Мысли вслух на Лк 17:26-37

В описании того, как наступает Царство Божие, непривычно выглядит слово «оставится». Понятно, что жизнь человечества мало похожа на то, что мы знаем по словам Иисуса о свойствах и проявлениях Царства. Но выясняется, что выбор для нас будет именно таким: или идти в неизвестное, или оставаться здесь, но теперь уже навсегда. Вражда, войны, горе, болезни, смерть будут вечными, что мало кому понравится. И выбирать приходится одно из двух. Кажется, только так можно понять сегодняшнее евангельское чтение. Но упоминание о жене Лота дает нам своего рода инструкцию и о том, как надо уходить. Почему она тогда оглянулась, несмотря на запрет? Возможно, это было простое любопытство: что же там происходит после того, как ты ушел, как они живут, как они умирают, что они кричат, когда на них обрушивается огненный дождь? Возможно, это был последний взгляд на город, где она прожила всю жизнь, с которым было так много связано: дом, семья, дети, - все было там, и всего, что там было хорошего, ей было жаль. Или это было обычное человеческое желание еще раз пережить прошлое, прокрутить в голове несколько раз все драки, после которых еще хочется махать кулаками и выйти победителем. Возможно, есть и другие причины, достаточные с нашей точки зрения для того, чтобы обернуться и посмотреть на то, что не увидишь больше никогда. Но идти, повернув голову назад, практически невозможно: если и не станешь соляным столбом, то сломаешь ноги, а то и шею свернешь.

Продолжая традицию пророков Израиля, Господь говорит о конце мира, о дне, когда явлен будет Сын Человеческий, как о конце истории, и приводит на память слушателям события, бывшие прообразами этого дня. Зная наш совершенно нездоровый интерес к концу мира, занимающему нас порой больше самого Евангелия, Господь обращает внимание учеников на то, что действительно важно для нас.

Оба приведенных Им прообраза говорят о катастрофе, настигающей людей по причине их собственных грехов. В обоих случаях Бог предлагает путь спасения, который заключается в абсолютном доверии Ему. И в том, и в другом случае лишь немногие оказываются способными воспользоваться этим шансом. Для остальных же катастрофа оказывается неожиданностью, потому что люди не думают и не беспокоятся о том, что они собой представляют.

Продолжая, Господь подтверждает ученикам, что Последний день в самом деле будет неожиданностью для мира, и единственной возможностью спастись будет доверие и преданность Богу. Он говорит о людях, находящихся в одинаковых ситуациях (двое на одной постели и две, мелющие вместе), внутреннее расположение которых одним дает возможность довериться Богу, а других лишает ее. Помимо прочего, эти слова Христа важны потому, что помогают нам в истолковании прообразов: Ной и Лот оказываются избранными и спасенными не по заслугам, а по их способности поверить Богу и выйти из окружающего их греховного мира.

Господь предлагает нам вспомнить нечто, как бы обернуться назад. Но ведь именно это было, мягко говоря, ошибкой жены Лота (Быт. 19:26): она оглянулась.

Есть очень грустное высказывание: «Единственное, чему учит история, — это то, что она ничему не учит!» Это очень нехристианские слова, они полны скепсиса. Вся Библия — это история, история взаимоотношений между Богом и человеком, и она учит, многие века продолжает учить человечество. Многие из ее уроков уже восприняты, уже стали чем-то, как бы само собой разумеющимся. Но нам нужно ее вновь и вновь перечитывать, чтобы научиться и тому, что еще не воспринято. И один из таких уроков — жена Лота.

Господь всегда впереди нас, Он ведет нас к спасению, проходя этот путь перед нами. И это значит, что нам нужно взирать на Него, смотреть вперед, а не назад. Нельзя жить со свернутой назад головой, нельзя искать идеала в прошлом, его там нет, потому что Господь — всегда впереди! Хорошо помнить об уроках, полученных нами раньше (все мы — ученики Христовы), но не стоит застревать в переживании своих прежних грехов и радостей: отдадим их Богу и устремимся вперед, как об этом пишет апостол Павел (Флп. 3:13-14).

Несколько раз в разных обстоятельствах Господь повторяет ученикам эту мысль, и все же она остается одной из самых трудных для восприятия в евангельском тексте. Усилия сохранить, сберечь душу свою Господь называет губительными. Между тем, мы привыкли думать, что в Евангелии речь идет о «спасении души». Все дело, вероятно, в том, что, когда ты пытаешься сохранить свою жизнь (а душа и жизнь в евангельском контексте — почти синонимы), это означает, что ты занят собой. А спасение, которое предлагает Своим ученикам Христос, в том и заключается, чтобы заниматься не собой. Путь учеников Христа не столько путь углубленного самоусовершенствования ради духовного совершенства, сколько путь отдания себя другим. Именно это делает Евангелие такой практической книгой, и именно поэтому в нем практически ничего не говорится о самоусовершенствовании. Вера, действующая любовью, как называет Писание практику христианской жизни, в падшем мире, конечно — путь потерь и поражений, путь креста. Жизнь, которую человек отдает другим, в самом деле теряется, губится, как говорит Христос. Но все же Он говорит, что только так можно оживить свою душу, обрести подлинную жизнь.

Ведя речь о наступлении Царства, Спаситель говорит о разделении между теми, кто входит в него, и теми, кто остаётся вовне. Причём оказывается, что никаких внешних признаков, отличающих тех, кто входит, от тех, кто остаётся, нет, по крайней мере, на первый взгляд.

Два, казалось бы, одинаковых человека, ведущих одинаковый образ жизни, живущих рядом, по соседству или даже в одном доме, занятых одним и тем же делом могут оказаться по разные стороны границы, отделяющей Царство от мира сего. Как видно, всё перечисленное не является определяющим, когда дело касается Царства. Важным оказывается нечто иное, такое, чего физическим зрением не увидишь.

Оно и неудивительно: ведь Иисус не раз говорил о том, что Царство начинается в сердце человека, и лишь потом становится реальностью внешней, в конце времён охватывая всё мироздание. Но вот вопрос: увидят ли его те, в чьём сердце Царства нет? А если увидят, то каким оно для них будет? Из приведённых слов Спасителя это не совсем понятно. Но не исключено, что Царство действительно может оказаться реальным до конца и в полноте лишь для тех, у кого оно уже пребывает в сердце. Конечно, это не значит, что все остальные не увидят ничего.

В тексте ничего не сказано о том, что увидят забираемые или остающиеся. Но вполне возможно, что они окажутся в разных мирах, в разных реальностях. Ведь и рядом с Иисусом во время Его земного служения одни переживали чудеса, исцелялись, ходили по воде — словом, достаточно явным и очевидным для них самих образом пребывали в Царстве, приобщаясь его жизни, в то время, как другие, не доверявшие Иисусу, не замечали ничего.

Конечно, нельзя быть полностью уверенным, что и при возвращении Спасителя во славе всё будет так же, но исключить чего-то подобного, быть может, в иных формах и масштабах, нельзя. В самом деле: нельзя оставаться в духовном пространстве Царства, не имея его внутри, не живя его жизнью. Для таких людей оно окажется недоступным, хоть и близким, они вполне смогут оказаться в физическом пространстве Царства, но его духовное измерение всё равно окажется для них закрытым. Что это будет означать для таких людей, как будет выглядеть? Вряд ли сегодня мы сможем себе представить. Ясно лишь одно: это будет не то, чего хочет для них Спаситель.

Сегодня Господь говорит нам о готовности — готовности встретить Его лицом к Лицу. В день, когда Он явится, мир будет занят своими обычными делами. Но ведь и у нас есть обычные дела, которые мы должны делать каждый день — нам нужно и есть и пить, и покупать и строить. Как же нам быть готовыми к последней встрече? Здесь Господь вспоминает о спасении Лота из Содома (Быт. 19) — он ведь тоже жил в этом грешном городе, ел и пил, покупал и продавал. Но тем не менее, он отличался от остальных горожан. Лот, будучи пришельцем, жил по своим законам, а не по обычаям Содомитов. Об этом и говорит Спаситель: «Царство Божие внутрь вас есть» — то есть, мы, хотя и не видим Его лица, но живем по законам Его Царства уже сейчас, в этой жизни. Это законы верности Богу (чтобы не уподобиться жене Лота, превратившейся в соляной столп), служения и самоотдачи (чтобы отказаться от своей души и, тем самым, оживить ее) и любви к тем, кто нас окружает (ведь Лот спасся благодаря своему гостеприимству).

Царствие Божие названо находящимся внутри нас, а по другой версии перевода - среди нас. В любом случае необходимо признать, что оно начинается рядом с нами, в наших сердцах и проецируется на отношения с окружающими и наши дела. Люди привыкли ждать его прихода как какой-то внешней силы, которая изменит мир к лучшему и наведёт порядок, замечательно всем распорядится независимо от наших усилий, заведомо считающихся бессмысленными. Но Господь не случайно призывает нас идти за Собой и быть Своими соработниками. Нет, мы не призваны к пассивности.

Глядя на огромное количество лжемессий, выдающих себя за Христа, невольно задумаешься: не сбываются ли пророчества о близости конца света? Акцентируя внимание на одних признаках и не обращая внимания на другие, можно и впрямь попасться на удочку. Но вот перед нами одно из указанных обстоятельств: в момент второго пришествия будет продолжаться обычная повседневная жизнь. И это значит, что не следует прислушиваться к тем горе-проповедникам, которые призывают всё бросить и ждать конца света. Нет, нормальная жизнь должна продолжаться.

Трудно понять слова о том, что спасающие душу губят её, если руководствоваться человеческими соображениями. Но здесь идёт о спасении не от того, от чего мы её пытаемся спасти, а от того, от чего спасает Господь. Не понимая, где подлинное спасение, мы и губим себя.

Говоря о Царстве, Иисус снова и снова описывает его как реальность духовную, которая не подчиняется законам падшего мира, а, наоборот, подчиняет их себе. Он не устаёт повторять, что такого Царства, которого ожидало в те времена большинство верующих, — Царства земного, всем видимого, для всех очевидного и торжествующего в мире сем — не будет. Он, наоборот, вновь и вновь говорит о Царстве, которое «внутри нас» и «среди нас» (соответствующее греческое выражение можно понимать в обоих смыслах). А затем — совершенно, казалось бы, неожиданно — говорит о Своём возвращении во славе. Которого не заметить будет просто невозможно. Как и Царства, которое тогда станет очень даже заметным. Парадокс? На первый взгляд, да.

Но лишь на первый взгляд. При более внимательном рассмотрении всё оказывается как раз вполне понятным и логичным. А как, в самом деле, может войти в мир Царство, которое не от мира сего? Уж конечно не так, как входят в него земные царства, не триумфатором, не торжествующим победителем. Такое Царство сможет войти в мир только через людей. Через людей, которые согласятся жить по законам этого Царства, а не по законам падшего мира.

С тем, чтобы вместить в своё сердце новую жизнь, жизнь, которой в падшем мире не найти. Только так может неотмирное Царство войти в мир и воздействовать на него. Но чтобы жить этой новой жизнью, придётся отказаться от жизни мира сего. Не от физической жизни физического тела, а от того отделённого от большого Божьего мира существования, которое мы по недоразумению называем жизнью и которое медленно, но верно истощает и наши души, и наши тела.

Иначе нельзя: если не отказаться от этого существования, жить будет некогда и нечем. И только в случае отказа можно обрести именно жизнь, жизнь в настоящем смысле слова, в той её полноте, которая свойственна Царству. И тогда мы станем частью того процесса, который начался рождением Спасителя и завершится Его возвращением во славе. Процесса вхождения Царства в мир и его раскрытия в мире. Процесса преображения этого мира и нашей собственной, человеческой природы. Процесса, который, если быть последовательным, в конце пути откроет нам жизнь Царства во всей её полноте.

На вопрос, когда же наконец наступит Царство, которое Он проповедует, Христос отвечает очень странным образом. С одной стороны, оно «не придет приметным образом», оно «посреди вас», оно уже растет в тех, кто к нему причастен. С другой стороны, Иисус рисует апокалиптические картины конца света, день, когда Сын Человеческий, как молния «сверкнет от края до края неба». Что же Он хочет сказать этим контрастом? Как можно совместить неприметное наступление Царства с громом, молниями и огненным дождем Второго пришествия? Видимо, перед нами не просто две различные картины проникновения вечности в наш мир, но и два образа жизни: можно жить вхолостую, «продавать, покупать, садить, строить», заглушая своей кипучей деятельностью признаки грядущего Царства, а можно — уже жить в нем, вернее, осуществлять его в жизни, в отношениях с людьми и Богом, взращивать Царство «посреди нас».

Сегодняшнее чтение продолжает тему Царства в его эсхатологическом аспекте. Речь в данном случае идёт не об описании конца времён как завершения (вернее, разрыва) исторического процесса, а о самом моменте возвращения Спасителя и окончательного торжества Царства, безотносительно к срокам и вообще к конкретной истории. Но становление Царства происходит в два этапа: на первом этапе оно оказывается ещё незаметным, так, что о нём знают немногие (ст. 20–21), а видимым каждому оно становится лишь впоследствии, и это видимое всем явление Царства составляет суть второго этапа (ст. 22–37).

Надо отметить, что на первом этапе Царство пребывает не только в сердцах тех, кто хранит ему верность, но и в их собраниях (соответствующее греческое выражение можно перевести не только как «внутри вас», но и как «среди вас»). Собственно, этот первый этап разворачивается на наших глазах, мы живём в эпоху наступления Царства, которое, однако, ещё не раскрылось во всей своей полноте. И сегодняшнее чтение раскрывает перед нами смысл существования Церкви, которую апостол Павел называет «телом Христовым»: он сводится к тому, чтобы нести Царство в мир. Христианство не новая религия и не новая мораль, а Иисус не религиозный реформатор и не учитель нравственности. Он не создал ни новой богословской школы, ни новой религиозной организации. Он оставил в мире лишь сообщество людей, которые будут жить одной с Ним жизнью Царства. Церковь была основана Им, как такое сообщество. Потому-то нести в мир Царство и оказывается главной задачей Церкви, а вся её остальная деятельность — лишь формы и способы решения этой главной задачи.

В конце же времён, когда невидимое станет для всех очевидным, Церковь становится духовным ядром нового, преображённого мира. И конец этот наступает не естественным образом, не как логическое завершение исторического процесса, а как его разрыв, как событие сверхъестественное и потому для всех неожиданное. Царство не может восторжествовать естественным путём в мире, испорченном грехопадением и лежащем во зле, оно может включить его в себя, лишь кардинально изменив и обновив, а такой процесс не может пройти гладко, никого не затрагивая и никому не причиняя неприятностей. Подобное было бы возможно лишь в том случае, если бы в мире Царство принял каждый. Но человек свободен в выборе, и Бог не предопределяет ничьих судеб. Потому мир и разделяется на тех, кто «берётся», и тех, кто «оставляется». Торжество Царства предопределено, но свою судьбу каждый выбирает сам.