Мысли вслух на Мф 23:13-22

Сегодняшние горькие слова Христа о книжниках и фарисеях, забаррикадировавших вход в Царство Небесное своими религиозными стереотипами, следует рассматривать параллельно со словами Всемогущего «Не сотвори себе кумира». Увы, человек обладает пугающей способностью делать идолов из всего. Ведь все то, что так важно для книжников и фарисеев, — объективно хорошие вещи. И молиться жизненно необходимо, и проповедовать, и храм беречь... Но все это может быть формами, в которых выражается любовь к Богу, а может быть средством отгородиться от Бога. Слово «лицемерие» в греческом означает в первую очередь притворство. Вот что важно понимать: мы может притвориться любящими Бога, но обмануть нам удастся лишь самих себя, но не Всевидящего.

Эти слова Христа приведены в Евангелии не только и не столько для того, чтобы осудить наше лицемерие. Просто коль скоро Бог видит нас в истине, лицемерие оказывается бессмысленным и тем самым есть надежда, что Он поможет нам избавляться от него.

Как видно, оценка Иисусом фарисеев со всеми их делами и со всей их активностью оказывалась порой довольно жёсткой. Что же вызывало у Него наибольшее осуждение? На первый взгляд, речь идёт о вещах достаточно разнообразных. Тут и нарушение элементарных нравственных норм под прикрытием закона, и клятвы, формально разрешённые, а фактически нарушающие Тору, и распространение своей религии, которое, по слову Спасителя, к Царству не приближает. Что же общего между всем этим? В сущности, только одно: подмена содержания формой. Собственно, формализация религиозной жизни — главное, в чём Иисус упрекает фарисеев. Конечно, любая религия склонна к формализации, но если религия рождается на основе полученного от Бога откровения, как это имело место в случае яхвизма и выросшего в его лоне иудаизма, внутри неё всегда есть некий духовный потенциал, который позволяет такой формализации противостоять. Другое дело, что использовать его порой довольно хлопотно, формальная религиозность вызывает обычно меньше внешних проблем, и противостоять ей решается далеко не каждый. Иисус же упрекает фарисеев именно за то, что они этого не делали. Конечно, Царство, которое Он принёс в мир, не вмещается ни в какие религиозные рамки, даже если религиозность, в рамки которой его пытаются вместить, оказывается живой и искренней. Но в этом случае у носителя такой религиозности всё же появляется возможность использовать её, как своеобразный духовный трамплин для прыжка в Царство. А вот о религиозности, в которой преобладает формализм, такого не скажешь: она на пути к Царству может оказаться лишь тормозом. Между тем, как видно, в фарисейском братстве в евангельские времена религиозного формализма было уже более, чем достаточно: братское движение к этому времени насчитывало уже более столетия, и тенденция к формализации религиозной жизни в нём если не возобладала, то, во всяком случае, была очень заметной. И всё же Иисус даже на этом фоне не отвергает всю фарисейскую традицию разом, обращая внимание лишь на вполне конкретные её формы и проявления, никак не совместимые с Царством. Ведь Он знает, что в Царство могут войти и религиозные люди тоже. Если, конечно, они не поставят свою религию впереди Царства.

Обличительные речи против фарисеев и учителей Закона должны быть в нашем понимании уподоблены скорее дорожным знакам, указывающим о том, что за этим поворотом обрыв, а здесь возможен гололед. Иными словами должны служить для нас скорее сигналом об опасности для нашей духовной жизни, нежели поводом к тому, чтобы разделить гнев Спасителя простив тех или иных людей. Слово «фарисей» в русском языке лишилось всех положительных коннотаций, оставшись с одними лишь отрицательными. А между тем это были очень образованные люди, многие из которых были учениками Иисуса. Мы не должны забывать об этом.

В этом отрывке Христос говорит о тех, для кого храм важнее Бога. И ведь это так часто случается у нас. Как часто люди, воспитанием наделенные тончайшим эстетическим чувством, в своей воцерковленности питаются лишь красотой обряда. И как часто люди идут в храм только за общением, спасающим от одиночества мегаполиса, и вообще любого одиночества, забывая, что Церкви важнее всего Бог.

Огненная бичующая проповедь Христа адресованна книжникам и фарисеям. Практически монополизировав интерпретацию Писания, эти люди превратили живое слово Божие в жесткий набор правил, который сами же и не исполняли. Кроме того, за этим частоколом того, что Иисус называет "заповедь на заповедь", становятся почти не видны основные заповеди, данные Моисею, те заповеди, в которых Бог явил Свою любовь и заботу о людях народа Божиего. Тем самым, люди, воспитывавшиеся в учении книжников и фарисеев, не получали доступа к самому главному - к Богу любящему и милосердному, и врата Царства для них оказывались закрытыми. Не случайно Иисус так остерегал Своих учеников против закваски фарисейской. Но разве мы можем сказать, что мы совсем от нее чисты? Слышим ли мы голос Христа, восклицающего "Горе вам!"?

Ритмично падают суровые слова, обличающие книжников и фарисеев в лицемерии, безумии и слепоте. Те, кому было дано служить Богу и Его высшей правде не только не справились со своим служением, но и соблазнились использовать своё положение в корыстных целях. И потому спрос с них строже, чем с “обычных” грешников.

Очень бы хотелось эти слова, обращённые к интеллектуальной элите древнего Израиля, к ней одной и отнести. Но так не получится. Тот, Кто предупреждал нас остерегаться закваски фарисейской и саддукейской, произнося это обличение сквозь века и нас предупредил об ответственности за результаты нашего служения.

Легче всего в таком случае начать вспоминать, как кто-то из христиан совершал действия, соответствующие перечисленным Христом. Подобный “разбор полётов” необходим, но в первую очередь всё здесь сказанное следует считать предупреждением нам самим. Поэтому постараемся вспомнить, не случалось ли и нам заботиться о внешней благопристойности больше, чем о реальном преодолении греховных наклонностей.

Иначе мы и сами станем подобны крашеным гробам, вдобавок выискивающим чужую нечистоту.

Самое страшное, что чем выше призвание человека, тем трагичнее и больнее его отпадение, его неверие. Фарисеи были религиозными наставниками Божьего народа, хранителями предания, закона, Писания. Иерусалим — «город великого Царя», но именно там погибает Христос. Иудеи — избранный народ, «свои Богу», но — «к своим пришел и свои Его не приняли». Мы, христиане — тоже богоизбранный народ, дети Авраама по вере, хранители евангельского Предания. Поэтому, мы тоже ходим по краю пропасти, мы тоже — в группе риска. В любой момент наше благочестие может превратиться в лицемерие, убежденность в вере — в сознание собственной правоты, уважение к традициям — в законничество. Как избежать «закваски фарисейской», но при этом остаться Божьим народом? Как сохранить верность Евангелию, но не потерять Христа?

«Религия — экологическая ниша», «религия — социальная игра». Именно так говорят о религии многие думающие и серьезные люди. Игра... Иисус так и называет фарисеев, благочестивых, знающих и исполняющих все религиозные предписания, живущих этим и ничем другим, — «Актеры!». Не то, чтобы Он осуждает актеров вообще, но эти люди играют в то, во что нельзя играть. Как ни похожа наша жизнь на театр, Бог не может быть содержанием спектакля. Поэтому для Иисуса недопустима такая социальная игра — Бог для Него слишком важен и слишком близок, чтобы так лицедействовать: сначала молиться напоказ, а затем обманывать и унижать; проповедовать, а затем забывать о Боге; быть честным перед Богом в подсчете дохода с овощей, а затем обманывать Его всей жизнью. Наверное, это наша потребность — кого-то изображать, кем-то себя выставлять... Но небесный Отец не играет в «дочки-матери» — у Него настоящая любовь.

Сегодняшнее чтение подводит итог всем спорам между Иисусом и фарисеями. Споры эти касались самых различных вопросов, но, как выясняется, речь во всех случаях шла о смысле духовной жизни. И главным в Законе оказывается «суд, милость и вера» (ст. 23). Не случайно Иисус говорит здесь о суде, о милости (соответствующее греческое слово, впрочем, точнее было бы перевести как «милосердие») и о вере. Ведь именно о милосердии и о верности Богу (а в еврейской Библии понятия «вера», «истина» и «верность» обозначаются одним словом) как об основе богопознания говорили пророки. Иисус здесь лишь напоминает Своим слушателям о том, о чём они должны были бы помнить, но, как видно, забыли.

Впрочем, Иисус отнюдь не осуждает фарисеев за внешнее соблюдение Закона, например, за десятину, которую они, очевидно, платили очень аккуратно, Он лишь правильно расставляет приоритеты с тем, чтобы второстепенное не заслоняло главного. Ведь и милосердие, и вера, без которых не может быть правильного суда, возможны лишь тогда, когда есть живые, реальные отношения с Богом, а вот заплатить десятину можно, даже не имея таких отношений, следуя, к примеру, устоявшейся традиции или из соображений религиозной дисциплины. Но такое формальное исполнение религиозных обязанностей отнюдь не приближает человека к Богу. Более того, оно может даже исказить основополагающие представления о духовной жизни, и тогда второстепенное легко может показаться главным, как и случилось с религиозными формалистами (ст. 16 – 22).

Очевидно, именно это имеет в виду Иисус, говоря, что такие формалисты и сами не идут в Царство, и другим мешают (ст. 13). И дело здесь не только в том, что, формально соблюдая Закон, они нередко забывают о милосердии к тем, к кому Закон требует относиться милосердно, как, например, к вдовам (ст. 14). Дело в том, что при таком подходе к духовной жизни, когда она ограничивается лишь формальным исполнением религиозных обязанностей, человек меняется внешне, ничуть не меняясь по существу (ст. 25–28), ведь внешняя религиозность может в лучшем случае изменить привычки и психику человека, не затрагивая его духовного «я». И всякая попытка обращения к сердцу человека тогда вызывает лишь раздражение самодовольной натуры, гордящейся своей «праведностью». Так было всегда, и не случайно Иисус видит в почитании такими «праведниками» пророков и подлинных праведников древности лишь лицемерие (ст. 29 – 32): Он прекрасно понимает, что, будь эти пророки и праведники живы, никакого почитания от своих мнимых «почитателей» они бы не заслужили, и те поступили бы с ними так же, как поступили с ними при жизни их современники.

Время и история не меняют людей, их меняет лишь действие духа Божия, и только тогда, когда они сами этого хотят и на это соглашаются. Но такое, увы, мало свойственно падшей человеческой природе, и потому крестная смерть Спасителя становится неизбежной.