Мысли вслух на Иов 4:1-21

Друзья Иова, конечно, не могли оставить без ответа услышанный ими вопль, хотя вопль этот и предназначался, в сущности, не им, а Богу. Впрочем, как заметил Элифаз, кто мог бы заставить его, как и всех участвующих в начавшемся разговоре, замолчать (ст. 2)? Тем более, когда речь шла о таких основополагающих вещах, как праведность и смирение перед Богом! И Элифаз начинает своё увещевание. Он, как, впрочем, и остальные друзья Иова, говорит совершенно правильные с точки зрения любой религии вещи.

В самом деле, Иову наверняка не раз приходилось говорить ободряющие слова тем, кто оказывался в тяжёлом положении, быть может, подобном тому, в котором оказался теперь сам Иов (ст. 3 – 4). И Элифаз теперь призывает Иова к мужеству, он говорит ему: какой же пример ты показываешь тем, кого раньше поддерживал (ст. 5)? А за призывом к мужеству следует вполне традиционное, безукоризненное с религиозной точки зрения рассуждение о том, что праведника Бог не оставляет, что он не погибнет, что праведному Иову не стоит отчаиваться, что он может смело полагаться на свою праведность и быть уверенным в том, что всё для него кончится хорошо, ведь он не нечестивец (ст. 6 – 11).

Такая речь могла бы показаться речью записного оптимиста от религии, весьма неуместной и даже несколько издевательской, если бы Элифаз не был предельно откровенен с Иовом, так, как бывают откровенны лишь с близкими друзьями. Он делится с Иовом собственным, глубоко личным и даже, можно сказать, интимным опытом пережитого им самим откровения (ст. 12 – 21). Смысл его вполне понятен: человек никогда не бывает чист и непорочен перед Богом, так что никто и ни в чём не может быть уверен, когда дело касается отношений с Ним. А если так, то и с праведником может случиться всякое, праведная жизнь не может быть стопроцентной гарантией от бед и несчастий. Но всё же Иов праведник, и ему нечего бояться, надо лишь положиться на Бога, довериться Ему полностью, и всё будет хорошо.

Что могли ответить Иову его друзья на те горькие слова, которые услышали от него? Что можно сказать человеку, проклинающему собственную жизнь? Друзья Иова — люди глубоко и по-своему искренне религиозные. Некоторые из них, как Элифаз, не чужды собственного духовного опыта. Они знают правильные ответы на вопросы, подобные тем, которые задаёт Иов, и готовы помочь своему другу, поделиться с ним тем, что имеют. Элифаз, конечно, не преминул напомнить Иову о прошлом: разве не был он, Иов, сам утешителем для других в подобных ситуациях? Наверное, был. Иов молчит, и нам остаётся лишь догадываться, что думает он теперь о словах, которыми прежде в похожих случаях утешал других. Какими они казались ему теперь?

Наверное, не слишком уместными — но об этом мы можем лишь догадываться. А вот другой аргумент Элифаза серьёзнее, он — от личного опыта. У Элифаза были свои встречи с Богом. Лицом к лицу. Ночью. Почти как у Иакова — но, в отличие от Иакова, Элифаз не помышлял ни о какой борьбе. Он лишь трепетал, и волосы у него на голове шевелились от ужаса. Как и Иаков, Элифаз получил своё благословение — сообразно мере собственной решимости. Иакову была сказано: ты боролся с Богом и людьми и победил.

Элифаз услышал другое: смертный праведнее ли Бога? Чище ли человек своего творца? Что ж, каждому своё. И вот теперь Элифаз готов поделиться своим опытом с Иовом: чище ли человек своего Творца, пусть даже он праведник из праведников? Аргумент беспроигрышный: не человеку тягаться с Богом, кем бы человек ни был. Но, в сущности, это вовсе не ответ на вопрос. Если с Богом человеку не тягаться, так что же, праведность бессмысленна? Значит, между праведником и грешником нет никакой разницы? Такой вывод был бы для Иова (да и для любого другого тоже) полным духовным и нравственным кошмаром. Где же выход?

Елифаз взывает к богобоязненности Иова. Вроде бы это разумно, ведь Иов не утратил веру, он отверг богохульный призыв жены (поступив, кстати, более стойко и разумно, чем Адам). Говорит Елифаз верно, опровергнуть его слова невозможно, да и не нужно, но беда и ограниченность Елифаза в том, что он уверен в возможности всё объяснить рационально. Здесь мы сталкиваемся с одной из попыток понять Бога, исходя из собственных неизбежно ограниченных представлений. Они могут быть более или менее мудрыми и глубокими, могут в той или иной степени соответствовать верным представлениям о духовном мире, но они не могут дать полное представление о невыразимой обычными словами и неисчерпаемой Истине.

Слова Елифаза: погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы? - могли бы показаться излишне оптимистичными, тем более, что опровергнуть их нетрудно, можно привести великое множество опровергающих примеров. Но эти слова предъявлены им в качестве упрёка, и так начинается дополнительная пытка Иова: он вынужден выносить ещё и обвинения со стороны друзей, уверенных в том, что Иов обоснованно наказан за грехи, и не сомневающихся в своём праве обличать.

Как легко можно перейти от сочувствия к очерствению...