Мысли вслух на 1 Кор 7:17-40

Вновь возвращаясь к теме брака и безбрачия, Павел прямо говорит, что у него нет однозначного решения этой проблемы: откровения от Бога, которое позволило бы ему дать определённый ответ, он, как видно, не получил, и потому вынужден ограничиться лишь собственным опытом служителя Христова (ст. 25). А личный опыт апостола был, как известно, именно опытом безбрачия, которым он и делится со своими читателями. Осмысливая путь безбрачия, апостол исходит из того, что, как видно, имел в виду Спаситель, когда Он говорил о Царстве небесном, которое «приблизилось». Павлу было очевидно, что мы живём именно в те самые последние времена, о которых говорили великие пророки Израиля, а потому идеальным для духовной жизни состоянием человека он считает такое, которое никак и ничем не привязывало бы его к жизни ещё не до конца преображённого мира и к его законам (ст. 29 – 35).

Апостол прекрасно понимает, что такое реальная семейная жизнь, в падшем мире в любом случае сопряжённая с житейскими и бытовыми проблемами, которых в ином случае можно было бы избежать. В семейной жизни нет греха, но в нашем, ещё не до конца преображённом мире она может стать источником не только радости, но и страданий, и Павел призывает желающих семейной жизни не закрывать глаза на этот очевидный факт (ст. 28). Потому-то апостол и предлагает каждому оставаться в том семейном положении, в котором он оказался (ст. 26 – 27). Для него важно лишь, чтобы и брак, и безбрачие были не случайностью, а осознанным выбором того, кто решается на тот или иной путь (ст. 36 – 40).

Никто не обязывается ни к браку, ни к безбрачию, если не чувствует в том или другом своего призвания. Но, решившись на брак, будущие супруги когда-нибудь неизбежно окажутся перед выбором, о котором Павел говорит совершенно ясно: исполнять ли волю Божию («угождать Богу») или предпочесть ей собственный комфорт («угождать мужу», «угождать жене»). По-видимому, именно этот момент и имеет в виду апостол, говоря о страданиях, неизбежных в семейной жизни, если речь идёт о христианской семье: ведь выбор воли Божией в такой ситуации нередко чреват, как минимум, дискомфортом. Но, предупреждая о трудностях, Павел всё же никого не отговаривает от семейной жизни и не пытается предопределить ничьего выбора: путь в Царство каждый проходит сам, и лишь идущий волен выбирать себе спутника жизни на этом пути.

Супружеская жизнь в иудаизме считалась фактически своего рода религиозной обязанностью, она связывалась в сознании верующих с исполнением того повеления «плодитесь и размножайтесь», которое было дано людям в самом начале, сразу после сотворения человека, ещё до грехопадения. Поэтому избегать супружеской жизни считалось неуместным и недостойным человека, стремящегося соблюсти Божьи заповеди. Конечно, в жизни случается всякое, не каждому удаётся создать семью, но на бессемейных, если, конечно, они не имели семьи не по своей вине, смотрели как на людей, не вызывающих ничего, кроме сочувствия.

Это в равной мере относилось к священникам, левитам, раввинам, учителям Торы. Считалось, что никакое служение Богу само по себе не может стать препятствием к семейной жизни. Что касается самого Павла, то он, вероятно, к моменту своей встречи с Воскресшим на дамасской дороге не успел ещё жениться и обзавестись семьёй: ведь он был тогда сравнительно молодым человеком, только что закончившим своё раввинистическое образование.

А может быть, даже и не совсем закончившим: неизвестно точно, продолжал ли в это время Павел (тогда ещё Шауль) своё обучение у Гамалиэля, или нет. Но став Павлом и апостолом, бывший ученик Гамалиэля Шауль уже не мог жить прежней жизнью, а его новая жизнь была так наполнена поездками и путешествиями, притом путешествиями зачастую далеко не безопасными, что он почёл за лучшее не иметь семьи совсем с тем, чтобы не подвергать домашних всем тяготам собственной жизни.

Как видно, именно это и имеет в виду Павел, говоря о том, что семейный человек вынужден думать о семье, а бессемейный может целиком посвятить себя служению, ни на что больше не отвлекаясь и ни на кого не оглядываясь. Но апостол понимает, что такой путь не может быть универсальным, что он обусловлен спецификой конкретного призвания и конкретного служения. Говоря о себе как о человеке, «имеющем Духа Божия», Павел отстаивает своё право, равно как и право любого другого человека, если Бог призывает его именно на такой путь, оставаться без семьи.

Он призывает не смотреть на бессемейных как на людей несчастных, чья жизнь не удалась, утверждая, что тут может быть и осознанный выбор соответствующего пути. Такое утверждение достоинства безбрачия на фоне традиционного к нему пренебрежения было тогда совершенно необходимо. Но апостол обращает внимание ещё и на то, что в нынешние времена, когда Царство уже, по слову Самого Спасителя, приблизилось, а Его возвращения во славе можно ожидать каждый день, к семье нельзя привязываться так же, как и ни к чему другому в этом мире.

Есть ведь семья как супружество, как глубина и полнота отношений, которые, если говорить о христианах, укоренены в жизни Царства, а есть семья как явление социальное и бытовое. Вот этот быт и социум, его порождающий, в Царство не войдут, оставшись в мире сем. А значит, даже семейной жизнью совершенно необходимо жить так, чтобы быт и социум не возобладали над его духовной составляющей, о чём и напоминает Павел.

Удивительное явление — Боговдохновенность Писания. Откуда у людей могла возникнуть нелепая мысль, что Бог диктовал его слово за словом, которая нет-нет, да и всплывает в дискуссиях? Во всяком случае, в Писании есть несколько мест, где очевидно, насколько такое примитивное представление далеко от истины, и сегодняшний отрывок из послания апостола Павла к Коринфянам из их числа.

Читая то, что пишет апостол о желательности или нежелательности брака для христианина, ясно слышишь некоторое напряжение его слов и мысли. В первом веке среди христиан было распространено мнение, что конец света произойдет буквально со дня на день, и сам апостол Павел лишь в конце жизни несколько отошел от него. Понятно, что в этой перспективе брак представлялся вещью достаточно ненужной. Помимо этого, опыт самого апостола, пережившего, по-видимому, тяжелый разрыв с семьей, мог служить подтверждением слов Спасителя «враги человеку — домашние его». По собственному разумению в момент написания послания апостол скорее всего, рекомендовал бы своим корреспондентам воздержаться от брачных уз.

Но в его словах чувствуется, что некая сила удерживает его от высказывания такого определенного мнения. Скорее всего, именно так действует Дух Божий в своих служителях, и им приходится с усилием преодолевать приверженность своему человеческому, чтобы послужить делу Божьему. Только в таких редких местах, где личное мнение автора не вполне совпадает с мнением Святого Духа, это и становится заметно.

Размышляя о жизни Царства, Павел приходит к выводу, что для неё годится каждый, независимо от своего социального статуса (ст. 24). Такой вывод вполне закономерен: ведь, если Царство, по слову Спасителя, «не от мира сего», то ни материальное, ни социальное положение христианина никак не может повлиять на его жизнь в этом Царстве. Но на возможность свидетельствовать о Царстве оно повлиять может. Если, к примеру, один из супругов, обратившись, считает возможным разорвать отношения со своей половиной лишь потому, что отношения с ней (с ним) перестали быть для него (для неё) важными, такой разрыв, вполне естественно, станет не свидетельством, а антисвидетельством: ведь отвергнутый муж или отвергнутая жена в таком случае могут вполне резонно счесть, что новая жизнь их обратившейся половины не для них. Потому-то, как видно, апостол и считает необходимым для обратившегося оставаться в семье, если только его половина не протестует и не требует развода (ст. 12 – 16).

Для обратившегося ко Христу семья должна по возможности быть местом свидетельства, а не антисвидетельства. Точно так же и всякое другое положение человека может стать как свидетельством, так и антисвидетельством. Так, к примеру, апостол призывает и евреев («обрезанных»), и обратившихся ко Христу недавних язычников оставаться тем, кто они есть, и притом совершенно открыто (ст. 18 – 20). Религиозные различия между евреями и недавними язычниками нередко бывали разительны, но именно их духовное единство внутри одной общины могло бы стать лучшим свидетельством реальности Царства, для которого религиозные различия вторичны. А невозможность и отсутствие этого единства, напротив, стало бы антисвидетельством, лишь подтверждающим, что христианство — вовсе не жизнь в Царстве, а всего лишь ещё одна новая религия, ничуть не лучшая, хотя, быть может, и не худшая, чем любая другая.

Конечно, возможны и такие ситуации, когда стоило бы попытаться изменить то положение, в котором находишься. Павел, к примеру, совершенно убеждён, что юридическая зависимость — не лучший вариант, и предлагает рабам по возможности освобождаться от рабского состояния (ст. 21). И дело не в том, что, будучи рабом, человек не может быть жителем Царства (ст. 22 – 23), а в том, что у свободного больше возможностей для свидетельства об этом Царстве, чем у раба. Конечно, духовной свободы у раба может быть иногда больше, чем у того, кто свободен юридически, но формальная, юридическая свобода может всё же стать земным прообразом духовной свободы жителей Царства, и апостол предлагает не упускать шанса обрести эту внешнюю свободу, если такой шанс появится.