Мысли вслух на Иак 1:19-27

Говоря о христианской жизни, Иаков упоминает «свободную полноту Торы» или «полноту Торы в свободе» (соответствующее греческое выражение допускает обе интерпретации; Синодальный перевод предлагает вариант «совершенный закон свободы»). Речь идёт, конечно, не только и не столько о Торе как о законодательстве или моральном кодексе, сколько о том, что называлось в евангельские времена внутренней Торой. На Тору тогда смотрели не только как на внешний закон, но и как на внутренний духовный и нравственный императив, как на Божью волю, непосредственно обращённую к человеку. Каждая заповедь становилась для человека обращённой к нему непосредственной интенцией Самого Бога, которую человек волен был принять или проигнорировать.

Такая Тора становилась словом Божьим, Божьим призывом, непосредственно обращённым к человеку. Имея в виду именно эту внутреннюю Тору, учёные раввины тех времён говорили о «лёгком иге Торы», которое человек добровольно берёт на себя с тем, чтобы встать на путь праведности и освободиться от бремени тяготеющего над ним греха. Но освободиться от власти греха можно было, лишь вместив Тору во всей полноте, подчинив ей свою жизнь до конца и став тем, что в евангельские времена называлось «живой Торой». Только тогда Тора становилась «Торой свободы», освобождая человека от власти греха.

До Христа этого не удавалось никому, а на Христа первое и второе поколения христиан смотрели как на единственный пример той самой живой Торы: Он ведь действительно был с самого начала свободен от власти зла и греха. Но, идя за Христом, Его ученики надеялись, что с помощью своего Учителя сумеют освободиться от власти греха и стать живой Торой, подобно своему Учителю. Об этом и напоминает апостол адресатам своего послания.

Он призывает их не останавливаться только на внешнем, как, вероятно, случалось нередко в церковных общинах того времени, когда достаточным считался сам факт пребывания в собрании, слушания чтения и проповеди, участия в хлебопреломлении. Всё это может затронуть человека внешне, но без соответствующей внутренней работы ничего не получится: человек останется таким, какой есть, и, выйдя из церковного собрания, скоро забудет о прекрасных словах и высоких идеалах. Это не христианская жизнь, а лишь её иллюзия, о чём и напоминает апостол своим читателям.

Можно было бы сказать, что Иаков призывает к самообладанию. Но он отмечает, что всякое доброе дело имеет своим источником Творца, поэтому одних лишь человеческих сил недостаточно, преодоление собственных слабостей опирается на даруемые Им силы.

Размышляя над словами о том, что гнев человека не творит правды Божией, очень легко сбиться на такие рассуждения: «Да, неправедный гнев не творит, то ли дело праведный гнев...». А дальше любые бурные эмоциональные взрывы без проблем оказываются выражением праведного гнева, ведь я же воюю за правду и справедливость!

Но Иаков говорит о любом человеческом гневе. Даже если гнев обоснован, им опасно руководствоваться в поступках, и не только потому, что под горячую руку можно наломать много дров. Поддаваясь гневу, мы соглашаемся руководствоваться непросветлёнными человеческими страстями, вырвавшимися из-под контроля разума. А значит, в этот момент мы не сверяем свои действия с волей Бога.