1 And the children of Israel set forward, and pitched in the plains of Moab on this side Jordan by Jericho. |
2 And Balak the son of Zippor saw all that Israel had done to the Amorites. |
3 And Moab was sore afraid of the people, because they were many: and Moab was distressed because of the children of Israel. |
4 And Moab said unto the elders of Midian, Now shall this company lick up all that are round about us, as the ox licketh up the grass of the field. And Balak the son of Zippor was king of the Moabites at that time. |
5 He sent messengers therefore unto Balaam the son of Beor to Pethor, which is by the river of the land of the children of his people, to call him, saying, Behold, there is a people come out from Egypt: behold, they cover the face of the earth, and they abide over against me: |
6 Come now therefore, I pray thee, curse me this people; for they are too mighty for me: peradventure I shall prevail, that we may smite them, and that I may drive them out of the land: for I wot that he whom thou blessest is blessed, and he whom thou cursest is cursed. |
7 And the elders of Moab and the elders of Midian departed with the rewards of divination in their hand; and they came unto Balaam, and spake unto him the words of Balak. |
8 And he said unto them, Lodge here this night, and I will bring you word again, as the LORD shall speak unto me: and the princes of Moab abode with Balaam. |
9 And God came unto Balaam, and said, What men are these with thee? |
10 And Balaam said unto God, Balak the son of Zippor, king of Moab, hath sent unto me, saying, |
11 Behold, there is a people come out of Egypt, which covereth the face of the earth: come now, curse me them; peradventure I shall be able to overcome them, and drive them out. |
12 And God said unto Balaam, Thou shalt not go with them; thou shalt not curse the people: for they are blessed. |
13 And Balaam rose up in the morning, and said unto the princes of Balak, Get you into your land: for the LORD refuseth to give me leave to go with you. |
14 And the princes of Moab rose up, and they went unto Balak, and said, Balaam refuseth to come with us. |
15 And Balak sent yet again princes, more, and more honourable than they. |
16 And they came to Balaam, and said to him, Thus saith Balak the son of Zippor, Let nothing, I pray thee, hinder thee from coming unto me: |
17 For I will promote thee unto very great honour, and I will do whatsoever thou sayest unto me: come therefore, I pray thee, curse me this people. |
18 And Balaam answered and said unto the servants of Balak, If Balak would give me his house full of silver and gold, I cannot go beyond the word of the LORD my God, to do less or more. |
19 Now therefore, I pray you, tarry ye also here this night, that I may know what the LORD will say unto me more. |
20 And God came unto Balaam at night, and said unto him, If the men come to call thee, rise up, and go with them; but yet the word which I shall say unto thee, that shalt thou do. |
21 And Balaam rose up in the morning, and saddled his ass, and went with the princes of Moab. |
22 And God's anger was kindled because he went: and the angel of the LORD stood in the way for an adversary against him. Now he was riding upon his ass, and his two servants were with him. |
23 And the ass saw the angel of the LORD standing in the way, and his sword drawn in his hand: and the ass turned aside out of the way, and went into the field: and Balaam smote the ass, to turn her into the way. |
24 But the angel of the LORD stood in a path of the vineyards, a wall being on this side, and a wall on that side. |
25 And when the ass saw the angel of the LORD, she thrust herself unto the wall, and crushed Balaam's foot against the wall: and he smote her again. |
26 And the angel of the LORD went further, and stood in a narrow place, where was no way to turn either to the right hand or to the left. |
27 And when the ass saw the angel of the LORD, she fell down under Balaam: and Balaam's anger was kindled, and he smote the ass with a staff. |
28 And the LORD opened the mouth of the ass, and she said unto Balaam, What have I done unto thee, that thou hast smitten me these three times? |
29 And Balaam said unto the ass, Because thou hast mocked me: I would there were a sword in mine hand, for now would I kill thee. |
30 And the ass said unto Balaam, Am not I thine ass, upon which thou hast ridden ever since I was thine unto this day? was I ever wont to do so unto thee? And he said, Nay. |
31 Then the LORD opened the eyes of Balaam, and he saw the angel of the LORD standing in the way, and his sword drawn in his hand: and he bowed down his head, and fell flat on his face. |
32 And the angel of the LORD said unto him, Wherefore hast thou smitten thine ass these three times? behold, I went out to withstand thee, because thy way is perverse before me: |
33 And the ass saw me, and turned from me these three times: unless she had turned from me, surely now also I had slain thee, and saved her alive. |
34 And Balaam said unto the angel of the LORD, I have sinned; for I knew not that thou stoodest in the way against me: now therefore, if it displease thee, I will get me back again. |
35 And the angel of the LORD said unto Balaam, Go with the men: but only the word that I shall speak unto thee, that thou shalt speak. So Balaam went with the princes of Balak. |
36 And when Balak heard that Balaam was come, he went out to meet him unto a city of Moab, which is in the border of Arnon, which is in the utmost coast. |
37 And Balak said unto Balaam, Did I not earnestly send unto thee to call thee? wherefore camest thou not unto me? am I not able indeed to promote thee to honour? |
38 And Balaam said unto Balak, Lo, I am come unto thee: have I now any power at all to say any thing? the word that God putteth in my mouth, that shall I speak. |
39 And Balaam went with Balak, and they came unto Kirjath-huzoth. |
40 And Balak offered oxen and sheep, and sent to Balaam, and to the princes that were with him. |
41 And it came to pass on the morrow, that Balak took Balaam, and brought him up into the high places of Baal, that thence he might see the utmost part of the people. |
22 Balak's fear of Israel, Num 22:1-4.
His message to Balaam, who refuses to come, Num 22:5-14.
On the second message he goes, Num 22:15-21.
He is rebuked by an angel, Num 22:22-35.
His interview with Balak, Num 22:36-41.
22:1 The plains of Moab - Which still retained their ancient title, though they had been taken away from the Moabites by Sihon, and from him by the Israelites. By Jericho - That is, over against Jericho.
22:3 Sore afraid - As it was foretold both in general of all nations, Deu 2:25,and particularly concerning Moab, Exo 15:15.
22:4 The elders - Called the kings of Midian, Num 31:8, and princes of Midian, Jos 13:21, who though divided into their kingdoms yet were now united upon the approach of the Israelites their common enemy, and being, as it seems, a potent and crafty people, and neighbours to the Moabites, these seek confederacy with them. We read of Midianites near mount Sinai, Exo 2 and Exo 3, which seem to have been a colony of this people, that went out to seek new quarters, as the manner of those times was, but the body of that people were seated in those parts. Lick up - That is, consume and utterly destroy, in which sense the fire is said to lick up the water and sacrifices, Ki1 18:38.All that are round about us - All our people, who live in the country adjoining to each city, where the princes reside.
22:5 Balaam - Who is called a prophet, Pe2 2:16, because God was pleased to inspire and direct him to speak the following prophecies.Indeed many of the Jewish writers say, that Balaam had been a great prophet, who for the accomplishment of his predictions, and the answers of his prayers, had been looked upon justly as a man of great interest with God. However it is certain, that afterwards for his covetousness, God departed from him. Beor - Or, Bosor, Pe2 2:15, for he had two names, as many others had. Pethor - A city in Mesopotamia. By the river - By Euphrates, which is called the river, by way of eminency, and here the river of Balaam's land or country, to wit, of Mesopotamia.
22:6 Curse them for my sake and benefit; use thy utmost power, which thou hast with thy Gods, to blast and ruin them. We may smite them - Thou by thy imprecations, and I by my sword.
22:8 This night - The night was the time when God used to reveal his mind by dreams. The Lord - Heb. Jehovah, the true God, whom he here mentions, either for his own greater reputation, as if he consulted not with inferior spirits, but with the supreme God; or rather because this was Israel's God, and the only possible way of ruining them was by engaging their God against them: as the Romans and other Heathens, when they went to besiege any city, used enchantments to call forth that God under whose peculiar protection they were. Of Moab - And of Midian too.
22:9 What men are these - He asks this that Balaam by repeating the thing in God's presence might be convinced and ashamed of his sin and folly, in offering his service in such a business: and for a foundation to the following answer.
22:20 If the men come - On this condition he was to go.
22:22 Because he went - Because he went of his own accord, with the princes of Moab, and did not wait till they came to call him, which was the sign and condition of God's permission, but rather himself rose and called them. The apostle describes Balaam's sin here to be, that he ran greedily into an error for reward, Jud 1:11.For an adversary - To oppose, if not to kill him. His servants with him - The rest of the company being probably gone before them. For in those ancient times there was more of simplicity, and less of ceremony, and therefore it is not strange that Balaam came at some distance, after the rest, and attended only by his own servants.
22:28 Opened the mouth - Conferred upon her the power of speech and reasoning for that time.
22:29 Balaam said - Balaam was not much terrified with the ass's speaking, because perhaps he was accustomed to converse with evil spirits, who appeared to him and discoursed with him in the shape of such creatures.Perhaps he was so blinded by passion, that he did not consider the strangeness of the thing.
22:31 On his face - In token of reverence and submission.
22:32 Thy way is perverse - Springing from covetousness.
22:33 I had slain thee - I had slain thee alone, and not her, therefore her turning aside and falling down was wholly for thy benefit, not for her own, and thy anger against her was unjust and unreasonable.
22:35 Go with the men - I allow thee to go, upon the following terms.
22:36 In the utmost coast - Not far from the camp of the Israelites, whom he desired him to curse.
22:40 The princes - Whom the king had left to attend him.
22:41 The high places of Baal - Consecrated to the worship of Baal, that is, of Baal Peor, who was their Baal or God. The utmost part - That is, all that people, even to the utmost and remotest of them, as appears by comparing this with, Num 23:13. He hoped that the sight of such a numerous host ready to break in upon his country would stir up his passion.
23 Balaam's first attempt to curse Israel, turned into a blessing, Num 23:1-10.
His second attempt with like success, Num 23:11-24.
The preparation for a third attempt, Num 23:25-30.
23:1 Build seven altars - To the true God, otherwise he would not have mentioned it to God, as an argument why he should grant his requests, as he doth, Num 23:4.And though Balak was averse from God and his worship, yet he would be easily overruled by Balaam, who doubtless told him that it was in vain to make an address to any other than the God of Israel, who alone was able either to bless or curse them as he pleased. Seven - This being the solemn and usual number in sacrifices.
23:3 Stand by thy burnt - offering - As in God's presence, as one that offers thyself as well as thy sacrifices to obtain his favour. I will go - To some solitary and convenient place, where I may prevail with God to appear to me. Sheweth me - Reveals to me, either by word or sign.An high place - Or, into the plain, as that word properly signifies.
23:7 His parable - That is, his oracular and prophetical speech; which he calls a parable, because of the weightiness of the matter, and the liveliness of the expressions which is usual in parables. Jacob - The posterity of Jacob.
23:9 The rocks - Upon which I now stand. I see him - I see the people, according to thy desire, Num 22:41, but cannot improve that sight to the end for which thou didst design it, to curse them. The people shall dwell alone - This people are of a distinct kind from others, God's peculiar people, separated from all other nations, as in religion and laws, so also in divine protection; and therefore enchantments cannot have that power against them which they have against other persons and people.
23:10 The dust - The numberless people of Jacob or Israel, who according to God's promise, are now become as the dust of the earth. Of the righteous - Of this righteous and holy people. The sense is, they are not only happy above other nations in this life, and therefore in vain should I curse them, but they have this peculiar privilege, that they are happy after death: their happiness begins where the happiness of other people ends; and therefore I heartily wish that my soul may have its portion with theirs when I die. Was not God now again striving with him, not only for the sake of Israel, but of his own soul?
23:12 Must I not - Ought I not? Is it not my duty? Canst thou blame me for it?
23:13 Thou shalt not see them all - Perhaps he thought the sight of all them might discourage him, or as it did before, raise his fancy to an admiration of the multitude and felicity of the people.
23:15 While I meet the Lord - To consult him, and to receive an answer from him.
23:18 Rise up - This word implies the diligent attention required; rouse up thyself and carefully mind what I say.
23:19 That he should lie - Break his promises made to his people for their preservation and benediction. Repent - Change his counsels or purposes; unless he see iniquity in Jacob.
23:21 Iniquity - Not such as in the Canaanites: Such as he will punish with a curse, with utter destruction. The Lord is with him - He hath a favour for this people, and will defend and save them. The shout of a king - That is, such joyful and triumphant shouts as those wherewith a people congratulate the approach and presence of their King: when he appears among them upon some solemn occasion, or when he returns from battle with victory. This expression implies God's being their King and ruler, and their abundant security and confidence in him.
23:22 Out of Egypt - Namely, by a strong hand, and in spite of all their enemies, and therefore it is in vain to seek or hope to overcome them.He - Israel, whom God brought out of Egypt, such change of numbers being very common in the Hebrew language. The sense is, Israel is not now what he was in Egypt, a poor, weak, dispirited, unarmed people, but high and strong and invincible. An unicorn - The word may mean either a rhinoceros, or a strong and fierce kind of wild goat. But such a creature as an unicorn, as commonly painted, has no existence in nature.
23:23 Against Jacob - Nor against any that truly believe in Christ.What hath God wrought - How wonderful and glorious are those works which God is now about to do for Israel! These things will be a matter of discourse and admiration to all ages.
23:24 As a great Lion - As a lion rouseth up himself to fight, or to go out to the prey, so shall Israel stir up themselves to warlike attempts against their enemies. He shall not lie down - Not rest or cease from fighting and pursuing.
23:28 Peor - An high place called Beth - peor, Deu 3:29.That is, the house or temple of Peor, because there they worshipped Baal - peor.
24 Balaam inspired by God, blesses Israel again, Num 24:1-9.
Answers Balak's reproof, Num 24:10-13.
Utters several prophecies, Num 24:14-24.
Goes home, Num 24:25.
24:1 At other times - In former times. Toward the wilderness - Where Israel lay encamped, expecting what God of his own accord would suggest to him concerning this matter.
24:2 Came upon him - Inspired him to speak the following words.
24:3 Whose eyes are open - Heb. Who had his eyes shut, but now open.The eyes of his mind, which God had opened in a peculiar and prophetical manner, whence prophets are called Seers, Num 9:9. It implies that before he was blind and stupid, having eyes, but not seeing nor understanding.
24:4 The vision - So called properly, because he was awake when this was revealed to him: A trance - Or, extasy, fainting and falling upon the ground, as the prophets used to do.
24:6 As the valleys - Which often from a small beginning are spread forth far and wide. As gardens - Pleasant and fruitful and secured by a fence. As lign - aloes - An Arabian and Indian tree of a sweet smell, yielding shade and shelter both to man and beast; such is Israel, not only safe themselves, but yielding shelter to all that join themselves to them. Which the Lord hath planted - Nature, not art.
24:7 He shall pour the water - That is. God will abundantly water the valleys, gardens, and trees, which represent the Israelites; he will wonderfully bless his people, not only with outward blessings, of which a chief one in those parts was plenty of water, but also with higher gifts and graces, with his word and spirit, which are often signified by water, and at last with eternal life, the contemplation whereof made Balaam desire to die the death of the righteous. His seed shall be in many waters - This also may be literally understood of their seed, which shall be sown in waterish ground, and therefore bring forth a better increase. His King - That is, the King of Israel, or their chief governor. Than Agag - Than the King of the Amalekites, which King and people were famous and potent in that age, as may be guessed by their bold attempt upon so numerous a people as Israel. And it is probable, that Agag was the common name of the Amalekitish Kings, as Abimelech was of the Philistines, and Pharaoh of the Egyptians, and Caesar of the Romans.
24:9 He lay down - Having conquered his enemies the Canaanites, and their land, he shall quietly rest and settle himself there.
24:11 The Lord - Whose commands thou hast preferred before my desires and interest; and therefore seek thy recompence from him, and not from me.
24:17 I shall see him - Or, I have seen, or do see the star, and sceptre as it here follows, that is, a great and eminent prince, which was to come out of Israel's loins, the Messiah, as both Jewish and Christian interpreters expound it, who most eminently and fully performed what is here said, in destroying the enemies of Israel or of God's church, here described under the names of the nearest and fiercest enemies of Israel: And to him alone agrees the foregoing verb properly, I shall see him, in my own person, as every eye shall see him, when he comes to judgment. Not now - Not yet, but after many ages. A star - A title often given to, princes and eminent persons, and particularly to the Messiah, Rev 2:28 Num 24, Rev 22:16, .A sceptre - That is, a sceptre - bearer, a king or ruler, even that sceptre mentioned Gen 49:10.The corners - The borders, which are often used in scripture for the whole country to which they belong. Of Sheth - This seems to be the name of some then eminent, though now unknown place or prince in Moab; there being innumerable instances of such places or persons sometime famous, but now utterly lost as to all monuments and remembrances of them.
24:18 A possession - Which was also foretold, Gen 25:23, and in part fulfilled, Sa2 8:14 Num 24, Ch1 18:13, but more fully by Christ, Amo 9:12 Num 24, Oba 1:18, who shall subdue and possess all his enemies;here signified by the name of Edom, as Jacob or Israel, his brother, signifies all his church and people. Seir - A part and, mountain of Edom.
24:19 Out of Jacob - Out of Jacob's loins. He that shall have dominion - David, and especially Christ. Of the city - Or from or out of this city, that is, the cities, the singular number for the plural. He shall not subdue those Moabites and Edomites which meet him in the field, but he shall pursue them even to their strongest holds and cities.
24:20 He looked on Amalek - From the top of Pisgah, which was exceeding high, and gave him the prospect of part of all these kingdoms.The first - Heb. the firstfruits; so called either, because they were the first of all the neighbouring nations which were embodied together in one government: or, because he was the first who fought against Israel and was vanquished by them. That victory was an earnest and first - fruit of the large harvest of victories which the Israelites should in due time get over all their enemies. He shall perish for ever - He began with God and with Israel, but God will end with him, and the firm purpose of God is, that he shall be utterly destroyed; so that Saul lost his kingdom for not executing this decree, and God's command pursuant thereunto.
24:21 The Kenites - The posterity or kindred of Jethro; not that part of them which dwelt among the Israelites, to whom the following words do not agree, but those of them who were mingled with the Amalekites and Midianites. Thy nest - Thy dwelling - place, so called, either because it was in an high place, as nests commonly are: or in allusion to their name, for ken in Hebrew signifies a nest.
24:22 The Kenite - Heb. Kain, that is, the Kenite, so called, either by a transposition of letters, which is very usual in the Hebrew tongue; or from the name of some eminent place where they lived, or person from whom they were descended, though now the memory of them be utterly lost, as it hath fared with innumerable other places and persons, famous in their generations, mentioned in ancient Heathen writers. Shall be wasted - Shall be by degrees diminished by the incursions of divers enemies, till at last the Assyrian comes to compleat the work and carries them into captivity. For the Kenites who lived partly among the ten tribes, and partly with the two tribes, were carried captive with them, part by Salmaneser, the King of Assyria, and part by Nebuchadnezzar, who also is called an Assyrian, Ezr 6:22 Num 24, Isa 52:4, .
24:23 Who shall live - How calamitous and miserable will the state of the world be, when the Assyrian, and after him the Chaldean, shall over - turn all these parts of the world? Who will be able to keep his heart from fainting under such grievous pressures? Nay, how few will escape the destroying sword?
24:24 Chittim - A place or people so called from Chittim the son of Javan, Gen 10:4, whose posterity were very numerous, and were first seated in the lesser Asia, and from thence sent forth colonies into the islands of the Aegean sea, and into Cyprus, afterwards into Macedonia and other parts of Greece, and then into Italy.Whence it comes to pass that by this name is understood sometimes Macedonia, as Ma1 1:1, and Ma1 8:5, sometimes Italy, as Dan 11:29-30, and sometimes both, as in this place: for he speaks here of the scourge that God hath appointed for the Assyrian after he had done God's work in punishing of his people and the bordering nations. Now although the Assyrian and Chaldean empire was subdued by the Medes and Persians, yet the chief afflictions of that people came from two hands, both beyond the sea and brought to them by ships; first from the Grecians under Alexander and his successors, by whom that people were grievously oppressed and wasted; then from the Romans, who subdued all the Grecian empire, one great part whereof were the Assyrians largely so called. Eber - The posterity of Eber, the Hebrews, who were the chief and flower of Eber's children. He also - Not the Hebrews: they shall have a better end; all Israel shall be saved; but the afflicter or scourge of Ashur and Eber, namely, the Grecian and Roman empire. Thus Balaam, instead of cursing the church, curses Amalek, the first, and Rome, the last enemy of it!
24:25 To his place - To Mesopotamia; tho' afterwards he returned to the Midianites, and gave them that devilish counsel which was put in practice, Num 25:16-18.
22 "Валаам" - пророк с берегов Евфрата, признающий Ягве своим Богом (Числ 22:18и т.д.) и благословляющий Израиль (Числ 23:11-12, Числ 23:25-26; Числ 24:10; ср. Мих 6:5). Согласно более позднему преданию, Валаам - враг Израиля, принужденный всемогущим Богом благословить Израиль, вопреки собственной воле (Втор 23:5-6; Ис Нав 24:9-10; ср. Неем 13:2), и затем увлекающий сынов Израиля в идолопоклонство: "отступление от Господа в угождение Фегору" (Числ 31:16; ср. Числ 31:3). Это предание вошло в НЗ (2 Петр 2:15). Некоторая несогласованность в тексте этой главы, напр, в стт Числ 22:20и Числ 22:22, объясняется, согласно экзегетам, наличием двух преданий.
22:34 Всякий человеческий поступок, сознательный или нет, если он противоречит воле Божией, рассматривается как грех.
23:9 Речь идет об избранности Израиля (Втор 7:6), чему служит подтверждением многочисленное потомство, рассматривавшееся как благословение Божие.
24:17 На древнем Востоке звезда символизировала одного из богов, а впоследствии - обожествленного царя. Ср. евр Ис 14:12. Имеется, очевидно, в виду династия Давида и - в будущем - Мессия, "Сыны Сифовы" - племена бедуинов. Свящ писатель приступает к перечислению противников Израиля на границах Ханаана.
Здесь описывается время испытания, когда Бог научает и карает Своих сынов, подготовляя собрание избранных. В первых главах (Numeri 1-4) Израиль представлен как упорядоченная религиозная община. Ее душой были Левиты, ибо они занимали особое место в стане — вокруг ковчега, выполняли богослужебные функции и представляли собой многочисленную группу, заменявшую всех первенцев, рождающихся в народе Божием. Сама перепись являлась религиозным действием (ср. 2 Samuelis 24). Цифры иногда не совпадают в разных рукописях и переводах.
Названия, разделения и содержание
Пять первых книг Библии составляют одно целое, которое по-еврейски называется Тора, т.е. Закон. Первое достоверное свидетельство об употреблении слова Закон (греч. «νομος») в этом смысле мы встречаем в предисловии кн. Премудрости Иисуса, сына Сирахова. В начале христианской эры название «Закон» уже было общепринятым, как мы это видим в НЗ (Luk 10:26; ср. Luk 24:44). Иудеи, говорившие по-еврейски, называли первую часть Библии также «Пять пятых Закона», чему соответствовало в эллинизированных еврейских кругах η πεντατευχος (подраз. «βιβλος» ., т.е. Пятитомник). Это разделение на пять книг засвидетельствовано еще до нашей эры греческим переводом Библии семьюдесятью толковниками (LXX). В этом, принятом Церковью, переводе каждой из пяти книг было дано название, согласно ее содержанию или содержанию ее первых глав:
Кн. Бытия (собств. — книга о происхождении мира, рода человеческого и избранного народа); Исход (начинается с рассказа об уходе евреев из Египта); Левит (закон для священников из колена Левиина); Числа (книга начинается с описания переписи народа: гл. Num 1-4); Второзаконие («второй закон», воспроизводящий в более пространном изложении Закон, данный на Синае). Иудеи же до сих пор называют каждую книгу евр. Библии по ее первому значимому слову.
Кн. Бытия разделяется на две неравные части: описание происхождения мира и человека (Gen 1-11) и история праотцев народа Божия (Gen 12-50). Первая часть — как бы пропилеи, вводящие в историю, о которой повествует вся Библия. В ней описывается сотворение мира и человека, грехопадение и его последствия, постепенное развращение людей и постигшее их наказание. Происшедший затем от Ноя род расселяется по земле. Генеалогические же таблицы все суживаются и, наконец, ограничиваются родом Авраама, отца избранного народа. История праотцев (Gen 12-50) описывает события из жизни великих предков: Авраама, человека веры, послушание которого вознаграждается: Бог обещает ему многочисленных потомков и Святую Землю, которая станет их наследием (Быт 12 1—25:8); Иакова, отличающегося хитростью: выдав себя за старшего брата, Исава, он получает благословение своего отца Исаака и затем превосходит изворотливостью своего дядю Лавана; однако его ловкость оказалась бы напрасной, если бы Бог не предпочел его Исаву и не возобновил в его пользу обетования, данные Аврааму, и заключенный с ним союз (Gen 25:19-36:43). Бог избирает людей не только высокого нравственного уровня, ибо он может исцелить всякого человека, открывающегося Ему, как бы он ни был греховен. По сравнению с Авраамом и Иаковом Исаак выглядит довольно бледно. О его жизни говорится главным образом в связи с его отцом или сыном. Двенадцать сыновей Иакова — родоначальники двенадцати колен Израилевых. Одному из них посвящена последняя часть кн. Бытия: гл. Gen 37-50 — биография Иосифа. В них описывается, как добродетель мудрого вознаграждается и Божественное Провидение обращает зло в добро (Gen 50:20).
Две главные темы Исхода: освобождение из Египта (Exo 1:1-15:21) и Синайский Союз-Завет (Exo 19:1-40:38) связаны с менее значимой темой — странствия по пустыне (Exo 15:22-18:27). Моисей, получивший откровение неизреченного имени Ягве на горе Божией Хориве, приводит туда израильтян, освобожденных от рабства. В величественной теофании Бог вступает в союз с народом и дает ему Свои Заповеди. Как только союз был заключен, народ его нарушил, поклонившись золотому тельцу, но Бог прощает виновных и возобновляет союз. Ряд предписаний регулирует богослужение в пустыне.
Кн. Левит носит почти исключительно законодательный характер, так что повествование о событиях, можно сказать, прерывается. Она содержит ритуал жертвоприношений (Lev 1-7): церемониал поставления в священники Аарона и его сыновей (Lev 8-10); предписания о чистом и нечистом (Lev 11-15), завершающиеся описанием ритуала Дня Очищения (Lev 16); «Закон святости» (Lev 17-26), содержащий богослужебный календарь и заканчивающийся благословениями и проклятиями (Lev 26). В гл. Lev 27 уточняются условия выкупа людей, животных и имущества, посвященных Ягве.
В кн. Числа вновь говорится о странствии в пустыне. Уходу от Синая предшествуют перепись народа (Num 1-4) и богатые приношения по случаю освящения скинии (Num 7). Отпраздновав второй раз Пасху, евреи покидают святую гору (Num 9-10) и доходят до Кадеса, где предпринимают неудачную попытку проникнуть в Ханаан с юга (Num 11-14). После долгого пребывания в Кадесе они отправляются в Моавские равнины, прилегавшие к Иерихону (Num 20-25). Мадианитяне разбиты, и колена Гада и Рувима поселяются в Заиорданьи (Num 31-32). В гл. Num 33 перечисляются остановки в пустыне. Повествования чередуются с предписаниями, дополняющими синайское законодательство или подготовляющими поселение в Ханаане.
Второзаконие отличается особой структурой: это кодекс гражданских и религиозных узаконений (Deu 12:26-15:1), включенный в большую речь Моисея (Deu 5-11; Deu 26:16-28:68), которую предваряет его первая речь (Deu 1-4); за ней следует третья речь (Deu 29-30); наконец говорится о возложении миссии на Иисуса Новина, приводятся песнь и благословения Моисея, даются краткие сведения о конце его жизни (Deu 31-34).
Второзаконнический кодекс отчасти воспроизводит заповеди, данные в пустыне. Моисей напоминает в своих речах о великих событиях Исхода, об откровении на Синае и начале завоевания Земли Обетованной. В них раскрывается религиозный смысл событий, подчеркивается значение Закона, содержится призыв к верности Богу.
Литературная композиция
Составление этого обширного сборника приписывалось Моисею, что засвидетельствовано в НЗ (Joh 1:45; Joh 5:45-47; Rom 10:5). Но в более древних источниках нет утверждения, что все Пятикнижие написано Моисеем. Когда в нем, хотя очень редко, говорится: «Моисей написал» — эти слова относятся лишь к определенному месту. Исследователи Библии обнаружили в этих книгах различие в стиле, повторения и некоторую непоследовательность повествований, что не дает возможности считать их произведением, целиком принадлежащим одному автору. После долгих исканий библеисты, главным образом под влиянием К.Г. Графа и Ю. Велльгаузена, склонились в основном к т.н. документарной теории, которую схематически можно формулировать так: Пятикнижие представляет компиляцию из четырех документов, возникших в различное время и в различной среде. Первоначально было два повествования: в первом автор, т. н. Ягвист, условно обозначаемый буквой «J», употребляет в рассказе о сотворении мира имя Ягве, которое Бог открыл Моисею; другой автор, т. н. Элогист (Е), называет Бога распространенным в то время именем Элогим. Согласно этой теории повествование Ягвиста было записано в 11 веке в Иудее, Элогист же писал немного позже в Израиле. После разрушения Северного царства оба документа были сведены воедино (JE). После царствования Иосии (640-609) к ним было прибавлено Второзаконие «D», а после Плена ко всему этому (JED) был присоединен священнический кодекс (Р), содержащий главным образом законы и несколько повествований. Этот кодекс составил своего рода костяк и образовал рамки этой компиляции (JEDP). Такой литературно-критический подход связан с эволюционной концепцией развития религиозных представлений в Израиле.
Уже в 1906 г Папская Библейская Комиссия предостерегла экзегетов от переоценки этой т. н. документарной теории и предложила им считать подлинным авторство Моисея, если иметь в виду Пятикнижие в целом, и в то же время признавать возможность существования, с одной стороны устных преданий и письменных документов, возникших до Моисея, а с другой — изменений и добавлений в более позднюю эпоху. В письме от 16 января 1948 г, обращенном к кардиналу Сюару, архиепископу Парижскому, Комиссия признала существование источников и постепенных приращений к законам Моисея и историческим рассказам, обусловленных социальными и религиозными установлениями позднейших времен.
Время подтвердило правильность этих взглядов библейской Комиссии, ибо в наше время классическая документарная теория все больше ставится под сомнение. С одной стороны, попытки систематизировать ее не дали желаемых результатов. С другой стороны, опыт показал, что сосредоточение интереса на чисто литературной проблеме датировки окончательной редакции текста имеет гораздо меньшее значение, чем подход исторический, при котором на первое место выдвигается вопрос об источниках устных и письменных, лежащих в основе изучаемых «документов». Представление о них стало теперь менее книжным, более близким к конкретной действительности. Выяснилось, что они возникли в далеком прошлом. Новые данные археологии и изучение истории древних цивилизаций Средиземноморья показали, что многие законы и установления, о которых говорится в Пятикнижии, сходны с законами и установлениями эпох более давних, чем те, к которым относили составление Пятикнижия, и что многие его повествования отражают быт более древней среды.
Не будучи 8 состоянии проследить, как формировалось Пятикнижие и как в нем слилось несколько традиций, мы, однако, вправе утверждать, что несмотря на разнохарактерность текстов явистского и элогистского, в них по существу идет речь об одном и том же. Обе традиции имеют общее происхождение. Кроме того, эти традиции соответствуют условиям не той эпохи, когда они были окончательно письменно зафиксированы, а эпохи, когда произошли описываемые события. Их происхождение восходит, следовательно, к эпохе образования народа Израильского. То же в известной мере можно сказать о законодательных частях Пятикнижия: пред нами гражданское и религиозное право Израиля; оно эволюционировало вместе с общиной, жизнь которой регулировало, но по своему происхождению оно восходит ко времени возникновения этого народа. Итак, первооснова Пятикнижия, главные элементы традиций, слившихся с ним, и ядро его узаконений относятся к периоду становления Израильского народа. Над этим периодом доминирует образ Моисея, как организатора, религиозного вождя и первого законодателя. Традиции, завершающиеся им, и воспоминания о событиях, происходивших под его руководством, стали национальной эпопеей. Учение Моисея наложило неизгладимый отпечаток на веру и жизнь народа. Закон Моисеев стал нормой его поведения. Толкования Закона, вызванные ходом исторического развития, были проникнуты его духом и опирались на его авторитет. Засвидетельствованный в Библии факт письменной деятельности самого Моисея и его окружения не вызывает сомнений, но вопрос содержания имеет большее значение, чем вопрос письменного фиксирования текста, и поэтому так важно признать, что традиции, лежащие в основе Пятикнижия, восходят к Моисею как первоисточнику.
Повествования и история
От этих преданий, являвшихся живым наследием народа, вдохнувших в него сознание единства и поддерживавших его веру, невозможно требовать той строго научной точности, к которой стремится современный ученый; однако нельзя утверждать, что эти письменные памятники не содержат истины.
Одиннадцать первых глав Бытия требуют особого рассмотрения. В них описано в стиле народного сказания происхождение рода человеческого. Они излагают просто и картинно, в соответствии с умственным уровнем древнего малокультурного народа, главные истины, лежащие в основе домостроительства спасения: создание Богом мира на заре времен, последовавшее за ним сотворение человека, единство рода человеческого, грех прародителей и последовавшие изгнание и испытания. Эти истины, будучи предметом веры, подтверждены авторитетом Св. Писания; в то же время они являются фактами, и как истины достоверные подразумевают реальность этих фактов. В этом смысле первые главы Бытия носят исторический характер. История праотцев есть история семейная. В ней собраны воспоминания о предках: Аврааме, Исааке, Иакове, Иосифе. Она является также популярной историей. Рассказчики останавливаются на подробностях личной жизни, на живописных эпизодах, не заботясь о том, чтобы связать их с общей историей. Наконец, это история религиозная. Все ее переломные моменты отмечены личным участием Бога, и все в ней представлено в провиденциальном плане. Более того, факты приводятся, объясняются и группируются с целью доказать религиозный тезис: существует один Бог, образовавший один народ и давший ему одну страну. Этот Бог — Ягве, этот народ — Израиль, эта страна — святая Земля. Но в то же время эти рассказы историчны и в том смысле, что они по-своему повествуют о реальных фактах и дают правильную картину происхождения и переселения предков Израильских, их географических и этнических корней, их поведения в плане нравственном и религиозном. Скептическое отношение к этим рассказам оказалось несостоятельным перед лицом недавних открытий в области истории и археологии древнего Востока.
Опустив довольно длинный период истории, Исход и Числа, а в определенной мере и Второзаконие, излагают события от рождения до смерти Моисея: исход из Египта, остановка у Синая, путь к Кадесу (о долгом пребывании там хранится молчание), переход через Заиорданье и временное поселение на равнинах Моава. Если отрицать историческую реальность этих фактов и личности Моисея, невозможно объяснить дальнейшую историю Израиля, его верность ягвизму, его привязанность к Закону. Надо, однако, признать, что значение этих воспоминаний для жизни народа и отзвук, который они находят в обрядах, сообщили этим рассказам характер победных песен (напр, о переходе через Чермное море), а иногда и богослужебных песнопений. Именно в эту эпоху Израиль становится народом и выступает на арену мировой истории. И хотя ни в одном древнем документе не содержится еще упоминания о нем (за исключением неясного указания на стеле фараона Мернептаха), сказанное о нем в Библии согласуется в главных чертах с тем, что тексты и археология говорят о вторжении в Египет гиксосов, которые в большинстве своем были семитического происхождения, о египетской администрации в дельте Нила, о политическом положении Заиорданья.
Задача современного историка состоит в том, чтобы сопоставить эти данные Библии с соответствующими событиями всемирной истории. Несмотря на недостаточность библейских указаний и недостаточную определенность внебиблейской хронологии, есть основания предполагать, что Авраам жил в Ханаане приблизительно за 1850 лет до Р.Х., что история возвышения Иосифа в Египте и приезда к нему других сыновей Иакова относится к началу 17 в. до Р.Х. Дату Исхода можно определить довольно точно по решающему указанию, данному в древнем тексте Exo 1:11: народ сынов Израилевых «построил фараону Пифом и Рамзес, города для запасов». Следовательно, Исход произошел при Рамзесе II, основавшем, как известно, город Рамзес. Грандиозные строительные работы начались в первые же годы его царствования. Поэтому весьма вероятно, что уход евреев из Египта под водительством Моисея имел место около середины царствования Рамзеса (1290-1224), т.е. примерно около 1250 г до Р.Х.
Учитывая библейское предание о том, что время странствования евреев в пустыне соответствовало периоду жизни одного поколения, водворение в Заиорданьи можно отнести к 1225 г до Р.Х. Эти даты согласуются с историческими данными о пребывании фараонов XIX династии в дельте Нила, об ослаблении египетского контроля над Сирией и Палестиной в конце царствования Рамзеса II, о смутах, охвативших весь Ближний Восток в конце 13 в. до Р.Х. Согласуются они и с археологическими данными, свидетельствующими о начале Железного Века в период вторжения Израильтян в Ханаан.
Законодательство
В евр Библии Пятикнижие называется «Тора», т.е. Закон; и действительно здесь собраны предписания, регулировавшие нравственную, социальную и религиозную жизнь народа Божия. В этом законодательстве нас больше всего поражает его религиозный характер. Он свойственен и некоторым другим кодексам древнего Востока, но ни в одном из них нет такого взаимопроникновения религиозного и светского элементов. В Израиле Закон дан Самим Богом, он регулирует обязанности по отношению к Нему, его предписания мотивируются религиозными принципами. Это кажется вполне нормальным, когда речь идет о нравственных предписаниях Десятисловия (Синайских Заповедях) или о культовых законах кн. Левит, но гораздо более знаменательно, что в том же своде гражданские и уголовные законы переплетаются с религиозными наставлениями и что все представлено как Хартия Союза-Завета с Ягве. Из этого естественно следует, что изложение этих законов связано с повествованием о событиях в пустыне, где был заключен этот Союз.
Как известно, законы пишутся для практического применения и их необходимо с течением времени видоизменять, считаясь с особенностями окружающей среды и исторической ситуации. Этим объясняется, что в совокупности рассматриваемых документов можно встретить как древние элементы, так и постановления, свидетельствующие о возникновении новых проблем. С другой стороны, Израиль в известной мере испытывал влияние своих соседей. Некоторые предписания Книги Завета и Второзакония удивительно напоминают предписания Месопотамских кодексов, Свода Ассирийских Законов и Хеттского кодекса. Речь идет не о прямом заимствовании, а о сходстве, объясняющемся влиянием законодательства других стран и обычного права, отчасти ставшего в древности общим достоянием всего Ближнего Востока. Кроме того, в период после Исхода на формулировке законов и на формах культа сильно сказывалось ханаанское влияние.
Десятисловие (10 заповедей), начертанное на Синайских скрижалях, устанавливает основу нравственной и религиозной веры Союза-Завета. Оно приведено в двух (Exo 20:2-17 и Deu 5:6-21), несколько различающихся вариантах: эти два текста восходят к древнейшей, более краткой, форме и нет никаких серьезных данных, опровергающих ее происхождение от Моисея.
Элогистский кодекс Союза-Завета (Exo 20:22-23:19) представляет собой право пастушеско-земледельческого общества, соответствующее реальному положению Израиля, образовавшегося как народ и начавшего вести оседлый образ жизни. От более древних месопотамских кодексов, с которыми у него есть точки соприкосновения, он отличается большой простотой и архаическими чертами. Однако он сохранился в форме, свидетельствующей о некоторой эволюции: особое внимание, которое уделяется в нем рабочему скоту, работам в поле и на виноградниках, равно как и домам, позволяет думать, что он относится к периоду оседлой жизни. С другой стороны, различие в формулировке постановлений — то повелительных, то условных — указывает на разнородность состава свода. В своем настоящем виде он, вероятно, восходит к периоду Судей.
Ягвистский кодекс возобновления Завета (Exo 34:14-26) иногда называется, хотя и неправильно, вторым Десятисловием или обрядовым Декалогом. Он представляет собой собрание религиозных предписаний в повелительной форме и принадлежит к тому же времени, что и книга Завета, но под влиянием Второзакония он был переработан. Хотя кн. Левит получила свою законченную форму только после плена, она содержит и очень древние элементы. Так, например, запреты, касающиеся пищи (Lev 11), или предписания о чистоте (Lev 13-15) сохраняют завещанное первобытной эпохой. В ритуале великого Дня Очищения (Lev 16) тексты древних обрядовых предписаний дополняются более подробными указаниями, свидетельствующими о наличии разработанного представления о грехе. Гл. Lev 17-26 составляют целое, получившее название Закона Святости и относящееся, очевидно, к последнему периоду монархии. К той же эпохе надо отнести кодекс Второзакония, в котором собрано много древних элементов, но также отражается эволюция социальных и религиозных обычаев (напр, законы о единстве святилища, жертвеннике, десятине, рабах) и изменение духа времени (призывы к сердцу и свойственный многим предписаниям увещательный тон).
Религиозный смысл
Религия как Ветхого, так и Нового Завета есть религия историческая: она основывается на откровении Бога определенным людям, в определенных местах, при определенных обстоятельствах и на особом действии Бога в определенные моменты человеческой эволюции. Пятикнижие, излагающее историю первоначальных отношений Бога с миром, является фундаментом религии Израиля, ее канонической книгой по преимуществу, ее Законом.
Израильтянин находит в ней объяснение своей судьбы. Он не только получил в начале книги Бытия ответ на вопросы, которые ставит себе каждый человек — о мире и жизни, о страдании и смерти, — но получил ответ и на свой личный вопрос: почему Ягве, Единый Бог есть Бог Израилев? Почему Израиль — Его народ среди всех народов земли?
Это объясняется тем, что Израиль получил обетование. Пятикнижие — книга обетовании: Адаму и Еве после грехопадения возвещается спасение в будущем, т. н. Протоевангелие; Ною, после потопа, обещается новый порядок в мире. Еще более характерно обетование, данное Аврааму и возобновленное Исааку и Иакову; оно распространяется на весь народ, который произойдет от них. Это обетование прямо относится к обладанию землей, где жили праотцы, Землей Обетованной, но по сути дела в нем содержится большее: оно означает, что особые, исключительные отношения существуют между Израилем и Богом его отцов.
Ягве призвал Авраама, и в этом призыве прообразовано избрание Израиля. Сам Ягве сделал из него один народ. Свой народ по благоизволению Своему, по замыслу любви, предначертанному при сотворении мира и осуществляющемуся, несмотря на неверность людей. Это обетование и это избрание гарантированы Союзом. Пятикнижие есть также книга союзов. Первый, правда еще прямо не высказанный, был заключен с Адамом; союз с Ноем, с Авраамом и, в конечном итоге, со всем народом через посредство Моисея, получил уже ясное выражение. Это не союз между равными, ибо Бог в нем не нуждается, хотя почин принадлежит Ему. Однако Он вступает в союз и в известном смысле связывает Себя данными Им обетованиями. Но Он требует взамен, чтобы Его народ был Ему верен: отказ Израиля, его грех может нарушить связь, созданную любовью Бога. Условия этой верности определяются Самим Богом. Избранному Им народу Бог дает Свой Закон. Этот Закон устанавливает, каковы его обязанности, как он должен себя вести согласно воле Божией и, сохраняя Союз-Завет, подготовлять осуществление обетовании.
Темы обетования, избрания, союза и закона красной нитью проходят через всю ткань Пятикнижия, через весь ВЗ. Пятикнижие само по себе не составляет законченного целого: оно говорит об обетовании, но не об осуществлении его, ибо повествование прерывается перед вступлением Израиля в Землю Обетованную. Оно должно оставаться открытым будущему и как надежда и как сдерживающий принцип: надежда на обетование, которую завоевание Ханаана как будто исполнило (Jos 23), но грехи надолго скомпрометировали, и о которой вспоминают изгнанники в Вавилоне; сдерживающий принцип Закона всегда требовательного, пребывавшего в Израиле как свидетель против него (Deu 31:26). Так продолжалось до пришествия Христа, к Которому тяготела вся история спасения; в Нем она обрела весь свой смысл. Ап. Павел раскрывает ее значение, главным образом в послании к Галатам (Gal 3:15-29). Христос заключает новый Союз-Завет, прообразованный древними договорами, и вводит в него христиан, наследников Авраама по вере. Закон же был дан, чтобы хранить обетования, являясь детоводителем ко Христу, в Котором эти обетования исполняются.
Христианин уже не находится под руководством детоводителя, он освобожден от соблюдения обрядового Закона Моисея, но не освобожден от необходимости следовать его нравственному и религиозному учению. Ведь Христос пришел не нарушить Закон, а исполнить (Mat 5:17). Новый Завет не противополагается Ветхому, а продолжает его. В великих событиях эпохи патриархов и Моисея, в праздниках и обрядах пустыни (жертвоприношение Исаака, переход через Чермное море, празднование Пасхи и т.д.), Церковь не только признала прообразы НЗ (жертвоприношения Христа, крещения и христианский Пасхи), но требует от христианина того же глубокого к ним подхода, который наставления и рассказы Пятикнижия предписывали Израильтянам. Ему следует осознать, как развивается история Израиля (а в нем и через него всего человечества), когда человек предоставляет Богу руководить историческими событиями. Более того: в своем пути к Богу всякая душа проходит те же этапы отрешенности, испытания, очищения, через которые проходил избранный народ, и находит назидание в поучениях, данных ему.
22:1 Закончив завоевание Аморреи и Васана, евреи сосредоточиваются в низовьях Иордана, против Иерихона.
22:2-4 Составляется антиеврейская коалиция из моавитян и мадианитян.
22:5 Как показывают последующие события, Валаам не был обыкновенным языческим волхвом или кудесником. Это была несомненно богато одаренная натура, способная возвышаться до понимания истинного Бога и до уразумения голоса Его ( Чис 24:3-4 ). Валаам принадлежал к тем немногочисленным среди язычников чтителям истинного Бога, которые сохраняли истины веры и нравственности путем предания. Он жил и действовал там, откуда вышел некогда родоначальник еврейского народа Авраам, где по преимуществу поселились потомки Сима, где особенно распространены были науки, исследовавшие движение светил небесных и утверждавшие мысль человека в идее необъятности могущества и премудрости Создателя. В церковных песнопениях Валаам называется звездочетом (троп. по 3 п. кан. 24 дек.), а волхвы, пришедшие, по указанию чудесной звезды, поклониться родившемуся в Вифлееме Христу, — учениками волхва Валаама (троп. по 5 п. кан. 22 дек.). Только жадность к наживе, побуждавшая Валаама торговать своим даром, помешала ему быть истинным пророком Божьим (Тертуллиан, блаж. Иероним). Древний обычай магического воздействия на противника сохранился в военной практике некоторых народов и по настоящее время.
22:19 Обещание щедрых подарков начинает заметно ослаблять прежнюю решимость Валаама ( ст. 13,18 ) следовать велениям Бога.
22:20 Для Валаама открывается выход; он может принять приглашение старейшин и в то же время не поступить противно указаниям свыше.
22:22-35 Божественное предостережение Валааму не забывать непременного условия его путешествия ( ст. 20 ).
22:41 Высоты Вааловы считают тождественными с Вамофом («жертвенник Ваала»), находившимся на горной возвышенности близ Дивона.
23:1 Для принесения жертвы вездесущему Богу. Число семь считалось священным у многих народов Востока.
23:10 Число четвертой части Израиля. Быть может, с высот, на которых находился Валаам, был виден стан только трех еврейских колен.
23:14 Место стражей на вершине горы Фасги — по всей вероятности сторожевой военный пост. По мнению некоторых — пастушеский пункт наблюдения над стадами.
23:18 Встань, чтобы выслушать слово всемогущего Бога (ср. Суд 3:20 ).
23:21 Трубный царский звук у него, т. е.: Израилю принадлежит господственное положение среди других племен и народов.
23:22 Единорог, по евр. Реем, — дикий бык.
23:23 Все, что было, есть и будет крепкого, великого и славного в Израиле, — является не плодом волхвований, а действием божественной благости Иеговы в отношении Своего избранного народа.
23:28 Фегор — горная возвышенность невдалеке от Фасги.
24:1 Валаам окончательно убедился, что он может только благословлять народ Божий, а потому уже не удаляется от жертвенника для разрешения своего душевного волнения.
24:3 С открытым оком, т. е. с даром пророческого ясновидения.
24:4 Падает, но открыты глаза его, т. е. хотя пророк (по слабости человеческой) подвержен возможности нравственного падения и (в состоянии пророческого восторга) сильному физическому расслаблению, — его умственное око не перестает прозревать волю Божью.
24:7 Символом богатства и плодородия берется вода, как непременное условие обильной и богатой растительности1. Имя «Агаг» (LXX: Γωγ , славянский: Гог), по всей вероятности, было титулом амаликитских царей, подобно тому, как имена: «Авимелех» — герарских; «Фараон», «Птоломей» — египетских; «Кесарь» — римских.
24:17-19 Ближайшим образом и отчасти имеется в виду могущество Израиля при его славных земных царях. Во всей же своей полноте пророчество относится Церковью ко временам Мессии. Церковь положила настоящее пророчество паремийным чтением на праздник Рождества Христова. По словам одной церковной песни на означенный праздник, «ныне из Иакова, якоже Валаам рече, рождается Христос; языки же господствует, и возвысится благодатию Царство Его пребывающее непреемно» (троп. 5 п. кан. на Р. Х.). «Волхва звездочетца Валаама гадания ныне исполняются, — говорится в другом месте, — воссия бо звезда от Иакова и настави к солнцу славы дары носящие волхвы, от Персиды цари» (троп. 3 п. кан. на Р. Х.).
24:20 Амаликитяне ( Быт 14:7 ) — древнее ханаанское племя, кочевавшее между Египтом и Палестиной ( Исх 17; Чис 13:30; 14:45; 1 Цар 15:7; 27:8 ). В них можно видеть потомков Амалика, одного из сыновей Елифаза, первенца Исава от Ады ( Быт 36:10,12 ). Военное могущество амаликитян окончательно сокрушено было при Давиде.
24:21 Кенеи ( Быт 15:19 ) — древнее ханаанское племя, получившее свое название («кень» или «кин» — гнездо), быть может, от тех аулов, которые они устраивали для себя в горах обитаемых ими местностей (Властов). Часть кенеян, через родственника Моисея Иофора, который называется кенеянином ( Суд 1:16 ), сблизилась с евреями и поселилась в Палестине ( Суд 1:16; 4:11,17 ). Часть сблизилась с мадианитянами и амаликитянами ( 1 Цар 15:5-7; 27:10; 30:29 ).
24:22 Начало стиха очень различно в греко-славянский текст от евр.-русск., вследствие того, что LXX поняли евр. qain в смысле нариц. «гнездо», а гл. «ebaer» — в смысле собств. «Веор». Имеется в виду или нашествие месопотамского царя Хусарсафема ( Суд 3:8 ), или порабощение израильтян (а с ними и кенеев) ассириянами.
24:23 Слов «увидев Ога» нет в еврейском тексте (как отсутствуют они и во многих кодексах LXX у Гольмеса). Речь Валаама обращена к ассуру, еверу и киттиму.
24:24 Придут корабли от Киттима и смирят Ассура. Под именем «Киттим» на языке Св. Писания разумеются острова и прибрежья Средиземного моря, расположенные на запад от Палестины, как-то: Македония, Греция, Италия, с прилегающими к ним островами. В 1 Макк кн. Александр Македонский представляется пришедшим из земли Хиттим (Хеттим, Киттим); по уверению раввинов, Хиттим и Македония — одно и то же. Таким образом, начало порабощения Ассура (собирательное имя азиатских монархий) Киттимом можно усматривать в завоевательных походах Александра Македонского ( 1 Макк 1:1 ). Впоследствии греческая гегемония на Востоке сменилась римской.
И смирят Евера: имеется в виду подчинение евреев греческому и римскому господству.
Но и им гибель. Греко-римская империя (Киттим) в свой черед упала под ударами варварских народов.
24:25 Валааму не суждено было возвратиться в свою родину. Его постигла смерть от меча евреев, как божественное возмездие ( Чис 31:8 ) за коварный совет, данный Валаку против израильского народа ( Чис 25 ).
Название книги. Ее содержание. В еврейском тексте четвертая книга Моисея называется: 1) «Вай-едаббер» («И сказал»), соответственно первому выражению книги; 2) «Бемидбар» («В пустыне»), согласно содержанию книги, а также дальнейшему выражению 1 стиха ее 1 главы. Кроме того, на языке раввинов она носит название 3) «Сефер миспарим» («Книга исчислений»), по характеру содержания ее некоторых отделов. По той же причине в греческой Библии книга получила название «'Αριθμοι» («Числа»), в латинской «Numeri» («Числа»), в славянской и русской — «Числа».
Книга Числ заключает в себе повествование о путешествии евреев по пустыням от горы Синая до моавитских равнин, т. е. до юго-восточной окраины обетованной земли. Кроме повествования о странствованиях евреев и указания некоторых богодарованных при этом избранному народу законов, в книгу включены подробные данные по исчислению народа, левитов, первенцев, станов передвижения.
Со словом «Библия» у нас соединяется представление об одной большой книге, заключающей в себе все Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета. Но, в сущности, это не одна книга, а целый, строго определенный Церковью сборник священных книг, написанных в разное время, в разных местах и с различными целями и принадлежащих или богодухновенным (книги канонические), или только богопросвещенным мужам (книги неканонические).
Такой состав и происхождение Библии открывается уже из истории самого термина — «Библия». Он взят с греческого языка от слова βίβλος, что значит «книга», и употреблен во множественной форме τὰ βιβλία от единств, уменьшительного — τὸ βιβλίον, означающего «небольшую книгу», «книжечку». Следовательно, τὰ βιβλία буквально означает собой целый ряд или собрание таких небольших книг. Ввиду этого св. Иоанн Златоуст толкует это слово как одно собирательное понятие: «Библия, — говорит он, — это многие книги, которые образуют одну единую».
Это коллективное обозначение Св. Писания одним собирательным именем несомненно существовало уже и в ветхозаветный период. Так, в своей подлинной греческой форме τὰ βιβλία встречается в первой Маккавейской книге (Ma1 12:9), а соответствующий сему еврейский перевод дан у пророка Даниила (Dan 9:2), где произведения Св. Писания обозначены термином «Гассефарим» (םיךפסה), что значит «книги», точнее — известные определенные книги, так как сопровождаются определением членом — «га»1 (ה).
В период новозаветной истории, по крайней мере на первых его порах, мы еще не находим слова «Библия», но встречаем целый ряд его синонимов, из которых наиболее употребительны следующее: «Писание» (ἡ γραφὴ) Luk 4:21; Joh 20:9; Act 8:32; Gal 3:22), «Писания» (αί γραφαί — Mat 21:42; Luk 24:32; Joh 5:39; Pe2 3:16), «Святые Писания» (γραφαὶ ἁγίαι — Rom 1:2), «Священные Писания» (τὰ ἱερὰ γράμματα — Ti2 3:15).
Но уже у мужей апостольских, наряду с только что перечисленными названиями Св. Писания, начинает встречаться и термин τὰ βιβλία.2 Однако во всеобщее употребление он входит только со времени известного собирателя и истолкователя Св. Писания — Оригена (III в.) и особенно св. Иоанна Златоуста (IV в.).
От греческих авторов такое собирательное обозначение Св. Писания перешло и к латинским писателям, причем множественная форма среднего рода τὰ βιβλία окончательно получила здесь значение единственного числа женского рода βιβλία. Это последнее наименование, в его латинской форме, перешло и к нам в Россию, благодаря, вероятно, тому обстоятельству, что наши первые собиратели славянской Библии стояли, между прочим, и под влиянием латинской Вульгаты.
Главной чертой, отличающей св. писания «Библии» от других литературных произведений, сообщающей им высшую силу и непререкаемый авторитет, служит их богодухновенность. Под нею разумеется то сверхъестественное, божественное озарение, которое, не уничтожая и не подавляя естественных сил человека, возводило их к высшему совершенству, предохраняло от ошибок, сообщало откровения, словом — руководило всем ходом их работы, благодаря чему последняя была не простым продуктом человека, а как бы произведением самого Бога. По свидетельству св. ап. Петра, никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божие человеки, будучи движимы Духом Святым (Pe2 1:21). У ап. Павла встречается даже и самое слово «богодухновенный» и именно в приложении к Св. Писанию, когда он говорит, что «все Писание богодухновенно» (θεόπνευστος, Ti2 3:16). Все это прекрасно раскрыто и у отцов Церкви. Так, св. Иоанн Златоуст говорит, что «все Писания написаны не рабами, а Господом всех — Богом»; а по словам св. Григория Великого «языком святых пророков и апостолов говорит нам Господь.
Но эта «богодухновенность» св. писаний и их авторов не простиралась до уничтожения их личных, природных особенностей: вот почему в содержании св. книг, в особенности в их изложении, стиле, языке, характере образов и выражений мы наблюдаем значительные различия между отдельными книгами Св. Писания, зависящие от индивидуальных, психологических и своеобразных литературных особенностей их авторов.
Другим весьма важным признаком священных книг Библии, обусловливающим собой различную степень их авторитетности, является канонический характер одних книг и неканонический других. Чтобы выяснить себе происхождение этого различия, необходимо коснуться самой истории образования Библии. Мы уже имели случай заметить, что в состав Библии вошли священные книги, написанные в различные эпохи и разнообразными авторами. К этому нужно теперь добавить, что наряду с подлинными, богодухновенными книгами появились в разные эпохи и не подлинные, или небогодухновенные книги, которым, однако, их авторы старались придать внешней вид подлинных и богодухновенных. Особенно много подобных сочинений появилось в первые века христианства, на почве евионитства и гностицизма, вроде «Первоевангелия Иакова», «Евангелия Фомы», «Апокалипсиса ап. Петра», «Апокалипсиса Павла» и др. Необходим, следовательно, был авторитетный голос, который ясно бы определял, какие из этих книг, действительно, истинны и богодухновенны, какие только назидательны и полезны (не будучи в то же время богодухновенными) и какие прямо вредны и подложны. Такое руководство и дано было всем верующим самой Христовой Церковью — этим столпом и утверждением истины — в ее учении о так называемом каноне.
Греческое слово «κανών», как и семитское «кане» (הנק), означает первоначально «тростниковую палку», или вообще всякую «прямую палку», а отсюда в переносном смысле — все то, что служит к выпрямлению, исправлению других вещей, напр. «плотницкий отвес», или так называемое «правило». В более отвлеченном смысле слово κανών получило значение «правила, нормы, образца», с каковым значением оно встречается, между прочим, и у ап. Павла: тем, которые поступают по сему правилу (κανών), мир им и милость, и Израилю Божию (Gal 6:16). Основываясь на этом, термин κανών и образованное от него прилагательное κανονικός; довольно рано начали прилагать к тем священным книгам, в которых по согласному преданию Церкви видели выражение истинного правила веры, образца ее. Уже Ириней Лионский говорит, что мы имеем «канон истины — слова Божии». А св. Афанасий Александрийский определяет «канонические» книги, как такие, «которые служат источником спасения, в которых одних предуказуется учение благочестия». Окончательное же различие «канонических» книг от «неканонических» ведет свое начало со времен св. Иоанна Златоуста, блаж. Иеронима и Августина. С этого времени эпитет «канонических» прилагается к тем священным книгам Библии, которые признаны всей Церковью в качестве богодухновенных, заключающих в себе правила и образцы веры, — в отличие от книг «неканонических», т. е. хотя назидательных и полезных (за что они и помещены в Библии), но не богодухновенных, и «апокрифических» (ἀπόκρυφος — скрытый, тайный), совершенно отвергнутых Церковью и потому не вошедших в Библию. Таким образом, на признак «каноничности» известных книг мы должны смотреть как на голос церковного Св. Предания, подтверждающий богодухновенное происхождение книг Св. Писания. Следовательно, и в самой Библии не все ее книги имеют одинаковое значение и авторитет: одни (канонические книги) — богодухновенны, т. е. заключают в себе истинное слово Божие, другие (неканонические) — только назидательны и полезны, но не чужды личных, не всегда безошибочных мнений своих авторов. Это различие необходимо всегда иметь ввиду при чтении Библии, для правильной оценки и соответствующего отношения к входящим в состав ее книгам.3
В заключение необходимых вводных сведений о Библии нам остается сказать несколько слов о том языке, на котором были написаны священные библейские книги, об их более известных переводах и о современном разделении их на главы и стихи.
Все канонические книги Ветхого Завета были написаны на еврейском языке, за исключением лишь некоторых, небольших отделов, написанных на халдейском языке (Jer 10:11; Dan 2:4-7:28; Ezr 4:8-6:18; Ezr 7:12-26). Неканонические же книги, по-видимому, были написаны на греческом языке, хотя, основываясь на свидетельстве блаж. Иеронима, некоторые думают, что кн. Товит и Иудифь были первоначально написаны по-халдейски.
Все же книги Нового Завета были написаны по-гречески, на так называемом александрийском диалекте (вошедшем в употребление с эпохи Александра Македонского — κοινὴ διάλεκτος), за исключением одного первого Евангелия — от Матфея, написанного на сиро-халдейском наречии еврейского языка, на котором говорили современные Иисусу Христу иудеи.
Так как в древнееврейском письме употреблялись только одни согласные звуки, а необходимые гласные звуки передавались устно по преданию, то первоначальный ветхозаветный текст не имел гласных. Они, в форме различных подстрочных знаков были введены довольно поздно (приблизительно около IX-X вв. нашей эры) учеными еврейскими раввинами-масоретами (т. е. хранителями «предания» — от евр. глагола «масор», передавать). Вследствие этого современный еврейский текст и называется масоретским.
Из различных переводов Библии заслуживают упоминания два авторитетнейших и древнейших — греческий LXX и латинский Вульгата и два позднейших — славянский и русский, как наиболее к нам близких.
Греческий перевод был сделан для нужд александрийских иудеев в эпоху Птоломеев, т. е. не раньше половины III в. и не позже половины II в. Он был выполнен в разное время и различными переводчиками, причем главная его часть — Пятикнижие — является наиболее древней и авторитетной.
Латинский перевод или так называемая Вульгата (от vulgus — народ) был сделан блаженным Иеронимом в конце IV-го века непосредственно с еврейского текста при руководстве и других лучших переводов. Он отличается тщательностью и полнотой.
Славянский перевод Библии впервые был предпринят святыми первоучителями славян — братьями Кириллом и Мефодием — во второй половине IX-го века. Отсюда, через посредство Болгарии, он перешел и к нам на Русь, где долгое время обращались лишь отдельные, разрозненные книги Библии. Впервые полный рукописный список Библии был собран новгородским архиепископом Геннадием, по поводу его борьбы с жидовствующими (1499 г.). Первая печатная славянская Библия была издана у нас в 1581 г. князем Константином Константиновичем Острожским. В основе нашей славянской Библии лежит греч. перевод LXX. Русский же синодальный перевод Библии сделан сравнительно совсем недавно, в середине XIX столетия, трудами митрополита московского Филарета и профессоров наших духовных академий. В основу его был положен еврейский масоретский текст, который в потребных случаях сличался с греческим и латинским переводами. Закончен он был в 1876 г., когда появилась первая полная русская Библия.
Наконец, должно заметить, что в древней Церкви не существовало нашего разделения библейских книг на главы и стихи: они все были написаны сплошным, связным текстом, расположенным в виде колонн (наподобие стихов) и если делились, то только на отделы для богослужебного употребления λόγοι, ἐκλογάδια, εὐαγγελιοστάριον, προξαπόστολον). Современное деление на главы ведет свое начало от кардинала Стефана Лангтона, разделившего около 1205 г. Вульгату. Такое деление закончил и утвердил ученый доминиканец Гуг де Сен-Шир, издавший свою конкорданцию ок. 1240 г. А в половине XVI в. ученый парижский типограф Роберт Стефан ввел и современное деление глав на стихи сначала в греко-латинское издание Нового Завета (1551 г.), а затем и в полное издание латинской Библии (1555 г.), откуда оно постепенно перешло и во все другие тексты.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ БИБЛИИ
Основной, центральной идеей всех богодухновенных, библейских Писаний, идеей, вокруг которой сосредоточиваются все остальные, которая сообщает им значение и силу и вне которой были бы немыслимы единство и красота Библии, является учение о Мессии, Иисусе Христе, Сыне Божием. Как предмет чаянии Ветхого Завета, как альфа и омега всего Нового Завета, Иисус Христос, по слову апостола, явился тем краеугольным камнем, на основе которого, при посредстве апостолов и пророков было заложено и совершено здание нашего спасения (Eph 2:20). Иисус Христос — предмет обоих Заветов: Ветхого — как Его ожидание, Нового — как исполнение этого ожидания, обоих же вместе — как единая, внутренняя связь.
Это может быть раскрыто и подтверждено в целом ряде внешних и внутренних доказательств.
К доказательствам первого рода, т. е. внешним, принадлежат свидетельства нашего Господа о самом Себе, свидетельства Его учеников, традиция иудейская и традиция христианская.
Обличая неверие и жестокосердие еврейских книжников и фарисеев, сам Господь наш Иисус Христос неоднократно ссылался на свидетельство о нем «закона и пророков», т. е. вообще ветхозаветных св. писаний. Исследуйте Писания, ибо выдумаете через них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне (Joh 5:39); ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он написал о Мне (Joh 5:46), — говорил, например, Господь ослепленным иудейским законникам после известного чуда исцеления расслабленного при овчей купели. Еще яснее и подробнее раскрывал эту истину Господь Своим ученикам, явившись им по воскресении, как об этом свидетельствует евангелист Лука: «и начав от Моисея из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании... И сказал им: вот то, о чем Я говорил еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному обо Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Luk 24:27.44). Кроме такого общего заявления, Господь указывает нередко и частные случаи ветхозаветных образов и пророчеств, имевших отношение к Его жизни, учению, крестным страданиям и смерти. Так, напр., Он отмечает преобразовательное значение медного змия, повешенного Моисеем в пустыне (Joh 3:14), указывает на исполнение пророчества Исаии о «лете Господнем благоприятном» (Luk 4:17-21; ср. Isa 61:1-2), говорит об осуществлении всех древних пророчеств, касавшихся Его искупительной жертвы (Mat 26:54 и Luk 22:37) и даже на самом кресте, в момент страданий, произносит Свое глубоко трогательное и спокойно величественное: совершилось (Joh 19:30), давая этим знать, что исполнилось все то, что, будучи предназначенным от века, «многочастно и многообразно было говорено через пророков» (Heb 1:1).
Подобно своему Божественному Учителю, евангелисты и апостолы беспрестанно ссылаются на Библию, черпая полной рукой из богатства ее мессианских сокровищ и устанавливая тем самым полную гармонию обоих Заветов, объединенных вокруг Лица Мессии — Христа. Так, все евангелисты — эти четыре независимых друг от друга жизнеписателя Иисуса Христа — настолько часто ссылаются на исполнение ветхозаветных пророчеств, что выработали даже для этого специальные формулы: а все это произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, или просто: тогда сбылось реченное через пророка, да сбудется реченное через пророков, или же еще: и сбылось слово Писания и целый ряд других, аналогичных выражений.
Не менее часто ссылаются на ветхозаветное Писание и тем устанавливают его теснейшую внутреннюю связь с новозаветным и все остальные новозаветные писатели, начиная с кн. Деяний и кончая Апокалипсисом. Не имея возможности исчерпать здесь всего обилия таких определенных и ясных ссылок, укажем для примера лишь некоторые из них, наиболее характерные: таковы, напр., две речи апостола Петра: одна — после сошествия Св. Духа, другая — после исцеления хромого, о которых повествуется во второй и третьей главах кн. Деяний и которые полны ветхозаветными цитатами (Иоиль — Act 2:16-21; Давид — Act 2:25-28.34-35; Моисей — Act 3:22-23); в особенности замечательно заключение последней речи: и все пророки, начиная от Самуила и после него, также предвозвестили эти дни (Act 3:24). Не менее важна в этом отношении и речь архидиакона Стефана, дающая в сжатом очерке всю ветхозаветную историю приготовления евреев к принятию Мессии Христа (Act 7:2-56). В той же книге Деяний заключено великое множество и других подобных же свидетельств: и мы благовествуем вам то, что Бог обещал отцам нашим и что исполнил нам, детям их, воздвигши Иисуса (Act 13:32). Мы проповедуем вам, — говорили апостолы, — свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем предвозвещали пророки и Моисей (Act 26:22). Словом, все учение апостолов о новозаветном Царстве Божием сводилось главным образом к тому, что они уверяли о Христе от закона Моисеева и пророков (Act 28:23).
Из множества новозаветных ссылок, устанавливающих связь с ветхозаветными событиями и пророчествами, заключающихся в посланиях св. апостолов, приведем несколько примеров лишь из посланий ап. Павла, того самого Павла, который, в качестве Савла, был сам раньше фарисеем, ревнителем отеческих преданий и глубоким знатоком ветхозаветного завета. И вот этот-то св. апостол говорит, что конец закона — Христос (Rom 10:4), что закон был для нас детоводителем (παιδάγογος) ко Христу (Gal 3:24), что верующие наздани бывше на основании апостол и пророк, сущу краеугольнику самому Иисусу Христу (Eph 2:20), что все ветхозаветные прообразы писана быша в научение наше (Co1 10:11), что весь Ветхий Завет со всеми его религиозными церемониями и культом был лишь стень грядущих, тело же Христово (Col 2:17), сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей (Heb 10:1) и что, наконец, в основе всей истории домостроительства нашего спасения лежит Иисус Христос, вчера и днесь, той же и во веки (Heb 13:8).
Если от священных книг Нового Завета мы перейдем к древнеиудейским толкованиям Писания, к таргумам,45 Талмуду, Мидраше и сочинениям первых раввинов до XII в. включительно, то увидим, что постоянной и неизменной общеиудейской традицией толкования Библии было стремление всюду искать и находить указания на Мессию и Его время. Такое увлечение иногда доходило даже до крайности, как это можно видеть из следующего раввинского изречения: «пророки исключительно проповедовали о радости дней Мессии» (забывалась идея страждущего Мессии-Искупителя); но оно глубоко верно понимало ту истину, что, действительно, в основе всего Писания лежит идея Мессии Христа. «Нельзя желать прилагать все непосредственно к Мессии, — говорит блаж. Августин, — но места, которые не относятся к Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают. Как в лире все струны звучат сообразно их природе и дерево, на котором они натянуты, сообщает им свой особый колорит звука, так и Ветхий Завет: он звучит, как гармоничная лира об имени и о Царстве Иисуса Христа».
Приведенное тонкое сравнение блаж. Августина прекрасно характеризует святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового Завета. Свидетельства об их тесной, неразрывной связи, основанной на Лице Мессии Христа, идут непрерывным рядом с самых же первых веков христианства: об этом писал ап. Варнава в своем «Послании», св. Иустин Философ в «Разговоре с Трифоном иудеянином», Тертуллиан в сочинении «Против иудеев», св. Ириней Лионский в сочинении «Против ересей», апологеты Аристид, Афинагор и др. В особенности обстоятельно и глубоко раскрывали эту связь писатели Александрийской школы, а из среды их выделялся Ориген, который, напр., говорил, что «изречения Писания суть одежды Слова... что в Писаниях всегда Слово (Λόγος — Сын Божий) было плотью, чтобы жить среди нас». Из последующих св. Отцов эти мысли подробно развивали в своих замечательных комментариях св. Иоанн Златоуст, Василий Великий, Ефрем Сирин, блаж. Иероним, блаж. Августин и св. Амвросий Медиоланский. Последний, напр., писал: «чаша премудрости в ваших руках. Эта чаша двойная — Ветхий и Новый Завет. Пейте их, потому что в обоих пьете Христа. Пейте Христа, потому что Он — источник жизни».6
Переходя теперь ко внутренним доказательствам, т. е. к самому содержанию священных книг, мы окончательно убеждаемся, что Господь наш Иисус Христос составляет главный пункт и центральную идею всей Библии. Эта великая книга, составленная столь многочисленными и разнообразными авторами, разделенными между собой весьма значительными периодами времени, стоявшими под влиянием самых различных цивилизаций, представляет в то же время замечательное единство и удивительную цельность. Благодаря, главным образом, постепенному развитию в ней одной и той же мессианской идеи. «Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий в Новом открывается», — говорили средневековые богословы, основываясь на словах блаж. Августина.7
Что Иисус Христос и Его дело составляют единственную тему всех новозаветных Писаний, это ясно само по себе и не требует доказательств. Но что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, это, быть может, не так очевидно. И, однако, это столь же несомненно, для доказательства чего достаточно сослаться лишь на две евангельские генеалогии Христа, в которых дано сокращение всей ветхозаветной истории в ее отношении к личности обетованного Мессии Христа (Mat 1:1-16 и Luk 3:23-38).
Но мы можем последовательно проследить развитие мессианской идеи и в книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю, — вот первое звено той непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. Поэтому-то оно и называется первоевангелием (Gen 3:15). С эпохи Ноя это обетование определяется несколько ближе и точнее: семенем жены называются лишь дети Сима, к которым и приурочивается история искупления (Быт К, 26). Этот круг еще больше сужается с эпохи Авраама, отца богоизбранного еврейского народа, в Семени которого (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию ап. Павла — Gal 3:16) возвещается спасение и всех остальных наций (Gen 12:3; Gen 18:18). Впоследствии и из потомства Авраамова выделена была раса Иакова (Gen 27:27), позднее сам Иаков, в духе пророческого прозрения, дает особое благословение своему сыну Иуде (Gen 49:8 и сл.). И чем дальше шло время, тем ближе и честнее определялись различные черты мессианского служения: так, пророк Валаам говорит о Его царственной власти (Num 24:17), Моисей — о трояком Его служении: царском, первосвященническом и пророческом (Deu 18:18-19), о происхождении Мессии из царского рода Давидова (Sa2 7:12-14), о рождении Его в Вифлееме (Mic 5:2) и от Девы матери (Isa 7:14), о торжественном входе Его в храм Иерусалимский (Mal 3:1), о разных, даже мелких обстоятельствах Его крестных страданий и смерти (Isa 53; Psa 21:17-19; Psa 39:79; Psa 40:9-10; Psa 68:22; Zec 11:12 и др.), о Его славном воскресении (Ис Zec 53:9-21; Psa 15:10; Psa 19:6-7; Psa 40:11; Psa 67:2 и др.), о наступлении Его благодатного царства (Psa 21:28-32; Psa 44:7.14-17; Psa 71:7-19; Joe 2:28; Isa 2; Isa 35:1-2.10; Isa 61:1-2) и Его грозного второго пришествия (Dan 7:25 и Dan 12:7; Zec 14:2-3.9 и др.). Можно положительно сказать, что нет ни одной важной черты из эпохи и жизни Мессии, которая не была бы тем или иным путем предуказана в Ветхом Завете, или в форме ясного пророчества, или под покровом символов и прообразов; а пророк Исаия получил даже наименование «ветхозаветного евангелиста» за поразительную точность и полноту своих пророчественных прообразов жизни Господа Иисуса Христа.
Не менее ясно это единство мессианской идеи сквозит и в общем плане Библии. По своему характеру и содержанию все ветхозаветные книги могут быть разделены на три основные группы: книги законоположительно-исторические, книги пророческие и книги поэтическо-назидательные. Первый класс излагает историю теократии, т. е. прав правления Иеговы над Израилем. Но с какой целью Господь употребляет столь различные методы воспитания Своего народа? Завет на Синае, Моисееве законодательство, бедствия пустыни, завоевание земли обетованной, победы и поражения, отчуждение от других народов, наконец, тягость вавилонского плена и радость возвращения из него — все это имело очевидной своей целью сформировать еврейскую нацию в известном духе, в духе сохранения и распространения мессианской идеи. Еще очевиднее этот мотив в пророческих книгах, где, то через угрозы, то через обещания наград, народ еврейский постоянно поддерживался на известной нравственной высоте и приготовлялся в духе чистой веры и правой жизни, ввиду грядущего Мессии. Что касается, наконец, до книг последней группы — поэтически-назидательных, то одни из них, как например Псалмы, были прямо мессианскими молитвами еврейской нации; другие, как Песнь песней, под формой аллегории изображали союз Израиля со Христом; третьи, как кн. Премудрости, Екклезиаст и др. раскрывали различные черты Божественной Премудрости, лучи того Божественного Слова (Λόγος), которые сияли среди мрака язычества и в дохристианском мире.
Таким образом, с полным убеждением можно сказать, что главным и основным предметом Библии, начиная с первых глав книги Бытия (Gen 3:15) и кончая последними главами Апокалипсиса (Rev 21:6.21 и Rev 22:20), служит Богочеловек, Господь наш Иисус Христос.
Ветхий Завет
Самым ранним разделением Библии, идущим из времен первенствующей христианской Церкви, было разделение ее на две, далеко не равные части, получившие название Ветхого и Нового Завета.
Такое разделение всего состава библейских книг обусловлено было их отношением к главному предмету Библии, т. е. к личности Мессии: те книги, которые были написаны до пришествия Христа и лишь пророчески Его предызображали, вошли в состав «Ветхого Завета», а те, которые возникли уже после пришествия в мир Спасителя и посвящены истории Его искупительного служения и изложению основ учрежденной Иисусом Христом и Его св. апостолами Церкви, образовали собой «Новый Завет».
Все эти термины, т. е. как самое слово «завет», так и соединение его с прилагательными «ветхий» и «новый», взяты из самой же Библии, в которой они, помимо своего общего смысла, имеют и специальный, в котором употребляем их и мы, говоря об известных библейских книгах.
Слово завет (евр. — bêrit, греч. — διαθήκη, лат. — testamentum), на языке Св. Писания и библейского употребления, прежде всего, значит известное постановление, условие, закон, на котором сходятся две договаривающиеся стороны, а отсюда уже — самый этот договор или союз, а также и те внешние знаки, которые служили его удостоверением, скрепой, как бы печатью (testamentum). А так как священные книги, в которых описывался этот завет или союз Бога с человеком, являлись, конечно, одним из лучших средств его удостоверения и закрепления в народной памяти, то на них весьма рано было перенесено также и название «завета». Оно существовало уже в эпоху Моисея, как это видно из Exo 24:7, где прочитанная Моисеем еврейскому народу запись Синайского законодательства названа книгой завета (сёфер хабберит). Подобные же выражения, обозначающие собой уже не одно Синайское законодательство, а все Моисееве Пятикнижие, встречаются и в последующих ветхозаветных книгах (Ki2 23:2.21; Sir 24:25; Ma1 1:57). Ветхому же Завету принадлежит и первое, еще пророчественное указание на Новый Завет, именно, в известном пророчестве Иеремии: «вот наступят дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет» (Jer 31:31).
Впоследствии термин Новый Завет неоднократно употреблялся самим Иисусом Христом и святыми Его апостолами для обозначения начавшейся истории искупленного и облагодатствованного человечества (Mat 26:28; Mar 14:24; Luk 22:20; Co1 11:25; Co2 3:6 и др.), откуда он перешел и на священные книги, написанные в этот период.
Наименование Ветхий Завет в приложении к определенным книгам ведет свое начало от особенно ясного свидетельства ап. Павла: но умы их (евреев) ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается не снятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (Co2 3:14).
В составе Ветхого Завета Православная Церковь, как мы уже говорили выше, насчитывает 38 канонических и 9 неканонических книг, отличаясь этим от Церкви Римско-католической, насчитывающей в своей Вульгате всего 46 канонических книг (у них считаются каноническими Товит, Иудифь, Премудрость Соломона и 2 кн. Маккавейские).
Что касается, наконец, самого порядка расположения книг Ветхого Завета, то здесь замечается довольно резкое различие между еврейской Библией, с одной стороны, и греческим переводом LXX переводчиков, а отсюда и нашей славяно-русской Библией, с другой стороны. Для уяснения этой разницы необходимо знать, что древние евреи делили свои книги не столько по однородности их содержания (как LXX и славяно-русский), сколько по степени их значения и важности. В этом смысле они все ветхозаветные книги делили натри группы: «закон» («тора»), «пророки» («небиим») и «агиографы» («кетубим»), подчеркивая особенно значение двух первых групп, т. е. «закона» и «пророков» (Mat 5:17; Mat 7:12; Mat 22:40).
У нас же теперь вслед за LXX переводчиками и Вульгатой принято другое деление, по характеру самого содержания ветхозаветных книг, на четыре следующие группы: 1) книги законоположительные; 2) исторические; 3) учительные и 4) пророческие. Такое расположение и деление книг в еврейской и славяно-русской Библиях всего виднее будет из следующей таблицы:
Еврейская Библия
Славяно-русская Библия
Пятикнижие
Пять первых книг Ветхого Завета, имеющих одного и того же автора — Моисея, представляли, по-видимому, сначала и одну книгу, как об этом можно судить из свидетельства кн. Второзакония, где говорится: «возьмите сию книгу закона и положите ее одесную ковчега завета» (Deu 31:26). Тем же самым именем «книги закона», или просто «закона», обозначались пять первых законоположительных книги в других местах Ветхого и Нового Завета (Ki1 2:3; Ki2 23:25; Psa 18:8; Isa 5:24; Mat 7:12; Mat 11:13; Luk 2:22 и др.).
Но у раввинов уже со времен глубокой древности существовало и другое, несколько своеобразное обозначение этой «торы» (закона), как «пять пятых закона», чем одновременно доказывается как единство Пятикнижия, так и состав его из пяти различных частей. Это пятичастное деление, по-видимому, окончательно определилось к эпохе перевода LXX переводчиков, где оно получает уже полное признание.
Наше современное слово «Пятикнижие» представляет буквальный перевод греческого — πεντάτευκος от πέντε — «пять» и τευ̃κος — «том книги». Это деление вполне точно, так как, действительно, каждый из пяти томов Пятикнижия имеет свои отличия и соответствует различным периодам теократического законодательства. Так, напр., первый том представляет собой как бы историческое к нему введение, а последний служит очевидным повторением закона; три же посредствующих тома содержат в себе постепенное развитие теократии, приуроченное к тем или иным историческим фактам, причем средняя из этих трех книг (Левит), резко различаясь от предыдущей и последующей (почти полным отсутствием исторической части), является прекрасной разделяющей их гранью.
Все пять частей Пятикнижия в настоящее время получили значение особых книг и имеют свои наименования, которые в еврейской Библии зависят от их начальных слов, а в греческой, латинской и славяно-русской — от главного предмета их содержания.
Книга Бытия содержит в себе повествование о происхождении мира и человека, универсальное введение к истории человечества, избрание и воспитание еврейского народа в лице его патриархов — Авраама, Исаака и Иакова. Кн. Исход пространно повествует о выходе евреев из Египта и даровании Синайского законодательства. Кн. Левит специально посвящена изложению этого закона во всех его частностях, имеющих ближайшее отношение к богослужению и левитам. Кн. Числ дает историю странствований по пустыне и бывших в это время счислений евреев. Наконец, кн. Второзакония содержит в себе повторение закона Моисеева.
По капитальной важности Пятикнижия св. Григорий Нисский назвал его истинным «океаном богословия». И действительно, оно представляет собою основной фундамент всего Ветхого Завета, на который опираются все остальные его книги. Служа основанием ветхозаветной истории, Пятикнижие является базисом и новозаветной, так как оно раскрывает нам план божественного домостроительства нашего спасения. Поэтому-то и сам Христос сказал, что Он пришел исполнить, а не разорить закон и пророков (Mat 5:17). В Ветхом же Завете Пятикнижие занимает совершенно то же положение, как Евангелие в Новом.
Подлинность и неповрежденность Пятикнижия свидетельствуется целым рядом внешних и внутренних доказательств, о которых мы лишь кратко здесь упомянем.
Моисей, прежде всего, мог написать Пятикнижие, так как он, даже по признанию самых крайних скептиков, обладал обширным умом и высокой образованностью; следовательно, и независимо от вдохновения Моисей вполне правоспособен был для того, чтобы сохранить и передать то самое законодательство, посредником которого он был.
Другим веским аргументом подлинности Пятикнижия является всеобщая традиция, которая непрерывно, в течение целого ряда веков, начиная с книги Иисуса Навина (Jos 1:7.8; Jos 8:31; Jos 23:6 и др.), проходя через все остальные книги и кончая свидетельством самого Господа Иисуса Христа (Mar 10:5; Mat 19:7; Luk 24:27; Joh 5:45-46), единогласно утверждает, что писателем Пятикнижия был пророк Моисей. Сюда же должно быть присоединено свидетельство самаритянского Пятикнижия и древних египетских памятников.
Наконец, ясные следы своей подлинности Пятикнижие сохраняет внутри самого себя. И в отношении идей, и в отношении стиля на всех страницах Пятикнижия лежит печать Моисея: единство плана, гармония частей, величавая простота стиля, наличие архаизмов, прекрасное знание Древнего Египта — все это настолько сильно говорит за принадлежность Пятикнижия Моисею, что не оставляет места добросовестному сомнению.8
22:5 Евр. Биля#м.
22:7 Друг. возм. пер.: старейшины... опытные в ворожбе; букв.: с ворожбой в своих руках.
22:13 LXX: к господину вашему.
22:32 Смысл последней части предложения в евр. тексте не вполне ясен.
22:36 Букв.: у города Моава (евр. эль-ир Моав), но ср. 21:13-15, где упоминается город Ар, что на границе Моава и амореев.
22:41 Возможно, речь идет о географическом названии: Бамот-Баал.
23:3 Согласно поверью язычников, вершины голых холмов были наиболее вероятным местом встреч с богами.
23:7 Или: изрек притчу / поучительное рассуждение; то же в ст. 18.
23:14 Или: на место дозорных.
23:21 Или: Он (Бог) не посмотрел на преступления Иакова и на неверные поступки, совершенные в Израиле.
23:23 Друг. возм. пер.: нет колдовства у Иакова, и ворожбы - у Израиля.
23:28 Или: Ешимон - возможно, топоним.
24:3 а) Или: изрек притчу / поучительное рассуждение; то же в ст. 15, 20, 21 и 23.
24:3 б) LXX: мужа, истинно видящего; то же и в ст. 15.
24:4 а) Евр. Шаддай традиционно переводилось как «Всемогущий» или как «Вседержитель».
24:4 б) Друг. возм. пер.: он падает / в транс впадает, и глаза его открыты; то же и в ст. 16.
24:13 Букв.: из сердца своего.
24:16 Букв.: знание.
24:17 а) LXX: восходит звезда от Иакова, поднимается муж (в сирийском переводе: князь; в Таргуме Онкелоса: мессия / помазанник) от Израиля.
24:17 б) Так в Самаритянском Пятикнижии (ср. с Иер 48:45).
24:19 Друг. чтение: оставшихся в Аре.
В этой книге описаны события, происшедшие перед вступлением израильтян в ту землю, которую Бог определил им в наследство. В ней наглядно представлен сложный процесс обновления жизни и духовного возрастания народа. В беспощадно правдивых подробностях Числа повествуют о ропоте и восстаниях тех, кого Бог вел через пустыню, с ее змеями и скорпионами, в землю, «источающую молоко и мед». Будь израильтяне послушны Богу, прояви они терпение и доверие Ему, этот путь можно было бы преодолеть и за две недели, однако он занял почти сорок лет.
Первыми возроптали те, для кого богом оказалось их собственное чрево: они захотели египетских яств; ниспосылаемая Богом «манна» опротивела им. Очень скоро огромная толпа людей, вышедших из египетского рабства, стала выказывать распущенность нравов. Бывшим рабам, не победившим узость и приземленность своих интересов, стало не до Бога, заключившего с ними Союз (Завет). То и дело они осыпали горькими упреками Моисея и Бога, поднимали открытые восстания, устраивали заговоры против своих руководителей, не скрывали своего пренебрежительного отношения к Господу. Этот мятежный дух временами охватывал всех: священников, военачальников, разведчиков, родных Моисея и даже его самого.
Название четвертой книги Моисея «Числа» пришло к нам из ее греческого перевода, Септуагинты. В Торе она называется Бемидбар, «В пустыне». И эта загадочная фраза (взятая из первых слов книги), кроме всего прочего, говорит о тщетности человеческих усилий устроить свою жизнь без Бога. Охватывая все годы затянувшихся скитаний, повествование о них заканчивается там, где они начались: в Кадеше, где вера израильтян потерпела крушение. Из многих тысяч того поколения, что вышло из Египта, в Обетованную землю вошли лишь двое: Иисус Навин и Халев.
Во всех своих сюжетных линиях и в подробном изложении законов Числа говорят о святости Бога, о Его последовательной непримиримости к любому греху, где бы и в ком бы он ни проявлялся. По Божественному промыслу все страдания и переживания израильтян в пустыне стали школой жизни для Его народа, обо всех нуждах и духовном возрастании которого Он непрестанно заботился. И в Своем противодействии греху, и в исполнении Своих обещаний и намерений Бог всегда неизменен и верен. Говоря о святости как залоге благополучия Его творения, Бог в то же время и тут оставляет за каждым человеком право выбора. И потому в том, что сказано в Числах о Боге, содержится ясный ответ на давний софистический вопрос: «Может ли всесильный Бог сотворить камень, который Он не смог бы сдвинуть?» «Да, - говорят Числа, - и камень этот - человек».
Традиционно и не без оснований книга Числа связывается с именем Моисея, у которого в годы странствований по пустыне было достаточно времени для работы над этим священным текстом. Это не означает, однако, что в подготовленный Моисеем текст не могли быть позднее внесены неким вдохновенным редактором или переписчиками некоторые дополнения или пояснения.