Мысли вслух на Откр 3:9-10

Апостол обращается к Филадельфийской церкви со словами «ты не много имеешь силы». Признание слабости и немощи, тем не менее, не означает, что эта община мало значит или мало делает. Напротив, сохранив верность Христу, Христина получили возможность открыто проповедовать. Видимо, именно об этом говорит фраза «Я отворил пред тобою дверь». Да, Господь отворяет перед каждым дверь в Свое Царство. Но одновременно с этим Он открывает нам дорогу в мир, которому должно быть проповедано Евангелие. И на этом пути у нас нет возможности оправдаться своей слабостью или немощью, так как свидетельство о Христе, это то, к чему призван каждый.

Церковь Филадельфии, как видно, удостоилась от Иисуса похвалы, что бывает нечасто. Здесь тоже явно присутствует традиционный для этой (конца 80-х или начала 90-х гг. I столетия) эпохи конфликт местной церкви с местной же синагогой. Конфликт был связан с общей изменившейся ситуацией: после катастрофы 70 г., после разгрома Иерусалима и Храма, Церковь и Синагогу больше не связывало ничего, кроме общего прошлого.

Прежде на Церковь евреи смотрели как на часть Синагоги, хотя часть, на взгляд многих, довольно странную, неортодоксальную, проникнутую каким-то непонятным, как считали некоторые, нелепым мессианизмом — но всё же как на часть Синагоги, а значит, как на часть еврейского народа, народа Божия. Теперь на христиан начинали смотреть как на чужаков, которые к этому народу вообще не имели отношения. Конечно, тут было много той религиозности, которая требует единства взглядов, концепций и внешних форм. После катастрофы 70 г. многие отшатнулись от мессианизма вообще и от разного рода движений, казавшихся сомнительными, включая движения мессианские.

Можно было бы сказать, что Синагога в это время становилась более ортодоксальной и в своей ортодоксальности более жёсткой по отношению к тем, к кому раньше она была склонна относиться терпимо. Конечно, такие взгляды и тогда разделяли не все, но многие. Эти люди были готовы отсечь всех, кто не соответствовал их представлениям о том, какой должна быть синагогальная жизнь. Вот они-то и выступали против христиан особенно резко, и тем более резко потому, что христиане широко открывали двери недавним язычникам — такое для религиозных ортодоксов было уже совершенно неприемлемо.

Но, по словам Спасителя, дверь на небо для христиан открыта, и никакие религиозные ортодоксы не смогут её закрыть. Более того: тут вновь звучит упоминание нового имени и тех колонн (столпов), которые поддерживали крышу Иерусалимского Храма. Речь, очевидно, идёт о цели, к которой стремится всякий христианин: войти в Царство, преобразившись и став одной из его духовных опор. В самом деле: новое имя ведь предполагает сущностные изменения самого человека, обновление его жизни и самой его природы.

Для полноценной жизни в Царстве такое обновление абсолютно необходимо, иначе жизнь эта станет просто невозможной. А с другой стороны, всякий, ставший жителем Царства, становится и его опорой. Царство ведь и существует как сложная система взаимодействий между его жителями, как структура связывающих обитателей Царства отношений. Основано оно на отношениях, соединяющих Отца с Сыном, но и все прочие, в нём живущие, добавляют к этому основанию каждый свой камень. Вот поэтому так важен Царству каждый: он ведь, если только он действительно житель Царства, не просто гость, но и строитель, созидающий Царство и его жизнь.

Страшно... но как важно для нас. Господь смотрит в глаза и видит сердце. И говорит всё, что видит. Как хотелось бы услышать от Него что-нибудь жизнеутверждающее, ну вроде такого: «Молодец, всё делаешь правильно, так держать». А Он говорит правду. «Ты не холоден и не горяч». «Ты мёртв». Боже, неужели Ты не любишь меня? Но Он говорит, что всё совсем не так. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю». И ведь это очевидно. Разве может любящий взор делать вид, что любимый человек в полном порядке, когда на самом деле он умирает... или уже умер? Бог открывает нам глаза. Да, то, что мы видим в зеркале Его глаз, страшно. Но только правда даёт нам шанс что-то изменить, ожить, идти дальше, быть живыми и горячими, а не полумёртвыми и теплохладными.