Мысли вслух на Зах 4:1-14

Продолжаются видения пророка Захарии, и вновь, еще более ясно, Господь возвещает ему двойственность служения грядущего Мессии, Избавителя Израиля. Образом Мессии в новом видении становится золотой семисвечник, свет которого озаряет внутренние помещения строящегося Храма. Расположенный у входа в Святая Святых, место таинственного присутствия Незримого, семисвечник был единственным источником света в Моисеевой скинии и занимал центральное положение у жертвенника в Соломоновом Храме. Его огонь символизировал опаляющее пламя Присутствия Божия, а семь лампад говорили о полноте Божественной жизни. Именно от семисвечника Моисеевой скинии берет начало обычай зажигать лампады и свечи во время молитвы, в знак того, что люди в этот момент предстоят Самому Богу. Поэтому естественно, что семисвечник стал для Захарии символом Христа, принесшего в мир свет Божественной любви.

И вот, пророк видит у лампад семисвечника две маслины, источник масла, питающего пламя светильника. В предыдущей главе пророк говорил о первосвященническом служении Раба Божьего, Мессии, и это откровение заметно отличается от известного через ранних пророков Мессии-Царя. Таким образом, Захария видит двойственное служение Христа, служение Царя и Первосвященника грядущего Завета. В современном ему Иерусалиме прообразом Мессии скорее должен был бы стать Зоровавель, князь из рода Давидова, возглавивший жителей страны по возвращении из Вавилона. И потому пророк обращается к Зоровавелю, говоря о том, что не силой оружия, не силой земной власти будет совершаться служение Мессии. Это служение иной, таинственной природы: «Не воинством и не силой, — говорит Зоровавелю Господь через пророка, — но Духом Моим» исполнится замысел об очищении, восстановлении и спасении Израиля.

Для Иерусалима тех дней эти слова означают также благословение Божие на восстановление Храма. Господь обещает, что никакие препятствия, в первую очередь — военно-политические, не остановят строительства, и Зоровавелю дано будет увидеть и завершение строительства, как видел он его начало. Однако, совершенно очевидно, что спасительное действие Божие, которое должно совершиться с приходом Мессии, не укладывается в рамки восстановления Храма. Значит, Зоровавель станет лишь прообразом Мессии, отчасти исполняющим Его служение.

Завершают четвертую главу слова о том, что две маслины у светильника изображают «двух помазанных елеем». Речь идет о князе и первосвященнике, о Зоровавеле и Иисусе, которые вместе прообразуют два разных, но неотделимых друг от друга аспекта спасительного служения Христа. Мессия — Царь и Священник, и оба эти служения Он будет совершать Духом Божиим — вот основная мысль этой главы.

Это пророчество Захарии о двойственном служении Мессии послужило одним из оснований теории двух Мессий, популярной среди иудеев времен земной жизни Господа Иисуса Христа. Сторонники этой теории полагали, что следует ожидать Мессию-Царя, предреченного ранними пророками, и Мессию-Первосвященника, который совершит в соответствии с пророчеством Захарии очищение людей. Дело в том, что с точки зрения иудейских обычаев, это соединение Царства и Священства Мессии представляется невозможным. Священство в Израиле было строго ограничено рамками колена Левиина, только потомки Аарона могли приступать к жертвеннику, и левитам предписывались браки только с женщинами левитского проихождения. Мессия же, согласно всем пророчествам, должен быть потомком Давида из колена Иудина. Однако, это противоречие разрешилось в Иисусе из Назарета: Его Пречистая Матерь была в близком родстве со священническим родом Захарии (отца Иоанна Крестителя), а усыновивший Его Иосиф был давидитом.

Главное же — что Господь Иисус действительно соединяет в себе оба служения, что и позволяет нам считать третью и четвертую главы Захарии пророчеством о Нем. Нельзя не отметить также, что сугубо земное княжеское служение Зоровавеля может толковаться как символ человеческой природы Христа, а духовное служение первосвященника — как символ Его божественной природы. Однако, вряд ли сам Захария сознательно стремился к возможности такого толкования: тайна Богочеловечества Христа оставалась сокрытой для Ветхого завета.