Мысли вслух на Лк 12:35

Евангельская притча рисует пример живой и действенной веры. Человек, который верует подобным образом, постоянно ожидает осуществления ожидаемого. Одна из отличительных черт христианской веры состоит в том, что мы ожидаем пришествия Христа в силе и славе. Постоянно ли мы ожидаем Христа?

Призыв бодрствовать повторяется в Евангелии очень часто. В том числе и потому, что все время быть начеку, все время помнить, для чего и как мы живем – невыносимый труд. Невыносимый потому, что мы живем во времени, а бодрствовать нужно в ожидании вечности. Встретившись с Богом, мы настолько ослеплены Им, что первое время нам кажется смешным такое частое напоминание о нашей изменчивости. Но проходит время, и сохранить эту внутреннюю напряженность первых дней веры становится все трудней. Как и первые христиане, мы вдруг понимаем, что с нетерпением ждем второго пришествия, но уже не день и не два, а десять, двадцать лет, и сколько еще этих десятилетий тяжелой и страшной жизни нам понадобится, чтобы дождаться Его. А Он все говорит: "Бодрствуйте, не расслабляйтесь, будьте готовы. Главное, будьте готовы". Как тяжело быть готовым. Каждый день отдавать себе отчет, что нужно ждать, когда Он придет, а не чего-нибудь другого. Как бы хотелось навести порядок раз и навсегда. Но, даже если перестать двигаться и сидеть не шелохнувшись, то беспорядка не будет, зато пылью обрастешь. И придется все равно изо дня в день в ожидании прихода Христа, наводить порядок, стирать пыль, мыть полы и ждать, когда Он придет.

Вся земная проповедь Иисуса говорит о приближающемся Царстве. И Он уделяет очень много внимания нашей готовности войти в него. Наступление этого Царства включает в себя суд и разделение — ведь в нем нельзя быть теплохладным, нельзя служить двум господам. И пока мы на пути к нему, у нас есть возможность (может быть, последняя) помириться с тем, кто будет обвинять нас на суде. Это может быть наша совесть, могут быть люди, которым мы причинили зло, а может быть и Сам Господь, как в притче о Страшном суде (Мф. 25). И чем больше росток Христова Царства в наших сердцах, тем скорее нужно бежать мириться с соперниками, чтобы прийти на с ними суд — уже друзьями.

Наступление Царства Божьего — тайна, может быть, не меньшая, чем тайна самого Царства. Поэтому Господь призывает учеников бодрствовать и не пропустить, не проспать приход Царства в их жизнь. Наверное, речь здесь идет не просто о постоянной готовности к смерти или ко второму пришествию Христа. Христос приходит в человеческую жизнь и тогда, когда меньше всего это подозревает — в любой момент мы можем оказаться в ситуации жизненно-важного выбора или решающей встречи. Горе человеку, если он не заметит Христа в тот момент, когда от него потребуется участие в осуществлении Божьего Царства — дело не в том, что Бог обидится и накажет его, а в том, что пройдя мимо этого Царства, человек пройдет мимо самого важного события, самой важной встречи в своей жизни. Поэтому, в преддверии окончательной Встречи, Господь призывает людей не пропустить Его присутствия уже здесь, на пути к торжеству Божьего Царства.

Сегодняшнее чтение затрагивает ещё одну тему, очень важную для понимания того, что такое жизнь в Царстве. Но смысл сказанного Иисусом становится понятен лишь в контексте ситуации той переходной эпохи, которая началась пришествием Спасителя и в которую мы живём. Её можно было бы назвать эпохой наступающего Царства, а завершится она возвращением Иисуса. Но поскольку точных сроков этого возвращения мы не знаем, готовность требуется всегда, каждый день и час.

Собственно, в этом и заключается смысл рассказанных Иисусом притч (ст. 36–48). Ведь когда речь в Евангелии идёт о близости Царства, имеется в виду не дата второго пришествия Христова, а тот факт, что Царство уже вошло в мир, что его присутствие для нас сегодня уже не будущее, а настоящее, и если мы ничего подобного не замечаем, то лишь потому, что не хотим замечать. Конечно, иногда на тех, кому Бог поручает связанные с Царством служения, кажущаяся отдалённость сроков завершения процесса оказывает расслабляющее воздействие, подобное тому, какое оказывала на распоясавшегося раба из притчи мысль о том, что хозяин далеко (ст. 45).

Неудивительно, что спрос с тех, кто знал обо всём и, несмотря ни на что, позволил себе расслабиться, оказывается более серьёзным, чем с тех, кто знал меньше (ст. 47–48). Интересно другое. В мире есть знающие больше и есть знающие меньше, но, как видно, нет таких, кто не знал бы ничего. Не случайно Иисус сравнивает признаки наступающего Царства с теми приметами, по которым в те времена определяли близость перемены погоды: они были так же очевидны и так же понятны каждому, так что не заметить их совсем и не понять ничего было просто невозможно (ст. 54–57).

Именно поэтому наступление Царства разделяет людей, и разделение, как видно, проходит не по какой-то национальной, сословной или религиозной границе, а поверх всех границ, отделяя тех, кто принимает Царство, от тех, кто его отвергает, живущих иногда не только в одной стране и в одном городе, но даже в одном доме (ст. 51–53). И происходит так не потому, что разделения нужны Богу, а потому, что Царство — реальность абсолютная, туда невозможно войти отчасти или наполовину, и даже войти туда «почти полностью» не получится: в Царство входят или до конца и без оглядки, или не входят совсем. Потому-то в Церкви и не может быть, по слову апостола Павла, «ни эллина, ни иудея»: если Церковь остаётся Царством, а не превращается в религиозную организацию, одну из многих, актуальной для неё остаётся лишь одно разделение: между теми, кто принимает Царство, и теми, кто его отвергает. Все остальные разделения условны и относительны, это — абсолютно, абсолютно настолько, насколько может быть абсолютным разделение между вечной жизнью и вечной смертью.

В рассказанных Спасителем притчах о Царстве часто звучит тема внезапности, неожиданности. Как в случае с хозяином дома, который появляется тогда, когда рабы вовсе не ожидают его возвращения. Такое внезапное посещение может сыграть роль своего рода учебной тревоги: поскольку никогда не знаешь точно, чего ждать, приходится постоянно быть готовым ко всему.

Это, конечно, важное для духовной жизни (да и для жизни вообще) качество. Но дело не только в постоянной готовности. Дело ещё и в том внутреннем состоянии, которое такая готовность предполагает. Быть всегда готовым ко всему невозможно в принципе. По крайней мере, в том смысле, в котором говорят о готовности, имея в виду жизнь мира сего. В нашем мире под готовностью понимают обычно заранее запланированные варианты реакции на те или иные, заранее же просчитанные, ситуации.

Эти варианты реакции прописывают в соответствующих инструкциях, которым обязывают следовать тех, кто отвечает за принятие решений. Но просчитать все возможные ситуации заранее — задача нереальная. И даже не потому, что их бесконечно много, а потому, что на каждый конкретный момент времени мы в принципе способны спрогнозировать лишь ситуации определённого типа, связанные с тем, что нам известно на этот самый момент. Иначе говоря, в каждый конкретный момент времени в принципе может сложиться ситуация, которая является абсолютно непредсказуемой.

Абсолютно непредсказуемой — значит такой, которую невозможно предсказать не из-за недостатка информации или прогностических инструментов, а в принципе, даже в том случае, если бы у нас была вся существующая на данный момент в мире информация и все возможные на тот же момент прогностические инструменты, какие только допускает природа нашего мира.

В развитии любой сложной системы бывают такие моменты, когда ее развитие в принципе невозможно предсказать исходя из её наличного состояния. Учёные называют такие моменты точками бифуркации. Но непредсказуемой система остаётся лишь при взгляде извне, со стороны. Изнутри же ситуация выглядит иначе: тут всё зависит целиком и полностью или от случайности, или от выбора того, кто в такой ситуации оказался.

Так вот возвращение Спасителя и полнота Царства, раскрывшаяся до конца, и предполагает прохождение миром такой точки бифуркации. Когда ничего невозможно рассчитать и предсказать заранее. И когда всё определяется конкретным выбором каждого. И если человек приобщается к жизни Царства ещё до наступления этого момента, сам момент не оказывается для него полной неожиданностью, не выбивает из колеи, не дезориентирует до полной неспособности принимать решения. Это и называется готовностью к встрече с возвращающимся хозяином. Царём. И Царством во всей его полноте.

Спаситель нередко говорит о возвращении господина (имея в виду, как нетрудно догадаться, Себя Самого) как о событии неожиданном. И хотя эту неожиданность можно считать ожидаемой, судя по словам Иисуса, вполне может оказаться, что ожидающие могут оказаться неподготовленными к встрече с Тем, Кого ожидают. В чём же тут дело? Конечно, многое можно объяснить неопределённостью сроков: непросто постоянно поддерживать себя в состоянии готовности, слишком большого внутреннего напряжения это требует.

Сам Иисус не считает такой аргумент оправданием: Он прямо говорит, что, знай хозяин, когда вор попытается влезть к нему в дом, жизнь его была бы куда проще, но так, увы, не бывает. И, тем не менее, хозяин, если он хочет сохранить дом, должен быть начеку всегда, так же, как и ожидающие хозяина слуги, если, конечно, они не хотят неприятностей от своего неожиданно вернувшегося господина. Как видно, духовная жизнь христианина предполагает поддержание постоянного духовного тонуса, без которого в Царстве не удержаться. Конечно, можно было бы сказать, что того же требует от своих адептов любая серьёзная духовная или аскетическая система. Иначе и быть не может: ведь речь идёт о духовном пути, на котором возможны всякие неожиданности.

К тому же, если не поддерживать духовный тонус, о движении вперёд придётся забыть: ведь каждый шаг на духовном пути предполагает усилие, так же, как и сама возможность удержаться на новом, достигнутом очередным усилием, рубеже: иначе, если человек духовно расслабится, он легко скатится вниз, к своему прежнему состоянию. Но для жизни Царства духовный тонус имеет особое значение: ведь в эпоху наступающего Царства каждый его обитатель неизбежно оказывается на границе двух миров, и, если не прилагать соответствующих усилий, можно легко выпасть из духовного пространства Царства, оказавшись целиком и полностью под властью того зла, в котором пребывает непреображённый мир.

Тогда ни о какой готовности к встрече с Воскресшим речи идти уже не может: ведь к ней нельзя подготовиться одномоментно, тут необходим духовный процесс, связанный с преображением человеческой природы, на который нам и отпущено время, отделяющее приход в мир Спасителя от Его грядущего возвращения во славе. И от того, как мы используем это время, зависит, какой будет встреча.

«Не бойся, малое стадо!» Мы приведем фрагмент выступления в общественной печати о. Георгия Чистякова, которое так и называлось: «Не бойся, малое стадо!» «Если анализировать Священное Писание на основании, как говорят лингвисты, «частотности» употребления того или иного слова, то мы обнаружим -- почти 370 раз в нем встречается призыв: «Не бойся!». Адресован он то к Аврааму, то к Иакову, то к Гедеону в Ветхом Завете, то к апостолам и женам-мироносицам в Евангелии. Этот призыв постоянен и настойчив. Бог не говорит: не бойтесь того или иного. Он обращается к нам предельно просто: не бойтесь. Никогда и ничего! Конечно, в нашей природе страх заложен изначально -- как и много чего другого. Но одни природные особенности надо развивать, а другие -- перерастать. Преодолевать. Бог адресуется именно к звериной нашей памяти: «Не бойся, малое стадо!» -- и даже еще резче: «Я посылаю вас овцами среди волков»» («Огонек», 1999). Здесь предельно точно и слитно все сказано. И нам трудно что-то добавлять. Но все-таки мы призовем вас вспомнить эти такие известные слова евангелиста: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви» (1 Ин 4:18). Для нас это парадоксально, у нас все как правило наоборот, чем больше мы любим, тем больше боимся за любимого, но это только начало любви. Ведь если Господь всеблаг, а конечной «станцией» будет состояние, когда «Бог все во всем», то чего же нам бояться? Только терпеть и ждать остается, терпеть и ждать – значит, верить. Но вот страшное предстоит нашим очам явно, а ангельский мир сокрыт. Как можно не бояться? Как можно не хотеть есть, не хотеть спать и так далее, это невозможно. И именно в силу этой невозможности это что-то предельно истинное. Нам хотелось процитировать сегодня замечательное стихотворение Юлия Шрейдера:

Все приму, все возьму, что ни дашь,
Что ни дашь, что Ты мне ни пошлешь.
Пусть исполнится дикая блажь,
Пусть окутает темная ложь.
Дай услышать Тебя среди лжи
И не спутать Твой голос с другим.
Помоги, укрепи, поддержи
Осторожным дыханьем Твоим.

«Пусть исполнится дикая блажь», как-то действительно страшно от этих слов. Но все-таки, как сказал еще один поэт «Нам не нужно этой темени бояться, а счастливыми не будем притворяться» (Окуджава).