Мысли вслух на Иоил 2:12-18

На пророков нередко смотрят, как на предсказателей будущего, иногда радостного, чаще печального и страшного. Но так ли это на самом деле? Можно ли вообще предсказать будущее? Ответ, казалось бы, прост: у Бога есть Свой план, который Он, безусловно, осуществит, ведь Он Бог, а мы люди. Стало быть, и будущее можно предсказать, если Бог откроет его пророку: ведь у Бога всё уже должно быть распланировано.

Но вот что интересно: библейский язык не знает слов, которые бы можно было перевести как «рок», «фатум», «судьба». Есть, конечно, замысел Бога относительно каждого человека и каждого народа, но есть и свобода выбора, идёт ли речь об отдельном человеке или о народе. Бывает, что пророк говорит о неизбежном и близком бедствии, но почти никогда не бывает такого, чтобы о бедствии этом пророк говорил, как о чём-то неизбежном.

Такая непредопределённость будущих событий иногда даже может показаться ошибкой пророка. Вот, например, Исайя Иерусалимский, предсказывающий близкую гибель своей страны от рук ассирийцев. Что это, ошибка? Ведь Иудея тогда устояла! Впрочем, и сам Исайя тоже, уже в дни осады, предсказал, что ассирийцы уйдут от стен Иерусалима не солоно хлебавши. Так в конце концов и случилось.

Что же: планы Божии могут меняться? Как видно, да, могут. И зависит это не от Бога, а от людей, от их выбора и от их решимости. Богу не надо, чтобы люди умирали из-за своих грехов, Он этого не хочет и не хотел никогда. Если люди погибают из-за своих грехов, то лишь потому, что грех совершенно реально отделяет человека от Бога, не давая Ему возможности вмешаться.

Бог, конечно, сильнее человека, но Он слишком уважает человеческую свободу, чтобы входить в жизнь того или тех, кто Его не хочет и не ждёт. Катастрофа (личная или общенациональная) становится в таком случае следствием того, что Бог не может вмешаться. Но если всё же Его позовут, Он готов вмешаться в ситуацию в любой момент, даже тогда, когда, как может показаться, уже поздно. Он ведь не хочет ничьей гибели и готов использовать любую возможность, чтобы спасти как можно больше людей, не взирая на то, что многие из них до своего к Нему обращения сделали всё для того, чтобы спасти их было как можно сложнее.

Изначальный смысл поста — траур, будь то траур личный (связанный, например, со смертью кого-то из близких) или траур общественный (к примеру, по случаю какого-то общенационального бедствия). Неудивительно, что в день общенационального траура на улицах Иерусалима можно было видеть людей, публично выражавших своё горе: на Востоке такая практика и сегодня распространена довольно широко. И один из жестов, выражающих горе — разорванная верхняя одежда. А Бог, между тем, говорит: разрывайте не одежды, а сердца. Не надо внешних знаков, важнее обращение и раскаяние. Почему же так? Разве горе, искренне, пускай и публично (как было принято в те времена среди евреев) выражаемое, не является знаком раскаяния? Как видно, не всегда. Горе, конечно, заставляет задуматься, а иногда и переоценить что-то в своей личной или общественной жизни. Но не всегда: оно может вызвать и безысходную печаль, и ненависть к жизни, и желание отомстить тому, кого считаешь виновником случившегося. А внешние (особенно публичные) проявления горя эти чувства лишь распаляют, нередко мешая тем духовным процессам, которые действительно могли бы помочь. Помочь же может, очевидно, трезвая оценка того, что произошло, раскаяние в совершённых грехах и обращение к Богу с просьбой о помощи. И пророк предлагает народу именно такой путь, путь не эмоциональных всплесков, а серьёзной духовной работы, которая поможет принять правильные решения и найти выход из ситуации, которая может показаться совершенно безнадёжной.

В жизни нашей постоянно случаются всякие неприятности, с большинством из них мы как-то справляемся, но бывает и что-то такое, с чем мы справиться не можем. Тогда мы говорим: «беда, бедствие». И оттого, что ни мы ничего поделать не можем, ни другой кто-то помочь, мы впадаем в отчаяние. Есть разные способы выразить это свое отчаяние, в древнем Израиле люди в знак предельного горя раздирали на себе одежды. Вот об этом и говорит пророк Иоиль: «Не надо раздирать одежды, потому что нет безвыходных ситуаций, если есть Господь». Поняв, что мы в тупике, надо срочно обращаться к Тому, Кто благ и милосерд, и Тот по всеведению и всемогуществу Своему усмотрит выход.

Но есть здесь и еще одна мысль. А почему мы оказались в беде? Да потому, что закрылись от Бога, заскорузли в самости своей, отчего покрылись коркой сердца наши. И пророк говорит: «Раздирайте сердца ваши», — то есть разрушьте окамененность ваших сердец, откройтесь к другим, выйдите из тюрьмы своего «я» к живым отношениям с Богом и людьми — и с вами перестанут происходить бедствия. Неприятности и страдания будут, но они уже не будут бедствиями.

Сам Бог никогда не навязывает Свою милость. Даже Его пришествие в этот мир оказывается просто рождением земного Младенца. Если мы призваны уподобиться Его совершенству (Мф 5:48), то и наше милосердие и благочестие должны быть не показными и не навязчивыми, но радостным выражением наших сокрытых в сердце отношений с Небесным Отцом.

Три раза на протяжении первой половины шестой главы Евангелия от Матфея приводятся эти слова Спасителя. Заметим, что Он говорит это о милостыне, о молитве и о посте. Есть небольшая книжка Владимира Соловьева «Духовные основы жизни», в которой он пишет о молитве, милостыне и посте как основных составляющих праведной жизни человека. В самом деле, «положение» каждого человека в мироздании определяется его отношениями по трем «осям координат» — связь с Богом, связь с другими людьми и связь с природой. Молитва, милостыня и пост — это выражения правильных отношений по этим «осям».

Итак, слова Иисуса относятся тем самым ко всей полноте жизни человека. Он говорит, что эта жизнь совершается не столько видимым образом, сколько «втайне», не столько в поступках, сколько в сердечных намерениях, не столько в действиях, сколько в отношениях. И соответственно не видимая награда мира сего важна для нас, потому что она оказывается преходящей вместе с этим миром, но награда от невидимого Бога, потому что это — жизнь вечная.

Православное богослужение, в том числе и круг чтений из Священного Писания, с сегодняшнего дня приобретает великопостный характер. Сегодня, как в настоящий постный день, не совершается литургия, и мы читаем на шестом часе и на вечерне слова пророка Иоиля. Два отрывка из книги пророка теснейшим образом связаны с начинающимся Постом, и создатели Церковного Устава хотели, чтобы перед Постом мы вместе с ними прислушались к этим словам Божиим.

Первое чтение начинается словами о смысле поста. Они звучат после пророчества о дне Господнем, о том, что приход Бога в мир подобен огню, уничтожающему всякий грех и неправду. Пророк видит и описывает картины неисчислимых бедствий, грядущих на вселенную, «ибо наступает день Господень». И ответом на это видение пророка становятся слова Господни: «Но и ныне еще говорит Господь: обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии». Бог говорит, что Его воля — о нашем покаянии и спасении.

Но, как и в древние времена (а книга пророка Иоиля написана на рубеже 5-4 вв. до Р.Х.), актуальны для нас слова: «Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши». Все усилия, которые мы прилагаем во время Поста, направлены на то, чтобы хоть на минуту заплакать сердцем — и в этой скорби найти Христа. Пророк говорит об этом в конце отрывка: «И вы, чада Сиона, радуйтесь и веселитесь о Господе Боге вашем». Господь Иисус Христос повторит эту мысль в Нагорной проповеди, говоря: «А ты, когда постишься, умой лице твое...».

Второе чтение, включающее конец книги пророка Иоиля, призывает нас отнестись к наступающему времени как к последнему. Настал день, когда уже нельзя откладывать покаяние и обращение. Господь приходит к народу Своему, и желающие обрести жизнь выйдут навстречу Ему.

Отец Александр Шмеман пишет в своих «Дневниках» (12 октября 1976г., с.297): «Начало «ложной религии» — неумение радоваться, вернее отказ от радости. Между тем радость потому так абсолютно важна, что она есть несомненный плод ощущения Божьего присутствия. Нельзя знать, что Бог есть, и не радоваться. И только по отношению к ней – правильны, подлинны, плодотворны и страх Божий, и раскаяние, и смирение. Вне этой радости они легко становятся «демоническими», извращением на глубине самого религиозного опыта. Религия страха. Религия псевдосмирения. Религия вины: все это соблазны, все это «прелесть». <...> Страх греха не спасает от греха. Радость о Господе спасает». Но ведь именно об этом помнить призывает нас сегодня пророк Иоиль. Да, он говорит о «посте, плаче и рыдании». Но ради чего? Почему такой великий человек как Феофан Затворник в слове на сегодняшний день не хочет видеть тех слов, что идут за этими столь трагическими? Что заставляет его прервать свои размышления на подобной безнадежной ноте: «Священники не перестают взывать: «пощади Господи»! Но от Господа верно исходит грозный ответ: «не пощажу, ибо нет ищущих пощады». Все спиною стоят к Господу, отвратились от Него и забыли Его». Все это правда, но не вся, не вся правда. Да мир растлился, мы видим это своими глазами, но если позволять себе останавливаться на столь душераздирающих нотах, то вся наша вера будет неврастенией. А она и есть неврастения для большинства верующих и 90% из них должны быть направлены к психиатрам – увы. Но ведь стоит лишь услышать то хотя бы, что говорит пророк сегодня: «И будет в тот день: горы будут капать вином и холмы потекут молоком», – и сразу вспомнить, что отвечает Апостол: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Потому что нам могут сказать, что пророк лишь обещает нам, что это когда-то там будет и что исполнение обещания затягивается. Но вот именно осуществление ожидаемого есть наша вера. Это мы должны обязательно помнить и как-то видеть и делать в своей жизни.

По слову пророка Иоиля единственное, что может избавить людей от неминуемой гибели в День Господень, великий и страшный, — искреннее обращение сердца к Богу. «Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши» — взывает пророк к людям. Именно продолжением этих слов является возвещаемое им в 18-м стихе обетование: «и тогда возревнует Господь о земле Своей и пощадит народ Свой. И ответит Господь...». Пророчество Иоиля, как и написанная приблизительно в то же время книга Иова, говорит о том, что Бог отвечает на искреннее обращение к Нему сердца, которое подлинно страдает и в котором поэтому нет надуманности и лукавства. И этот ответ Бога сам по себе становится для людей изобильным излиянием жизни, переполняющим мир.

Ответ Божий на обращение людей, о котором пророчествует Иоиль, не укладывается в рамки богословского дискурса. Бог отвечает, но при этом суть даже не в том, что Он говорит, а в том, что самый факт ответа Бога несет людям жизнь. Так Иову, повесть о котором отражает дух эпохи не меньше книги Иоиля, Бог вообще обращает упрек: «Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла», — но именно в этих словах Иов обретает жизнь и утешение, и все его мучительные вопросы исчезают. Точно так же Иоиль говорит, что если мы воззовем к Богу от всего сердца, то Бог ответит, и этот ответ изменит все. Пророк описывает этот дар по контрасту с опустошительным нашествием саранчи: хлеб и вино и елей даруются в избытке, враги исчезают, пастбища произрастят траву и дерево принесет плод.

Дождь ранний и дождь поздний, обеспечивающие ежегодный урожай, дарует Бог Своим ответом на человеческое обращение, и Он воздает людям за всякое страдание и утоляет всякий прежний голод. Во всем этом людям явлено будет величие и слава Бога, и потому пророк говорит от Лица Его: «И узнаете, что Я посреди Израиля и Я — Господь Бог ваш». Но и не в этом видит пророк великий дар Божьего ответа. Утоление скорби лишь сопутствует ему, как видимый знак более глубоких явлений.

Бог отвечает на обращение, и в этом ответе в открытое Богу сердце человека изливается Дух Его. Свт. Феофан Начертанный († после 843) в каноне на День Святого Духа называет Его «Источник жизни, Кому мы верим, струя благости, Душе Божий Святый». Вот о чем возвещает нам Иоиль: Сам Источник жизни входит в обратившееся к Нему сердце, измученное страшным владычеством смерти. Мир преображается, переживая страшную катастрофу, солнце превращается во тьму и луна — в кровь, но всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Для Иоиля неразрывно связаны между собой два слова, призыв и обетование: «Раздирайте сердца ваши...» и «Излию от Духа Моего на всякую плоть...». Пророк видит, что обращение к Богу и Его ответ избавляют людей от общей судьбы тленной материи, делают их причастными Божественному бытию. Таким образом, пророчество Иоиля говорит не только о совершившемся в день Пятидесятницы излиянии Духа, но и о том, что Отцы Церкви называли обожением человека. И этот дар спасения, как всякий дар Божий, бесконечно превосходит всякую меру, доступную нашему пониманию и объяснению. Поэтому пророк говорит о том, что спасение даруется не только Сиону и Иерусалиму, но и остальным, которых тоже призовет Господь.

То, что после перенесённых людьми испытаний Господь продолжает о них заботиться, нас не удивляет, Библия постоянно напоминает о Его милосердии. Мы также знаем, что образы изобилия земных плодов часто символизируют не только материальное благополучие, но и духовные дары Господа Своим верным, поэтому нет ничего неожиданного, что за обещанием сытости следует пророчество об излиянии Духа.

Обратим внимание на то, что перед Духом, посланным Богом, все будут равны, Дух даст дары всем, способным Его воспринять, независимо от возраста или социального положения. Мало того, спасение возвещено всякому призывающему имя Господа, то есть обращающемуся к Нему, не только Тем, кто был рождён среди определённого народа или же приближен к храмовой иерархической структуре. Спасение оказывается таким доступным! И так часто отвергаемым...

Пророков нередко воспринимают как своего рода предсказателей будущего. Для многих пророк — то же, что провидец. Между тем, библейский образ пророка с фигурой провидца ничего общего не имеет. Оно и не удивительно. Провидение было бы реально лишь в том случае, если бы в мире всё было заранее и жёстко предопределено. Но Бог даёт человеку свободу. Это, разумеется, не означает, что Он готов отказаться от Своих планов в угоду человеческому своеволию. Но у Него всегда есть несколько возможных вариантов осуществления Своего плана.

Может быть, даже не несколько, а бесконечно много. На все случаи человеческого своеволия. Вопрос лишь в том, кто именно из людей станет частью Его плана. Кто скажет Ему «да», а кто «нет». А от этого, помимо всего прочего, будет зависеть и то, какую цену придётся заплатить тому или иному народу за участие или неучастие в Его планах. И прежде всего, конечно, Его собственному народу. Тут каждое «да» и каждое «нет» особенно весомо. Одними эмоциями, одними разодранными одеждами тут не отделаешься.

Раскаяние должно быть настоящим. До глубины сердца. Так, чтобы за ним следовала подлинная перемена всей жизни. Изменение всей системы ценностей и приоритетов. Иначе ничего не получится. А вот если перемена действительно произойдёт, может измениться и будущее народа, вся его история. Именно потому, что Бог ничего ни для кого заранее не предопределяет. Ни для одного человека и ни для одного народа. Он лишь хочет включить каждого человека и каждый народ в Свой план.

Не для того, чтобы использовать каждого по максимуму, а для того, чтобы потом, когда Его план осуществится, все они (и отдельные люди, и целые народы) стали бы частью Его Царства. В конечном счёте речь ведь идёт именно об этом. О том, кто станет частью Божьего Царства, а кто останется вне его. Бог не хочет оставить вне никого. Но не всё зависит от Него: ведь человек свободен. И если «нет» Богу звучит постоянно и неуклонно, в конце концов есть все шансы остаться вне Его Царства. Насильно мил не будешь. Но это не Божий выбор. Это выбор тех, кто отказался идти за Ним. И чей выбор Бог уважает так же, как всякий другой.

Почему днём Господним названо нашествие беспощадных неостановимых завоевателей? Разве Господь не благ, для чего пророчество использует такое странное сравнение?

Это трудно понять, хотя нас и не удивляет, когда наступает воздаяние за зло, надеясь его избежать и прося о прощении, мы всё-таки понимаем, что заслуживаем наказания. Но вспомним, что помимо опасности открыто стать проводником зла, есть и опасность привыкания к добру, когда оно, как воздух, перестаёт замечаться и цениться, и тогда мы и от добра, и от его Подателя можем отдалиться, совершенно того не замечая.

И если мы усваиваем на Бога отстранённый взгляд, если мы мыслим Его далёким от нас, находящимся "где-то там на небе", то Он может дать нам возможность ощутить, что мир в Его руках, и что даже посреди всех ужасов Он рядом и не оставит нас во власти абсурда.

Случалось ли вам, допустим, отдыхая на море, пойти купаться, оставив на пляже сумку с деньгами? Вы плещетесь в воде, но что-то отравляет вам удовольствие — вы все время оглядываетесь на свои вещи... «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Конечно, это очень примитивная иллюстрация к словам Иисуса, но разве мы с вами такие уж сложные существа?! Тот же механизм распределения нашего внимания действует и в более «духовных» ситуациях. Конечно, земные дела важны, и им необходимо уделять внимание. Сможем ли мы каждый раз удержать в себе правильную вертикаль «главности», где важнее всего Бог, Дух, любовь? Об этом же и следующие слова Христа о Боге и маммоне (богатстве). Иисус не против богатства, благополучия, Он говорит о том, что нельзя их ставить в центр своего служения, своего внимания — это место должно быть зарезервировано для Бога!

Удивительно актуально звучат рекомендации по проведению поста, словно двух тысяч лет не прошло. Впрочем, перечитывая Евангелие не раз вспоминаются слова о том, что «христианство только начинается». Имитировать благочестие, соблюдая постную диету с «постной физиономией» оказалось гораздо проще, чем духовно возрастать, проходя через пост. Но бессмысленно актёрствовать перед Тем, Кто видит подлинные мотивы наших действий.

К сказанному о собирании сокровищ вроде бы нечего добавить, каждый день мы получаем немало возможностей наблюдать, как рассыпается в прах то, на что люди пытались возложить свои надежды. Тем не менее каждый день мы вновь и вновь пытаемся увеличить те самые ненадёжные земные сокровища. Они не обязательно бывают сокровищами в буквальном смысле, их роль могут выполнять и повседневные мелочи, и необходимые бытовые предметы. Но даже необходимое можно превратить в идола, заслоняющего Бога. И когда перед нами встаёт жёсткий выбор: Бог или маммона? — очень легко получается на словах избрав Бога, своими делами Его отвергнуть.

Если мы на самом деле с Ним, то Его свет обитает в нас и освещает наш путь, не давая заблудиться на трудных дорогах. Но уходя от Него мы отворачиваемся и от Его света, хотя и не сразу это признаём. И тогда искажённым духовным зрением мы начинаем принимать обитающую в нас тьму за свет.

Но если зло, притворяющееся в нас светом, и потому «смягчённое», чудовищно даже в таком ослабленном виде, то какова же тьма неприкрытого зла, куда мы рискуем направиться, отвернувшись от Источника Света?

Непонятное для нас слово «маммона», собственно, означает «твердыня», то, на что можно положиться, источник надежды. Конечно, Господь понимает, что всем нужно есть, пить, одеваться, зарабатывать и так далее, но Он говорит, что в жизни человека не может быть две надежды, два сокровища, две цели. Он приводит в пример маленьких птичек и полевые цветы, чтобы показать, что можно быть свободным, счастливым, красивым, надеясь не на «сокровище на земле», а на Бога. Более того, эта красота чище, эта свобода яснее, чем все, что может предоставить нам «злоба дня». И речь идет не о бегстве от жизни, не о безответственности и «халяве», а об обращении к самому ценному и самому осмысленному жизненному содержанию — к Богу, Который (совершенно точно) удивительнее любого сокровища.

Сегодняшнее чтение, на первый взгляд, призывает нас к полной беззаботности, если не к безответственности. В самом деле, если не думать о завтрашних проблемах и не заботиться о завтрашнем дне (ст. 25 – 32), не приведёт ли это к тому, что встанут все дела, не только человеческие, но и Божии? Ведь и Божии дела в нашем мире делаются чаще всего человеческими руками. Но при более внимательном прочтении всё оказывается не столь однозначно. В самом деле, речь ведь не идёт о том, чтобы последователи Христа жили, как бесплотные ангелы, не имея отношения ни к чему земному. Иисус просто советует правильно расставить приоритеты: вначале Царство, а затем всё остальное, чего обычно ищут язычники и что ученики Иисуса получают как приложение к Царству (ст. 31 – 33). В этом контексте понятной становится и фраза о двух господах (ст. 24): в жизни приходится порой заниматься самыми разными делами, однако, если приоритеты расставлены верно, никакие дела на заслонят Царства. Но как не ошибиться, расставляя приоритеты? Здесь, очевидно, помочь может лишь то, что Иисус называет «чистым оком» (ст. 22). Не случайно слова о «чистом оке» следуют сразу же за словами о сокровищах и о сердце (ст. 19 – 22): ведь сердце в Библии обозначает то духовное «я» человека, которое и является центром человеческой личности. Именно здесь, в сердце, на уровне духовного «я» делается выбор и принимаются решения. И эти решения определяют, чем и как человек будет жить, что он изберёт для себя: небо или землю. А от выбора зависит и та система ценностей, которой человек будет руководствоваться в жизни. Она-то, собственно, и составляет наряду с духовным «я» ядро человеческой личности: ведь именно система ценностей определяет, какой выбор мы сделаем и на что будет направлена наша воля. А здесь уже всё зависит от цельности и последовательности нашей ценностной системы, которая определяет и «чистоту ока»: ведь она зависит от качества духовной жизни, от состояния духовного ядра нашей личности. «Чистое око» же в свою очередь даёт возможность расставить приоритеты так, чтобы Царство было на первом месте и чтобы его ничто не заслоняло.

Наверное, не так уж сложно понять, что имеет в виду Иисус, говоря: где ваши сокровища, там и ваше сердце. В самом деле, сокровища ведь — не просто деньги или драгоценности сами по себе, хотя бы и надёжно спрятанные. Сокровища становятся сокровищами лишь тогда и для того, когда и для кого они становятся целью и смыслом жизни. Ни деньги, ни золото или серебро, ни драгоценные камни сами по себе к духовной жизни отношения не имеют, а вот отношение к ним человека, который ими владеет, связаны с ней прямо и непосредственно. И тут вопрос о ценностях становится вопросом уже не о сокровищах, а о той системе ценностей, которая и образует то, что на библейском языке называется сердцем. Конечно, сердце в том духовном смысле этого слова, в котором оно употребляется в библейских книгах, проявляет себя в первую очередь волевыми актами. Жизнь сердца определяет то, психологи называют сегодня интенциями — волевые импульсы в единстве с теми внешними (физическими) или внутренними (психическими) объектами, на которые эти импульсы направлены (а они непременно на что-нибудь направлены, иначе не бывает). Но вот на что именно будет направлен волевой импульс, зависит как раз от системы ценностей, притом системы настоящей, действительно определяющей по жизни наши приоритеты, а не декларируемой, которая порой к настоящей имеет мало отношения. И Иисус напоминает нам о том, что в центре нашей ценностной системы должно быть Царство. Иначе ничего не получится: дорога в Царство трудна, и при любом другом раскладе нам её не осилить.

Ну, вот этот день и настал. Один современный святой говорил однажды: "Слава Богу — дожили до Поста". В самом деле, ты так ждешь его, что когда это время, наконец, наступает, то чувствуешь облегчение: наконец-то можно беспрепятственно побыть с Богом. И в сегодняшнем евангельском чтении мы слышим слова Христа о прощении. О том Божьем прощении, которое одно восстанавливает нас и созидает в нас новую жизнь. О том прощении, которое только возрастает оттого, что ты им делишься.

Начиная Великий Пост, Церковь призывает нас в первую очередь прикоснуться к тайне прощения. Это так важно потому, что сами мы прощать практически не способны. Только дар Святого Духа в наших сердцах может помочь нам в этом; только присутствие Самого Господа Иисуса Христа, простившего всех нас на Кресте. Поэтому, прощая, мы встречаем Христа, Распятого и Воскресшего. И цель Поста – приближение к Богу – оказывается достигнутой. Будем помнить об этой тайне, скрывающейся за трудом прощения, и стараться прощать друг друга ради Христа и силой Христа.

И сегодня мы просим всех, кто читает наш сайт, простить нас. Простите за то, что вы искали и не нашли здесь, в чем мы не смогли вам помочь. Простите за неловкие, глупые или ошибочные слова, которыми мы вас огорчили, смутили или обидели. Простите за менторский тон, за неблагоговейные интонации или что иное, что могло причинить вам боль. Простите наши грехи ради Иисуса Христа Распятого.

Прощеное воскресение один из самых замечательных дней в церковном году. И вспоминается старый обычай в ответ на просьбу о прощении отвечать: Бог простит.

Современному человеку эти слова режут слух. Такова, быть может, судьба языка. Но, думается, наши предки обладали не меньшей духовностью, чем мы, поэтому давайте задумаемся еще раз об этом.

Мы не ценим эти слова, наверное, потому, что слишком легко относимся к Божиему прощению, так будто это что-то само собой разумеющееся по Его великому милосердию. Вот человек, мол, да, может простить, а может и не простить, поэтому нам хочется в ответ на просьбу о прощении услышать не «Бог простит», а «я прощаю тебя».

И именно здесь мы должны вспомнить о слова сегодняшнего евангельского чтения: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. То есть ситуация как бы оборачивается на тебя самого (и так всегда должно быть в жизни!)

Но что мы знаем о прощении? Иной раз человек руководствуется ходячим выражением: всех, кому должен, прощаю. Но если серьезно, на самом деле первый настоящий учитель прощения — конечно, Иосиф, простивший братьев. Будем учиться у великих учителей.

И еще одно хотелось бы сказать. Совсем не случайно слова о прощении сочетаны в этом месте текста со словами об аскезе. Эти два аспекта нашей жизни имеют глубочайшую духовную связь, которую можно было бы изобразить так: пост – смирение (подумайте о том, какой смысл имеет слово «смирение», например, в Псалтири и какой в современном языке)- подавление гордыни – прощение.