Мысли вслух на Ин 3:21

В сегодняшних словах Христа, которые мы читаем в Евангелии от Иоанна, с поразительной ясностью сформулировано то, что на богословском языке называется «домостроительством», т.е. замыслом Божиим о нашем спасении. Совершенно необходимо вслушиваться в эти слова, совершенно необходимо научиться переживать сердцем ту реальность любви Творца, о которой говорит Господь. Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного для спасения всех! Сын Божий пришел не для того, чтобы судить мир (ибо кто устоит перед судом Всемогущего?), но чтобы мир спасен был через Него! Если мы доверимся этому откровению, то вся наша жизнь может наполниться удивительной радостью, которую уже никто и ничто не смогут отнять у нас.

В мире много зла, в нем торжествует несправедливость и угнетение. Мир полон безвинных страданий, и смерть ожидает всякого человека. Все это так, и все это было бы поводом для пессимизма и обиды на Бога, не будь той воли Божьей о спасении мира, о которой сегодня говорит Господь. На все наши вопросы: «Где Бог, когда страдают люди?», «Почему Бог все это терпит?» и «Как Он мог это допустить?» - мы получаем ответ в этих словах Христа. Мир исполнен зла и страдания, которое люди привнесли в него, но Бог не просто не согласен с этим торжеством зла, но и даровал нам выход. В этот мир пришел во Христе свет, к которому все мы призваны. В эти пасхальные дни, когда мы торжествуем о победе Христа над грехом и смертью, этот отрывок звучит как настоящий победный гимн.

И еще сегодня Церковь празднует память удивительного человека — пророка Иеремии, который за 6 веков до Христа возвестил нам об этом замысле спасения. Иеремия прожил жизнь, полную страданий, надежд и разочарований. Он был свидетелем попыток возрождения веры и крушения Иерусалима, он возвещал призыв Божий к вере и спасению, и был убит за то, что возвещаемая им воля Всемогущего не совпадала с идеями национального величия и престижа. Когда Христос спросил учеников, за кого почитают его люди, они назвали всего трех пророков, говоря: «одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию» (Мф. 16:14). Это важно, потому что Иеремия — пророк непринятый, страдающий от любви к Богу и своему народу и мучительно переживающий трагический разрыв между ними.

Прославляя подвиг пророка, вспомним сегодня главное обетование, которое около 600 года до Р.Х. дал через него Господь, и которое исполнилось во Христе Иисусе: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более. Так говорит Господь, Который дал солнце для освещения днем, уставы луне и звездам для освещения ночью, Который возмущает море, так что волны его ревут; Господь Саваоф — имя Ему» (Иер. 31:31-35).

Слова Иисуса о Суде получают особый смысл в контексте Его беседы с Никодимом о Царстве. В самом деле: второе рождение ведь неотделимо от жизни Царства. В него не просто входят, надо стать новым человеком, чтобы приобщиться его жизни. Уже здесь и теперь. Родиться заново.

Но как же быть с грехом? Ведь Суд — следствие греха. Точнее, человеческой греховности. Уже допленные пророки говорили о Суде как о встрече с Богом лицом к лицу, при которой всё тайное станет видимым. Не Бог судит человека — человек судит сам себя. Или, вернее, человека судит его собственный грех. И вот — уникальное предложение. Вход в Царство открыт каждому, независимо от его грехов. Авансом. Царь этого Царства, поставленный Богом, наделён особыми полномочиями — Он вправе принять каждого, кто к Нему обратится и кто Ему доверится. Доверит Ему себя и свою жизнь.

Такой войдёт в Царство, приобщится Его жизни. А с его грехами Царь разберётся Сам. Но из Царства этот Царь грешника выгонять не станет, если только тот сам не захочет уйти, не желая работать над собой. В общем, всё, касающееся Суда, для таких людей будет связано с Царём, и в свой час этот же Царь представит каждого из Своих подданных Богу, Своему небесному Отцу.

Причём предлагается гарантия: если подданный не оставит своего Царя ни при каких обстоятельствах и согласится на ту работу с собой и своими грехами, какую Царь ему предложит, прощение грехов у Отца небесного ему гарантировано. Такое своеобразное делегированное небесное правосудие. Встаёт вопрос: что может заставить человека отказаться от столь выгодного предложения? Очевидно, только одно: уверенность в том, что, несмотря на грехи, работать над собой он не будет. Не потому, что не может (Царь знает Своих подданных, и Его задания часто бывают трудными, но никогда — непосильными), а потому, что не хочет. По причинам, известным лишь ему одному. Но какими бы ни были эти причины, ясно одно: от Бога такой человек предпочтёт держаться подальше. И от Царства тоже. Определяя тем самым и свою судьбу в вечности: ведь насильно мил не будешь.

Пришествие Сына Божия в мир — проявление не гнева Божия, но любви. В сегодняшнем чтении Иисус говорит, что Бог послал Сына не для того, чтобы судить, но для того, чтобы спасти. И в то же время сам факт пришествия Сына Божия — уже суд, потому что Он — свет. В этом свете видно самое главное: сердца людей. Пока Его не было рядом, можно было делать вид, что всё нормально. Более того, можно было говорить, что любишь Бога, и продолжать жить так, как тебе удобно. Когда рядом Он — больше нет места никакой лжи. Именно поэтому так трудно было принять Его тем, кто видел Его во дни Его земной жизни — лицом к лицу. Мы уверовали, не видя Его. Вопрос в том, что для нас Его свет: жизнь и радость — или обличение? И действительно ли мы хотим встречи с Ним? Будем молиться, чтобы Его свет просветил наши сердца, чтобы Он стал нашей жизнью.

Слова Иисуса о Суде, казалось бы, отнюдь не должны были показаться Никодиму чем-то новым или неожиданным. Ведь Никодим, как учёный раввин, должен был хорошо знать св. Писание своего времени, включавшее не только Тору, но и пророческие книги. А то, что говорит о Суде Иисус, уже было сказано ими не один раз. Впервые о Суде, как о встрече с Богом лицом к лицу, заговорил уже Амос. Он же первым и предупредил своих соплеменников и единоверцев, что Суд может оказаться для них отнюдь не триумфом победителей, как многие ожидали, а моментом истины, притом истины для многих весьма неприятной. И никакого другого Суда не будет: ведь Бог хочет спасти человека и открыть ему ту полноту жизни, которую для него предназначил, а не засудить его. То же самое говорит и Иисус, говоря о Себе как о Судье не в том смысле, как понимало это тогда верующее большинство, а в смысле пророческом: Он принёс в мир Царство, свет которого светит каждому, а люди осуждают себя сами, выбирая тьму. Потому-то исход Суда для каждого и зависит от его отношения к Иисусу, или, точнее, от его отношений с Иисусом: если человек доверяет Тому, Кто принёс Царство в мир, значит, свой выбор он сделал и принципиально исход Суда над ним определён: Царство будет ему дано, даже если это произойдёт и не сразу. Если же доверия нет, то человек тем самым сам осуждает себя, лишаясь возможности войти в Царство. Так, вполне в духе пророческой традиции, решает Иисус вопрос о Суде, вместе с тем указывая на Себя как на Того, Кому дано принести в мир и Царство, и Суд.

Слова Иисуса о Суде, казалось бы, отнюдь не должны были показаться Никодиму чем-то новым или неожиданным. Ведь Никодим, как учёный раввин, должен был хорошо знать св. Писание своего времени, включавшее не только Тору, но и пророческие книги. А то, что говорит о Суде Иисус, уже было сказано ими не один раз. Впервые о Суде, как о встрече с Богом лицом к лицу, заговорил уже Амос. Он же первым и предупредил своих соплеменников и единоверцев, что Суд может оказаться для них отнюдь не триумфом победителей, как многие ожидали, а моментом истины, притом истины для многих весьма неприятной. И никакого другого Суда не будет: ведь Бог хочет спасти человека и открыть ему ту полноту жизни, которую для него предназначил, а не засудить его. То же самое говорит и Иисус, говоря о Себе как о Судье не в том смысле, как понимало это тогда верующее большинство, а в смысле пророческом: Он принёс в мир Царство, свет которого светит каждому, а люди осуждают себя сами, выбирая тьму. Потому-то исход Суда для каждого и зависит от его отношения к Иисусу, или, точнее, от его отношений с Иисусом: если человек доверяет Тому, Кто принёс Царство в мир, значит, свой выбор он сделал и принципиально исход Суда над ним определён: Царство будет ему дано, даже если это произойдёт и не сразу. Если же доверия нет, то человек тем самым сам осуждает себя, лишаясь возможности войти в Царство. Так, вполне в духе пророческой традиции, решает Иисус вопрос о Суде, вместе с тем указывая на Себя как на Того, Кому дано принести в мир и Царство, и Суд.

В сегодняшних словах Христа, которые мы читаем в Евангелии от Иоанна, с поразительной ясностью сформулировано то, что на богословском языке называется «домостроительством», т.е. замыслом Божиим о нашем спасении. Совершенно необходимо вслушиваться в эти слова, совершенно необходимо научиться переживать сердцем ту реальность любви Творца, о которой говорит Господь. Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного для спасения всех. Сын Божий пришел не для того, чтобы судить мир (ибо кто устоит перед судом Всемогущего?), но чтобы мир спасен был через Него. Если мы доверимся этому откровению, то вся наша жизнь может наполниться удивительной радостью, которую уже никто и ничто не смогут отнять у нас.

В мире много зла, в нем торжествует несправедливость и угнетение. Мир полон безвинных страданий, и смерть ожидает всякого человека. Все это так, и все это было бы поводом для пессимизма и обиды на Бога, не будь той воли Божьей о спасении мира, о которой сегодня говорит Господь. На все наши вопросы: «где Бог, когда страдают люди?», «почему Бог все это терпит?» и «как Он мог это допустить?» мы получаем ответ в этих словах Христа. Мир исполнен зла и страдания, которое люди привнесли в него, но Бог не просто не согласен с этим торжеством зла, но и даровал нам выход. В этот мир пришел во Христе свет, к которому все мы призваны. В эти пасхальные дни, когда мы торжествуем о победе Христа над грехом и смертью, этот отрывок звучит как настоящий победный гимн.

И еще сегодня Церковь празднует память удивительного человека — пророка Иеремии, который за 6 веков до Христа возвестил нам об этом замысле спасения. Иеремия прожил жизнь, полную страданий, надежд и разочарований. Он был свидетелем попыток возрождения веры и крушения Иерусалима, он возвещал призыв Божий к вере и спасению, и был убит за то, что возвещаемая им воля Всемогущего не совпадала с идеями национального величия и престижа. Когда Христос спросил учеников, за кого почитают его люди, они назвали всего трех пророков, говоря: «одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию» (Мф. 16:14). Это важно, потому что Иеремия — пророк непринятый, страдающий от любви к Богу и своему народу, и мучительно переживающий трагический разрыв между ними.

Прославляя подвиг пророка, вспомним сегодня главное обетование, которое около 600 года до Р.Х. дал через него Господь, и которое исполнилось во Христе Иисусе: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более. Так говорит Господь, Который дал солнце для освещения днем, уставы луне и звездам для освещения ночью, Который возмущает море, так что волны его ревут; Господь Саваоф — имя Ему» (Иер. 31:31-35).

Слова Иисуса о Суде, казалось бы, отнюдь не должны были показаться Никодиму чем-то новым или неожиданным. Ведь Никодим, как учёный раввин, должен был хорошо знать св. Писание своего времени, включавшее не только Тору, но и пророческие книги. А то, что говорит о Суде Иисус, уже было сказано ими не один раз. Впервые о Суде, как о встрече с Богом лицом к лицу, заговорил уже Амос. Он же первым и предупредил своих соплеменников и единоверцев, что Суд может оказаться для них отнюдь не триумфом победителей, как многие ожидали, а моментом истины, притом истины для многих весьма неприятной. И никакого другого Суда не будет: ведь Бог хочет спасти человека и открыть ему ту полноту жизни, которую для него предназначил, а не засудить его. То же самое говорит и Иисус, говоря о Себе как о Судье не в том смысле, как понимало это тогда верующее большинство, а в смысле пророческом: Он принёс в мир Царство, свет которого светит каждому, а люди осуждают себя сами, выбирая тьму. Потому-то исход Суда для каждого и зависит от его отношения к Иисусу, или, точнее, от его отношений с Иисусом: если человек доверяет Тому, Кто принёс Царство в мир, значит, свой выбор он сделал и принципиально исход Суда над ним определён: Царство будет ему дано, даже если это произойдёт и не сразу. Если же доверия нет, то человек тем самым сам осуждает себя, лишаясь возможности войти в Царство. Так, вполне в духе пророческой традиции, решает Иисус вопрос о Суде, вместе с тем указывая на Себя как на Того, Кому дано принести в мир и Царство, и Суд.

Сегодняшнее чтение позволяет нам лучше понять природу того Царства, которое принёс в мир Иисус. Его слова о рождении свыше, как видно, вызывают у Никодима недоумение и непонимание (ст. 3 – 9). Говоря о рождении от воды и духа, Иисус, несомненно, имеет в виду крещение; но для Никодима, как для фарисея, оно могло быть лишь очистительным омовением, никак не связанным ни с каким «рождением свыше». Для Иисуса же омовение становится тем порогом, за которым лежит Царство. И неудивительно: ведь Он знает, что, входя в Царство, грешному человеку необходимо полное освобождение от греха, то новое качество жизни, которого не достичь одними человеческими силами. Не случайно Иисус говорит о духе, что он «дышит, где хочет»: Царство Божие только и возможно, как это дыхание, дыхание Бога составляет его основу, оно духовно в буквальном смысле и до конца. Для религиозного человека, каким и был Никодим, грех оставался всего лишь нарушением религиозной и нравственной нормы, от последствий которого необходимо очиститься; для Иисуса грех был искажением сотворённой Богом реальности, которому в Царстве места быть не может. Религиозный человек знает, что с грехом нужно бороться, а от последствий греха — избавляться, но полное избавление от греха кажется ему делом невероятным, а Иисус говорит именно об этом, и Никодим Его понимает, а понимая, недоумевает: нельзя же человеку заново родиться? При рождении, конечно, чист каждый, ведь все грехи и вся нечистота ещё впереди, она пристаёт к человеку по жизни; но как вернуться туда, в те первые мгновения жизни, когда греха и нечистоты ещё нет? Никодим, как видно, не понимает того, о чём говорит ему Иисус: человеку нужно заново родиться в Боге, духовно переродиться с тем, чтобы сама природа его изменилась и стала пригодной для жизни в Царстве. В нынешнем падшем состоянии человеку не избежать греха, даже если бы у него действительно появилась возможность начать жизнь сначала. От греха надо не очищаться постоянно, а избавиться от него раз и навсегда, иначе в Царство не войти. Но это человеку не под силу, и лишь дыхание («дух») Бога может ему помочь. И Иисус пришёл в мир именно для того, чтобы помочь ищущим Царства, а не для того, чтобы судить людей за их грехи (ст. 16 – 17). Что же до суда, то человека, как видно, осуждает не столько Бог, сколько его собственные дела (ст. 18 – 21). Логика проста: человек, искренне ищущий Царства и обретающий его, тем самым избавляется от греха и от нечистоты; тот же, кому Царство не нужно, всё равно никогда от них не избавится, ведь непреображённый мир пронизан ими так, что лишь полное его преображение может кардинально изменить ситуацию. А участвовать ли в этом преображении, искать ли Царства, или остаться в нынешнем положении, зависит лишь от самого человека.

Не удивительно, что слова Иисуса так шокировали Никодима. Ведь в его представлении, его место в Царстве грядущего Мессии было обеспечено ему одним фактом рождения от родителей-евреев, принадлежности к избранному народу. Но Господь говорит ему (и нам), что рожденное от плоти (то есть, от людей, пусть даже и евреев) — плоть, а чтобы войти в Царство Духа, необходимо родиться от воды (крещение) и Духа (дар Духа, который, по слову Господа, получает тот, кто верит в Него — Ин 7:38). Конечно, нам с вами легко посмеиваться над иудейским авторитетным учителем, который не понимает таких простых вещей, ведь мы-то знаем, о чем говорит Господь Иисус. Да, мы, слава Богу, в отличие от Никодима, понимаем, когда Учитель говорит «о земном»; но значит ли это, что мы поймем, когда Он заговорит «о небесном»? Если Он называет рождение от Духа — «земным», то что же тогда «небесное»? Наверное, нам все же не стоит сильно превозноситься над Никодимом, ведь рядом с Господом Иисусом мы всегда остаемся непонятливыми учениками...