Мысли вслух на Лк 6:31-36

Будучи добрым человеком, легко давать взаймы, ничего не ожидая взамен, особенно если положение материальное более или менее стабильное. Пусть ты понимаешь, что себя ты чего-то лишаешь, наоборот, от этого как-то растешь в собственных глазах. Но вот и ловушка. Взамен ты ожидаешь личного роста, раз, ожидаешь расположения Бога, два, расположения тех людей, которым ты сотворил милость, или, если ты творишь ее анонимно, тех людей, через которых ты ее творишь, три. И вот от этих трех вещей избавиться совсем не так просто, иногда кажется даже невозможно. Тогда попробуем их проанализировать. Но вроде бы расположение людей и Бога есть признак умножения любви между нами а, значит, тоже лежит в русле заповедей Божиих и не стоит этого стыдиться. Но на самом деле, это очень сложно понять, но это не так. Потому что любовь принципиально есть акт между двумя абсолютно равными людьми. Напротив, чувство того, кто стал объектом твоей благотворительности, что он теперь тебе обязан, а вернуть нечем, может разрушить отношения между вами, хотя внешне это будет выглядеть как любовь. И только поэтому, только чтобы любовь не разрушить, всеми силами постарайся сделать так, чтобы человек, которого ты облагодетельствуешь, пусть он тебе очень близок, не знал, что это ты, чтобы не рушить то равенство любви, которое есть между вами. Что же касается личного роста… Можно сотворить сразу по милости что-то такое, что тут же все добро перечеркнет, можно совершить что-то такое, что никакие добрые дела уже не пойдут в зачет. Мы, наша судьба в вечности всегда до мгновения нашей смерти под вопросом и что с того, что мы немного подросли, может это шаг вперед после которого будет два шага назад, а мы сами и не заметим как. Так что это всё пустяки, рост, падение, нельзя все время держать руку на пульсе, нельзя все время держать в одной руке линейку, чтобы ежедневно отмечать на сколько я подрос, потому что нельзя занимать руки, они нужны для дела. Как шутят физики-экспериментаторы, для всякой разумной операции нужно три руки. Ну хотя бы две, но никак не одна.

Заповеди, которые Господь Иисус дает Своим ученикам, на первый взгляд выглядят невозможными и чрезмерными. Невозможными, потому что ни один из людей не в состоянии поступать так, как заповедует Господь. Чрезмерными, потому что наша мера справедливости узка и ограниченна, и довольствуется куда меньшим, чем милосердие к врагам. Конечно, по сравнению с похвальбой Ламеха, в глубокой древности ставившего себе в заслугу то, что он убивал за одну нанесенную ему царапину, впитавшееся в нашу психологию представление об адекватном воздаянии добром за добро и злом за зло («око за око, зуб за зуб») можно считать большим прогрессом. Но Господь смотрит не с точки зрения глубины нравственного падения, из которой нам нужно выбраться, а с точки зрения высоты, на которую нам нужно взойти. Слово об отношении к другим Он заключает призывом к нам быть милосердными, как милосерд Отец. В самом деле, ведь это Бог любит нас, ставших Ему врагами и отвергших Его, это Бог дарует бесконечно много нам, которые ничем не могут воздать Ему.

Часто мы думаем, что эти заповеди о любви к врагам и милосердии к ненавидящим нас даны «на вырост», что когда-нибудь мы «возрастем» настолько, что станем способны исполнять их. Эта позиция не лишена смысла, но все же и далеко не удовлетворительна. Кто, в самом деле, может «дорасти» до совершенства, присущего Творцу? Да и время нашей жизни так кратко, что у нас нет возможности ждать. И поэтому Господь, доподлинно знающий нашу природу, предлагает нам удивительно практический принцип: «во всем, как вы хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Нельзя сказать, чтобы это было легко исполнить, но все же, пытаясь понять, как нам следует поступать в конкретной ситуации, мы можем им руководствоваться.

Главное, где Господь призывает нас применять этот принцип — это прощение. Множество раз Он повторяет, что если мы хотим быть прощенными Богом (и людьми), нам нужно уметь прощать самим. Очевидно, что предложенный Христом принцип гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. Он может быть распространен не только на отношения с людьми, но и на отношения с Самим Вседержителем. Иными словами, во всем, как мы хотим, чтобы Бог поступал с нами, следует и нам поступать так по отношению к Богу и к людям.

Среди всех заповедей Христа эта — самая невозможная. Большинство из нас, приходя в Церковь, это очень точно сознают, ощущая свое небескорыстие и жестокосердие. А потом... мы привыкаем, мы становимся «привычными» христианами, мы заменяем любовь к врагам «нежеланием им зла», мы готовы свести милосердие к милостыне, а предложению давать взаймы без отдачи противопоставляем слова Христа «будьте мудры, как змии». И — забываем о невозможности этой заповеди, перестаем стремиться к недостижимому, закрываемся в теплохладной самоуспокоенности.

У каждого человека бывают моменты, когда он сознает, что грешен. Даниил говорит об общей вине (Дан 9:5), не отнекиваясь и не оправдываясь тем, что он не один согрешил. И противопоставляет эти грехи не «чужому дяде», а святости, красоте Самого Бога. Даниил смотрит на Господа, очищаясь под Его милосердным взглядом. Который будет явлен миру в Иисусе.

Иисус тоже говорит о милосердии Бога, напоминая иудеям о ветхозаветных истинах. Но Он идет дальше: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд», - призывая к действию и подражанию. Стих 38 кажется противоречивым, но так и выглядит милосердие Божие, Его закон. Во второй части стиха мы читаем о вечном неравенстве наших отношений с Богом, Он просто не может дать меньше – меньше, чем Его Воплощение, Любовь и Крест. Именно этими Его дарами мы и поверяем все, что делаем в мире.

Скептики, восстающие против христианства и христиан, часто говорят о корысти. Говорят о том, что, делая добро, христане заботятся о награде свыше, и все совершают «обещания ради будущих благ». Как ответить им, ведь мы и правда говорим вслед за евангелистом: «...и будет вам награда великая»?

Наверное, первое, что надо понять, что Господь нас призывает к абсолютной бескорыстности. И сегодняшний отрывок, в котором Господь призывает давать, ничего не получая взамен, и даже без надежды что-либо получить, должен служить предостережением и в этом псевдохристианском уповании на посмертное или какое-то иное воздаяние от Господа.

Иное дело, что Господь справедлив. И Его справедливость превыше всего. Но она принадлежит только Ему, мы не имеем права судить ни о ней, ни о нас самих в ее свете. Именно поэтому Господь говорит: «Мне отмщение и Аз воздам». В этих словах не только обетование конечного торжества добра над злом, или, точнее, обращения зла в добро. В них еще и условие нашей бескорыстности перед Ним.

Продолжая свою проповедь блаженств, Христос говорит о том, что именно необходимо делать, чтобы «быть сынами Всевышнего». Если в заповедях блаженства речь шла о состояниях человека, о присущих ему качествах и свойствах, то здесь Иисус перечисляет ряд действий, которые необходимо совершать христианину. «Но вам слушающим говорю», - обращается Он к тем, кто уже услышал и принял радикальные и противоречащие привычному пониманию жизни заповеди блаженства. Оказывается, что христианин должен не просто пассивно принимать жизнь, но и активно нести Христа в мир. Благословлять проклинающих, отдавать последнюю рубашку, подставлять щеку… Господь, говоря: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними», - призывает своих учеников совершать действия, которые могли бы и других людей побудить поступать по-христиански. Отвечая добром на зло, пытаясь любить там, где ненависть, проявляя истинную милость к нашим ближним, мы лишь отдаем другим то, что сами получили от Бога как его дети.

Должно быть, ни одно место в Евангелии не вызывало столько споров, недоумений и неприятия, как это. Сколько иронии и откровенных издевательств веками раздавалось по поводу слов о любви к врагам и подставлении второй щеки! Чаще всего сами христиане стеснялись этих слов, и в ответ не то что на удар по щеке, но и на любую обиду, часто кажущуюся, норовили заехать посильнее.

А между тем подставление щеки нередко требует большего мужества, нежели ответный удар. Вторую щёку вынужден подставлять избиваемый, когда он молча стоит перед палачами, выходящими из себя от его спокойствия, и это не мазохизм, а стойкость. Вторую щёку подставляют и воины, не отвечающие на вооружённые провокации врага, чтобы нанести ему удар в рассчитанный момент. Наконец, вспомним психические атаки, когда ряды наступающих редеют под пулемётным огнём, а наступление продолжается.

Конечно же, хотя библейские авторы неоднократно используют армейскую терминологию, не стоит видеть в библейских образах только лишь военно-прикладной смысл. Верные Господу, призваны к стойкости, сравнимой с воинской, но наша брань не против крови и плоти. Поэтому необходимо даже в том человеке, который нам враждебен, видеть брата, достойного любви и поражённого заразой зла, подобной проказе. Даже тогда, когда приходится применять силу для его обезвреживания, стоит об этом помнить, как это ни трудно.

Трудны такие слова и кажутся невыполнимыми. Но если мы надеемся ограничить свои возможности тем малым, на что уже способны, то не сделаем и этого малого. Чтобы чего-то достичь, надо ставить цель выше привычных возможностей. Минимум добра - это уже хорошо, но Христос предлагает нам большее. И с Его помощью мы могли бы быть на большее способны.

Текст, называемый обычно заповедями блаженства, составляет основу Нагорной проповеди. Хотя, в сущности, заповедями их назвать сложно. Что такое, в самом деле, заповедь? К примеру, тот же Декалог — десять заповедей — что они такое? На первый взгляд — система предписаний и ограничений. На взгляд более внимательный — Божьи интенции, обращённые к человеку. И при любом рассмотрении — императив. Для кого-то внешний — юридический или моральный. Для кого-то внутренний — духовно-нравственный. Но в любом случае императив. Нечто такое, что требует исполнения. Следования. Или выстраивания — если речь идёт о внутренней Торе. Но это во всяком случае некая активность, внешняя или внутренняя. Нечто такое, что требует от человека действия. Чтобы исполнить заповеди Декалога, надо что-то сделать. Исполнить в этом смысле заповеди блаженства невозможно.

На всём протяжении христианской истории теологи пытались определить, что же именно нужно сделать для того, чтобы исполнить заповеди блаженства. Мнения высказывались самые разные, и это лишь подтверждает: заповеди блаженства невозможно исполнить в том смысле, в каком мы говорим об исполнении, к примеру, тех же заповедей Декалога. Там надо что-то делать — что именно, в данном случае неважно. Тут — надо быть. Существовать. Пребывать. Там речь идёт об активности человека, тут — о качестве его существования. Чтобы исполнить то, что называется заповедями блаженства, человек должен начать жить иной, новой жизнью.

Можно было бы сказать, что все девять заповедей блаженства сводятся к одной: заповеди новой жизни. И все они — лишь описание с разных сторон этой новой жизни. Жизни, которой у человека нет. К которой человек может приобщиться, если примет Христа как Царя того Царства, которое входит в мир, но которой сам по себе человек не имеет и иметь не может. И вся Нагорная проповедь о том же — о новой жизни, в которую человек может войти и которая может войти в человека. Иначе врагов не полюбить. И уж точно не стать совершенным, как Отец небесный.

Как и некоторые другие эпизоды земного служения Спасителя, Нагорную проповедь Лука описывает не совсем так, как Матфей. Для Луки основой изложения того, что было сказано Иисусом во время этой проповеди, становится противопоставление двух путей: пути богатых, отождествляемым евангелистом с путём язычников, и пути бедняков, оказывающимся путём в Царство.

Сама по себе идея двух путей отнюдь не нова, она хорошо известна по ветхозаветным текстам, и для Луки именно она становится той призмой, сквозь которую он воспринимает слова Спасителя. Упоминая нищих, Иисус, несомненно, имел в виду не просто неимущих, а тех, кто понимал бедность, как духовное состояние. О таких бедняках говорили уже ветхозаветные пророки. И богатые отличаются от них не по имущественному признаку, а по признаку духовному: если бедняки находят своё утешение только в Царстве (ст. 20–23), то богатые получают своё в этом мире, не нуждаясь в Царстве (ст. 24–26).

Но для того, чтобы войти в Царство, нужно оставаться ему верным до конца. И потому жаждущим Царства нельзя жить по законам этого, ещё не преображённого мира, несмотря на то, что законы Царства в нём пока не действуют. Не случайно Лука выделяет в проповеди Иисуса призыв поступать с людьми так, как мы хотели бы, чтобы они поступали с нами (ст. 31), делая его композиционным центром той части своего рассказа, где он приводит наставление Иисуса тем, кто хочет жить по законам Царства (ст. 27–36).

На первый взгляд, призыв этот напоминает общеизвестное «золотое правило», но есть в формулировке его Спасителем одно не сразу бросающееся в глаза отличие: если в традиционном своём варианте «золотое правило» призывает относиться к людям так же, как они относятся к нам, то Иисус советует относиться к людям так, как мы бы хотели, чтобы они к нам относились. Иначе говоря, если мы действительно ищем Царства, то в отношениях с людьми нам, по слову Спасителя, надо, в известном смысле, «работать на опережение», заранее даря им своё хорошее отношение и не дожидаясь того, чтобы они вначале проявили себя по отношению к нам.

По законам нашего, ещё не преображённого, мира это, конечно, совершенно нерациональное поведение: ведь всем известно, что падший человек весьма мало способен как на добрые дела, так и на хорошее отношение к ближним. Но, с другой стороны, иной подход к окружающим нас людям не предполагает открытости, а без неё невозможно войти в Царство. Ведь Царство устроено так, что им нельзя наслаждаться в одиночку. Нельзя обрести его, отгородившись от всех. Царство можно обрести лишь в том случае, если сам становишься его частью, а стать ею можно лишь тогда, когда полученное нами мы передаём другим, тем, кто, как и мы, ищет полноты жизни в этом Царстве. И тогда мы становимся служителями Царства — теми, кого избирает Иисус для того, чтобы через них Царством стал весь сотворённый Богом мир.

Эти слова как будто специально идут вразрез с обычными человеческими представлениями. Почему вдруг блаженными оказались нищие и голодные, плачущие и отверженные, а богатым, сытым и смеющимся — горе? Можно подумать, что Христос возвещает революцию, которая перевернет мир вверх ногами! Царство Божье, которое Он приносит на землю, действительно радикально непохоже на привычные нам отношения в этом мире. Они строятся на милосердии Отца, а не на борьбе за существование. Даже будучи верующими людьми, мы часто забываем о том, что в этом Царстве совсем другие законы, и называем счастьем то, что называет горем Христос, и наоборот, Его блаженства считаем несчастьем. Как сильно надо измениться, чтобы стать настоящим гражданином этого Царства.