Мысли вслух на Еф 1:3-4

Апостол Павел говорит, что Господь даровал нам благодать Свою не просто, а в преизбытке, и связывает эту благодать с премудростью и разумением. Первый и простейший вывод из этого стиха – что по благодати каждому из нас даны и разумение, и премудрость, причём в количествах, превышающих самые смелые наши ожидания. Что ж, двинемся дальше и попробуем понять, что же это такое даровано нам и что с этим делать. Премудрость – это познание «вечных вопросов», вопросов жизни и смерти, отношений Бога и человека – в общем, всего того, о чём хотелось бы сказать: «Я человек простой, мне всё это не нужно». Почему-то Бог решил открыть знание о Себе каждому из нас, и не просто так, а в преизбытке – то есть больше, чем нам бы хотелось! Разумение – понятие в достаточной степени практическое: это понимание того, как следует поступать в конкретной ситуации. Это именно то, от чего так любят открещиваться люди, нежно любящие собственную образованность и премудрость: «Я занимаюсь вещами возвышенными, а думать о всякой ерунде будут другие». И им Господь предлагает разумение, повседневный здравый смысл – опять-таки, больше, чем им бы хотелось! Каждому Он даёт полноту и просит нас только об одном – принять её и использовать во славу Его.

Начиная своё послание Эфесской церкви, Павел в первой же фразе описывает смысл христианства как откровения и как духовного пути. Для апостола Церковь как новый народ Божий была задумана Богом ещё до создания мира. Иудейская традиция так смотрит на еврейский народ: он, как и Мессия, был задуман Богом до создания мира. Павел же, как видно, переносит этот традиционный взгляд на Церковь как на новый Божий народ и как на тот мессианский остаток, о котором говорили ещё допленные пророки.

Речь идёт, разумеется, о предопределённости существования Церкви в целом, а не о судьбе отдельного человека, который во всяком случае остаётся свободным — так же, как, с точки зрения традиционного иудаизма, предопределённость существования народа Божьего как целого не предопределяет судьбы его конкретных представителей. Но если человек принимает Христа и идёт за Ним, он приобщается реальности, задуманной Богом ещё до сотворения мира.

И происходит это приобщение через участие в жизни Самого Мессии, Который принёс в мир Царство и в Котором воля Отца открыта миру настолько ясно и в такой полноте, насколько она вообще может быть открыта через человека. Следовать Божьей воле трудно, но, когда твоя жизнь объединена с жизнью Того, Кто Божью волю вместил и исполнил во всей полноте, даже невозможное становится возможным. Тем более, что во Христе в мир вошла также и полнота Царства, к которой Он приобщает каждого Ему доверившегося.

А значит, у всякого идущего за Ним появляется и возможность полного преображения собственной человеческой природы и избавления от власти греха. Именно в этом смысле и говорит апостол о прощении грехов и об искуплении кровью. Разумеется, такое преображение человеческой природы — процесс богочеловеческий, человек участвует в нём вместе с Богом, тут нужны упомянутые Павлом мудрость и понимание («разумение»), но залогом успеха оказывается та приобщённость жизни Царства, которую апостол называет «обетованием Святого Духа». Таков христианский путь, о котором Павел напоминает эфесским христианам как бы между прочим, как о вещи само собой понятной.

Начиная своё послание христианам Эфеса, Павел сразу же обращается к одной из центральных тем христианской жизни — к теме Мессии и народа Божия. Говоря о Церкви и о христианах, апостол, как видно, отталкивается от хорошо известных в те времена положений раввинистической традиции, согласно которым Мессия и народ Божий были задуманы Богом ещё до сотворения мира. Речь, конечно, шла в данном случае не о судьбе конкретных людей, которую Бог не предопределяет заранее, а о самом факте существования народа Божия и о неизбежности наступления с приходом Мессии мессианского Царства. Очевидно, для Павла история Церкви как нового народа Божия неотделима от личности Самого Спасителя, причём связь эту апостол также считает частью предвечного замысла Божия (ст. 3 – 5).

Но Павел понимает и другое: новый народ Божий — не просто продолжение прежнего, хотя исторически он связан с ним так же, как Церковь связана с яхвистской общиной и с Синагогой. Этот новый народ с самого начала был задуман Богом как сообщество жителей Царства. Но для такой жизни необходима полная свобода от греха, невозможная для падшего человека. И тогда Иисус сам освобождает тех, кто станет частью Его народа. Павел говорит об этом, прибегая к традиционному для яхвистской культовой традиции понятию искупления, искупительной жертвы, освобождавшей согрешившего от последствий греха, совершённого невольно, т.е. вынужденно или по незнанию. Во время очистительного жертвоприношения («жертвы за грех») согрешивший приносил публичное раскаяние в совершённом им невольном грехе, очищаясь кровью приносимой им жертвы, которой его окроплял священник.

Для христиан же очистительной жертвой оказывается Сам Иисус: ведь именно Он ценой Своей жизни («крови») открывает Своим последователям путь к освобождению от власти любого греха, не только невольного, но даже совершённого сознательно (ст. 7 – 10). Аналогия очевидна: в обоих случаях согрешившего очищает Сам Бог, приобщая согрешившего к Своей жизни через откровение Своего присутствия в мире. Но мера полноты этого присутствия различна: прежде оно открывалось человеку лишь отчасти, теперь, после прихода в мир Христа, оно оказалось явлено во всей полноте. Потому и очищение, прежде неполное и относительное, становится теперь полным и абсолютным, освобождая очищаемого от греха и открывая ему путь в Царство.