Мысли вслух на Исх 2:1-15

Вся жизнь Моисея в Книге Исхода умещается в одну сравнительно короткую главу. Вся — потому, что в ней описано и детство Моисея, и его юность, и зрелость, и даже старость. Жизнь прожита — а главное между тем оказывается ещё впереди. Надо было прожить целую жизнь, чтобы подготовиться к главному. Надо было родиться евреем и вырасти египтянином. Надо было вернуться к своим и оказаться среди них чужаком. Убить человека, защищая свой народ — и бежать в пустыню от наказания за преступление, которое сам преступлением не считаешь.

Надо было, наконец, стать настоящим кочевником, жителем пустыни, чтобы, следуя за стадами, оказаться не на пастбище, а на месте встречи с Богом. Такой жизни хватило бы на целый роман — но в Книге Исхода она вся уместилась в одной главе. Зато всё, что произойдёт дальше, займёт не одну книгу. Что это — аберрация памяти? Особенности древнего эпоса, где вещи обычные описываются коротко, без подробностей? Вряд ли только это. Тем более, что говорить об обычных вещах применительно к жизни Моисея едва ли возможно. Просто Бог начинает активно действовать в жизни Моисея лишь тогда, когда ему уже перевалило за восемьдесят.

Так получилось, что подготовить Моисея к встрече с Собой Бог смог лишь к этому времени. Вот поэтому-то и описана так кратко вся бурная жизнь Моисея — вся она была лишь подготовкой к главному, и подробного описания эта подготовка не заслуживала. Вся жизнь Моисея до встречи с Богом на Синае была для него всего лишь школой. Когда человек вспоминает в старости свою жизнь, он, конечно, скажет не «всего лишь школа», а «целое детство» или что-нибудь в таком роде.

В сущности же школа и есть школа, школьное время — особое, оно считается отдельно. Особенно когда речь идёт о Божьем промысле и о Божьем пути. Когда речь идёт о духовном пути, время вообще начинает обычно отсчитываться заново с того дня, когда человек встал на путь — потому, что оно и в самом деле в известном смысле становится иным. Прежде было человеческое время, а теперь наступает время Божье. Для Моисея оно началось после встречи на Синае — а прежнее, человеческое, уместилось в одну главу, став таким, каким оно и было в глазах Божьих.

Жизнь Моисея могла бы послужить основой для написания приключенческого романа. Проводимая египетскими властями по отношению к семитам дельты политика обрекла его на смерть ещё до рождения, и только чудом и стараниями матери он остался жив (ст. 2 – 3). Единственный шанс спасти мальчика заключался в том, чтобы подбросить его в египетскую семью, что и было сделано (ст. 3 – 10). Конечно, ребёнок, выросший в египетской семье и получивший египетское образование, должен был стать египтянином независимо от того, какая кровь текла в его жилах. Но ведь первые несколько лет жизни он провёл с родной матерью (ст. 9 – 10), в те времена в Египте мальчика было принято оставлять с матерью или с кормилицей до пяти лет, когда наступала пора отправляться в школу. А за эти пять лет Моисей не мог не усвоить язык и предания родного племени, и едва ли впоследствии он их забыл. И когда спустя многие годы он оказался в родных местах и увидел, как египетский надзиратель наказывает одного из работавших на общественной стройке, он вступается за наказываемого, быть может, даже неожиданно для самого себя (ст. 11 – 12). Но если это убийство и было отчасти неожиданным для самого Моисея, то попытка вмешаться в драку и разнять дерущихся соплеменников была поступком вполне обдуманным (ст. 13 – 14). Трагизм ситуации заключался в том, что Моисей хотел быть для своих соплеменников своим, хотел помочь им всем, чем мог, а соплеменники считали его чужаком: ведь Моисей вырос в египетском доме, получил египетское образование, а потому и был в их глазах «египтянином», приехавшим издалека посмотреть на жизнь своих соплеменников, к которой он давно уже не имеет отношения и в которой поэтому ничего не понимает. Конечно, придёт время, и Бог использует этого «египтянина» на благо его же соплеменников, и использует так, как не могло бы прийти в голову ни им, ни ему самому. Но пока приходилось бежать: за убийство египетские законы наказывали сурово, и Моисея могли ждать, в лучшем случае, каторжные работы в каменоломнях, а в худшем — смертная казнь. И он решается бежать в пустыню, как бежали многие и прежде от гнева фараона (ст. 15). Для такого беглеца, если он не погибал в пустыне от жажды, оставалась возможность поселиться где-нибудь в оазисе в гостях у какого-нибудь кочевого племени и дождаться смерти фараона; а при восшествии на престол его преемника можно было рассчитывать на амнистию или на то, что дело закроют за давностью преступления. И Моисей находит себе приют в племени Мидьян, и становится там желанным гостем, а затем и родственником (ст. 16 – 22). Так Моисей, рождённый евреем и воспитанный, как египтянин, становится жителем пустыни. А Бог начинает действовать, осуществляя Свой план (ст. 23 – 25).

Спасение, главная тема этой книги — это тайна действия Бога в жизни человеческой личности и в жизни народа. Эта тайна невыразима в словах или образах, как и сама жизнь, но мы можем постараться описать основные моменты взаимодействия Бога и человека — именно это и делает вдохновенный автор истории о Моисее. Первый момент выражен в рассказе о спасении маленького Моисея — корзина, отданная на волю волн, волей Божьей плывет туда, куда нужно. Здесь течение реки, одна из самых ненадежных вещей, становится символом надежды, основанной только на вере в промысел Божий, на таинственное действие Бога в этом мире. И второе — Бог совершает спасение людей в сотрудничестве с человеком. Попытка Моисея самостоятельно спасти своего соплеменника из рабства заканчивается плачевно — он оказывается в изгнании. Но лишь теперь, отчаявшись в своих возможностях помочь своим братьям, он может встретить Бога, чтобы продолжать эту работу вместе с Ним. Читатель может попытаться применить эти образы к собственной жизни, в которой хватает действия Бога без человека и действия человека без Бога. Теперь настал момент совместных усилий, которые только и смогут привести к настоящему результату.