Мысли вслух на Мк 12:1-12

Размышляя над притчей о злых виноградарях, стоит обратиться к тексту пророка Исаии, который стал для Господа такой метафорой, которая, будучи всем понятной, позволяет о наполнять ее новым смыслом. И отвечать на те вопросы, которые она сама оставляет без ответа. Какие же это вопросы? Напомним, что это начало 5-ой главы. Пророк рассказывает о насаждении виноградника из отборных виноградных лоз. Ему очень важно подчеркнуть, что гора была утучненной, лозы отборными и землю Господь очистил от камней. Т.е. все условия были созданы. Но вместо винограда – дикие ягоды. Этот неожиданный смысловой разрыв (мы понимаем, что в природе такого не бывает), превращающий повествование в род притчи, является центральным нервом всего текста Исаии, возводимого к вопросу – почему? «Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды?» (Ис 5:4) Этот вопрос, полный какой-то невыразимой душевной боли, остается без ответа. И именно на этот вопрос отвечает Христос. Нет. Не было никаких диких ягод. Был добрый урожай винограда. Но тот, кому оказали доверие его собрать, оказался этого доверия недостоин. Устраняется смысловой разрыв и притча выходит на совсем иной метафизический уровень.

Притча Спасителя о винограднике и о виноградарях, не желающих отдавать урожай хозяину, была вполне прозрачной, прозрачной и понятной настолько, что услышавшие её представители религиозной власти тут же захотели Его схватить и с Ним расправиться. Обычно её воспринимают в историческом контексте евангельской эпохи, сводя всё к конфликту Мессии и нового откровения, которое Он принёс в мир, с традиционным иудейским истеблишментом. На самом деле, однако, конфликт тут более универсальный, и как таковой он выходит далеко за рамки конкретной истории евангельской эпохи.

Это извечный конфликт религиозного сознания и порождаемой им религиозности с живым Откровением, а в пределе — с Царством как полнотой Откровения. Не случайно в притче присутствует не только фигура хозяйского сына, но и фигуры тех слуг, которых хозяин посылает за урожаем ещё прежде, чем послал в виноградник собственного сына: этот образ подчёркивает внутреннее единство Откровения, включающего в себя всю историю Завета и всех Божьих служителей, имеющих к ней отношение. Завершается она приходом Мессии, которого, однако, обрабатывающие виноградник виноградари готовы убить так же, как убили они прежде посланных слуг.

Поражает тут прежде всего наглость и самоуверенность работников: почему, собственно, убив хозяйского сына, они могли надеяться стать хозяевами виноградника? Разве не было им ясно, что последует за этими убийством? Из притчи оказывается, что нет. Тут налицо явная аберрация восприятия, свойственная как раз именно религиозному сознанию. Религиозность сама по себе тотальна, она включает в себя человека целиком и целиком его себе подчиняет — если, конечно, человек на это соглашается.

Согласившись на такое подчинение, человек начинает весь мир и даже Бога воспринимать сквозь призму своей религиозности, в центре которой всегда оказывается не Бог, а сам человек, вернее, та религиозная квазиличность, которая подменила его подлинное «я». Тут аберрации восприятия не только возможны, но даже неизбежны, а любые попытки религиозную квазиличность разрушить неизбежно встретят самый решительный отпор. Между тем всякое живое откровение, будучи воспринято человеком, для его религиозной квазиличности оказывается абсолютно разрушительным — неудивительно, что любого носителя такого откровения религиозное сознание отвергает.

Не случайно и к пророкам религиозные люди во все времена относились как минимум настороженно, а чаще просто их ненавидели, желая им смерти: само их существование, не говоря уже о свидетельстве, обесценивает религиозность религиозных людей, так, что для них лучше было бы, если бы пророк исчез бесследно, а о его пророчествах поскорее бы забыли. Это духовный тупик, как для отдельного человека, так и для целого народа, тупик, на который и указывает слушающим Его людям Спаситель.

Притча о винограднике, которую мы находим в сегодняшнем отрывке, встречается в Евангелии неоднократно. Очевидно, евангелисты, повторяя её снова и снова, хотели сообщить нам нечто очень для нас важное. Конечно, Сам Иисус обращает эту притчу в первую очередь против своих современников, из которых одни принадлежали к религиозному братству фарисеев, а другие занимали видное положение как служители Храма или известные богословы — преподаватели Закона. Но, если бы речь шла только о делах давно минувших, вряд ли бы стоило нам сегодня обращать на эту притчу столько внимания, ведь мы, в конце концов, не фарисеи, не ветхозаветные священники и не учителя Закона. И, окажись мы на месте виноградарей из притчи, мы, конечно же, не отвергли бы посланных: ведь мы христиане и свой выбор, вроде бы, сделали. Но вот вопрос: почему же не приняли Спасителя те, к кому Он обращался в первую очередь? Ведь им не нужно было для этого никуда «переходить»: Иисус не предлагал никому никакой новой религии. Он предлагал другое: Царство Божие. Христианство вообще не религия: Иисус не оставил нам ни нового религиозного учения, ни религиозной организации, наподобие, к примеру, того же фарисейского братства, ни устава или морального кодекса, которому мы должны были бы следовать. Он оставил в мире лишь общину Своих учеников, которым заповедал только одно: жить в Царстве. Христианство и есть эта жизнь в Царстве. Конечно, с годами и столетиями она неизбежно должна была облечься в религиозные формы, от которых до второго пришествия Христова и до полного преображения мира совсем отказаться невозможно. И христианская жизнь облеклась во множество религиозных одежд, православных, католических, протестантских, многообразных, как многообразна всякая жизнь, а тем более жизнь в Царстве. Но если у нас, христиан, появилась с течением времени своя христианская религиозность, то раньше или позже мы непременно столкнёмся и с религиозными проблемами, такими же, как те, с которыми в евангельские времена сталкивались фарисеи, храмовые священники и учителя Закона. А главной проблемой, как видно из притчи, оказалось желание захватить себе во владение виноградник, который принадлежит одному Богу и в котором каждый из нас может оказаться в лучшем случае лишь работником. Казалось бы, желание для верующего человека как минимум странное. Но ведь такой захват совсем не обязательно должен быть чем-то изначально злонамеренным. Как правило, он происходит под разного рода благовидными предлогами, и чаще всего под предлогом защиты виноградника от чужих, от воров и разрушителей. И здесь религиозность оказывается как нельзя кстати: когда нужно отделить один народ от всех остальных (или одну часть народа от другого), оградить общину от разрушительных влияний (какими бы эти влияния ни были и от кого бы они ни исходили), религия может оказаться очень полезной. Ведь религия всегда связана с определённым набором более-менее жёстких норм, правил и форм, регламентирующих все или многие стороны жизни, а такая регламентация сама по себе хорошо ограждает от внешних влияний. А если вспомнить, что всякая религия — это ещё и набор неких правил жизни и религиозных обязанностей, окажется, что она не только защищает, но и дисциплинирует как отдельных людей, так и целые общины. И всё же любая религия, даже такая, в основе которой лежит данное Богом откровение, остаётся делом рук человеческих. Ведь данное Богом откровение выражают и воплощают в жизнь люди, приноравливая его к своей человеческой ограниченности. И потому любое откровение всегда больше любой религии, а Царство не вмещается ни в какие религиозные рамки. И тогда приходится выбирать между привычной, устоявшейся, проверенной временем, заслуженной религиозностью и Царством. А выбрав — оставить привычную религию для Христа. Или, оставшись при своём, убить Того, кто несёт Царство. Убить потому, что иначе тем, кто хочет остаться при своём, спокойной жизни не будет. Ведь религия всегда захватывает человека всего, целиком и полностью, определяя его жизнь от начала до конца, и религиозному человеку невыносима сама мысль о том, что в мире может быть нечто, над чем его религия не властна.

Слушая эту притчу, поражаешься тому, как мудро и основательно хозяин обустроил этот виноградник. В нем было все, чтобы получать хороший урожай и делать из него вино. Лишь одно было в нем недостаточно хорошо – виноградари. Эти нанятые работники, которым хозяин доверил свой виноградник лишь на время, почему-то решили, что он им принадлежит. Поначалу они просто не захотели отдавать урожай, посчитав, видимо, что затраченные на его приобретение силы, это оправдывают. К тому же они сами лучше знают, как эти плоды переработать, превратив в дороге вино. В конечном итоге эти люди присваивают себе не только виноградник, но и жизнь наследника своего господина.

Христос учит нас, что все, что мы «думаем иметь», не принадлежит нам. Все есть дар Божий, который Он нам доверил, чтобы в свое время придти взять причитающийся ему по праву хозяина плод. Но как часто мы об этом забываем, считая, что мы гораздо лучше знаем, что для чего нам нужно. Как часто, исполнив что-то к чему, Он нас призывает, мы решаем, что поняли сложный замысел. И если что-то в нашу стройную картину божественного замыла не вписывается, готовы, посягнуть на жизнь Иисуса в нашем сердце.

Притча о винограднике, впервые рассказанная пророком Исайей, в устах Господа Иисуса становится итогом всей священной истории. Господь недвусмысленно дает понять, что вся история попыток Всемогущего возвестить человеку Свою волю и Свою истину была историей противления. Люди, к которым обращается Бог через Своих посланцев, всех их «то били, то убивали». В этом ряду Господь говорит и о последнем Посланце — о Себе Самом. По слову пророков, Он пришел в мир, чтобы открыть людям возможность спасения — возможность, которой не существовало ранее и не существует вне Христа.

Горькие слова Христа обличают религиозных вождей в том, что они всегда противились спасительному действию Творца, и делали это ради вполне низменных собственных интересов. И здесь для нас есть о чем задуматься. Ведь речь идет не о каких-то язычниках, которые «помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их», как пишет апостол Павел в сегодняшнем отрывке из Послания к Ефесянам. Речь идет даже не об одних только арихиереях, богословах и подвижниках, как можно перевести на наш лад «архиереев, книжников и фарисеев». Злые делатели Божьего виноградника — все, призванные Богом, все, кто принял на себя ответственность быть Его народом. Вот поэтому так важны сегодняшние слова апостола, призывающего нас «обновиться духом ума нашего», чтобы не быть такими негодными работниками.

Сегодня виноградник отдан нам, и опять возможен выбор: станем ли мы работниками, приносящими плоды, или захотим извлекать из виноградника личную выгоду? Захотим ли мы превратить Церковь в орудие личного благоустройства, место, где нам комфортно? Для того, чтобы не выполнить волю Хозяина виноградника, вовсе не обязательно прямо изгнать Его и посланных Им, достаточно уткнуться в реализацию собственных интересов немного больше необходимого. Мы не станем, скорее всего, убивать посланных к нам, но всем своим поведением окажемся заодно с убивавшими.
А между тем Хозяин вовсе не собирается лишать нас плодов виноградника. Но только предоставленное Ему вернется к нам с избытком.

Притча о злых виноградарях напоминает нам обо всей человеческой истории — о судьбе праведников в мире греха. Подобная притча уже была рассказана пророком Исайей (5:1-7), но здесь акцент не на винограднике, т.е. Израиле, любимом насаждении Отца, а на виноградарях, тех, кому поручено возделывать и хранить виноградник. Отец, т.е. виноградарь (ср. Ин. 15:1), непрестанно посылает в мир Своих слуг: пророков, апостолов, святых, — которые своей проповедью, своей праведной жизнью всегда были, есть и будут живым укором для тех, в ком ослепительный свет Божественной Истины обличает внутреннюю пустоту, хотя бы и прикрытую одеждами внешнего благочестия. Нет, далеко не всегда это какие-то отъявленные злодеи. Важно помнить, что притча обращена к людям уважаемым и даже праведным. Но праведность фарисеев, по словам одного современного христианского писателя, плоха тем, что ее можно измерить, т.е. сказать в какой-то момент: «Я — вполне порядочный человек», — и на этом успокоиться (см. Лк 18:9-14). Исторические трагедии, как правило, творятся не злодеями, а большинством «порядочных людей», утративших жажду Абсолюта, жажду святости. Такие люди, даже сами того не желая, могут в какой-то момент убить Бога...

Виноградник — это наша собственная жизнь, это мы сами, созданные по образу и подобию Творца. Образ виноградника напоминает о том, что и жизнь, и все, что у нас есть — это дар Божий, дар, который нам не принадлежит, который мы можем утратить. Но мы присваиваем Его дары как свою собственность и, когда Он посылает к нам Своих слуг — наших ближних, всех людей, с кем мы встречаемся и кто нуждается в нас, — когда мы оказываемся в обстоятельствах, которые требуют от нас реальных плодов — мы, подобно виноградарям, оказываемся недостойными Его зова, Его святости, Его любви.

Постараемся помнить о том, что все трудные обстоятельства нашей жизни или, наоборот, какие-то особенные благодатные моменты — все они означают, что Господь нас зовет, что Он хочет, чтобы мы принесли Ему свои плоды, свое сердце.

Для тех, к кому Господь обратил Свою притчу о винограднике, самым важным была параллель с притчей о винограднике у пророка Исайи (Ис. 5:1-7) и недвусмысленное обличение религиозных вождей Израиля. Повествуя от лица Всемогущего, Исайя заключает притчу словами «Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды — любимое насаждение Его. И ждал Он правосудия, но вот — кровопролитие; ждал правды, и вот — вопль». Слова Господа Иисуса о камне, который отвергли строители, делают эту Его притчу еще одним предсказанием о Его Крестных страданиях.

Но не менее важно для нас обратить внимание на то, как Господь в этой притче изображает отношения между Богом, людьми и миром, в котором Он поселил нас. В этой перспективе важно увидеть и повеление «возделыватиь и хранить» Эдемский сад, и слова о том, что Небесный Отец послал Сына в мир, «чтобы мир спасен был через Него». В сущности, каждый человек перед Богом оказывается в положении виноградаря из этой притчи, выбирая, отдать или не отдать Сыну Божьему власть в том Божьем винограднике, которым является жизнь каждого из нас.

Смысл рассказанной Иисусом притчи о винограднике был настолько очевиден, что не понять его было невозможно. И слушавшие Иисуса, разумеется, всё прекрасно поняли. А поняв, отнюдь не попытались не то чтобы раскаяться, но хотя бы задуматься об услышанном. Наоборот, единственным их желанием стало убить этого Проповедника, лишившего их спокойной жизни, и лишь публичность происходящего их остановила. На первый взгляд, такая реакция может показаться совершенно ненормальной. Но именно лишь на первый взгляд; если же вдуматься, всё происходящее окажется вполне логичным, хотя речь идёт о страшной, прежде всего своими духовными последствиями, логике. Слушающие Иисуса были, несомненно, людьми глубоко религиозными. А слова Иисуса их религиозность полностью обесценивали, более того: придавали ей негативный смысл. Иисус открывал фарисеям дорогу в Царство, но полностью разрушал их религию. Им приходилось выбирать между религией и Царством. И подавляющее большинство выбрало религию. Но тогда от этого Проповедника нужно было избавляться, избавляться любой ценой, иначе то, что Он говорит, разрушит религию фарисеев. Решение приходит мгновенно, слушающие Иисуса, не сговариваясь, решают: Он должен умереть. Такова логика религиозного самосохранения. Логика, ведущая Спасителя мира на крест.

Вспомним начало известного молитвословия: «Богородице, ты еси лоза истинная, сотворившая нам плод живота…». Вспомним еще и слова из Евангелия от Иоанна: «Я есмь истинная виноградная лоза…» (Ин 15:1). Образ Господа, который рисуют эти строки, весьма понятен. Но вот сегодня Он предстает перед нами не как виноградная лоза, а, напротив, как Хозяин виноградника. И вот эта противоположность, а на самом деле - взаимодополнительность, свойство весьма характерное, как нам кажется, для евангельского провозвестия и, возможно, и в целом для библейского богословия. Господь и Пастырь, Господь и Агнец. Господь обнимает нас извне и находится внутри нас («ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» Ин 6:56). Можно приводить множество подобных примеров «взаимоотрицающих» с точки зрения «объективной реальности» определений. Но самое главное: Господь и Отец, Господь и Сын. Вот эту сложнейшую логику взаимности, порождающую полноту, мы должны как-то очень хорошо почувствовать всем сердцем. Ибо если мы будем действовать исключительно умом, то каким бы путем ни шли, рано или поздно придем к чему-то вроде гегелевской формулы для тезиса и антитезиса. Это неплохо, но, как показала история мысли, не всегда может послужить опорой для веры.