Мысли вслух на Лк 8:4-15

В этой притче замечательно изложена история христианской проповеди за последние двадцать веков. Когда мы слышим упрёки в адрес христиан за недостойное поведение, со многими приводимыми ими примерами (не со всеми, но сейчас речь не об этом) можно и даже нужно смиренно согласиться и признать: да, в таких-то случаях зерно падало на камень, а в таких-то заглушалось сорняками. Вот во многих местах и не видно доброго урожая, хотя семена были самого высшего сорта.

Но гораздо важнее сверять с этой притчей самих себя: в каком состоянии находится моя собственная почва? Не зачерствел ли я, не перестал ли выпалывать свои сорняки? Если же мы честно ответим себе на эти и подобные вопросы, то можем столкнуться с уловкой лукавого: ты такой, каков есть, и лучше не станешь, поэтому и не пытайся принимать зерно и приносить плоды. Но это не так, и не надо ставить себе окончательный диагноз, продиктованный врагом, норовящим похитить посеянные зёрна. Душа каждого из нас способна меняться и в разное время может быть разнообразной почвой. С Божией помощью каменистая земля может стать плодородным чернозёмом.

Притча о сеятеле – одна из немногих евангельских притч, которые сопровождаются комментариями Cамого Спасителя. Иисус рассказывает образную историю, обращаясь к большой аудитории, но потом, уже наедине с учениками, ее истолковывает, потому что только им "дано знать тайны Царствия Божия". Читая эти строки, невольно задаешься вопросом о том, почему одни оказываются более, а другие менее подготовленными воспринимать эти тайны; почему одни, "видя, не видят", а другим все прозрачно и ясно? И на этот вопрос отвечает сама притча. Каждое зерно падает на определенную почву, в которой оно встречает соответствующие препятствия, от которых и погибает. Но эти препятствия могли быть преодолены, иначе Сеятель не стал бы сеять в таких местах. Иногда нам кажется, что мы, "слыша, не слышим", что наше сердце огрубело и окаменело, что божественные семена никогда не прорастут в нем. Лишь вера в то, что Господь милостив, и в то, что Его любовью преодолевается всякая наша немощь, дает нам возможность вновь и вновь слушать Его Слово. Ведь для Его любви нет никакой разницы, преобразует ли она каменистую почву, дорогу или поле, полное сорняков. Одним Бог открылся с младенчества, другие приходят к Нему перед смертью, но так ли это значимо в масштабе той вечности, которая откроется в Его Царстве...

Как и многие другие притчи Спасителя, притча о сеятеле — это притча о Царстве и о духовной жизни. Или, говоря точнее, это притча о том, что мешает человеку на пути в Царство. Конечно, если под тем полем, на которое выходит сеятель, понимать весь мир (а сеятелем в таком случае надо считать, разумеется, Самого Спасителя), то притчу можно было бы интерпретировать и как притчу о разных людях, у каждого из которых свои проблемы в духовной жизни.

И всё же при ближайшем рассмотрении трудно не заметить, что речь идёт о наиболее типичных проблемах, и нередко оказывается так, что все они проявляются в духовной жизни одного и того же человека на разных её этапах. Разумеется, если человек не сумеет очередную вставшую перед ним проблему разрешить, о дальнейшем духовном пути придётся забыть. Если же это ему удастся, в его духовной жизни начнётся новый этап. Но для того, чтобы вообще можно было говорить о какой бы то ни было духовной жизни, человеку необходимо научиться слушать и слышать Бога и свидетелей Божиих.

Слышать не поверхностно, не так, как обычно слушаем мы сегодня краем уха те звуки и слова, которые доносятся до нас на улице, а слушать, вникая в услышанное, позволяя ему проникнуть в сердце, коснуться того глубинного «я», которое и составляет духовный центр нашей личности. Но услышать ещё не всё. Нужна решимость, чтобы исполнить услышанное. Принятое решение, сделанный выбор неизбежно меняют всю жизнь этот выбор сделавшего, а если выбор сделан в пользу Христа и Царства, противодействие мира неизбежно.

Конечно, не всегда оно выливается в открытые гонения, но противостояние в той или иной мере и форме имеет место в любом случае. Тут-то и важна духовная цельность, позволяющая человеку остаться твёрдым в том, что касается сделанного им выбора. Но есть в мире нечто, для духовной жизни более опасное, чем гонения: повседневная суета. В самом деле, любое внешнее давление, и уж тем более гонения, в нормальном случае способствуют внутренней, психологической мобилизации гонимых, а психологическая мобилизация почти всегда способствует и более интенсивной духовной жизни.

Повседневная же мирская суета никакой психологической мобилизации не способствует, она, наоборот, психологически лишь расслабляет. И сохранить необходимую интенсивность духовной жизни в такой ситуации сложнее, чем во время испытаний, для этого нужно уделять проблеме особое внимание. Но если ищущий Царства преодолеет и это препятствие, он окажется у порога, который искал. Конечно, прийти к порогу Царства — ещё не конец пути, впереди ищущего ждёт жизнь Царства и путь свидетеля. Но это уже духовно иная, новая жизнь.

Сеяниe - один из важнейших образов не только для Нового Завета, но и для всей Библии в целом. Впрочем, настолько, что все обилие смыслов нам даже беглым взглядом не удастся сейчас окинуть. Начиная от книги Бытия и заканчивая Откровением, мы видим в сеянии и прообраз сотрудничества Бога с человеком, и любви Бога к человеку, и осознанного и ответственного труда человека не только ради пропитания, но и ради того, чтобы «сеять семя» (Быт 1:11), что еще до сотворения человека было Богу видеть «хорошо» (Быт 1:12). И здесь мы сказали лишь о малой толике смыслов сеяния в Библии. Но теперь обратимся к тому смыслу, который, видимо, наиболее близок сегодняшнему евангельскому фрагменту, наиболее близок тем словам, которые говорит нам сегодня Иисус. Это смысл, который вносили в сеяние пророки, предуготовлявшие пришествие Христа. «Вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я засею дом Израилев и дом Иудин семенем человека и семенем скота» (Иер 31:27). И другой пророк, пророк Осия говорит: «И посею ее для Себя на земле, и помилую Непомилованную, и скажу не Моему народу: «ты Мой народ», а он скажет: «Ты мой Бог!»» (Ос 2:23). Здесь Господь Сам выступает как Сеятель. Дабы из корня срубленного «Иессева дерева» выросло «святое семя» (Ис 6:13). Но вот выросло ли это семя? И что это за семя? Послушаем еще одного пророка, пророка Захарию: «...и скажи ему: так говорит Господь Саваоф: вот Муж, — имя Ему ОТРАСЛЬ, Он произрастет из Своего корня и создаст храм Господень. Он создаст храм Господень и примет славу, и воссядет, и будет владычествовать на престоле Своем; будет и священником на престоле Своем, и совет мира будет между тем и другим» (Зах 6:12-13). То есть отрасль – это Мессия. Здесь, правда, надо сделать оговорку. Дело в том, что мы не нашли истоков слова «отрасль» ни в Вульгате, ни в Септуагинте, где стоит слово: Восход или Восток (Oriens и ). Но в переводах на современные европейские языки стоит именно отрасль, ветвь или branch, другой вопрос как это произошло, но это уже факт нашей духовной истории, что это «святое семя» ассоциируется с Иисусом и тем, что произрастет из Этого корня. Поэтому-то эти слова Захарии так важны нам и так часто воспоминаются. История Слова Божия так сложна, так трудно в ней разобраться… Но будем доверяться не голове, а сердцу.

Причта о сеятеле — одна из самых знаменитых среди Христовых притч. Она приведена всеми тремя авторами синоптических Евангелий и поэтому повторяется в круге литургических чтений. Как в каждой Своей притче, Господь и здесь в образах открывает Своим учениками нечто существенное о Боге и человеке. Совершенно очевидно, что образом Бога в этой притче является сам сеятель, и семя есть слово Божие, как поясняет ученикам Сам Христос. Он не останавливается на этом подробно, но нам важно вникнуть во все аспекты приведенного Христом сравнения Себя с сеятелем, сеющим слово. Потому что сеятель не получает гарантий того, что труд его принесет желанный плод. Он как бы отдает семя во власть земле, чтобы у нее была возможность принести плод. И в Евангелии от Иоанна Господь говорит об этом: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Это смиренный и трагический образ, своеобразная словесная икона Распятого Агнца Божия.

Объясняя ученикам эту притчу, Господь говорит о том, что приносимый нами плод в конечном итоге определяется свойствами нас самих как той бедной или плодородной почвы, в которую попадает слово Божие. Не Бог, а мы сами отвечаем за то, чтобы сердце не было камнем, чтобы не разрасталось терние... С точки зрения Сеятеля результат Его Крестного труда зависит от нас. Это высочайшая мера ответственности, одновременно непосильная и невероятно возвышающая человека. От нас зависит плод, который получит Всемогущий, Творец неба и земли! Веками люди пугались и пугаются этой ответственности. Одной из самых распространенных идей в религиозных системах, от древности до наших дней, является идея предопределения. Люди пытаются переложить ответственность за приносимый плод на Самого Сеющего, думая, что кому-то дано быть доброй почвой, а кому-то не дано. И только Бог говорит правду, определяющую меру ответственности и одновременно меру достоинства человека в мире.

В отличие от Матфея, Лука помещает притчу о сеятеле в контекст тех слов, которые Матфей приводит как часть других поучений Спасителя (ст. 16 – 17; Мф 5:15, 10:26–27). Сейчас уже невозможно сказать точно, приводит ли Лука эти слова, напоминая читателю о том, что Иисус говорил в другое время, или Учитель, рассказав ученикам Свою притчу, действительно напомнил Им о том, о чём когда-то Ему уже приходилось говорить. Ясно одно: Царство для евангелиста, как и для Самого Иисуса, неотделимо от свидетельства. И притчу о сеятеле можно прочитать не только как притчу о том, что мешает человеку принять Царство и войти в него, но и как притчу о том, что мешает ему свидетельствовать о Христе и о Царстве. Ведь и житейские заботы, если уделять им слишком много внимания (ст. 14), и страх гонений и преследований, если ему поддаться (ст. 13), и простое легкомыслие по отношению к тому откровению, которое получил от Бога (ст. 12) — всё это может стать помехой для верного свидетеля. И дело тут не только в том, что всё названное отвлечёт человека от некой деятельности, обратив его сердце (а значит, и внимание) на что-то другое.

Дело ещё и в том, что полноценное свидетельство — не просто рассказ, а наглядная демонстрация того, что такое жизнь со Христом в Его Царстве. А всё перечисленное в притче о сеятеле разрушает ту духовную цельность человека, которая делает эту демонстрацию возможной. Не случайно комментаторы, толкующие ст. 16–17, до сих пор спорят о том, что имеет в виду Иисус под тайнами, которые рано или поздно обнаружатся: одни уверены, что речь идёт о тщательно скрываемых злых делах или о слабостях, о которых не принято и неудобно говорить вслух, другие же утверждают, что Он говорил о Царстве, которое, оставаясь до известного времени скрытым, раньше или позже раскроется во всей полноте и тогда станет видимо всем.

Между тем, разрешить спор может помочь ст. 18, призывающий слушающих к особого рода духовному вниманию. Ситуация, когда слушающие не слышат, в Евангелиях упоминается нередко. И речь идёт не о том, что слушающие просто пропускают сказанное мимо ушей: еврейская культура — культура диалога, притом не только диалога между людьми, но и диалога человека с Богом. Речь о том, что иногда человеку мешает услышать собеседника и о чём говорится в притче о сеятеле. Сам слушающий не отслеживает ситуации, ведь в фокусе его внимания находится не говорящий и не его слова, а нечто иное, но, если духовной цельности нет, человек может этого и не заметить: ведь у него нет ни привычки, ни навыка следить за тем, на что обращено его внимание.

Такое безотчётное состояние для падшего человека, увы, является нормой. Но для Царства подобного рода духовная расслабленность не годится, ведь для Царства важнее всего отношения, а здесь внимание и осознание того, на что внимание обращено, оказывается самым важным. И если такой духовной собранности у человека нет, то он не обретёт Царства, которое надеется получить. Это не экзамен ради экзамена, просто у человека духовно расслабленного нет того органа, который нужен для жизни в Царстве. Или есть, но он настолько слаб, что, даже войдя в Царство, человек не может в нём удержаться: не хватает духовных сил на то, чтобы держать в фокусе своего внимания Бога и ближних, без которых Царства нет. И тогда соприкосновение с Царством становится моментом истины: то, что раньше было скрыто (быть может, даже и от самого ищущего, ведь падшему человеку свойственно заблуждаться на собственный счёт), становится явным для всех и известным. И тогда становится видно, готов ли человек к тому, чтобы войти в Царство.

Притчи Иисуса — что-то среднее между забавными рассказами из повседневной жизни и загадками: в них Он простым человеческим языком объясняет невыразимое, Весть о Его Царстве. Многие из них так и начинаются: «Царство Божье подобно тому, как если бы...», — и дальше Он рисует знакомую слушателям ситуацию, открывая им суть Своего Евангелия. Итак, самая известная притча о том, как Слово Божье, подобно зерну, должно попасть в плодородную землю, чтобы принести плод, а не пропасть зря. Евангелист замечательно дополняет притчу, приводя сразу после нее рассказ о семье Иисуса, где Он говорит ученикам новую загадку, выражающую ту же Весть, но другими словами: «Кто слушает Слово и исполняет его, тот вошел в Мою семью». Слушателям остается только сравнить эти притчи-загадки, чтобы понять, в чем же состоит Царство, которое принес на землю их Учитель. С помощью своей книги, евангелист предлагает эту задачу уже не малому кругу учеников, а всем читателям Евангелия.

Слово, семя, которое сеет сеятель, содержит в себе зародыш Небесного Царства. Попадая к нам в сердце, оно начинает прорастать колосом новой жизни. Но в этой притче сеятель действует не один. Без почвы, то есть без нас семя не может прорасти. Как замечает Иисус, чем больше мы участвуем в этом процессе, тем больший плод мы в результате приносим. В результате получается как бы несправедливость: чем мы богаче, тем больше мы обогащаемся. Однако дело скорее не в богатстве духа, а в том, какую часть своего капитала (времени, внимания, сил и, наконец, всей жизни) мы готовы вложить в этот совместный процесс взращивания Царства.

Среди рассказанных Спасителем притч о Царстве притча о сеятеле, притча о слове, которое Бог сеет в человеческом сердце, занимает особое место. Царство и слово — как они связаны? Как слово, входящее в человеческое сердце, связано со Словом? Слово с большой буквы воплощается во Христе. А слово Божье с маленькой буквы? Как оно входит в сердце человека? Какое оно, это слово? Слово, которым Бог творит мир. Слово, которое слышат пророки. Слово, которое, как говорит гимнограф, не возвращается к Богу неисполненным. Оно, оказывается, даётся каждому. Сеется, как семена в поле, щедрой рукой. Вот только принимают его далеко не всегда так, как принимает семена хорошо подготовленная почва.

Оно и понятно: слово — это ведь не просто однажды данное откровение. Это инструмент действия Божьего, который Бог использует для того, чтобы изменить человека. Приготовить его к полноте богообщения. К жизни в Царстве. А человек далеко не всегда этого хочет. По самым разным причинам. Иногда просто потому, что ему некогда. Если Божье слово для человека не главное, если Бог для него где-то рядом с той дорогой, по которой человек идёт, слово Божье никогда не станет в его сердце орудием действия Божия. Но если и станет, это ещё не всё.

Духовная жизнь — это ведь не на день, не на месяц, не на год. Это навсегда. И если у человека сегодня есть время «на духовность», а завтра нет, значит, его «духовность» и впрямь впору брать в кавычки. Ну и, конечно, стойкость во время испытаний. Человек, желающий праведной жизни, жизни с Богом, во все времена был врагом тому злу, в котором лежит падший мир. А христианин враг ему вдвойне: ведь он не просто сам не принимает этого зла, он ещё и несёт в мир Царство, которое уничтожает зло беспощадно, не оставляя ему места в творении.

Неудивительно, что если мир сей вообще ненавидит праведников, то праведников-христиан он ненавидит вдвойне. И всё же гонения сами по себе не так страшны, как то повседневное органическое неприятие духовной жизни, которым отличается падший мир. Гонения духовно мобилизуют, их отсутствие — расслабляет. И лишь преодолев то и другое, можно начать нормальную духовную жизнь. Со словом в сердце, которое отражает то самое Слово, что воплотилось во Христе. И которое, если дать ему изменить своё сердце, сделает его способным вместить жизнь Царства во всей доступной для человека полноте.