Мысли вслух на Лк 21:5-38

В сегодняшнем отрывке Господь говорит Своим ученикам, что в будущем их жизнь может очень круто измениться. Сейчас для них все привычно: есть Иерусалим, есть Храм, рядом любимый Учитель, от них не требуется ничего, кроме как следовать за Ним. Но Христос открывает им, что Сам Он идет на смерть, что Храм будет разрушен, Иерусалим разорен, учеников ждут гонения, ненависть и предательство. В той или иной степени эти слова относятся к каждому из нас. Господь призывает нас бодрствовать, потому что мы не знаем, когда земля уйдет у нас из-под ног, когда наступит время испытаний. И здесь Он дает нам очень важные заповеди, как устоять, как выжить и победить в этой битве добра и зла. Во-первых, «не бойтесь и не ужасайтесь» — Господь не оставит Своих учеников. Он даст им слова для свидетельства и премудрость, которой не сможет противостоять мир. Ученикам грозят гонения и смерть, но — парадокс - «и волос с головы вашей не пропадет». Даже грядущие страдания будут исполнены смысла и внесут свой вклад в Христову победу. Во-вторых, «терпением спасайте души» — в испытаниях им понадобится стойкость. В-третьих, «поднимите головы ваши, приближается избавление» — победа неизбежно будет за Христом, поэтому последние испытания будут пронизаны для них радостью этой победы. И наконец, «бодрствуйте, смотрите за собою» - чтобы в нужный момент не оказаться неготовыми, беспомощными, чтобы не поддаться панике и встретить грядущего Господа с радостным сердцем.

Сегодняшнее чтение предлагает нам беседу Иисуса, в которой Он удивительным образом связывает между собой начало и конец нашей эпохи. Для понимания сказанного важно иметь в виду, что для верующих иудеев послепленных времён построенный возвратившимися из Вавилона на землю отцов репатриантами Храм был Храмом мессианским, он должен был достоять до конца времён и увидеть пришествие Мессии и торжество мессианского Царства. Впрочем, позже, около II в. до н.э., эти представления были дополнены раввинистическим учением о «мессианских бедствиях», о гонениях, обрушивающихся на Храм, народ и страну незадолго до появления Мессии, который начнёт последнюю, мессианскую священную войну. Её итогом станет победа народа Божия и наступление мессианского Царства.

Во время гонений, как считали представители некоторых раввинистических школ, будет осквернён, а возможно, и разрушен Храм, который, однако, восстановят вновь, когда восторжествует Царство. Иисус, как видно, излагает всю историю вплоть до 70 г., до разгрома Иерусалима и Храма, в контексте этих традиционных представлений (ст. 5–6, 20–22). Для Него, очевидно, события 70 г. действительно становятся концом истории (ст. 22–24).

Но конец истории оказывается для Иисуса лишь началом наступления мессианского Царства, завершение же этого процесса происходит позже, и никаких дат Иисус в данном случае не приводит. Он говорит лишь о признаках, позволяющих судить о том, что конец близок (ст. 25–28). Собственно, если не считать знаков («знамений»), смысл которых не вполне очевиден (можно лишь предполагать, что речь идёт о каких-то стихийных бедствиях), главным признаком приближающегося конца переходной эпохи становится «уныние и недоумение», охватывающее уже не отдельные народы и страны, как это случалось в прошлом, а всё человечество.

По-видимому, на современном языке мы назвали бы это ценностным и духовно-нравственным кризисом, притом кризисом общечеловеческим. Впрочем, сколько времени человечество пробудет в таком состоянии, прежде чем нынешний этап его истории завершится, точно сказать невозможно, но завершится он возвращением Иисуса (ст. 27). Так Спаситель связывает воедино начало и конец того исторического этапа, свидетелями и участниками которого мы оказались. И дело здесь не в сроках, они ничего принципиально не меняют, а в духовном смысле происходящего. Мы предупреждены. Дальнейшее зависит только от нас самих.

Сакральное в нашей жизни подвергается двум опасностям. Опасности десакрализации и опасности сверхсакрализации. Есть тонкая грань, на которой воплощенные элементы нашей веры не обременяют ее духовной компоненты. В сознании многих иудеев времени земного служения Христа отношение к Храму испытало на себе вторую опасность. С одной стороны его разрушение, произошедшее в начале 70-х годов, стало многозначительным символом отвержения Сына Хозяина виноградника. Но с другой стороны, оно стало и обновлением веры. Вспомните разговор Христа с самарянкой. Он говорит: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу (Ин 4:21). Это очень важный момент. Откровение о едином Боге, как в малом объеме, накапливалось в народе Божьем в течение всей его длительной истории, и эта ограниченность была тогда нужна именно ради этого непростого процесса накопления, но должно было произойти что-то вроде взрыва, который бы разметал частицы его по всему свету. Есть такое растение момордика (momordica L.). Оно растет, зреет, и семена поначалу находятся в подобии коробочки, а когда созревает, то коробочка лопается и семена выстреливают из нее, будучи теперь способными разнестись по всему свету. Может, кому-то не понравиться такая ботаническая метафора. Во всяком случае, разрушение Храма – это и трагедия и начало нового, не имевшего подобия универсализма.

Перед Своими Страстями Господь повествует ученикам о судьбах мира, этот разговор принято называть пророческой беседой на горе Елеонской. В нем Господь говорит ученикам и об их собственном пути — эти слова мы читаем в сегодняшнем отрывке из Евангелия от Луки. Слово Христа и трудное, и страшное — ведь Он говорит о Крестном пути, которым дано будет пройти Его ученикам. Господь обещает ученикам, что падший мир будет восставать против них так, как восстал против Него Самого, и даже самые близкие люди могут оказаться противниками. Но одновременно Господь обещает ученикам нечто исключительно важное: Свою помощь. Ученики Его будут гонимы за имя Христово, и в этом обретут блаженство, потому что Сам Господь будет с ними.

Это пророчество Христа исполнилось в первый же век истории Церкви, и продолжает исполняется. И не менее точно исполняется и обетование Христа о том, что Он даст Своим ученикам уста и премудрость, которым не возмогут противоречить. Бесчисленные отцы Церкви, богословы и проповедники во все времена свидетельствуют об Иисусе не «хитросплетенным басням последуя», но созерцая и возвещая истину Духом Святым. Значит, слово Христа относится к сути, к подлинному содержанию жизни и истории. И каждый из нас может проверить себя по этим словам. Если мир сопротивляется тебе — значит ты движешься к небу. Если же затухающие волны покоя смыкаются над твоей головой, как патока — значит, ты тонешь во внешних, поверхностных вещах.

То, что Иисус говорит в этом отрывке, не может не ужасать слушателей. Страшные картины гонений, смертей и болезней, которые предстоит пережить человечеству, снабжены такими деталями, что не приходится сомневаться в том, что перед нами не образная притча, а описание реальности. И потому Христос дает нам утешительные слова, которые помогают преодолеть парализующий страх: "Я дам вам уста и премудрость". Господь призывает нас к невозможному. С одной стороны, Он предлагает нам каждую минуту помнить, что в любой момент все, что мы строим на земле, может обрушиться. Но одновременно открывает перед нами дорогу полного доверия Богу, путь уверенности в том, что каждый волос на голове Им посчитан. И между этими, казалось бы, противоположными жизненными позициями и пролегает путь христианской жизни.

В сегодняшнем евангельском чтении Господь говорит о разрушении Иерусалима. С одной стороны, предсказания Христа в полной мере исполнились в 70 г. 1 века, когда Иерусалим и храм были разрушены римлянами. С другой стороны, в окружающей действительности в любую эпоху мы видим исполнение того, о чем говорит Господь: восстает народ на народ и царство на царство и бывают землетрясения, и голод и иные ужасные явления. Все это не позволяют отнести Его пророчество только к событиям 70 года. Так или иначе, гибель и разрушение, о которых говорит Господь, есть образ участи мира, который не принимает Христа. В связи с этим для нас важно обратить внимание на то, что надежда спасения дается нам Господом именно в этой страшной перспективе. Зная все происходящее и открывая это ученикам, Он говорит: терпением вашим спасайте души ваши. Христос призывает нас не бояться, но уповать на Бога именно среди тех катастроф, свидетелями которых мы являемся.

Составное евангельское чтение, которое читается сегодня, включает в себя три отрывка из 21 главы Евангелия от Луки, в которых Господь говорит о разрушении Иерусалима. С одной стороны, предсказания Христа в полной мере исполнились в 70 г. 1 века, когда Иерусалим и храм были разрушены римлянами. С другой стороны, в окружающей действительности в любую эпоху мы видим исполнение того, о чем говорит Господь: восстает народ на народ и царство на царство и бывают землетрясения, и голод, и иные ужасные явления. Все это не позволяет отнести Его пророчество только к событиям 70 года. Так или иначе, гибель и разрушение, о которых говорит Господь, есть образ участи мира, который не принимает Христа. В связи с этим для нас важно обратить внимание на то, что надежда спасения дается нам Господом именно в этой страшной перспективе. Зная все происходящее и открывая это ученикам, Он говорит: терпением вашим спасайте души ваши. Христос призывает нас не бояться, но уповать на Бога именно среди тех катастроф, свидетелями которых мы являемся.

Господь говорит, что тем, кто будет исповедовать Его учение, предстоят тяжелые испытания. На христиан будут возлагать руки, приводить на суд в синагогу, бросать в темницы, гнать... С обычной житейской точки зрения это означает полное фиаско Иисуса как проповедника. Если Его последователям предстоят такие испытания, то имеет ли смысл Ему верить? Ответ, который дает Спаситель, не вписывается в рамки привычной логики, потому что Христос мыслит в масштабе вечности. Его слова: "…будет же это вам для свидетельства", - означают, что в этих непростых ситуациях Его последователи смогут во всей полноте засвидетельствовать о Нем. Ведь Сам Бог принял на Себя уничижение и боль не для того, чтобы устранить их, но чтобы их освятить. Множество святых мучеников в истории Церкви показали в своих страданиях свет Христов и тем самым стали истинными Его свидетелями.

Говоря о конце времен, о Своем втором пришествии, Господь обращает внимание апостолов, а значит и наше, в основном не на природные катаклизмы, и даже не на войны, а на то, что будет происходить лично с нами. Господь говорит о том, что придет второй раз к каждому из нас лично, Сам, и при этом — ко всем, к Церкви. И перед этим не вообще в мире будут происходить катастрофы, а мы будем гонимы. Лично, каждый из нас, может быть, будет гоним, и каждый будет свидетельствовать этим о Христе.

Мы часто говорим о том, что Христос уже воплотился и уже пришел на землю, забывая, что мы — ждущие, мы ждем Его второго пришествия, которое преобразит нас и этот мир. Даже видя те ужасы, которые сейчас происходят в мире, можно видеть в них знаки приближения Господня и не боятся страданий, а воспевать: «Гряди, Господи», Маранафа!

Нет, наверное, на земле такого христианина, который не задумывался бы о свидетельстве — своём собственном или свидетельстве вообще. И гонения за веру тоже знакомы многим. Казалось бы, ничего необычного в этом нет: история знает немало мучеников идеи, которых преследовали за отказ отречься от своих убеждений. Может показаться, что и христиане здесь не исключение: их преследовали за их религиозные убеждения так же, как и многих других. Но действительно ли это так? На первый взгляд, никаких принципиальных отличий действительно нет. Впрочем, кроме одного: Иисус, как видно, заповедовал каждому верному не задумываться о том, что он будет говорить, когда ему придётся держать ответ перед своими гонителями. И это может показаться воистину странным: ведь речь идёт о самом важном, об исповедании своей веры, а тут, как может показаться, Спаситель призывает нас пустить всё на самотёк! Но оказывается, что речь идёт совсем о другом: Иисус просто призывает нас в критической ситуации дать возможность действовать Ему. Он Сам будет говорить через нас, а нам остаётся всего лишь не мешать Ему. Не мешать своими страхами, самоуверенностью, самолюбованием. И тогда Он скажет через нас всё, что должно быть сказано, но чего мы, наверное, никогда не смогли бы сказать без Его помощи.

Судя по словам Спасителя, конфликт Церкви с миром — конфликт извечный, он связан с самой сутью Церкви, и Иисус, как видно, считает его совершенно неизбежным. Конечно, если бы христианство было просто ещё одной, новой религией, такой подход означал бы, что христиане — самые конфликтные люди в истории человечества, а Основатель их учения эту их позицию одобряет.

В том-то и дело, что христианство — не новая религия, а новая жизнь, жизнь в том Царстве, которое принёс на землю Спаситель. Оно действительно несовместимо с непреображённым миром, не потому, что ему иноприродно, а потому, что после грехопадения непреображённый мир оказался во власти зла, в плену у тех тёмных сил, которым в Царстве места нет и быть не может. Отсюда и конфликт, который окончится лишь в конце времён, после полного преображения творения и освобождения мира от власти того зла, силы которого сейчас держат его в плену.

Не случайно Иисус говорит о конфликте с миром, как о нормальном состоянии христианина: ведь христианин (если, конечно, он христианин не только по имени) — житель Царства, а жизнь, которой живёшь, скрыть невозможно. Между тем, сама эта жизнь делает христианина для мира, по слову Евангелия, «лежащего во зле», неприемлемым. Не всегда речь идёт о прямых гонениях и преследованиях, но неприятие в той или иной форме существует всегда, и до возвращения в мир Спасителя, до полного торжества Царства с этим ничего не поделать. Наверное, потому и Спаситель призывает верных не думать заранее о том, что им говорить, если придётся отвечать на вопросы преследователей.

Конечно, если бы речь шла о каком-то новом учении, которое нужно было бы отстаивать перед недоброжелательными оппонентами, к такой защите нужно было бы основательно подготовиться. Но ведь речь идёт не об учении, а о жизни, не о теории, а о практике. О жизни Царства свидетельствовать невозможно, если ею не живёшь, а если живёшь, и притом живёшь полноценно, такое свидетельство не представляет особой сложности. И Иисус призывает Своих учеников жить жизнью Царства. И свидетельствовать о ней, не боясь конфликтов и неприятия: ведь только так можно оставаться жителем Царства.

Перед Своими Страстями Господь повествует ученикам о судьбах мира, этот разговор принято называть пророческой беседой на горе Елеонской. В нем Господь говорит ученикам и об их собственном пути — эти слова мы читаем в сегодняшнем отрывке из Евангелия от Луки. Слово Христа и трудное, и страшное — ведь Он говорит о Крестном пути, которым дано будет пройти Его ученикам. Господь обещает ученикам, что падший мир будет восставать против них так, как восстал против Него Самого, и даже самые близкие люди могут оказаться противниками. Но одновременно Господь обещает ученикам нечто исключительно важное: Свою помощь. Ученики Его будут гонимы за имя Христово, и в этом обретут блаженство, потому что Сам Господь будет с ними.

Это пророчество Христа исполнилось в первый же век истории Церкви, и продолжает исполняется. И не менее точно исполняется и обетование Христа о том, что Он даст Своим ученикам уста и премудрость, которым не возмогут противоречить. Бесчисленные отцы Церкви, богословы и проповедники во все времена свидетельствуют об Иисусе не «хитросплетенным басням последуя», но созерцая и возвещая истину Духом Святым. Значит, слово Христа относится к сути, к подлинному содержанию жизни и истории. И каждый из нас может проверить себя по этим словам. Если мир сопротивляется тебе — значит ты движешься к небу. Если же затухающие волны покоя смыкаются над твоей головой, как патока — значит, ты тонешь во внешних, поверхностных вещах.

Эта фраза произнесена Иисусом внутри Его пророчества о грядущих бедствиях и гонениях, и именно в этом контексте ее и стоит рассматривать. Причем речь идет не о терпении всяких людей во всяких трудных ситуациях, а о христианах во время гонений на них. Здесь не имеется в виду, что мы должны с олимпийским спокойствием взирать на происходящие рядом с нами несправедливости или насилия — Сам Иисус вмешивался, и достаточно оперативно, в таких случаях. Но когда гонения «разворачиваются» на нас, тогда Он призывает нас не быть нетерпеливыми. Основанием для этого Он полагает доверие к тому, что Бог держит нашу жизнь в Своих руках, а значит, мы можем не торопиться с нашей собственной реакцией, мы можем позволить действовать Ему.

Кто-то сказал, что в критической ситуации у нас есть два варианта: реакция и ответ. Реакция — это то, что сразу, она идет от нас самих, «от плоти». Ответ — это то, где мы остановили нашу первую реакцию, перетерпели ее и дали возможность вступить в действие Богу, Который никогда не действует без нашего позволения. Не случайно Иисус говорит в предыдущих фразах о том, чтобы мы не готовили, не тренировали нашу реакцию заранее, а доверяли тому, что Бог будет давать Свой ответ. Когда подобным терпением мы останавливаем себя, то в нашу жизнь входит Бог, Который и совершает наше спасение.

Нам так хотелось бы точно знать, когда произойдут указанные события, поэтому уже две тысячи лет люди ломают голову над вычислением дат предстоящих катаклизмов, хотя Господь ясно предупреждал нас этого не делать. В самих гаданиях о временах и сроках есть подмена, когда наше внимание отвлекается к поискам даты конца от того, как мы живём до его наступления. А между тем из сказанного следует, что гораздо важнее в любой момент быть готовыми, а значит, в любой момент следует достойно жить перед лицом Господа.

Одними из самых трудных для понимания речей Христа в Евангелии являются те, в которых Он открывает, что указанное Им время близко. Но вот уже двадцать веков прошло, а мир по-прежнему лежит во зле. Может быть, Он говорил о предстоящем вскоре разгроме Иерусалима, а вовсе не о глобальном суде? Думается, что Он действительно пророчествовал о событиях ближайших десятилетий, но, как и ветхозаветные пророки, через образы тех катаклизмов, свидетелями которых предстояло стать Его слушателям, Он раскрывал смысл и других событий. Эти события по земным меркам далеки от "текущего момента", но по масштабам вечности находятся рядом. Поэтому не стоит гадать, сколько земного времени продлится господство зла в мире (может быть, ещё очень долго). Приговор злу уже вынесен и оно обречено на исчезновение.

Страшная картина гибели Иерусалима раскрывается в этом отрывке во всей полноте. Детали и подробности нарастают по мере их перечисления и становятся все ужаснее. Кульминацией становится смерть людей от одного только "страха и ожидания бедствий". Что может быть страшнее? Именно в этот момент и приходит Спаситель, с Которым все приобретает новый смысл.

Никто из нас не знает, когда наступит второе пришествие Христа. Но многие в своей жизни переживали такой момент, когда тьма так сгущалось, что не оставалось и маленького просвета. Нередко именно в это время Господь нас посещает и открывает нам Свое могущество. Поэтому, встречая испытания, мы должны не только страдать и переживать, но и пытаться увидеть за ними Бога.

Спаситель говорит о разгроме Иерусалима, как о событии, предшествующем Его возвращению во славе. На первый взгляд, это может показаться несколько странным. В самом деле, всем известно, что пророчество Иисуса об Иерусалиме исполнилось уже давно, в 70 г. н.э., когда после очередного антиримского восстания римская армия взяла Иерусалим штурмом, до основания разрушив город и Храм.

Едва ли можно сомневаться, что Спаситель имел в виду именно эту катастрофу, говоря о разрушении Иерусалима. Но как же тогда понимать Его слова о Своём скором возвращении? И как они согласуются с Его же предупреждением насчёт времён и сроков? Если рассматривать эту ситуацию с точки зрения привычного нам порядка вещей, она действительно может вызвать лишь недоумение.

С другой стороны, евангелист ничего не говорит нам о том, сколько времени отделяет разгром Иерусалима от возвращения Спасителя. Ясно лишь одно: речь идёт о духовно значимом событии, которое обозначает собой некий рубеж, за которым следует финишная прямая, выводящая нас непосредственно к концу нашей нынешней эпохи, к тому концу, когда мир будет преображён, Царство раскроется во всей полноте, а Спаситель вернётся во славе.

Конец Иерусалима действительно становится концом прежнего порядка вещей, того, который, собственно, и должен был закончиться с приходом Мессии. Конечно, ожидавшие Его думали, что завершение прежней эпохи и наступление новой произойдёт если не мгновенно, то, по крайней мере, достаточно быстро, они не думали, что раскрытие Царства в нашем преображающемся мире займёт не одно тысячелетие.

Эпоха наступающего Царства — действительно другая эпоха, и она уже теснее связана с Царством, каким оно раскроется в конце времён, чем с прежним порядком вещей, когда Царство было видимо лишь издали. Нам, живущим в эпоху наступающего Царства, предстоит определиться, готовы ли мы в эту переходную эпоху связать свою судьбу с наступающим Царством. Связать с тем, чтобы его торжество стало и нашим торжеством тоже.

На фоне ужасных событий апокалипсиса, когда «люди будут издыхать от страха», среди войн и тьмы, парадоксально и удивительно звучат слова Христа: «...Тогда распрямитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление». Это как раз то измерение, которое всегда терялось во всевозможных последних предсказаниях о конце света. От него не ждали ничего хорошего, и уж в любом случае не ждали от него встречи со Христом. А ведь это актуальный вопрос, недаром эти слова обращены ко всем: «не пройдет это поколение, как все исполнится» — как бы ни сложилась история земли в целом, у каждого из нас впереди свой персональный конец света, когда история продолжит свой ход без нас. И здесь важнее всего помнить, что встреча с Богом — радость и избавление, в том числе, и от страха.

Очень часто люди задаются вопросом, почему конец мира должен быть таким страшным, почему он не мог бы быть благостным, как благостна смерть главы семейства, окруженного заботой и вниманием. На это можно ответить так. Вы безусловно помните пословицу: друг познается в беде. Хранить благостный вид и быть добрым, когда все в порядке легко, а беда, она словно делит всех ваших друзей на настоящих и иных, делит на добрых и злых. Теперь вспомним, что Конец мира, и в этом его главный смысл, принесет разделение добра и зла, овец и козлищ (Мф 25:33), пшеницы и плевел (Мф 13:25). То есть он станет такой вселенской бедой, в которой познаются истинные друзья Господа. А собственно почему конец должен быть благостным, если вся история далека от этого. Конец станет апофеозом мировой драмы, в нем словно под увеличительным стеклом возрастут и силы зла, чтобы выявить себя как таковые и силы добра, чтобы жестко отделить себя от зла. A физики могут вспомнить эффект Штарка. Два уровня в атоме могут быть неразличимы, или вырождены, как мы говорим, но стоит приложить к нему поле, как уровни расходятся и их можно отличить. Но что есть поле для атома? Силовое воздействие, встряска, иными словами нарушение обычного спокойного существования, таков, кажется, будет и конец мира.

Когда мы видим признаки приближающегося конца мира, о которых Господь, мы переполняемся ужасом. Страх и растерянность овладевают нами, когда мы видим голод и землетрясения по местам, когда восстает народ на народ и царство на царство. «Куда идет этот мир?» — таким вопросом задаются люди в самые разные эпохи, в наше время не меньше, чем в любое другое. Однако Господь, заранее сказавший нам обо всем этом, совсем не ожидает от нас ни страха, ни растерянности. «Когда же начнет это сбываться, — говорит Он, — тогда распрямитесь и поднимите головы, потому что приближается избавление ваше». Вот, оказывается, с каким чувством нам следует ожидать конца мира. Не со страхом, но с надеждой и упованием. И единственное, чего следует бояться — что мы не успеем исполнить порученное нам Христом, не принесем свидетельство об этой надежде всем, кто нуждается в спасении.

Трудно осознать весь смысл того, что говорит Христос. Мы привыкли к тому, что небо и земля, весь этот мир, вся Вселенная — это что-то реальное и прочное, что можно увидеть, изучить и показать другим. Иными словами, мы привыкли думать, что мир существует независимо ни от чего и непоколебимо. Поэтому таким откровением для нас становится имя Божие: «Сущий». А слова, по нашему мнению, наоборот — эфемерны; прозвучали — и нет их, вылетели — и улетели. «Слова, слова, слова...»

Но Иисус переворачивает эти наши привычные представления. Слово, когда оно исходит от Бога (или Богочеловека), не эфемерно, оно реальнее любой материальной реальности, потому что именно словом был приведен этот мир к существованию. Мир сотворен и, значит, не вечен, он имеет начало и конец. А Божие слово не сотворяется, а порождается Вечным Богом, оно имеет вечную природу, не исчезает и не остается бесплодным.

Значит, чтобы нам, принадлежащим к сотворенному миру, все-таки не прейти вместе с ним, а войти в жизнь вечную, нужно искать Божьего слова, вслушиваться в него, принимать, пропитываться им, уподобляясь Христу — Слову Воплощенному.

Слова Спасителя о том, что Царство настанет прежде, чем уйдёт из жизни «это поколение» («род сей» Синодального перевода), могут показаться не совсем понятными. Конечно, если иметь в виду пророчество о разрушении Иерусалима, оно действительно исполнилось ещё при жизни многих из тех, кто мог видеть и слышать Иисуса во время Его земного служения. Но как же быть с Царством? Если считать днём наступления Царства день его окончательного торжества, то, конечно, слова Спасителя могут показаться непонятными. Но ведь у Царства, входящего в мир, есть своя история.

Начинается эта история ещё прежде разгрома Иерусалима и Храма, в день Пятидесятницы, когда дыхание Царства врывается в мир, как ветер, охватывая его и преображая жизнь тех, кто готов его принять. Но если так, почему же Иисус указывает именно на катастрофу 70 г. н.э., как на некий духовный рубеж? Можно, конечно, было бы сказать, что именно на Второй Храм Синагога смотрела, как на Храм мессианский, который увидит Мессию и примет Его.

Большинство верующих евреев ожидало, что проповедь будет не такой, какой была проповедь Спасителя. Но и для первого христианского поколения, и для их современников-евреев, Христа не принявших, конец Храма был концом эпохи. Дальше наступали эсхатологические времена, те самые «последние дни», о которых говорил Иисус. Но дело всё же, наверное, не только в традиционных иудейских представлениях, свойственных эпохе. Дело ещё и в смысле происходящего, в его духовной сути.

Конец Второго Храма действительно означал конец прежнего порядка вещей, не только для еврейского народа, но и для всего мира. Начиналась эпоха наступающего Царства, когда смысл истории и главный её нерв будет связан с Церковью и с её историей, которая миру открывается, конечно, не как история церковных институтов (в ней-то как раз немало земного), а как история христианской праведности, или, как называют её церковные историки, история святости.

История земных царств с духовной точки зрения отходит теперь на второй план. Она, конечно, будет ещё продолжаться по инерции до самого возвращения Христа во славе, но смысл её будет уже заключаться не в ней самой, а в истории тех праведников, для жизни и свидетельства которых она отныне будет всего лишь фоном.

История христианской праведности, в свою очередь, представляет собой, в духовном и историческом отношении, финишную прямую, завершающуюся в день возвращения Спасителя и окончательного торжества Царства, о духовной близости которого Он и говорит Своим ученикам.

Царствие Божие близко, но Сам Христос сказал, что оно приходит незаметно и частично уже находится среди нас. А это значит, что не следует отождествлять грядущие апокалиптические бедствия со вторым пришествием и страшным судом. Предупредив учеников о грозных событиях, которые будут сопутствовать второму пришествию, Христос призвал их бодрствовать молиться в надежде избежать всех сих будущих. Они станут следствием человеческих поступков, но не бедствий хочет Христос для людей. Он никого не желает погубить, и не в катаклизмах сущность Его прихода в мир. Напротив, мягкости листьев и цветению распускающихся ветвей уподоблены признаки Его пришествия.

Нам же дано предупреждение быть готовыми к предвозвещённому Им дню, а потому отметим, что Он остерегает нас не от каких-то особо страшных злодейств, а от того, что естественно и повседневно: от пьянства, обжорства и, что совсем поражает, от житейских забот - а без них-то как же обойтись? Но топит не море, а лужа, и самые нормальные и необходимые заботы, если заслоняют собой Христа, не пойдут нам на пользу.

Иисус говорит: "…слова Мои не прейдут", - в контексте пророческих описаний гибели Иерусалима и испытаний, которые, видимо, предстоит пережить христианам последних веков. Все, о чем рассказывает Христос, непременно сбудется, и, видя эти сбывающиеся пророчества, можно будет предсказывать, насколько близко Его пришествие. Для наглядности Господь даже приводит притчу о смоковнице, по листьям которой можно судить о приближении весны.

Но в контексте нашей собственной жизни эту фразу можно понимать и гораздо шире. Порой нам кажется, что Бог не исполняет Своих обещаний, что Он глух и слеп. В такие моменты кризиса эти слова могут вселить уверенность в то, что Господь ничего не говорит и не делает напрасно, что ни одно слово, которое вышло из Его уст, ни один завет, который Он с нами заключил, не прейдут.

Что хочет сказать Иисус, когда просит нас бодрствовать? Вряд ли Он просит нас не спать. Но ведь часто в нашей жизни бывает, что мы как бы спим наяву. Мы можем при этом активно действовать, много работать, даже веселиться, но мы мало замечаем происходящие вокруг нас события и живущих рядом с нами людей. Наверное, бодрствование предполагает, что мы внимательны к миру и людям, сотворенным Богом. Бодрствуя и молясь, мы учимся воспринимать весь этот мир и все с нами происходящее, даже, на наш взгляд, не радостное, как дар Божий, а в каждом встреченном нами человеке узнавать Христа.

Так живут маленькие дети, для которых как бы не существует важных и незначительных событий. Каждое событие — важно, значительно и приносит много волнений, переживаний. Конечно, важное умение, в том числе и для христианина — различать главное и второстепенное, но нужно постараться не разучиться видеть второстепенное, так как именно через него иногда к нам обращается Господь.

Наверное, каждому хотелось бы, чтобы день Суда и возвращения Спасителя не застал бы его врасплох. Казалось бы, проще всего было бы назвать точную дату этого события с тем, чтобы каждый, для кого оно важно, смог бы подготовиться к нему заранее. Но, как видно, никакой определённости в этом отношении нет. И, на первый взгляд, такая неопределённость снижает наши шансы на благополучный исход Суда для каждого из нас. Но так ли это на самом деле? Как мы можем подготовиться к Суду? Если бы речь шла о суде земном, нам, естественно, пришлось бы подумать о том, чтобы собрать все аргументы в свою защиту, напомнить о них суду с тем, чтобы ничто не было забыто. Но на суде Божием, очевидно, никому ни о чём напоминать не придётся. Да и сам Суд оценивает не только и не столько поступки, как в нормальном случае мы призваны оценивать свои собственные дела и дела других людей в нашем мире, сколько духовное качество самого человека, его духовную жизнь и духовное состояние. А тут невозможно подготовиться так, как мы готовимся к экзамену, нередко наскоро, за несколько дней пытаясь выучить то, что в нормальном случае должно было быть усвоено в течение года. В духовной жизни такое ускоренное обучение невозможно. И потому, наверное, хорошо, что точная дата Суда нам неизвестна. Неизвестность гарантирует, что, если только мы всерьёз относимся к духовной жизни, наша подготовка к этому дню будет долгой и основательной. Такой, какой она и должна быть.

Мы привыкли к тому, что небо и земля, весь этот мир, вся Вселенная — это что-то реальное, что можно увидеть и другим показать, очевидно существующее. А слова — эфемерны, прозвучали — и нет их, вылетели — и улетели. «Слова, слова, слова...»

Но Иисус все, как всегда, переворачивает. Слово, когда оно исходит от Бога (или Богочеловека), не эфемерно, оно реальнее любой материальной реальности, потому что именно словом был приведен этот мир к существованию. Мир сотворен и, значит, не вечен, он имеет начало и конец. А Божие слово не сотворяется, а порождается Вечным Богом, оно имеет вечную природу, не исчезает и не остается бесплодным.

Значит, чтобы нам, принадлежащим к сотворенному миру, все-таки не прейти вместе с ним, а войти в жизнь вечную, нужно искать Божиего слова, вслушиваться в него, принимать, пропитываться им, уподобляясь Христу — Слову Воплощенному.

Господь призывает учеников удерживать себя, чтобы сердца не отягощались житейскими попечениями. Он говорит о том, что зависимость от плоти, привязанность к еде и пьянству и озабоченность житейскими делами, как бремя, пригибают человека к земле и не дают ему не только подняться к небу, но даже вспомнить о нем и взглянуть на него. Усилие поста направлено как раз на то, чтобы удержать себя от этого плена. И далее Господь говорит о том, что день встречи с Богом придет на нас как сеть. В оригинале стоит слово, обозначающее ловушку, западню. Ускользнуть от этой сети, говорит Господь, можно только будучи свободными от этого давящего груза сиюминутных попечений. Замечательна цель бодрствования и молитвы, которую предлагает Господь ученикам: чтобы вы смогли (или «были удостоены» по другим версиям) избежать предстоящего и встать пред Сыном Человеческим. Это очень точное и ясное целеполагание.

Господь описывает все, что будет происходить до Его явления в Славе, и дает нам совет: «…бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого». Т.е. вокруг будет происходить нечто ужасное, видимо, близкое к тому, что видел пророк Даниил (Дан 7:1-27). При этом основная задача того, кто верит в Иисуса, - бодрствовать и молиться, чтоб всего этого избегнуть. Не прожить все это, закрыв глаза, не отвернуться, но пройти через это время, глядя на Христа. Видимо, это самый простой способ предстать перед Ним. Вполне возможно, что избежать всех ужасов, которые считаются знаками Второго Пришествия, можно только таким способом.

Описание бедствий, которые обрушатся на человечество в конце времен, Иисус завершает внутренними искушениями, которые могут постигнуть каждого. Он предостерегает учеников от грехов, которые могут отяготить сердце. Господь говорит о заботах житейских, о пьянстве и объедении, которые делают сердце слишком неспособным к восприятию Бога. Позволяя земной жизни целиком поглотить нас, встать на первое место по сравнению с духовной жизнью, мы как будто засыпаем и нам становится все сложнее сохранять трезвость и бодрость духа. Поэтому это последнее испытание может оказаться самым страшным, потому что из-за него приход Сына Человеческого может пройти незаметно. Нередко Господь открывается нам в нашей повседневной жизни, но мы не способны Его увидеть, не можем расслышать Его голос, потому что слишком увлечены нашей собственной жизнью. Мы бываем так сосредоточены на себе, что даже не в состоянии заметить Христа, Который может быть очень близко. И от этого нечувственного отяжеления сердца предостерегает нас этот отрывок.

Мы очень любим Христа, и часто из-за этой любви нам становится очень жаль Его в Его страданиях, так хочется, чтобы каким-то чудом Он их избежал. В чем-то мы уподобляемся Петру, когда он говорил: «да не будет этого с Тобою» (Мф 16:22), только мы восклицаем: если бы можно было Тебе избежать такого страдания! И кажется нам в эти мгновения, что стоило остановить Иуду – ничего бы не было. Иуда становится объектом нашего невольного мстительного чувства. Но мы должны не забывать главного. Страдание Христа было вольным. Во всей драме Иуда не играл никакой решающей роли, а был просто жертвой, жертвой своей слабости. Поэтому неверно видеть в нем воплощение мирового зла или что-то подобное. Если бы не Иуда все произошло по другому сценарию, но смысл Искупления, как величайшего события в истории человечества, от этого не поменялся бы. Еще один вопрос, часто возникающий в связи с Иудой, относится к свободе его воли. Не был ли он простым орудием в руках провидения. Ведь Христос говорит о том, что он был «сыном погибели, да сбудется Писание» (Ин 17:12). Конечно, и это не так. Никогда человек не является простым орудием в руках Божьих, для Него слишком ценна каждая личность, которую Он создал «по образу Своему и по подобию». Некоторые экзегеты полагают, что когда Христос обмакнул кусок и дал его Иуде, Он сделал это не для того, чтобы удивить учеников своим всезнанием, а чтобы дать Иуде шанс одуматься, ведь разговор шел тихо, как это станет видно, если мы как следует вчитаемся в текст (Ин 13:26). Кроме того, Иуда мог подобно Петру раскаяться. Но раскаяться именно так как Петр, сотворив достойный плод покаяния. Иуде же именно это не удается. И от этого его становиться очень жалко. Жалость – вот то чувство, которое должно возникать у нас по отношению к этому человеку.

Сегодня чтение Евангелия напоминает нам триптих – трехчастную икону. Христос учит в храме в центре, слева – в Иуду входит сатана, справа – Христос и пасхальный агнец. Нам сейчас кажется, что это три стержневые темы евангельской истории и других нет. Так в одном чтении, как Церковь провиденциально определила для нас, мы видим все Евангелие. И это очень ценно. Мы часто раздробливаем нашу духовную жизнь на переживание малых фрагментов. В этом есть свой смысл: вот весь рождественский пост мы думаем о рождении Богомладенца, и потом, когда Рождество уже пройдет, сколько-то времени мы будем переживать его как совершившееся. Такая растянутость одного переживания на месяцы имеет один смысл. А вот вдруг в одну минуту пережить все Евангелие – другой, но не менее важный. Собственно, это две граничные точки, между которыми находится весь спектр нашей обычной духовной жизни. И всякий ученый знает, что если мы хотим получить целостную картину явления, мы должны все параметры прогнать по доступным нам диапазонам. Потому что всякое явление в одной граничной точке может иметь совсем иной вид и смысл, чем в другой. Это трудно, это требует особого вложения сил, это требует «перестраивомости». Но без этого нельзя достигнуть полноты. Это невозможно в профессиональной деятельности, один человек не может охватить всего даже в своей области, но в духе мы обязаны искать целостности потому что мы должны обрести свою личность, а она по определению целостна. Другое дело, что эта целостность, даже и в наших сегодняшних словах Евангелия, открывается не всегда и не сразу, но при известном опыте мы можем, мы должны этому научиться. Скажем, бывает так, что у нас нет времени выполнить утреннее или вечернее наше правило. Если мы имеем свой опыт дисциплины и трудолюбия в этом, мы можем тогда, когда нет времени, уединиться на 1-2 минуты, закрыть глаза, предельно сосредоточить внимание, почти до боли в голове, и прожить все правило за эти 1-2 минуты. Это важно научиться делать. Это ступенька к молитве безмолвия. Ибо безмолвие оно очень насыщенно и напряженно.

Над причиной совершённого Иудой предательства размышляли многие: историки, писатели, специалисты по Новому Завету. И всё же она до сих пор остаётся неизвестной: предположения высказывались самые разные, но ни одно из них нельзя считать исчерпывающим, хотя многие из них, по-видимому, действительно указывали на те или иные существенные детали общей картины.

Евангелист между тем указывает только одну причину: сатана, который, по его словам, «вошёл в Иуду». Учёному, будь то историк или библеист, такое объяснение покажется явно недостаточным: ведь с научной точки зрения оно не объясняет ничего. Но, быть может, евангелист и не собирался ничего объяснять с точки зрения исторической? И дело тут не в том, что он пренебрегает историей, пренебрегает фактами.

Лука как раз именно историк, он тщательно собирает и анализирует всё, связанное с земной жизнью Спасителя, и его книги (будь то написанное им Евангелие или Книга Деяний) отличаются насыщенной фактографией. Но, как видно, в случае с Иудой он предпочитает избегать тех объяснений, которых ищут историки. И едва ли такой подход надо считать случайным. Конечно, есть вещи, о которых христианину неприятно даже думать, не говоря уже о том, чтобы писать о них. Но только ли в этом дело?

Может быть, дело в том, что есть вещи, которые не объясняются ничем, никакими обстоятельствами, никакими фактами? Да и можно ли вообще объяснить зло? А главное, нужно ли его объяснять? Конечно, каждый грех имеет свою причину. И грех Иуды тоже не был беспричинным. Но ведь для духовной жизни важны не причины совершённого человеком поступка, а его духовный смысл, который определяется тем намерением, той интенцией, которую вкладывает человек в свой поступок. Чем бы ни руководствовался Иуда, результат очевиден: он хочет избавиться от своего Учителя, избавиться любой ценой, даже ценой предательства. Такое намерение, по сути, является совершенно иррациональным, как всякое доведённое до конца зло.

Здесь есть цель, но нет смысла. Не случайно, осуществив задуманное, Иуда удавился: он не выдержал бессмысленности собственного поступка, бессмысленности не интеллектуальной (в этом отношении он как раз всё обдумал достаточно тщательно и осуществил успешно), а духовной: предательство оказалось только предательством и ничем больше, никакого другого духовного смысла в нём не было и быть не могло, хотя в момент, когда Иуда замышлял его, казалось, что смысл есть.

Евангелист не случайно упоминает сатану: здесь налицо та обычная дьявольская игра, во время которой дух тьмы старается создать иллюзию духовной осмысленности и содержательности зла, которой зло на самом деле не имеет и иметь не может. И Луке, как видно, не важно, почему Иуда попался в расставленную ловушку. Он лишь хочет показать, что может случиться с человеком, который в неё попадает.

Загадочные слова Христа о конце света и Его втором пришествии были актуальны во все века. Люди всегда разрывались между ощущением близости конца и предупреждением о том, что срока не знает никто. Но похоже, что к концу света применимы слова, которые сказал один писатель о смерти: он не только будет в будущем, он уже действует в мире. Вот почему евангельские пророчества могут быть обращены к каждому человеку, независимо от того, в какую эпоху он живет. Ведь в них есть не только предсказание об последних ужасах — они наполнены уверенностью, что Иисус не оставит этот мир на пороге его гибели: «Я буду с вами, Я дам вам слово для свидетельства о вере... не бойтесь ничего — волос не упадет у вас с головы напрасно...» Так что это слова не только о последних днях мира, но и о последней, крайней верности Иисуса Своим ученикам.