Мысли вслух на Деян 13:1-12

В этой истории очень важно понять, что Елима — не враг апостолам, и что у апостолов нет никакой власти как-либо наказывать своих оппонентов или инакомыслящих. А важно это потому, что мы весьма склонны ради богоугодного дела отыскивать себе врагов и, если у нас есть возможность, как следует их наказывать. Что же тогда произошло? Как мы помним, слепота в Писании очень часто выражает сознательное или несознательное противление Богу. Помните, как Господь говорил о «слепом, который ведет слепого»? Особенно знаменательно слышать слова о слепоте от Павла, который сам прошел через опыт ослепления, когда был гонителем Церкви и Христа. Именно этот эпизод с Павлом дает нам понять, что ослепление Елимы — не столько наказание, сколько Божье действие, ставящее человека в совершенно особое положение, в положение необходимости выбора (всегда, тем не менее, свободного) — между светом и тьмой, между враждой к Богу и верой.

Как все просто, не правда ли? Дух Святой сказал — и всем все ясно. Почему же у нас всегда сомнения и неуверенность, постоянные поиски Божией воли и неслышание Его голоса?

На днях мне рассказали одну притчу. Некий человек пришел к своему духовному наставнику с вопросом: почему я столько лет ищу встречи с Богом, а она все не происходит? Тогда наставник завел его в воду и начал... топить. И когда тот уже почти захлебнулся, то вытащил его из воды и спросил: «Чего ты хотел больше всего там, под водой?» Ученик ответил: «Воздуха». «Так вот», — сказал учитель, — «когда ты будешь желать встречи, как воздуха, то она состоится».

Так ли мы сильно ищем воли Божией? Можем ли мы всегда сказать, как в этом стихе, что мы «служили Господу и постились»?

Вот чем замечательна жизнь после Пятидесятницы, вот чем замечательна книга Деяний: все события совершаются не просто по разумению и решению людей, но потому что Дух Святой явил Свою волю. Нам остается только вздохнуть о том, что у нас почему-то так не получается. Но разве только вздохнуть? Не стоит ли посмотреть внимательно, почему же у них получалось?

Во-первых, написано, что он служили Господу и постились. Это значит, что люди искали воли Божией, усердно молились о ней, даже постились для большего усердия в молитве. Для Бога это было знаком, что Его слово будет выслушано со всем вниманием, а не пропущено мимо ушей. Так ли мы готовимся к тому, чтобы Бог нам сказал что-то?

Во-вторых, сказано, что у Бога не остается бессильным никакое слово (Лк. 1:37). Значит, если Бог видит (а Он действительно видит!), что мы не собираемся Его слово принять с послушанием, то Он его нам и не даст (зачем метать бисер перед свиньями?). Следующий стих (Деян. 13:3) показывает, что в данном случае люди спешили исполнить Божию волю. Вот бы и нам так!

Действие Божьей силы, силы Царства может быть достаточно разнообразным. Прежде, во времена земного служения Спасителя, да и после Пятидесятницы до встречи с магом по имени Элима сила эта являла себя как исцеляющая, воскрешающая, вообще восстанавливающая повреждения, которые были нанесены миру тем злом, в котором он лежит. И вот теперь впервые она проявила себя, как может показаться, совершенно противоположным образом, лишив зрения человека, погружённого в греховную жизнь. Многие читатели так и воспринимают ослепление Элимы: как наказание за очень серьёзный грех, совершаемый им вполне сознательно. Остаётся лишь догадываться, почему в таком случае сразу после Воскресения не ослепла вся храмовая верхушка. Видно, дело обстоит не так просто и не сводится к одному лишь наказанию за грех.

Причина, вероятно, в другом: Элима действительно соприкоснулся с Царством, и соприкоснулся достаточно тесно, хотя, может быть, и ненадолго. Он ведь, судя по всему, был настоящим магом. Он действительно знал о существовании той силы, которая лежит в основе мироздания, и отчасти, вероятно, ею владел. А сила эта одна, и источник у неё один — Бог Израиля, одно из древних имён Которого Бог Силы. Конечно, ни одному магу она не даётся в полноте, хотя бы такой, которая доступна человеку. Оно и понятно: маг ведь всегда стремится заполучить её, так сказать, с чёрного хода, и не столько даже получить, сколько украсть.

И, поскольку Божья сила изливается в творение полной, и даже избыточной, мерой, иногда магу удаётся украдкой прикоснуться к ней и даже воспользоваться в своих целях, разумеется, не обращаясь при этом к Богу. Конечно, такое прикосновение возможно лишь с, образно говоря, изнанки Божьего мира, но маг соглашается и на это — лишь бы не встречаться лицом к лицу с Богом, Которого он обычно боится. И вот такой маг соприкасается с Царством. С полнотой его жизни и его силы. С присутствием Божьим.

А зрение его не привыкло к свету этого Присутствия, к свету Царства: он ведь привык к духовным сумеркам той изнанки мира, на которой провёл большую часть жизни. Неудивительно, что Элима ослеп: яркий свет с непривычки может ослепить. А дальше всё зависит от человека, от его отношения к новой реальности, вторгшейся в его жизнь. Дальнейшая судьба Элимы нам неизвестна, но у него, как и у любого другого, были все возможности прозреть, и духовно, и физически. А уж воспользовался ли Элима этими возможностями или нет — вопрос другой.

Символично второе имя лжепророка Елимы, препятствовавшего Варнаве и Савлу проповедовать Христа римскому проконсулу, — Вариисус, буквально сын Иисуса. Как будто само имя говорит о претензии волхва вытеснить собой Христа, если не в мироздании, то хотя бы во внимании Сергия Павла. Елима ведёт себя подобно антихристу, ведь греческое анти означает не только против, но и вместо, а цель антихриста — поставить себя на место Христа.

Савл, противодействуя волхву, временно ослепляет его, и мы вспоминаем, как и сам Савл ослеп в тот момент, когда Христос открылся ему. Для Савла временная слепота стала знаком наступающего прозрения и призывом к покаянию, и не того ли он хотел и для Елимы?

Покаялся ли Елима и каким был его дальнейший путь, Лука не упоминает, как не говорит он и о судьбе Симона Волхва. Но уверовал Сергий Павел, и перед нами - первый случай апостольской проповеди, обращённой к высокопоставленному римскому чиновнику, и первый же опыт оказался успешным. (И нет ли взаимосвязи между новым именем Савла — Павел — и именем проконсула? Не знак ли это установившегося между ними духовного единства?).

Проповедь апостолов продолжается в Антиохии Писидийской, и уже Павел, как совсем недавно преследуемый им Стефан, раскрывает иудеям смысл ветхозаветной истории как пути ко Христу. Теперь Павел готов претерпеть то, что выпало Стефану.