Мысли вслух на 2 Кор 9:1-15

Продолжая разговор о взаимопомощи и о пожертвованиях, Павел обращается к духовному опыту, отражённому в традиции бедняков Господних, для которых бедность была состоянием не столько материальным, сколько духовным. Именно в их среде возникло встречающееся в Книге Псалмов изречение «кто потратил всё, раздав бедным, праведность того пребудет вовек» (ст. 9). По-видимому, изречение подразумевало не просто милостыню, а помощь общинам бедняков и пожертвования на общинные нужды. И Павел, как видно, именно в таких пожертвованиях, практика которых, возможно, уходит корнями в глубокую древность, видит образец взаимопомощи для христиан. Члены же общин бедняков Господних жертвовали не только из чувства чисто человеческой справедливости. Они видели в факте пожертвования, в готовности человека расстаться с тем, что ему принадлежит, ради ближних знак того полного предания себя в волю Божию, без которого не может быть полноценной духовной жизни.

Павлу, как видно, важна прежде всего эта духовная готовность коринфских христиан к пожертвованию, он не хочет, чтобы они воспринимали пожертвование как простую религиозную обязанность, которую необходимо исполнять постольку, поскольку являешься членом той или иной церкви. Ведь в таком случае речь шла бы уже о своего рода принуждении, на которое человек, конечно, соглашается потому, что считает это согласие своим долгом, но духовного смысла такое пожертвование оказалось бы лишено (ст. 1 – 5). Апостол же особо подчёркивает, что с точки зрения духовной, с точки зрения тех отношений, которые соединяют человека с Богом и с ближними, смысл имеют лишь действительно добровольные пожертвования, такие, которые человек делает с радостью и с полной охотой (ст. 6 – 8).

Конечно, пожертвование, сделанное из чувства религиозного долга, тоже небесполезно. Но для того, чтобы оно стало действительно полезным духовно, оно должно стать частью Царства, а это возможно лишь в том случае, если пожертвование будет сопровождаться соответствующим отношением к тому, кому оно предназначено. Между тем, отношения жителей Царства не могут быть основаны лишь на долге, настоящим их основанием может быть только любовь, доверие и благодарность. В Царстве никто никому ничего не должен, но каждый из любви готов поделиться с ближним всем, что имеет, и поблагодарить ближнего за готовность поделиться с собой. Не случайно Павел уделяет особое внимание благодарности, связывающей принимающих пожертвования как с Богом, так и с жертвующими (ст. 12 – 15). Он понимает, что именно в ней и воплощаются те отношения, которые соединяют между собой жителей Царства. Соединяют не взаимными обязательствами, а взаимной любовью.

Нам всегда кажется, что для того, чтобы давать, мы должны сначала что-то получить. Апостол Павел переворачивает эту логику: дается только тому, кто отдает. В этом он вполне следует Христу: в Евангелии от Иоанна Иисус говорит очень похожие вещи. Хочешь жизнь вечную — отдай ту, что имеешь. Хочешь награды от Отца — начинай со служения.

Христианская благотворительность хорошо известна в мире. Впрочем, не только христианская: такая практика знакома и иудеям, и мусульманам. Но есть между христианской благотворительностью и благотворительностью иудеев или мусульман одно существенное различие: в отличие от иудейской или исламской, христианская благотворительность — дело сугубо добровольное.

Конечно, не в последнюю очередь это объясняется тем, что христианство, как его иногда называют, — «религия любви», а любовь не терпит никакого принуждения, никакой «обязаловки». Но дело, по-видимому, всё же не только в отношениях взаимной любви, связывающих христиан между собой. Дело, наверное, в том, что христианство — вообще не религия, а просто жизнь в Царстве. Жизнь, которая не регламентируется никакими правилами и ритуалами, кроме данных Богом заповедей. Да и заповеди в конечном счёте должны стать не внешним регламентом, пусть и принятым добровольно, а тем духовным стрежнем, который организует всю жизнь человека изнутри, а не извне.

При такой жизни, разумеется, ни о какой обязательной благотворительности говорить не приходится, ведь регламентировать благотворительность означало бы, в сущности, регламентировать помощь ближнему, а жизнь в Царстве не только не нуждается в таких регламентациях: они в ней попросту невозможны. Не случайно апостол цитирует псалом о «дающем с радостью», которого «любит Бог». В самом деле, радость от добра, сделанного ближнему, только и возможна в Царстве и по законам Царства, по законам непреображённого мира настоящая радость возможна лишь тогда, когда помогают тебе.

Конечно, помогающий и в непреображённом мире может получить от своей помощи известное моральное удовлетворение, но не от того добра, которое сделано ближнему, а от сопутствующих такому деланию привходящих обстоятельств (явно выраженное чувство благодарности со стороны облагодетельствованного помощью человека, одобрение общества, даже удовольствие, вызываемое чувством исполненного религиозного долга).

Но если помогающий ближнему испытывает при этом настоящую радость, значит, его коснулось дыхание Царства. И Павел, прекрасно это понимая, призывает к благотворительности не как к утомительной религиозной обязанности, а как к проявлению отношений Царства. Отношений, без которых христианства нет.

Павел приводит традиционные для иудаизма аргументы, корнями уходящие в традиционное же представление о бедности — прежде всего как о духовном состоянии, а не как о материальном положении. На первый взгляд может показаться, что речь идёт об обмене материальных ценностей на некие духовные, вплоть до спасения.

Иногда нечто на первый взгляд похожее говорил и Сам Спаситель, предложивший, к примеру, обратившемуся к Нему богатому юноше раздать своё земное богатство и получить взамен другое, небесное. Но на самом деле тут всё не так просто. Тут не простой размен одного богатства на другое, тут скорее отказ признавать своим то, что тебе принадлежит. И речь не только об относительности права собственности как такового, о котором применительно к Царству говорить не приходится. Речь об отношении человека к тому, что он считает своим.

Что вкладываем мы в понятие «своего»? Называем ли мы так что-то принадлежащее нам по праву, заслуженное, заработанное, законно приобретённое? Или речь идёт о чём-то таком, что дано нам в пользование, может быть, даже пожизненное, но только в пользование? Относительно имущества мы все прекрасно понимаем (если, конечно, даём себе труд хоть немного задуматься), что оно дано нам в пользование, хотя бы потому, что, покидая этот мир, с собой мы его не возьмём. Что же до таких вещей, как знания, таланты или способности, то с ними ситуация зачастую менее очевидна, по крайней мере, на первый взгляд, потому, что многое или всё из перечисленного кажется принадлежащим нам неотъемлемо, причём относительно знаний, например, многие уверены, что тут они всего достигли сами.

Но человек, ставший бедняком в духовном смысле, понимает, что и это ему не принадлежит. По крайней мере, до тех пор, пока он не стал собой настоящим, а стать собой настоящим можно лишь в Божьем присутствии, которое от человека уж точно не зависит совершенно. По-настоящему человек владеет только собой, а остальное дано ему лишь на время, и оно никак не может заменить главного, того, что может дать один Бог.

В такой ситуации владение или обладание чем-то — не более, чем иллюзия. И когда человек расстаётся с этой иллюзией, он перестаёт смотреть на свои богатства (в чём бы они ни состояли) как на свои. Они даны человеку в пользование, и их можно легко передать другим, если так будет лучше для всех. Поделиться. Пожертвовать. Словом, так или иначе расстаться с тем, что имеешь, отдав это полностью (если речь идёт о материальных благах) или сделав его достоянием других в такой же степени, в какой обладаешь им сам (если речь идёт о знаниях, талантах или способностях).

И всякая церковная община, поскольку она живёт, как принято жить в Церкви с большой буквы, должна быть так же готова поделиться всем, что имеет, с нуждающимися. Не потому, что «надо» или «положено», а потому, что дыхание Божье, дыхание Царства не сможет иначе дышать в этой общине свободно. Так же, как не сможет оно дышать свободно в сердце человека, не готового делиться. Вот об этом и напоминает Павел адресатам своего послания.

Как Бог относится к человеческому богатству? По Ветхому Завету, казалось бы, все ясно: Бог благословляет богатством угодных Ему людей. То есть богатые угодны Богу. Однако Иисус, пожалуй, склоняется на сторону бедных («Трудно богатому войти в Царство»), особенно это заметно по многим притчам. А вот апостол Павел вновь говорит о богатстве как о Божьем даре. В чем же дело? Может быть, нужно понимать эти слова в переносном, духовном cмысле? Да нет, Павел говорит именно о материальных вещах, и не стоит эту фразу сразу спиритуализировать. Давайте разберемся. Уже ветхозаветные пророки обличали богатых людей Израиля за их немилосердие. И Иисус возражает не против богатства самого по себе, а против того, как люди к нему относятся и как им пользуются. Эту же линию продолжает и апостол Павел: у богатства, дарованного Богом, всегда есть цель — добрые дела, а именно к таким делам и призывает нас Евангелие.