Мысли вслух на Мф 9:35-10:15

Это те стихи, которые обычно читаются крайне невнимательно: перечисление имён — что может быть скучнее! Кто помнит имена всех двенадцати апостолов? Двенадцать секунд, время пошло. Трудно вспомнить? Наверное, это не страшно. Главное, Господь их помнит. Но важно то, что евангелист считал необходимым назвать каждого по имени. Можно было просто сказать, что их было двенадцать — и всё? Можно. Но тогда эти люди были бы совершенно безлики. А евангелист, называя каждого по имени, говорит нам о том, что каждый человек в глазах Бога важен и дорог — именно потому, что он — это он. Он любит не «всех вообще», Он избирает не «кого-то», а конкретных людей.

Начало апостольской проповеди связано лишь с одной, но важнейшей вестью: Царство приблизилось. С этого же провозвестия начинается и проповедь Самого Спасителя. Оно и неудивительно: ведь апостолы должны были донести до народа ту же самую весть, которую нёс их Учитель.

Вестью же была именно весть о Царстве, которое приблизилось. Это, собственно, и была та самая «благая весть», то самое евангелие, которое должен был услышать каждый. Пока, впрочем, Иисус посылает Своих учеников лишь к «погибшим овцам дома Израилева», к народу Божию, который должен услышать её первым — не из-за каких-то особых привилегий, а потому, что именно с ним у Бога связаны особые планы. То, что именно на «погибших овец» Спаситель обращает особое внимание, неудивительно: ведь Царство открыто всем, в том числе и тем, чья жизнь до сих пор была в духовном отношении не самой лучшей. Жизнь в Царстве — чистый лист, начать с которого может каждый. Что же такое эта жизнь?

Ответом на вопрос становятся те возможности, которыми наделяет Иисус идущих на проповедь учеников. В сущности, Он наделяет их силой делать то же самое, что делает Сам. Власть над тёмными духами, исцеление от любой болезни и от бессилия («немощи»), столь свойственного падшему человеку и проявляющемуся очень по-разному в зависимости от конкретных обстоятельств — вот проявления Царства, его дыхания, его жизни. Царство ведь в первую очередь и есть именно жизнь, жизнь во всей её полноте, в той полноте, которую Бог с самого начала предназначил Своему творению.

Мир с самого начала был задуман Богом как Его Царство, в первый день творения он был именно таким: его пронизывал свет Божьего присутствия, а тьме в этом мире места не было вообще. Все разделения, вся тьма — уже потом, после падения. Теперь же, с приходом Мессии, мир вновь становится таким, каким он был задуман Богом, и каждому предоставляется возможность приобщиться к этой новой жизни и попробовать себя в ней, попытаться стать частью творимой Богом новой реальности, где, как и в первый день, не будет места тьме, болезням, смерти. Такова благая весть, которую несёт людям Иисус со Своими учениками.

Апостолы, благовествуя Царство Божье, приходят и в наш дом, и говорят: «Мир дому сему!» Но чтобы мир Божий остался в нашем доме (в нашем сердце, в нашей семье, общине и т. д.), очень важно оказаться достойными этого благовестия. Но как это сделать, если, по словам Апостола Павла, живущий в нас грех не дает нам исполнять Божьи заповеди? Апостол дает нам ответ: закон греха побеждается только законом духа, новой жизнью во Христе. С Его благодатной помощью мы можем измениться и достойно принять благословение Господа Иисуса.

Вспоминается такой случай: группа людей приехала в женскую колонию поздравить содержащихся в ней женщин с праздником Пасхи, поделиться радостью, рассказать о Боге, о себе, да и просто дать им возможность выговориться. И одна из сестер привезла туда свитер, который хотела бы отдать. Но, чтобы понять, кому же он нужен больше всего, она обратилась в администрацию колонии, чтобы они сами решили, кому достанется свитер. Но те смогли только сказать, что им и так гуманитарная помощь приходит, и они стараются никого не обделять. А потом добавили: "Разве поймешь, кто в нем больше всего нуждается?" Вот так и мы - разве мы можем понять, уследить, кто больше всего нуждается в наших ласке, тепле, добром слове и просто улыбке?.. Кто из людей, проходящих мимо или сидящих рядом в метро, нуждается в нашей молитве? Кому плохо? Да, конечно, бывают случаи, когда Господь как бы "указывает" нам на подобного человека, обращая наше внимание на его выражение лица, грусть в глазах… Но прежде всего Господь призывает нас безусловно делится тем, что у нас есть: Его миром, отдавая его в молитве, делах, улыбке. И мира Его не убудет: "Если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится" ( 10:13). Потому что если он найдет свое место в "достойном" его, то вернется к вам "мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною" ( 6:38).

Призывая апостолов, Господь дает им ряд наставлений, завершая их некоторым выводом, в котором формулирует одно из оснований евангельского видения мира и жизни: «даром получили — даром давайте». Эти слова важны, потому что они могут быть отнесены ко всем тем дарам, которые Бог дал нам. Дар, подарок — то, на чем зиждется весь этот мир. Как дар он получил бытие и устроение, живущие в нем люди как дар получили все, даже и самую жизнь. Но в заповеди Христовой ключевое слово — давайте. Можно обладать бесчисленными дарами, и все они могут не привести ни к чему хорошему.

Для правильного употребления даров Божиих необходимы две вещи. Во-первых, за всякий дар нужно благодарить, в противном случае подарок превращается в беззаконно присвоенное. И, главное, только когда мы отдаем эти дары, мы становимся подобны Богу, т.е. становимся тем образом и подобием, какими Он нас задумал.

Посылая Своих учеников на проповедь, Иисус говорит им нечто очень важное относительно того, как они должны нести своё свидетельство о Царстве. Прежде всего, Он требует от них того, что некоторые наши современники-христиане называют «посвящённой жизнью». Именно так, по-видимому, нужно понимать слова Спасителя о золоте и серебре в поясах, равно как и об одежде, обуви и посохе. Все эти вещи в дороге были абсолютно необходимы, а вот в Храме не только неуместны, но и прямо запрещены: на подходящих к алтарю не должно было быть обуви и верхней одежды, они не должны были во время жертвоприношения иметь при себе денег, а в руках у них не должно было быть ни дорожной сумки («сумы на дорогу»), ни дорожного посоха. Тем самым Иисус, как видно, хочет сказать апостолам, что во всё время своего свидетельства они должны жить так, как будто пребывают на храмовом дворе у алтаря. Это неудивительно: ведь свидетельствовать о Царстве адекватно можно лишь тогда, когда сам живёшь его жизнью, а сохранить в себе жизнь Царства, не потерять её можно лишь в том случае, если сохраняешь состояние того внутреннего предстояния Богу, которое свойственно человеку, подходящему к алтарю. Что же касается отношения к людям, которые встретятся на пути, то Иисус советует Своим ученикам относиться к делу просто: выбирать достойный (как сказали бы мы сегодня, приличный) дом и останавливаться там, если примут, не взирая на лица и не глядя на то, к какой религиозной партии принадлежит его хозяин. Свидетельствовать о Царстве можно и нужно всем, религиозные различия и богословские тонкости в данном случае значения не имеют, а потому и не стоит уделять много внимания этим вопросам, тщательно расспрашивая, как это нередко делали фарисеи, принадлежит ли хозяин дома, в который они вошли, к их собственному братству или к какому-нибудь другому. Единственной причиной для того, чтобы уйти из дома или даже из города, является неприятие свидетельства, и тогда уже нужно уходить сразу и решительно: в главном компромиссы невозможны, там, где некому слушать, свидетелю делать нечего. Иначе, если просто жить, забыв о главном, о посвящённой жизни придётся забыть. А тогда придётся забыть и о Царстве, о котором Иисус призвал апостолов свидетельствовать.

В наставлении Христа ученикам, которое мы читаем сегодня, есть ряд важных аспектов, на которые не лишне обратить внимание. Господь предлагает ученикам, приходя в тот или иной город, разузнавать, кто достоин принять их слово. В Нагорной проповеди Господь говорит разительно запоминающуюся фразу: «Не давайте святыни псам», - т.е. не предлагайте святыни тем, кому она не нужна и для кого она не является святыней. «Наведывайтесь, кто в нем достоин», кажется, о том же. Свидетельство учеников Христовых обращено ко всем, но оно ни в коем случае не может навязываться тем, кому оно не нужно.

В последние десятилетия люди предъявляют Церкви ожидания и претензии, связанные с ее способностью послужить нравственному формированию общества. Конечно, у учеников Христовых есть что сказать об этом. Но слово это едва ли может быть обращено к тем, кому это не нужно, кто не хочет задумываться о нравственном содержании жизни. На самом деле ученикам Христа нечем припугнуть толпы (массы, как раньше говорили), чтобы они встали на путь добра. Они могут лишь свидетельствовать тем, кто в этом сам нуждается.

Далее, Господь наказывает ученикам передавать благословение и мир, но не добиваться того, чтобы слово их было принято. Это принципиально важно, потому что именно это и отличает свидетельство учеников от идеологии. Христианство невозможно без уважения к человеческой свободе.

Борьба с собственной предвзятостью и недоверием по отношению к другим людям составляет неотъемлемую часть жизни практически каждого человека. Все мы, наверное, сталкиваемся с ситуациями, когда приходится усилием воли заставлять себя доверять другому, чужому или близкому. Открывать самое сокровенное, самое дорогое, самого себя. Это трудно, так как можно представить себе, что человек напротив относится к другим с таким же осуждение и неприязнью, как и я сам. И все же жизнь заставляет нас доверять и доверяться другим людям. Господь призывает нас осознать, что наши добрые намерения, наша добрая воля, наше пожелание мира не пропадет никогда. Даже, если нас отвергнут и осмеют, с нами останется тот мир, который Он дал нам. В другом случае, мы приобретем еще и тех, кто смог принять этот мир так же, как и мы.

Из сравнения толп народа с овцами без пастуха согласно человеческой логике следует вывод: над ними следует поставить хорошего надсмотрщика, и пусть он наводит порядок. Но Христос, добрый пастырь, выбирает Себе двенадцать помощников из числа пасомых. Ему важно, чтобы люди были для Него не подневольными рабами, но сотрудниками.

Число двенадцать символизирует полноту призываемого Христом человечества, но это ещё и число колен израилевых. Церковь, обновлённый народ Божий, создаётся по образцу первоначального Израиля. Это подчёркивается даже тем, что поначалу апостолам не рекомендовано идти к язычникам, им следует утвердиться в своём призвании среди израильтян.

Призвание апостолов не было наградой за какие-либо заслуги, они мало чем отличались от тех, кто их окружал. Но точно также и Авраам был призван Богом не по заслугам, но по причине его открытости к Богу и способности идти за Ним. Таковы и апостолы, вовсе не супермены, обычные вроде бы люди, чьих слабостей и несовершенств Евангелие не скрывает. Но Господь, позвав за Собой, дал им возможность преодолеть их собственную ограниченность.

Здесь же, кстати, и ответ на часто задаваемый вопрос: почему Христос избрал одним из апостолов Иуду? Неужели Он не видел, что за человек Иуда, что он способен на предательство? Тогда где же всеведение Бога?

Безусловно, Он всё это видел, как видел многие потенциальные падения других призванных, оставшиеся нереализованными и поэтому неизвестными для нас. Точно так же Он видит и наши сегодняшние сердца, чем только не наполненные. Но при этом всех нас Он продолжает любить, каждому давая шанс отвернуться от привычной грязи и очиститься. Такой же шанс был предоставлен и тому из апостолов, кто им не воспользовался.

Сурово звучат слова о тех, кто отвернётся от проповеди апостолов. Но угроза ли это, или же предупреждение об опасности? Ведь Содом и Гоморра уже наказаны, и, может быть, именно поэтому новая кара им не грозит. Но те, кто и поныне не собирается оставлять греховные наклонности, сами отворачиваются от спасения.

Постоянная усталость или, как говорится в сегодняшнем чтении, изнуренность – обычное состояние современного человека. Тяжелая напряженная жизнь, постоянные проблемы и борьба за выживание заставляют человека собирать все силы в кулак. И овцы без пастыря — очень характерная картинка для того, как человек ведет себя в такой ситуации. Метаться из стороны в строну, не находить дорогу, попадаться на зуб волку, орать от ужаса, не находя дороги, бросаться не зная куда – кто хоть раз видел потерявшихся овец, знает, как быстро они теряют всю свою невозмутимость. Человек, оставленный один на одни с собой, рано или поздно впадает в такую же экзистенциальную панику перед лицом жестокого и страшного мира, законов которого он не понимает и не может понять. Только подняв голову и признав свою связь с Богом и необходимость общения с Ним, человек обретает помощь и поддержку, которые позволяют жить.

Отправляя апостолов на проповедь, Иисус поручает им делать то же самое, что делал Сам на всём протяжении Своего земного служения: свидетельствовать о Царстве, которое приблизилось. И предлагает им некий универсальный принцип не только свидетельства о Царстве, но и жизни в нём: даром получили, даром давайте. И речь здесь идёт не о том, что свидетель не может и не должен пользоваться ничем от своих слушателей: ведь ему необходимы пища и кров, хотя бы на то время, которое он проводит в том или ином городе или селении, неся своё свидетельство. Речь о другом: свидетельство о Царстве не может быть делом личной выгоды. И дело тут не в том, чтобы брать плату за рассказы о Христе, о Царстве или о собственном духовном опыте. Дело в самом отношении к тому, о чём свидетельствуешь и что несёшь другим. Падший человек сознательно или бессознательно считает принадлежащим себе всё, что оказывается в пределах его досягаемости. Нечто бесхозное в падшем мире возможно лишь в том случае, если оно никому не приносит никакой практической пользы или оказывается вне пределов досягаемости человека. Инстинкт собственника не терпит пустоты, и все имеющиеся лакуны заполняются очень быстро. И к Царству падший человек склонен относиться, как к чему-то «своему» в земном смысле, т.е. к чему-то, чем он может распоряжаться по собственному усмотрению, хотя бы в теории он и понимал и соглашался с тем, что здесь такое отношение неуместно и невозможно. Падший человек всегда хочет (чаще неосознанно) отделить себе кусок Царства и унести его с собой. Но такого «Царства для себя» быть не может, сама природа Царства этого не допускает. Каждый к нему причастный может получить его целиком, во всей полноте, но лишь при одном условии: каждому из его ближних, разделяющих с ним жизнь Царства, оно будет доступно так же целиком и во всей полноте, как ему самому. Такая готовность разделить с каждым всё, что получил, приобщившись к Царству, является неотъемлемым условием жизни в Царстве и свидетельства о нём. И неудивительно: ведь никто из нас не заслужил и не заработал ни грана той жизни, которую в Царстве мы получаем всю, сколько её там есть. Мы действительно не имеем на Царство никакого права, мы получаем его даром, но не в собственность, а в бессрочное и безвозмездное пользование. Совместно с теми, кто захочет разделить его с нами. Так же бессрочно и безвозмездно.

Где и когда начинается Царство Небесное, которое отправились проповедовать Апостолы? Оно начинается там, куда приходит Евангелие, возвещаемое апостолами, где Сам Господь присутствует в благодатных дарах Церкви. Где человек умирает для закона греха и рождается для жизни во Христе. Другой вопрос, когда оно начинается... Когда не только проповедь о Царстве достигнет нас, но и само оно наступит в наших сердцах и изменит нашу жизнь?

Отличительный признак учеников Христа — в том, что они открыты Богу и миру. Они несут весть о Божьем Царстве, но при этом идут к людям; они надеются только на Бога, но получают помощь от людей; они обращаются к правителям и царям, но говорят слова Духа. И то, и другое непросто: быть открытым к Богу бывает трудно и страшно, быть открытым к людям — всегда трудно, а иногда опасно. Ученикам придется совместить в себе трудно совместимые качества — быть ягнятами, мудрыми, как змеи, и простыми, как голуби. И тем не менее, такова задача ученика, каждый из которых является в каком-то смысле апостолом, то есть представителем, послом Христа в мире. Ведь посланник должен быть в чем-то похож на своего господина — так и ученики подражают миссии Богочеловека Христа: принадлежа Богу, обращены к миру и к людям, не теряя связь ни с Небом, ни с землей.

Сегодняшнее чтение рассказывает о том, как Иисус посылает на проповедь Своих учеников, поручив им обойти Иудею и Галилею, где большинство населения составляли евреи. Очевидно, время проповеди среди самарян и язычников ещё не пришло (ст. 5 – 6). Это не удивительно: в самом деле, кто, как не народ Божий, должен был бы откликнуться на проповедь Царства? И, как бы то ни было, именно еврейский народ должен был первым услышать и о Царстве, и о Мессии. Конечно, каждому была оставлена свобода принять или отвергнуть свидетельство посланных (ст. 14 – 15), но свидетельство это должно было прозвучать, и прозвучать во всех «городах Израилевых» (ст. 23), так, чтобы каждый из народа мог услышать. Впрочем, о том, что примут свидетельство далеко не все, Иисус знает очень хорошо, и предупреждает об этом апостолов (ст. 16 – 18). И всё же такое свидетельство абсолютно необходимо: иначе в день Суда вполне могли бы найтись те, кто сказал бы, что они ничего не слышали о Христе и ничего не знают о Царстве. Но, чтобы свидетельствовать о Царстве и о Том, Кто его принёс (ст. 7), важно дать каждому это Царство увидеть, и потому Иисус даёт ученикам власть совершать всё то, что Сам Он совершает в мире (ст. 8). И, конечно же, важна сама готовность учеников быть свидетелями. Иисус велит им отправляться в путь так, как принято было входить в Храм (ст. 9 – 10): входящий во двор храма не должен был иметь с собой денег (все нужные покупки делались на внешнем дворе), он должен был снять верхнюю («вторую») одежду и обувь, а также оставить у входа посох или палку, которой пользовался в дороге. Речь, очевидно, идёт о том, что свидетельствовать о Христе и о Царстве Божием можно лишь тогда, когда вся жизнь становится непрерывным предстоянием перед Богом. И лишь тот, кто готов жить так, может быть верным свидетелем; тогда даже в критической ситуации, в ситуации гонений, ему не придётся думать о том, что ответить гонителям (ст. 19 – 20).

Давайте еще раз подумаем о том, почему Иисус запретил исцелившимся бесноватым разглашать тайну их исцеления. Вспоминаются сразу все привычные и хорошо знакомые нам аргументы: первое, Он не хотел становиться земным владыкой, второе, Он не хотел профанации чуда, и наконец, Он Сам говорил, что всякое добро должно делаться втайне («у тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне» Мф 6:3,4) и разумеется Господь первый подчиняет Себя Своему Закону (как это ни парадоксально!). Все это безусловно так. Но исчерпали ли мы этими объяснениями весь спектр смыслов читаемого нами сегодня текста? Нет, ибо текст Евангельский неисчерпаем. Попробуем подумать вот о чем. «Не случайно афонские монахи учат, что к чудесам нужно относиться крайне осторожно, а рассказывать о них только на исповеди духовнику», пишет в своей книге по Евангелию от Иоанна о. Георгий Чистяков. Почему? Ведь рассказ о чуде так согревает всех, кто рядом, если с тобой произошло чудо, оно просто жжет тебя изнутри, и не поделиться им с близкими по духу людьми, кажется, просто невозможно, просто грешно, кажется, лишить их радости сопереживания. И все-таки нельзя. Но почему, почему? Один из возможных ответов: тайна, хранящая отношения двоих, меня и Бога, от вторжения, оберегающая то пространство в моей душе, где только я и мой Бог. И ужасно если нет в человеке тех особых личных отношений с Богом, куда есть доступ еще только духовнику, может быть, а может и ему нет. Если этого нет, нет веры. Вообще слово тайна ключевое слово для духовности. На тайне легко спекулировать, но разве это страшно тому, у кого в душе есть надежная келья, в которую он, войдя, затворяет за собой дверь и молится Богу своему, «который втайне» (Мф 6:6).

Так всё-таки: убеждает ли чудо? Как видно, не всех и не всегда. Казалось бы, при тех совершенно очевидных для всех явлениях силы Божией, силы Царства, какие были явлены Иисусом, не поверить в чудо было невозможно. Но, как видно, о Царстве можно свидетельствовать, но невозможно доказать его реальность тому, кто не хочет верить. И фарисеи, например, изобретают всё новые и новые объяснения тому, что, по сути, ни в каких объяснениях не нуждается, а нуждается лишь в принятии. Но принимать совсем не хочется, и в этом всё дело. Казалось бы, кого-кого, а фарисеев, заявлявших о себе как о мессианистах, явление в мир Мессии и Царства должно было только радовать. И оно, наверное, так бы и было, если бы Иисус действовал так, как должен был, по представлениям тех же фарисеев, действовать Мессия. Но в том-то и беда, что Иисус этим представлениям не соответствовал и соответствовать не собирался. А дальше произошло то, чего не произойти не могло: ведь логика противостояния требует его обострения, которое в конечном счёте и происходит. Прежде лидеры фарисейского движения пытались объяснить совершаемые Иисусом чудеса и исцеления более-менее нейтрально, теперь они переходят к прямым обвинениям, притом обвинениям весьма серьёзным, по сути, обвиняя Спасителя в язычестве и демонопоклонстве. Логика проста: если бить, то изо всех сил и наотмашь, если обвинять, то так, чтобы оправдаться было как можно труднее. И дело не только в желании избавиться от Иисуса. Как видно, обвинители Иисуса пытаются убедить не только других, но и самих себя в собственной правоте. А для этого нужны обвинения как можно более тяжкие, и уже неважно, насколько они правдоподобны: в такой ситуации ум согласится на любой аргумент, лишь бы он оправдал неприятие того, что не принять невозможно. Запугать не только других, но и самих себя, запугать так, чтобы дороги назад не было, чтобы никто и думать не смел, что этот Человек, может быть, от Бога. А для такого запугивания необходимо табу, которое блокирует всякую попытку посмотреть на ситуацию иначе ещё на подсознательном уровне. Обвинение в демонопоклонстве и было таким табу. Табу, которое становилось последним убежищем религиозности, противостоящей Царству.

Исцеление слепых, о котором говорится в сегодняшнем евангельском чтении, в определенном смысле очень типично. Приступая, слепые называют Иисуса Сыном Давидовым, принося свое превоначальное исповедание. Как это бывает почти всегда, Он задает вопрос о вере, и затем — по вере вашей да будет вам. Как и в иных случаях, Он просит их не разглашать о чудесном исцелении. Это важно, потому что по мере того, как Господь совершает все больше чудес, у людей все больше соблазн поставить Его земным владыкой, так что эта просьба вполне очевидна.

Но что означает она для самих слепых, которые, кстати, не были способны исполнить ее? Что означает она в более широком контексте призвания человека возвещать и славить великие дела Божии? Каково это для самого человека, стать участником чуда Божьего милосердия — и получить повеление молчать об этом? Мы, конечно, не знаем истинных мотивов происшедшего, но, глядя в зеркало, кое о чем можем догадаться. В частности, быть может, дело просто в самом обычном хвастовстве. Так мы гордимся знакомством с каким-нибудь известным человеком. Мы собираем совершенно никчемные автографы довольно сомнительных знаменитостей. Зачем? Чтобы похвастаться. Если на меня обратила внимание знаменитость, значит, что-то во мне есть. И Творца мы представляем этакой суперзнаменитостью. Раз Он исцелил нас от слепоты, значит чем-то мы хороши, лучше других. Как просто. И как глупо. Ведь Бог не знаменитость, Он не старается почаще мелькать на глазах, да и не нужно это Тому, Кто сотворил небо и землю. Но главное, и самое трудное для нас — то, что Его милость беспричинна. Он исцелил слепых не потому, что они лучше других, а потому, что каждый из нас для Него уникален.

Неразглашенное чудо может стать содержанием глубоко личных, тайных отношений с Богом. Есть нечто, о чем знаем только Ты и я, и этим мы становимся так близки. Обладать этим жизненно важно. Настанет день, когда Он скажет тебе, как Нафанаилу: «...когда ты был под смоковницей, я видел тебя», - и твой обмен веществ станет жизнью. А если ты разглашаешь чудо, нарушая просьбу Христа, то личных отношений нет, и чудо становится автографом знаменитости, тускнеет и забывается.

Сегодняшнее чтение продолжает историю Царства, входящего в мир. Иисус идёт по миру, неся с Собой полноту жизни, никогда прежде не виданной на земле. Там, где является эта жизнь, не остаётся места болезням и смерти. Исцеляется женщина, долгие годы страдавшая кровотечением (ст. 20 – 22); воскресает дочь синагогального старосты («начальника синагоги») (ст. 23 – 26); прозревают слепые (ст. 27 – 31); освобождаются от власти тёмных сил одержимые (ст. 32 – 33). И всё это — естественно, как бы само собой, без особых усилий; достаточно Его появления, чтобы чудо совершилось. Там, где полнота жизни и полнота Царства, там нет места ни болезням, ни смерти. Конечно, Царство пока лишь входит в мир, оно не раскрылось ещё во всей полноте, а потому и мир преображён лишь частично. Природа его только начала меняться, а завершится этот процесс в конце времён. Но даже этот ещё не до конца обновлённый мир, соприкасаясь с Царством, исцеляется от своих болезней. В непреображённом мире нельзя жить вечно, но в нём можно быть здоровым и не умирать прежде естественного срока, и эту возможную на данный момент полноту жизни получает каждый, соприкоснувшийся с Царством. Конечно, для такого соприкосновения важно и доверие к Тому, Кто это Царство принёс в мир; и исцеления, и воскрешение становятся возможными лишь по вере тех, кто обращается к Иисусу (ст. 18, 22, 29). Но насколько глубока эта вера? Насколько доверяют Иисусу, к примеру, те слепцы, которых Он исцелил (ст. 27)? Казалось бы, вера их была глубока: ведь они прозрели, и прозрели, по слову Спасителя, «по вере» (ст. 29). Но дальше происходит нечто странное: тот же самый Человек, Который исцелил слепцов, попросил их, чтобы они молчали о том, что с ними произошло (ст. 30). А они не могут молчать (ст. 31). Казалось бы, если доверяешь Тому, Кто тебя исцелил, исполнить Его просьбу (совсем, в общем-то, нетрудную) должно быть чем-то само собой разумеющимся. Но вот оказывается, что с доверием всё не так просто. Оно несомненно было у двух слепцов тогда, когда они жаждали исцеления. Но теперь, когда исцеление произошло и слепцы перестали быть слепцами, они уже не относятся всерьёз к просьбам Исцелившего. Всё изменилось, и важное прежде теперь перестало быть важным. Прежде к словам Иисуса они относились с величайшим вниманием и, потребуй Он от них чего-то ради исцеления, они, без сомнения, исполнили бы всё в точности. Но теперь, когда проблема исчезла и цель оказалась достигнута, они забыли о том, что связывало их с Иисусом. А вместе с тем исчезла и ответственность: недавние слепцы делают уже не то, что велел им Иисус, а то, что считают правильным они сами. Легко желать Царства, когда в жизни проблемы, и тем легче, чем проблемы серьёзнее. Гораздо труднее сохранить ему верность тогда, когда проблемы исчезают и жизнь снова становится прекрасна.

Каждый раз, когда в Евангелии происходит исцеление, совершается чудо. Не просто чудо медицинского или психологического характера — скорее, это чудо откровения о Боге, о том, что Он не таков, каким мы Его представляли. Христос, действительно, почти во всех случаях описанных исцелений действует, разрушая существующие религиозные представления: Он прикасается к нечистоте болезни и смерти, Он принимает отверженных, калек, Он делает условием чуда не праведность человека, а его веру... Поэтому радостная Весть Иисуса — не только о том, что Бог делает (исцеляет, прощает, воскрешает), но, что важнее, — о том, какой Он. Ведь на пути веры и надежды на Бога чаще всего стоят наши искаженные понятия о Нем: что Он не станет копаться в нашей земной грязи, не захочет иметь дело с такими, как мы, а если захочет, то будет поступать в соответствии с нашими представлении о добре и зле. И все же, у нас есть хорошая Весть: есть надежда, что Он — другой.