Мысли вслух на22 Ноября 2024

Так ценна ли мудрость? Есть ли в ней смысл? Для земли земная мудрость кое в чём важна. Иногда помогает. Порой выигрывает в противостоянии грубой силе. Но что это меняет? Оказывается, кардинально — ничего. И дело даже не в том, что мудрый бедняк, спасший город, оказался в забвении. Дело в том, что судьбу человека перед лицом вечности никакая мудрость изменить не может. Самое страшное в том и заключается, что участь мудреца и глупца, да и всех остальных — одна. Смерть. Шеол. Царство теней, где жизни нет. Другой перспективы Екклесиаст не знает.

Казалось бы, у него есть иной опыт — опыт того внутреннего мира и покоя, которые человек находит на границе Божьей вечности и тварного мира. Но ведь и этот опыт человек переживает, пока жив. Пока он в царстве живых. А что ему останется в царстве мёртвых? Яхвизм не знает тех учений о посмертии и о посмертном воздаянии, которые так хорошо были известны в древности, к примеру, египтянам или грекам. Никаких полей Осириса для хороших людей или полей Сета для плохих. Шеол — он для всех один. И жизни в нём нет. Есть некое существование, напоминающее жизнь, но лишь весьма отдалённо.

Примерно так, как может иногда летом, в сухой сезон, полупересохший ручеёк напоминать о бурном потоке воды, бежавшем по этому же руслу ещё так недавно, в сезон дождей. Остатки прежней, полноценной жизни. Конечно, жизнь в падшем мире полноценной едва ли назовёшь, но по сравнению с шеолом даже она кажется мерилом полноты. А если всё так, какой смысл в мудрости? Пусть даже той, высшей, к которой прикоснулся Екклесиаст, побывав на границе Божьей вечности и тварного мира?

Да, эта высшая мудрость может дать человеку радость и мир — но лишь пока он жив. А в шеоле она исчезнет так же, как и земная мудрость. И оказывается, что высшая мудрость ничем не лучше земной. А в чём-то даже хуже. Бессмысленная жизнь — глупая шутка, не более. Но жизнь, которая поманила высшим смыслом, внутренним миром и радостью, оставив затем человека лицом к лицу с шеолом — шутка не только глупая, но ещё и очень злая. Смысл был рядом — и снова скрылся. Туда же, куда скрываются все живые — в шеол.

Образ высочайшей любви Бога к Своему народу, жесткому и погрязшему во грехе, образ высочайшей нежности птицы, собирающей под свои крылья птенцов. Господь не случайно употребляет именно эту метафору. Ибо это ответ, который Он дает на молитвы Псалтири. Вспомним, сколько раз в ней человек представляет Бога как птицу, под крылом которой можно укрыться. «Храни меня, как зеницу ока; в тени крыл Твоих укрой меня» (Пс. 16:8). «Как драгоценна милость Твоя, Боже! Сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны» (Пс. 35:8). «Помилуй меня, Боже, помилуй меня, ибо на Тебя уповает душа моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды» (Пс. 56:2). «Да живу я вечно в жилище Твоем и покоюсь под кровом крыл Твоих» (Пс. 60:5). «Ибо Ты помощь моя, и в тени крыл Твоих я возрадуюсь» (Пс. 62:8). Не так часто бывает, чтобы один образ повторялся так много раз. Это слова каких-то совершенно особых, уникальных отношений с Богом. И Господь принимает их. Но, увы! Одни творят молитвы, другие побивают камнями пророков.

Удивительную книжку даёт ангел апостолу Иоанну. Во-первых, эту книжку надо не читать, а есть. Содержание книжки – не текст, а некое знание. Во-вторых, она обладает интересной вкусовой гаммой. Во рту она сладка: то есть принятие этого знания легко и приятно. Это понятно: ведь слова Бога и должны быть сладостны для любящего Его человека. Зато во чреве она горька, то есть причиняет неудобство, даже боль. Почему? Да потому, что выслушать – мало. Эта книжка, будучи принятой внутрь, требует от человека деятельности. Нельзя просто сидеть и наслаждаться сладостью слов Божиих: нужно встать и идти, и говорить эти слова людям. А это уже совсем не так сладко, как хотелось бы.

Сегодняшнее чтение позволяет нам лучше понять природу того Царства, которое принёс в мир Иисус. Его слова о рождении свыше, как видно, вызывают у Никодима недоумение и непонимание (ст. 3 – 9). Говоря о рождении от воды и духа, Иисус, несомненно, имеет в виду крещение; но для Никодима, как для фарисея, оно могло быть лишь очистительным омовением, никак не связанным ни с каким «рождением свыше». Для Иисуса же омовение становится тем порогом, за которым лежит Царство. И неудивительно: ведь Он знает, что, входя в Царство, грешному человеку необходимо полное освобождение от греха, то новое качество жизни, которого не достичь одними человеческими силами. Не случайно Иисус говорит о духе, что он «дышит, где хочет»: Царство Божие только и возможно, как это дыхание, дыхание Бога составляет его основу, оно духовно в буквальном смысле и до конца. Для религиозного человека, каким и был Никодим, грех оставался всего лишь нарушением религиозной и нравственной нормы, от последствий которого необходимо очиститься; для Иисуса грех был искажением сотворённой Богом реальности, которому в Царстве места быть не может. Религиозный человек знает, что с грехом нужно бороться, а от последствий греха — избавляться, но полное избавление от греха кажется ему делом невероятным, а Иисус говорит именно об этом, и Никодим Его понимает, а понимая, недоумевает: нельзя же человеку заново родиться? При рождении, конечно, чист каждый, ведь все грехи и вся нечистота ещё впереди, она пристаёт к человеку по жизни; но как вернуться туда, в те первые мгновения жизни, когда греха и нечистоты ещё нет? Никодим, как видно, не понимает того, о чём говорит ему Иисус: человеку нужно заново родиться в Боге, духовно переродиться с тем, чтобы сама природа его изменилась и стала пригодной для жизни в Царстве. В нынешнем падшем состоянии человеку не избежать греха, даже если бы у него действительно появилась возможность начать жизнь сначала. От греха надо не очищаться постоянно, а избавиться от него раз и навсегда, иначе в Царство не войти. Но это человеку не под силу, и лишь дыхание («дух») Бога может ему помочь. И Иисус пришёл в мир именно для того, чтобы помочь ищущим Царства, а не для того, чтобы судить людей за их грехи (ст. 16 – 17). Что же до суда, то человека, как видно, осуждает не столько Бог, сколько его собственные дела (ст. 18 – 21). Логика проста: человек, искренне ищущий Царства и обретающий его, тем самым избавляется от греха и от нечистоты; тот же, кому Царство не нужно, всё равно никогда от них не избавится, ведь непреображённый мир пронизан ими так, что лишь полное его преображение может кардинально изменить ситуацию. А участвовать ли в этом преображении, искать ли Царства, или остаться в нынешнем положении, зависит лишь от самого человека.

Этот Псалом можно с уверенностью назвать "кратким пособием евангелизатору". Как еще выразить словами тот факт, что можно сделать себе идола и поклоняться ему, но никогда кусок дерева, железа или золота не услышит тебя. Бог, который стал человеком, разделил с нами все вплоть до смерти - Он слышит, видит, обнимает нас. Он говорит с нами, общается. Он любит нас. Он действует в мире, несмотря на наше сопротивление. И человек, которому Бог даровал вечную жизнь, прославит своего Спасителя.

То, что ядовитая змея не причинила Павлу вреда, для его спутников означало, что он выдержал испытание и не является преступником. Мы можем вспомнить, что Христос, покидая апостолов, сказал им, что Его ученики «будут брать змей» (Мк. 16:18). Слова эти можно толковать по-разному, но вот, в случае Павла они сбылись буквально. Увы, язычники воспринимают происшествие в соответствии со своими привычными представлениями и принимают Павла за Бога. Снова происходит путаница, подобная той, с которой Павел уже сталкивался. Но здесь, в отличие от прежних подобных происшествий, не упоминается о попытках Павла тут же опровергнуть заблуждение. Конечно же, Павел не намерен укреплять язычников в их заблуждениях, но на Мелите он действует иначе, чем во многих других местах. Здесь Павел начинает с установления доброжелательных отношений с жителями острова, он исцеляет отца местного управителя, язычника, причём исцеляет, молясь о нём. Прежде проповеди о вере Павел являет плоды веры — дух мирный, доброжелательность и дела милосердия.

Некоторые христиане полагают, что не надо заботиться о нуждах язычников и тем более молиться о них, поскольку они всё равно идут в ад, так что исцелять их бессмысленно. Но Павел поступает иначе, согласно словам Христа, заповедавшего заботиться обо всех нуждающихся.