Жизни, путь к Его спасению. И от нас требуется сделать первый шаг, принять решение — готовы ли мы ответить на Его призыв так, как ответили Петр, Андрей, Иаков и Иоанн, просто пойти за Ним?

Призвав двенадцать учеников, Иисус включает их в Свою жизнь, в свое служение. Он наставляет их, потом дает им практические задания (Мф. 10; Мф. 14:16). И после Пятидесятницы Апостолы идут в силе Духа Святого продолжать служение Христа: проповедовать Евангелие Царства, исцелять людей, строить Церковь — об этом вся книга Деяний.

Постепенно к этому можно привыкнуть, но читать эту фразу в первый раз неприятно. Просто потому, что нельзя же о людях, как о рыбах. И вообще, как представишь себе: вот, плавает рыбка, резвится на свободе, а тут появляется рыбак с сетью, сначала лишает рыбку свободы, потом вытаскивает ее туда, где жить невозможно, и, наконец, просто съедает ее! И что, так же о людях? Ужас!

А теперь давайте представим себе другую картину. Плавает-резвится рыбка в мутном прудике и не соображает, что водичка-то отравлена стоками с химического комбината. И тут появляется гринписовец с сетью, вылавливает ее, перевозит в экологически-чистую местность и выпускает в прозрачное огромное озеро, полное кислорода и пищи. Как-то по-другому это все выглядит, не правда ли?

Есть такая стилистическая фигура, характерная для древней литературы описательного характера, — «сумма». В ней в одну-две короткие фразы сводится обобщенный смысл происходящих событий. Это позволяет потом не описывать все и по порядку, а приводить существенные примеры. В прочитанной нами сегодня «сумме» евангелист Матфей «сводит» все, что делал Иисус во время Своего общественного служения в Галилее: учил в синагогах, проповедовал Евангелие Царства и исцелял людей. Если мы вспомним, что Ему все время сопутствовали Его ученики, то можем добавить: и строил Свою общину, будущую Церковь. Но ведь все это Христос продолжает делать и теперь, надо только захотеть это увидеть.

Нагорная проповедь — один из самых важных евангельских текстов, в котором полагаются основы христианской нравственности. Но начало этой проповеди, хотя и называется по традиции «Заповедями блаженства», говорит не о правилах, а о счастье — счастье праведной жизни, той жизни, которую Иисус называет Царством Небесным. В такой жизни утешение, милость и радость превозмогают слезы и боль, в ней царствуют благодать и мир.

Благословения, произнесённые Иисусом во время Нагорной проповеди, в христианской традиции принято называть заповедями блаженства, сопоставляя их с заповедями Декалога. Между тем, Сам Иисус, по-видимому, не рассматривал их, как некие новые заповеди, идущие на смену прежним. Собственно, и по форме они напоминают вовсе не заповеди, а ту серию благословений и проклятий, которая завершает Книгу Второзакония, или те благословения, которыми предписывает Тора священникам благословлять народ. Но благословения эти, конечно, приобретают особое значение: они имеют смысл лишь в том случае, если Мессия уже пришёл, а мессианское Царство близко и вот-вот настанет. Упоминание бедняков (нищих) и смиренных в таком контексте особенно значимо: исторически речь нужно вести об участниках движения, сложившегося ещё до плена вокруг Исайи Иерусалимского, которых и стали называть «бедняками», хотя нищими в буквальном смысле его участники чаще всего всё-таки не были. Иногда их называли также «кроткими» или «смиренными», вкладывая в эти слова тот же смысл, что и в слово «бедняки»: люди, которые полностью отказываются полагаться в жизни на кого бы то ни было и на что бы то ни было, кроме Бога, и ожидают наступления мессианского Царства, где они и обретут награду и утешение за тот непростой путь праведности, которому старались следовать. Говоря о блаженстве нищих и кротких, Иисус тем самым даёт понять, что мессианское Царство уже наступило или вот-вот наступит. Так же естественно и упоминание о жаждущих праведности («правды»): ведь образ «бедняка» был неотделим от образа праведника, уже в допленной гимнографии слова эти стали практически синонимами. А чистота сердца и милосердие («милость») тогда же, до плена уже стали восприниматься, как характерные черты праведника. Кроме того, уже в допленный период образ праведника становится образом человека, гонимого властями или сильными мира сего. Иисус провозглашает блаженство гонимых за праведность («правды ради»), т.е., следуя уже существующей на момент произнесения этих слов традиции, за верность Торе. И добавляет: блаженны гонимые за Меня, тем самым фактически указывая на Себя, как на Мессию: ведь образ страдающего Мессии был всё же известен традиции (хотя в те времена он несколько отошёл на второй план), и гонимые ради Мессии и мессианского Царства тоже, разумеется, воспринимались, как гонимые за праведность. Так Иисус, провозглашая близость наступающего Царства, вместе с тем отвечает чаяниям тех, кто ожидал Мессии и Царства. Он даёт им понять, что день, которого они ожидали, наступил. Хотя, быть может, и не так, как они представляли себе его наступление.

Иисус начинает Свою проповедь с того, на чем прервалась проповедь Иоанна Крестителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Но не это — суть Его проповеди. Именно сегодняшний отрывок Евангелия от Матфея наиболее четко описывает Его служение: Он призывает учеников и тем самым начинает строить Свою Церковь, Он проповедует Евангелие Царства и Он являет дела Божьи в этом мире, свидетельствуя о том, что с Его приходом отношения между Богом и миром изменились. Сегодняшний отрывок — своеобразное «краткое содержание» всего последующего Евангелия.

Ключевое слово в сегодняшнем евангельском чтении — свет. Евангелист говорит нам, что приход Господа Иисуса в Галилею стал для жителей этой страны явлением великого света, о котором пророчествовал Исайя. Подобным образом говорит и Сам Господь в беседе с Никодимом, о чем рассказывает нам евангелист Иоанн. Господь сказал, что суд миру состоит в том, что свет пришел в мир. Речь, конечно, идет не о таинственном сиянии Божества, сопровождающем порой Откровение Славы Вседержителя. Скорее, нужно вспомнить слова псалма: «Слово Твое — светильник ноге моей». Приход Христа дает нам возможность видеть и различать добро и зло, путь жизни и путь смерти. В Его присутствии мы получаем возможность увидеть правду о Боге, о самих себе и о мире. И если свет Преображения, нетварное сияние Божие, удостоиваются видеть лишь некоторые из нас, то свет истины, о котором говорят сегодня пророк Исайя и евангелист Матфей, даются каждому с того дня, когда Господь начал Свое служение.

Сегодняшнее чтение посвящено описанию начала земного служения Иисуса (ст. 12 – 25), которому предшествует искушение в пустыне (ст. 1 – 11). Зачем, казалось бы, проводить через такое испытание Того, Кто заведомо должен был его выдержать? И всё же свой смысл здесь был. Человек всегда остаётся человеком, даже если речь идёт о Человеке, в Котором пребывает вся полнота Божия. Даже такой Человек свободен, и потому должен свободно выбрать Свой путь, так же, как и всякий другой человек. Божественная воля присуща Иисусу в той же полноте, как Отцу Небесному, но и воля человеческая дана ему также во всей полноте, так что выбор для Него отнюдь не был игрой или условностью. А само испытание было, в сущности, проверкой на готовность избегать тех соблазнительно лёгких путей, которые дьявол во все времена пытался выдать за истинные. Ловушка здесь в том, что пути эти обещают привести к поставленной Богом цели, но без тех усилий, которых, очевидно, потребует путь, указанный Богом. Главной темой проповеди Иисуса становится Царство, которое, по Его словам, «приблизилось», и призыв к обращению, без которого в Царство не войти (ст. 17). Но как побудить людей к обращению? Тут-то дьявол и предлагает Иисусу своё «содействие». Преврати камни в хлеб, накорми народ, и тогда каждый готов будет пойти за Тобой в Царство (ст. 3). Вариант, казалось бы, действительно беспроигрышный: кто же откажется от бесплатного хлеба? Вот только и стимулом для обращающихся станет тогда хлеб, а не Царство. Ведь и без того человечество во все времена искало себе удобной и выгодной религии, а от высших сил все народы хотели добиться прежде всего успеха в делах, военных побед и хороших урожаев. И если сегодня об этом не говорится напрямую, то нередко лишь потому, что эти просьбы сменились рассуждениями о «социальной функции религии» и «экономической эффективности» той или иной конфессии. А Иисус между тем говорит о слове Божием, о том живом откровении и той полноте богообщения, без которых нет Царства и которые не заменить никакими экономическими успехами и достижениями (ст. 4). Ну что ж, если не хлеб, тогда чудо, за чудом народ побежит так же, как за бесплатным хлебом (ст. 5 – 6). Вот только чудеса, которые дьявол предлагает Иисусу, такого рода, что человек никак в них не участвует. С человеком что-то происходит; он видит и слышит то, чего никогда бы не увидел и не услышал, быть может, он меняется внешне, и может даже иногда увидеть то Царство, о котором говорит Иисус. Вот только внутренне человек при этом не меняется нисколько; речь идёт не о том, чего хочет человек и на что он готов решиться ради Бога и Его Царства, а о том, что может сделать для человека Бог. Но Бог готов сделать для человека всё, Он уже не раз доказывал это делом, и испытывать Его лишний раз не стоит (ст. 7). Конечно, если бы в Царство можно было попасть по взмаху волшебной палочки, желающих было бы огромное множество, но ведь мало просто оказаться в Царстве, нужно ещё впустить его в своё сердце, а тут уже не поможет никакая волшебная палочка, на это человек должен решиться сам. И вот, когда все уловки оказались бесполезными, дьявол просто предлагает Иисусу сделку: всего один поклон в обмен на полную свободу действий в мире, где дьявол правит и где действовать без его согласия означает обречь себя на заведомое поражение (ст. 9 – 10). Соблазн велик: всего один чисто символический жест, к тому же без свидетелей, и никаких проблем в дальнейшем: ведь если дьявол не вмешается, то не помешает и никто другой в мире, в котором его власть до пришествия Христа была поистине безграничной. Но Иисус понимает: такой символический жест означает, что дьявол будет всегда стоять у Него за спиной, отравляя своим присутствием то Царство, которое Он несёт в мир. Конечно, дух тьмы редко обнаруживает это своё присутствие прямо, но он не случайно показывает Иисусу мир именно как «царства мира и славу их» (ст. 8): где государство, тем более «славное», там дьяволу место найдётся всегда, такова природа всякой власти в падшем мире. И тут уже неважно, какой теорией прикроет он свои попытки отравить жизнь Церкви Христовой и отвратить верных от Царства: концепцией ли «двух мечей», как когда-то на Западе, или теорией «симфонии», как в те же времена на Востоке, или идеей «Царства Божия на земле», как случалось нередко в более поздние времена. От такой духовной отравы спасает лишь одно: безусловная верность Богу, тому Богу Живому, полноту Которого несёт в Себе Иисус (ст. 10). И лишь после преодоления этих соблазнов открывается возможность пребывать в Царстве и свидетельствовать о нём.

Вряд ли евангелисту могла прийти в голову мысль, что испытание Иисуса в пустыне могло окончиться тем, что Он бы уступил соблазну сатаны, впал в какой-нибудь грех. Скорее, в описании этого странного спора, где Сын Божий и сатана перебрасываются библейскими цитатами, кроется выбор, стоявший перед Иисусом: какой путь Он изберет, чтобы осуществить Свою миссию, как Бог явится людям и возвратит их к истинной жизни. Искуситель предлагает Ему путь земного царства, ведь если Он — действительно Сын Божий, то все царства земли по праву принадлежат Ему, все неисчислимые легионы ангелов будут сражаться за Него, сама земля превратит Его державу в рай, а камни станут хлебами. Но Господь выбирает другой путь: Он не будет привлекать людей показными чудесами и силой, вместо рабов у Него будут ученики, которые узнают о Его божественной славе без принуждения, верой и любовью.