Мысли вслух на Мф 6:16-34

Непонятное для нас слово «маммона», собственно, означает «твердыня», то, на что можно положиться, источник надежды. Конечно, Господь понимает, что всем нужно есть, пить, одеваться, зарабатывать и так далее, но Он говорит, что в жизни человека не может быть две надежды, два сокровища, две цели. Он приводит в пример маленьких птичек и полевые цветы, чтобы показать, что можно быть свободным, счастливым, красивым, надеясь не на «сокровище на земле», а на Бога. Более того, эта красота чище, эта свобода яснее, чем все, что может предоставить нам «злоба дня». И речь идет не о бегстве от жизни, не о безответственности и «халяве», а об обращении к самому ценному и самому осмысленному жизненному содержанию — к Богу, Который (совершенно точно) удивительнее любого сокровища.

Сегодняшнее чтение, на первый взгляд, призывает нас к полной беззаботности, если не к безответственности. В самом деле, если не думать о завтрашних проблемах и не заботиться о завтрашнем дне (ст. 25 – 32), не приведёт ли это к тому, что встанут все дела, не только человеческие, но и Божии? Ведь и Божии дела в нашем мире делаются чаще всего человеческими руками. Но при более внимательном прочтении всё оказывается не столь однозначно. В самом деле, речь ведь не идёт о том, чтобы последователи Христа жили, как бесплотные ангелы, не имея отношения ни к чему земному. Иисус просто советует правильно расставить приоритеты: вначале Царство, а затем всё остальное, чего обычно ищут язычники и что ученики Иисуса получают как приложение к Царству (ст. 31 – 33). В этом контексте понятной становится и фраза о двух господах (ст. 24): в жизни приходится порой заниматься самыми разными делами, однако, если приоритеты расставлены верно, никакие дела на заслонят Царства. Но как не ошибиться, расставляя приоритеты? Здесь, очевидно, помочь может лишь то, что Иисус называет «чистым оком» (ст. 22). Не случайно слова о «чистом оке» следуют сразу же за словами о сокровищах и о сердце (ст. 19 – 22): ведь сердце в Библии обозначает то духовное «я» человека, которое и является центром человеческой личности. Именно здесь, в сердце, на уровне духовного «я» делается выбор и принимаются решения. И эти решения определяют, чем и как человек будет жить, что он изберёт для себя: небо или землю. А от выбора зависит и та система ценностей, которой человек будет руководствоваться в жизни. Она-то, собственно, и составляет наряду с духовным «я» ядро человеческой личности: ведь именно система ценностей определяет, какой выбор мы сделаем и на что будет направлена наша воля. А здесь уже всё зависит от цельности и последовательности нашей ценностной системы, которая определяет и «чистоту ока»: ведь она зависит от качества духовной жизни, от состояния духовного ядра нашей личности. «Чистое око» же в свою очередь даёт возможность расставить приоритеты так, чтобы Царство было на первом месте и чтобы его ничто не заслоняло.

Случалось ли вам, допустим, отдыхая на море, пойти купаться, оставив на пляже сумку с деньгами? Вы плещетесь в воде, но что-то отравляет вам удовольствие — вы все время оглядываетесь на свои вещи... «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Конечно, это очень примитивная иллюстрация к словам Иисуса, но разве мы с вами такие уж сложные существа?! Тот же механизм распределения нашего внимания действует и в более «духовных» ситуациях. Конечно, земные дела важны, и им необходимо уделять внимание. Сможем ли мы каждый раз удержать в себе правильную вертикаль «главности», где важнее всего Бог, Дух, любовь? Об этом же и следующие слова Христа о Боге и маммоне (богатстве). Иисус не против богатства, благополучия, Он говорит о том, что нельзя их ставить в центр своего служения, своего внимания — это место должно быть зарезервировано для Бога!

Удивительно актуально звучат рекомендации по проведению поста, словно двух тысяч лет не прошло. Впрочем, перечитывая Евангелие не раз вспоминаются слова о том, что «христианство только начинается». Имитировать благочестие, соблюдая постную диету с «постной физиономией» оказалось гораздо проще, чем духовно возрастать, проходя через пост. Но бессмысленно актёрствовать перед Тем, Кто видит подлинные мотивы наших действий.

К сказанному о собирании сокровищ вроде бы нечего добавить, каждый день мы получаем немало возможностей наблюдать, как рассыпается в прах то, на что люди пытались возложить свои надежды. Тем не менее каждый день мы вновь и вновь пытаемся увеличить те самые ненадёжные земные сокровища. Они не обязательно бывают сокровищами в буквальном смысле, их роль могут выполнять и повседневные мелочи, и необходимые бытовые предметы. Но даже необходимое можно превратить в идола, заслоняющего Бога. И когда перед нами встаёт жёсткий выбор: Бог или маммона? — очень легко получается на словах избрав Бога, своими делами Его отвергнуть.

Если мы на самом деле с Ним, то Его свет обитает в нас и освещает наш путь, не давая заблудиться на трудных дорогах. Но уходя от Него мы отворачиваемся и от Его света, хотя и не сразу это признаём. И тогда искажённым духовным зрением мы начинаем принимать обитающую в нас тьму за свет.

Но если зло, притворяющееся в нас светом, и потому «смягчённое», чудовищно даже в таком ослабленном виде, то какова же тьма неприкрытого зла, куда мы рискуем направиться, отвернувшись от Источника Света?

Сегодня начинается Великий Пост. Тексты, которые мы читаем, говорят о самом важном в это время, но как далеко все это от наших представлений о посте. То, что пророк Иоиль называет «раздиранием сердца», для нас всегда означает печаль и слезы. Господь же дает нам Свой, на первый взгляд, парадоксальный ответ, полностью переворачивающий картину. Очищение – это радость, возврат к Нему может и должен быть для нас праздником, пост – время воссоединения Творца и творения. «Постное лицо»  — выдумка человека для оправдания своей лени и утешения своего тщеславия. Господь же призывает нас содрать с сердца корку греха, чтоб вышла вся грязь. И тогда наши лица засияют радостью Великого Поста.

Сам Бог никогда не навязывает Свою милость. Даже Его пришествие в этот мир оказывается просто рождением земного Младенца. Если мы призваны уподобиться Его совершенству (Мф 5:48), то и наше милосердие и благочестие должны быть не показными и не навязчивыми, но радостным выражением наших сокрытых в сердце отношений с Небесным Отцом.

Три раза на протяжении первой половины шестой главы Евангелия от Матфея приводятся эти слова Спасителя. Заметим, что Он говорит это о милостыне, о молитве и о посте. Есть небольшая книжка Владимира Соловьева «Духовные основы жизни», в которой он пишет о молитве, милостыне и посте как основных составляющих праведной жизни человека. В самом деле, «положение» каждого человека в мироздании определяется его отношениями по трем «осям координат» — связь с Богом, связь с другими людьми и связь с природой. Молитва, милостыня и пост — это выражения правильных отношений по этим «осям».

Итак, слова Иисуса относятся тем самым ко всей полноте жизни человека. Он говорит, что эта жизнь совершается не столько видимым образом, сколько «втайне», не столько в поступках, сколько в сердечных намерениях, не столько в действиях, сколько в отношениях. И соответственно не видимая награда мира сего важна для нас, потому что она оказывается преходящей вместе с этим миром, но награда от невидимого Бога, потому что это — жизнь вечная.

«Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» — говорит нам Господь сегодня. Как это может быть — как свет может быть тьмой? Вот одно из возможых толкований: речь идёт о том, что свет для нас, что мы выбирает в качестве света. Если мы считаем светом уютный полумрак, а то и мрак, то что же тогда тьма? Если мы не выходим на свет заповедей Христовых, а предпочитаем местное освещение избранных правил, то каковы наши шансы увидеть что-то дальше своего носа? Что для нас свет? Свет Христов, который просвещает всех и всё, или что-то другое?

Что такое те сокровища, о которых говорит Иисус? На современном языке мы назвали бы их ценностями. Ценностями в самом широком смысле — в том самом, в котором обычно говорят о ценностной системе человека. Сердцем же в Библии называют обычно то глубинное духовное «я» человека, которое и делает его самим собой. Система ценностей, таким образом, определяет наше духовное качество, делает нас тем, что мы называем самими собой. Духовное «я» человека проявляет себя волевыми актами и тем, что называется интенциями — когда воля соединяется с объектом, на который направлена. На что направлены наши интенции, к чему мы стремимся, то и определяет нашу жизнь в духовном плане.

Физически человек есть то, что он ест, психологически, душевно он есть то, о чём он думает и что чувствует, духовно же он является тем, к чему стремится и чего желает. К чему стремится и чего желает, разумеется, на деле и по жизни, а не словах. Тут необязательно речь о хвастовстве и о желании показать себя не таким, каков есть на самом деле — человек ведь может совершенно искренне декларировать нечто, что, как он считает, должно быть его ценностью или ценностями.

Проблема тут в том, что такие декларации нередко остаются именно декларациями — человек убеждён в правильности избранных ценностей и полностью свой выбор одобряет, но его убеждённость и его одобрение нередко оказываются лишь вопросом его интеллектуального выбора и его эмоциональных переживаний. Он убеждён в правильности своего выбора, и правильный выбор ему нравится, но его воля может быть направлена совсем не на то, что выбирает его разум и одобряют его чувства.

Многое тут зависит от того, насколько человек осознаёт свои интенции как таковые, а не только свои идеи и свои эмоции. Идеи и эмоции увидеть и осознать куда легче, чем интенции, и многие поэтому принимают одно за другое. Чистое (а точнее, «цельное», по первому смыслу соответствующего греческого слова) видение («око») и позволяет человеку осознать именно свои интенции, а значит, и подлинные, а не декларируемые, ценности.

Поняв, к чему он стремится на самом деле, человек может попробовать что-то сделать со своей ценностной системой и со своей духовной жизнью. Если же цельности внутреннего видения нет, можно долго заблуждаться насчёт своих ценностей и своей духовной жизни, спохватившись, возможно, уже тогда, когда дело зайдёт слишком далеко. От этого и предостерегает нас Иисус — не сбиться с пути в Царство, не заблуждаться насчёт своей духовной жизни и своих ценностей.

Слова Спасителя о сокровище и сердце затрагивают один из главных вопросов духовной жизни. Что такое духовная жизнь? Чем определяется духовное состояние человека? Говоря библейским языком, состоянием его сердца. Что же такое это сердце, от которого столько зависит? Почему ещё до прихода Христа прозвучал призыв возлюбить Бога прежде всего сердцем, всем сердцем, а уж потом и всей душой, и всеми силами? На языке Библии сердце — средоточие человека, его духовный центр.

Творя человека, Бог вдувает ему в ноздри дыхание жизни, и человек оживает, обретает душу. Душа — это человеческая природа, то специфическое, что делает человека человеком. Нечто подобное есть и у животных: благодаря своим душам животные обладают определённой биологической идентичностью.

Но душа человека особенная: ведь она появляется вследствие воздействия на природу Божьего дыхания, которое, по замыслу Бога, и должно было полностью определять жизнь человека. До грехопадения так оно и было. Впоследствии, после падения, ситуация изменилась: душа человека оказалась связана с кровью так же, как и душа животных.

Природная составляющая в человеке возобладала над духовной. Но даже после падения воздействие Божьего дыхания на человеческую природу не прекратилось полностью, иначе человек просто превратился бы в животное, став ещё одной разновидностью обезьян. Именно оно, это дыхание, даёт нам возможность осознать себя, узнав о своём собственном существовании.

Животные себя не осознают; для нас, людей, самосознание — психологическая аксиома, мы знаем о том, что мы есть, и это знание для нас является чем-то само собой разумеющимся и не нуждающимся в доказательстве. Но это лишь начало. Можно пойти дальше, и тогда мы обнаружим в глубине своего «я» ту систему ценностей и жизненных приоритетов, которая и определяет качество нашей жизни. Вот это духовное «я» Библия и называет сердцем. Духовное «я» проявляет себя, прежде всего, через волю.

Волевой акт — начало всякого выбора и всякого решения. А выбор делается и решение принимается соответственно исповедуемой человеком (на деле, конечно, а не на словах) системе ценностей и приоритетов. Вот эти ценности и приоритеты и есть то «сокровище», о котором говорит Спаситель: ведь сокровищем нашим становится как раз то, что оказывается для нас абсолютно и безусловно важным. Так и оказывается наше сердце там, где его сокровище. А за сердцем — и душа, и силы, и вся жизнь. Словом, мы сами.

Призывая доверять тому, что Бог знает все наши нужды и не оставит нас без попечения, Господь Иисус Христос открывает нам новое, почти неизвестное измерение нашей жизни. Мы так боимся остаться без необходимого, лишиться средств к существованию, что этот страх овладевает всем сердцем, и бедные здесь не в лучшем положении, чем богатые.

А Господь говорит о жизни, которая не замыкается только в материальном мире и не ограничивается только кратким сроком земной жизни. Поразительные слова Христа о том, как Небесный Отец питает птиц и одевает полевые цветы, открывают осмысленность и красоту мира, в котором Бог поселил нас.

И эти слова Христа ставят нас перед выбором: что составляет цель нашей жизни. Важно, что выбирая Бога и Его Царство, мы ничего не теряем, потому что «все остальное приложится вам». Выбирая же сиюминутное благополучие, мы рискуем потерять нечто бесконечно ценное и невосполнимое.

Порой максимализм Евангелия просто поражает. Как можно — не заботиться о том, что пить, что есть и во что одеваться? Разве это кому-нибудь по силам? Разве это вообще имеет хоть какое-то отношение к реальности? Разве Бог, предлагающий людям такое, это любящий Бог? Господь, как известно, не по силам испытаний не дает (см. 1 Кор. 10:13). И если Он предлагает нам искать прежде Его Царства, не занимая себя поисками остального, и обещает нам «приложить» все, в чем мы будем нуждаться, то Он именно это и имеет в виду.

А дальше уже многое зависит от нас — от того, действительно ли мы ищем Бога и Его правду? Действительно ли мы готовы «по-честному» поставить Его на первое место, не смотря по сторонам? А то ведь получится как с Петром (Мф. 14:25-32) — мы ни на Бога смотреть не будем, ни в сторону толком не взглянем, потому что тонуть начнем (воды ведь — т.е. того, о чем можно заботиться, чего можно бояться — вокруг всегда много!)…

Конечно, Бог не хочет оставить нас совсем без удовлетворения элементарных потребностей. Ему просто «обидно», когда они начинают затмевать Его. А ведь это происходит очень быстро! Поэтому Он ставит акцент именно на том, что нужно быть готовым остаться совсем безо всего и довериться Ему, Его заботе о нас. А Он уже усмотрит, что для нас лучше, в чем мы «имеем нужду» и что действительно приведет нас ко спасению и счастью.

Говоря о заботе Отца Небесного о своем творении, Иисус призывает своих учеников посмотреть на мир, который их окружает. Птицы, которым не надо заботится о запасах еды, растения, украшенные богаче царей, рост человека — все это свидетельствует о божественном промысле. Открывая красоту вселенной и постигая ее законы, человек исполняет завет Творца. Потому что, создав Адама, Господь дал ему власть над всем живым, доверил ему мир, и потому так важно, чтобы человек узнавал, как именно этот мир устроен. Удивительная красота и гармония, заложенная в природе, могут стать самым настоящим источником богопознания. И это знание напрямую касается нас, людей, это знание о том, что «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду».

Как часто мы пренебрегаем этим наблюдением за миром, которое дает так много возможностей благодарить и постигать Его. И предпочитаем узнавать всевозможные богословские истины, вместо того, чтобы просто посмотреть вокруг и увидеть лилию, птицу или просто осознать, как удивительно точно работает твой собственный организм. И не в этом ли один из способов поиска Царства Божия?

Эти слова у многих и вовсе не укладываются в сознании. Как же не заботиться, если как потопаешь, так и полопаешь? Да ведь и птицы небесные, хоть и не сеют и не жнут, но постоянно работают крыльями, добывая прокорм для себя и своих птенцов?

Между тем не заботиться вовсе не значит не трудиться. Речь здесь идёт о той подавляющей человека заботе, которая перестаёт быть разумной, превращая жизнь человека в сплошное беспокойство, мешающее воспринимать многочисленные дары Небесного Отца. Понятно наше стремление свести к минимуму неожиданные неприятности, но пытаясь продумать все предстоящие варианты мы рискуем превратиться в Умную Эльзу, лишившую себя настоящего из страха перед одним из вариантов будущего.

Но если мы надеемся на Бога больше, чем на собственные ограниченные усилия, то мы спокойно можем приступить к повседневным трудам, веря, что они не станут бессмысленной тратой сил. Сам Господь будет рядом с Нами в беде и в радости.

И не случайно этот отрывок завершается призывом искать Царства Божия и правды Его. Ведь это и есть то главное, к чему приложится и всё остальное.

Слова Христа о невозможности служить двум господам и Его призыв не заботиться о завтрашнем дне нередко понимают в том смысле, что христиане не нуждаются ни в чём из того, что может предложить человеку наш непреображённый мир, и что им не нужны ни еда, ни одежда. Между тем, Иисус не говорит ничего подобного. Он говорит лишь о том, чтобы правильно расставить духовные и жизненные приоритеты. С чего начинать: с Царства или с вопросов о еде и об одежде? Для Иисуса ответ очевиден: вначале Царство, а уж потом всё остальное. Казалось бы, для христианина тут не может быть никаких вопросов. На вопрос, живём ли мы, чтобы есть, или едим, чтобы жить, всякий христианин может дать только один ответ. Но что означает в таком контексте призыв не заботиться о завтрашнем дне? Не делать запасов? Но что, если, не сделав их, не переживёшь зиму? В конце концов, иногда подумать о завтрашнем дне накануне есть смысл именно потому, что иначе, когда завтрашний день настанет, придётся думать больше о еде, чем о Царстве. Дело, по-видимому, всё же в другом, ведь, по смыслу соответствующего греческого слова, речь идёт не о том, чтобы подумать заранее о том, о чём именно заранее и надо думать. Речь о другом: о заботе, которая довлеет над человеком, овладевает им настолько, что ни о чём другом он уже не в состоянии и думать. В пределе такая забота может довести человека до уныния и до отчаяния, мысли о будущем могут стать для него настоящим кошмаром, будущие возможные (а часто и невозможные) проблемы начинают отравлять всю его жизнь, не будущую, а настоящую. Но самое страшное даже не в том, что ни о какой нормальной духовной жизни в таком состоянии говорить не приходится, а о том, что оно напрочь отрезает человека от Царства. Забота о мире сем полностью заслоняет Царство от человека, мучимого мнимыми кошмарами завтрашнего дня, и он, формально ни от чего не отказываясь, оказывается совершенно не в состоянии не только сделать хотя бы шаг к Царству, но даже вспомнить о нём. И так, в заботах об иллюзорных проблемах, теряет спасение и жизнь.

Мы живем так, как будто мы сами обеспечиваем себе свою жизнь, хотя мы даже пришли в нее не сами. Мы проводим время в постоянных заботах, добывая себе жизнь, где только можем. Но, будучи существами не вечными, мы не можем обеспечить себе вечную жизнь. Иисус предлагает нам строить жизнь так, чтобы получать ее от Того, Кто вечен, для этого надо искать Его присутствия и водительства, то есть Его Царства. А еще надо стараться «вписаться» в это Царство, соответствовать ему, исполнять волю Небесного Царя — это и есть правда, праведность Царства Божия. Вновь, как и во всей Нагорной проповеди, Иисус обращает наше внимание не на наши дела и заботы, а на отношения с Богом, Которому мы так дороги, что Он готов взять на Себя все наши заботы, дав нам взамен жизнь полноценную, вечную.

Пожалуй, один из самых «часто задаваемых вопросов», возникающий у множества людей при мысли о Боге — это претензия на то, что мы так несчастны. «Почему так происходит?» — разные люди с весьма разными побуждениями задают Богу и друг другу этот вопрос. Почему мы так несчастны? Этот вопрос подразумевает не только непостижимость и бессмысленность существования зла и страдания, но и глубинную, заложенную в самом человеческом существе, жажду жизни. Почему мне так ее не хватает?

И сегодняшний слова Господа Иисуса Христа в Евангелии от Матфея отвечают именно на этот вопрос, но отвечают, как это нередко бывает, очень неожиданным для нас образом. Стереотипное сознание полагает смысл жизни в обладании чем-либо: благами, временем, здоровьем, наконец, просто счастьем. Господь же, напротив, говорит о принадлежности. Жизнь не в том, чтобы обладать благами Небесного Царства, а в том, чтобы принадлежать к нему. Все же остальное «приложится», будет следствием этой принадлежности. Эти слова Христа могут стать удивительным источником радости для нас, если мы дадим им проникнуть глубоко в наше сердце. Между прочим, принадлежность к Небесному Царству утоляет и жажду принадлежать чему-то великому, которая тоже заложена в нас и которую мы пытаемся заглушить всякой мутью, вроде личной, социальной и национальной гордыни.

Вспомним слова пророка. «Так говорит Господь: какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что удалились от Меня и пошли за суетою, и осуетились, и не сказали: «где Господь, Который вывел нас из земли Египетской, вел нас по пустыне, по земле пустой и необитаемой, по земле сухой, по земле тени смертной, по которой никто не ходил и где не обитал человек?»» (Иер 2:5-6). Господь всегда нас питает, а мы неблагодарно забываем об этом, видимо, относя все за счет собственных усилий. Но пустыня, действительно, могла бы быть образом нашей жизни, если бы не то, что дает Господь, щедрый Господь, Господь любящий. Хотя почему «могла бы»? - она и есть, ибо наша жизнь – это исход из рабства греху в землю обетованную, «из нея же течет мед и млеко». Но как тогда, могут сказать некоторые, объяснить, что люди бесчинные, люди безбожные имеют все то, чего нам так не хватает, и имеют в избытке? Потому что самый этот избыток идет им во вред, лишает их того бесценного, что есть у нас: радости духовной, радости совершенной, радости быть нищим Христа ради. И этой радости никто не может отнять, ибо нет ничего, что разлучит нас с Господом. Все земное можно отнять. Но «ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8:38, 39)

От начала в человеке заложено стремление к жизни. В сущности, страх за свою обеспеченность и забота о ней — естественные проявления этого стремления. Вот только весь вопрос в том, в чем же заключается жизнь, что же нужно для ее обеспечения. И здесь взгляд человека, поврежденный грехом, дает осечку. Нам кажется, что вся жизнь и весь ее смысл сосредоточены здесь, в этом мире. Именно поэтому то, к чему стремится человек, ограничивается материальным, добычей средств к существованию. Так ты становишься служителем маммоны.

Говоря «ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам», Господь открывает нам Свой замысел о нас, видение которого нам недоступно. Как говорил в молитве блаж. Августин: «Ты создал нас для Себя, и мятется сердце наше, доколе не успокоится в Тебе». Есть главное и первоочередное, а есть значимое, но второстепенное. Если обеспечить себя второстепенным и лишиться главного, разве это будет хорошо? И слова Христа ясно расставляют акценты, что именно главное, а что — важное, но без главного бессмысленное. Так можно сколько угодно мыть автомобиль, но если не залить в него бензин — он не поедет. Можно сколько угодно заботиться о заработке, но если забыть о Царстве Небесном — жизнь будет мельчать и в конце концов кончится.

Наверное, не так уж сложно понять, что имеет в виду Иисус, говоря: где ваши сокровища, там и ваше сердце. В самом деле, сокровища ведь — не просто деньги или драгоценности сами по себе, хотя бы и надёжно спрятанные. Сокровища становятся сокровищами лишь тогда и для того, когда и для кого они становятся целью и смыслом жизни. Ни деньги, ни золото или серебро, ни драгоценные камни сами по себе к духовной жизни отношения не имеют, а вот отношение к ним человека, который ими владеет, связаны с ней прямо и непосредственно. И тут вопрос о ценностях становится вопросом уже не о сокровищах, а о той системе ценностей, которая и образует то, что на библейском языке называется сердцем. Конечно, сердце в том духовном смысле этого слова, в котором оно употребляется в библейских книгах, проявляет себя в первую очередь волевыми актами. Жизнь сердца определяет то, психологи называют сегодня интенциями — волевые импульсы в единстве с теми внешними (физическими) или внутренними (психическими) объектами, на которые эти импульсы направлены (а они непременно на что-нибудь направлены, иначе не бывает). Но вот на что именно будет направлен волевой импульс, зависит как раз от системы ценностей, притом системы настоящей, действительно определяющей по жизни наши приоритеты, а не декларируемой, которая порой к настоящей имеет мало отношения. И Иисус напоминает нам о том, что в центре нашей ценностной системы должно быть Царство. Иначе ничего не получится: дорога в Царство трудна, и при любом другом раскладе нам её не осилить.

Ну, вот этот день и настал. Один современный святой говорил однажды: "Слава Богу — дожили до Поста". В самом деле, ты так ждешь его, что когда это время, наконец, наступает, то чувствуешь облегчение: наконец-то можно беспрепятственно побыть с Богом. И в сегодняшнем евангельском чтении мы слышим слова Христа о прощении. О том Божьем прощении, которое одно восстанавливает нас и созидает в нас новую жизнь. О том прощении, которое только возрастает оттого, что ты им делишься.

Начиная Великий Пост, Церковь призывает нас в первую очередь прикоснуться к тайне прощения. Это так важно потому, что сами мы прощать практически не способны. Только дар Святого Духа в наших сердцах может помочь нам в этом; только присутствие Самого Господа Иисуса Христа, простившего всех нас на Кресте. Поэтому, прощая, мы встречаем Христа, Распятого и Воскресшего. И цель Поста – приближение к Богу – оказывается достигнутой. Будем помнить об этой тайне, скрывающейся за трудом прощения, и стараться прощать друг друга ради Христа и силой Христа.

И сегодня мы просим всех, кто читает наш сайт, простить нас. Простите за то, что вы искали и не нашли здесь, в чем мы не смогли вам помочь. Простите за неловкие, глупые или ошибочные слова, которыми мы вас огорчили, смутили или обидели. Простите за менторский тон, за неблагоговейные интонации или что иное, что могло причинить вам боль. Простите наши грехи ради Иисуса Христа Распятого.

Прощеное воскресение один из самых замечательных дней в церковном году. И вспоминается старый обычай в ответ на просьбу о прощении отвечать: Бог простит.

Современному человеку эти слова режут слух. Такова, быть может, судьба языка. Но, думается, наши предки обладали не меньшей духовностью, чем мы, поэтому давайте задумаемся еще раз об этом.

Мы не ценим эти слова, наверное, потому, что слишком легко относимся к Божиему прощению, так будто это что-то само собой разумеющееся по Его великому милосердию. Вот человек, мол, да, может простить, а может и не простить, поэтому нам хочется в ответ на просьбу о прощении услышать не «Бог простит», а «я прощаю тебя».

И именно здесь мы должны вспомнить о слова сегодняшнего евангельского чтения: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. То есть ситуация как бы оборачивается на тебя самого (и так всегда должно быть в жизни!)

Но что мы знаем о прощении? Иной раз человек руководствуется ходячим выражением: всех, кому должен, прощаю. Но если серьезно, на самом деле первый настоящий учитель прощения — конечно, Иосиф, простивший братьев. Будем учиться у великих учителей.

И еще одно хотелось бы сказать. Совсем не случайно слова о прощении сочетаны в этом месте текста со словами об аскезе. Эти два аспекта нашей жизни имеют глубочайшую духовную связь, которую можно было бы изобразить так: пост – смирение (подумайте о том, какой смысл имеет слово «смирение», например, в Псалтири и какой в современном языке)- подавление гордыни – прощение.