Мысли вслух на Деян 27:1-44

Простые слова ангела: «Бог даровал тебе всех плывущих с тобой» снова приводят нас к древнему убеждению, что мир (или, в данном случае, корабль) держится на нескольких праведниках. Павел, которому Богом суждено побывать в Риме, оказывается гарантом спасения нескольких сот человек — его конвоиров, торговцев и матросов. Очевидно, плавание прошло бы гораздо благоприятнее, если бы все пассажиры корабля осознавали особую роль узника, которого они везут в Рим. Это плавание становится как бы моделью всего мира и отдельных сообществ — есть те, на которых этот мир держится (подобные Тому единственному Праведнику, ради Которого он был создан и Которым был спасен), и есть те, кому роль этих праведников неочевидна. Но (и тут скрывается великая тайна Божьего промысла) погибнуть или спастись они могут только вместе — ведь они плывут на одном корабле, живут в одной стране, в одном мире, на одной планете... Так что сегодняшнее чтение ставит перед нами двоякую задачу — держаться за тех, на ком держится мир (начиная с Того, Единственного), и самим по возможности быть лучом света в своем царстве — на работе, в семье, в стране и т.д.

Захватывающее повествование о плавании Павла и его спутников в Рим давно уже и вполне справедливо сравнивается с Одиссеей. Но при внешнем сходстве двух рассказов о морских приключениях их смысловая нагрузка различна. Древние иудеи, в отличие от древних греков, были сухопутным народом, море для них было чуждой стихией, отождествляемой с местом обитания сил тьмы. Не случайно Иона, не желая выполнять волю Бога, пытается от Него скрыться, уйдя в морское плавание.

Но Господь царствует и над сушей, и над морями. И теперь Павел выходит в море для того, чтобы нести весть о том, что Христос нанёс силам зла решающий удар, а это значит, что тьма больше не всесильна ни на земле, ни на воде. Поэтому Павел не пытается убежать от Божиего поручения, как Иона, а выходит в море, чтобы выполнить его.

Сегодняшнее чтение показывает нам, как транспортировка арестанта может превратиться в миссионерскую поездку. Начинается всё с того, что Павел, предвидя предстоящие трудности, посоветовал спутникам перезимовать там, где зимовка, как видно, должна была быть не слишком удобной из-за неприспособленности места (ст. 8 – 10). Впрочем, к нему не прислушиваются, предпочитая его советам решения людей, более опытных в морском деле (ст. 11 – 13). Между тем, вскоре же начали сбываться худшие ожидания апостола, и корабль оказался на краю гибели (ст. 14 – 19). И именно тогда, когда гибель уже казалась неминуемой, Павел подаёт своим спутникам надежду, рассказывая им о полученном от Бога откровении (ст. 20 – 26). При этом апостол не преминул напомнить и о своём совете не выходить в море (ст. 21). Едва ли он хотел просто упрекнуть своих спутников в пренебрежении к своему совету; скорее всего, Павел хотел лишь подчеркнуть, что он подал его, исходя не из обычных человеческих соображений, а из полученного откровения. Теперь же апостол обнадёжил плывущих, сославшись на видение, из которого следовало, что все они останутся живы, потеряв лишь корабль с грузом (ст. 22 – 24). Конечно, в критической ситуации спутники Павла готовы были поверить всему, что давало хоть какую-то надежду на спасение. Но апостол никого не упрекает в неверии, он лишь использует сложившуюся ситуацию для свидетельства о Боге Авраама. Он понимает, что, оказавшись между жизнью и смертью, в Бога готовы поверить многие, если не все. Но впоследствии, когда ситуация меняется, те же самые люди быстро становятся другими и нередко бывают готовы приписать своё спасение простой случайности, а не вмешательству Божию. И апостол, как видно, старается закрепить в памяти своих товарищей по несчастью то, что, возможно, в тот момент было в душе у каждого: понимание того, что без участия высших сил им было не спастись. Но для того, чтобы чудо не забылось, его нужно было связать не с какими-то абстрактными высшими силами, а с Богом евреев, чтобы впоследствии, вспоминая своё чудесное спасение, путешественники вспоминали именно Его, а не кого-то другого. И последовавшие вскоре события полностью подтвердили истинность слов апостола.

Кому должен верующий верить больше: людям, складывающимся обстоятельствам, тому, что называется обычно объективными фактами, или Богу? Вопрос кажется риторическим. Но всегда ли так бывает на самом деле? Увы, этот вопрос тоже можно считать скорее риторическим. Почему же так? Наверное, не в последнюю очередь потому, что для многих христиан христианство стало (а для некоторых, возможно, всегда было) всего лишь религией, такой же, как многие другие, а если и лучшей других, то лучшей лишь только в том смысле, в котором одна религия для конкретного человека может оказаться по сравнению со всеми остальными более близкой или более подходящей. В таком случае отношения человека с Богом, даже оставаясь для него на первом плане, всё же не станут реальностью, определяющей его жизнь. В самом деле, ведь человек живёт в непреображённом мире, подчиняясь его законам, и, если он реалист, а не безнадёжный романтик, он не может не понимать, что ради него даже Бог не станет пересоздавать мир заново с тем, чтобы сделать его более подходящим для верующих людей. Иное дело человек, живущий в Царстве, христианин в изначальном и подлинном смысле слова. Для такого человека Царство оказывается если не единственной, то главной и определяющей реальностью: ведь, даже учитывая, что, не дойдя ещё до полноты преображения, он частично принадлежит ещё непреображённому порядку вещей, такой человек не может не понимать, что жизнь его всё же полностью определяется Царством, настолько, что, даже лишись он той части жизни, которая принадлежит непреображённому миру, он всё же не потеряет главного: Царства и его жизни, намного превосходящей то жалкое подобие жизни, которое носит это имя в падшем мире. Тогда и реальность открывается ему иначе, не потому, что она вдруг становится кардинально иной, а потому, что он начинает видеть ею всю целиком, а не ту малую часть, которую называют реальностью те, кто знает лишь непреображённый мир, лежащий во зле. И даже праведники дохристианской эпохи жили предощущением Царства: только оно и могло дать им силу идти путём праведности. А у Павла после встречи на дамасской дороге, конечно, уже не оставалось никаких сомнений в реальности Царства, ставшей определяющей частью его собственной жизни. Потому и непреображённый мир он видит другими глазами. Глазами жителя Царства, где данные Богом обещания не могут не исполниться.

Книга Деяний — это рассказ о продолжающемся присутствии Христа в Церкви после Его вознесения. Мы уже читали о том, как апостолы проповедовали, исцеляли, утешали — то есть делали все то, о чем им заповедал Иисус, говоря «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин 14:12). Сегодняшний эпизод — продолжает эту параллель между земным, ощутимым присутствием Христа, описанным в Евангелии, и действиями Его учеников. Снова перед нами корабль, снова буря, испуганные и отчаявшиеся люди и посреди них — тот, кто смыслом своей жизни видит подражание Христу. Он не прекращает бурю властным словом, но он утешает людей, дает им надежду на спасение, повторяя слова, сказанные когда-то Учителем: «Ни у кого из вас не пропадет волос с головы». Как писал Павел, не каждый из нас призван к тому, чтобы творить настоящие чудеса и знамения. Но зато к каждому относится его призыв «Подражайте мне, как я — Христу». И сегодня мы читали, как это бывает в жизни...

Сегодняшнее чтение завершает рассказ о чудесном спасении Павла и его спутников во время бури. И здесь становится ясно видимой ещё одна, практическая сторона свидетельства. В самом деле, Павел, заранее зная, что и ему самому, и его спутникам не придётся погибнуть, сумел, как видно, обнадёжить своих товарищей по несчастью. Но, вероятно, как и всегда бывает в таких случаях, отчаяние боролось в их душах с надеждой. Не удивительно, что они две недели ничего не ели (ст. 33): стресс и ощущение полной безнадёжности ситуации, как правило, лишают человека аппетита, нередко вызывая у него даже полное отвращение к пище. Да и морская болезнь, вероятно, должна была играть свою роль. Как бы то ни было, ситуацию необходимо было переломить, иначе всем плывущим грозила смерть от истощения. И тогда Павел подаёт пример остальным: он берёт хлеб и, прочитав обычную в таких случаях у евреев молитву благословения, начинает есть на глазах у своих спутников (ст. 34 – 35). Конечно, в самом этом факте не было бы ничего необычного, если бы не сложившаяся ситуация. Как видно, спутники Павла всё же больше готовы были к смерти, чем к жизни; быть может, они и не ели именно потому, что уже не видели никакого смысла в том, чтобы поддерживать свою жизнь, которая, как им казалось, всё равно очень скоро прервётся. А апостол своим примером показал им, что надежда есть и сдаваться ещё рано. Тем самым он, как видно, вселил в своих спутников уверенность, которая приободрила их и заставила поесть (ст. 36). Казалось бы, всё это не имеет прямого отношения к свидетельству Павла о Боге, посылающем спасение. Но так кажется лишь на первый взгляд. На самом же деле такое поведение тоже является свидетельством, и в первую очередь - свидетельством доверия к Богу и к полученному от Него откровению. Спутники апостола, как видно, и верили, и вместе с тем не верили в обещанное спасение; Павел же верил в него безусловно, так, что ни у кого из тех, кто его видел, не возникало ни тени сомнения в его уверенности. Более того, видя такую уверенность, надеждой проникались даже те, кто совсем ещё недавно был близок к полному отчаянию. И всем становилось ясно, что такая уверенность недостижима одними человеческими усилиями, что этот необычный человек находит в себе силы вести себя так лишь потому, что он опирается на Кого-то бесконечно более сильного, чем он сам. Так надежда и уверенность Павла становятся свидетельством о Боге, ведущем апостола к месту его последнего свидетельства.