Мысли вслух на Гал 2:20

Чтобы оценить все великолепие этой формулировки, надо вникнуть в значение слова «жить». Всё ли наше времяпрепровождение заслуживает этого названия? Похоже, что Павел особо выделяет такие отрезки времени или события, которые наполнены духовно, причем не грехом, а его противоположностью — праведностью. Именно это и есть для него жизнь, и он считает, что сама возможность такой жизни принесена Христом, это Его праведность реализуется в жизни Павла, значит — это жизнь Христа в Павле.

Но есть и другие моменты в нашем бытии, когда всё не так хорошо. Павел называет это жизнью во плоти, и, в принципе, как писал сам Павел, это не столько жизнь, сколько умирание. Но и здесь есть возможность преображения: вера в Сына Божия становится путем преодоления смерти.

Суть христианской жизни Павел выражает просто и кратко. Христианство и есть жизнь со Христом в Его Царстве, при которой мы разделяем Его жизнь настолько, что Он как бы Сам живёт в нашем сердце, и Его воля определяет нашу жизнь не извне, а изнутри. Но в связи с обрезанием неизбежно вставал и другой вопрос — вопрос следования Торе, с которым, собственно, и связывалось требование обязательного обрезания для христиан. Вероятно, сторонники обрезания просто спрашивали христиан, собираются ли они следовать Торе, а если собираются, то как они думают это делать, не обрезываясь? Обрезание ведь было заповедано ещё Аврааму, с этим спорить не приходилось.

Ответ на вопрос Павел начинает с рассуждения о том, что такое вообще Тора для христианина. Праведность — не от Торы, а от следования ей. Тора может сделать человека праведником лишь в том случае, если человек безгрешен, но таких людей нет. Здесь ясно просматривается та же проблема, которая достаточно подробно описана Павлом в другом его послании, в Послании римлянам: тут, как и там, Павел говорит, что стремящихся следовать ей Тора убивает. Не потому, что она смертоносна сама по себе, а потому, что падший человек, пока жив, не может быть свободен от греха, а следовать Торе всерьёз означает самому стать живой Торой, жить только ею и ничем больше. Но как раз именно этого падший человек сделать и не может, пытаясь заменить качество количеством, состояние живой Торы — исполнением множества религиозных обязанностей, которые апостол называет «делами Торы» («делами закона»).

Между тем, такой путь оказывается тупиковым: никакое множество исполненных человеком религиозных обязанностей не меняет качественно его духовного состояния. Закон перехода количества в качество тут не работает, религиозность не делает человека духовным. Если и можно обрести полноту жизни, то через Христа и во Христе, а пытаться снова идти старым путём, снова искать праведности в религии — значит в духовном отношении двигаться назад, а не вперёд.

Ситуация знакомая. Сам-то, ты считаешь, что некоторое правила уже отжили свое, но в определенной среде следуешь им, чтобы не создавать лишних проблем. Но когда встает вопрос о том, чтобы заставить и всех остальных следовать этим уже отжившим правилам, как ты поступишь? Согласишься с большинством этого узкого круга или будешь отстаивать свободу жить по-другому, в том числе и свою свободу, которой ты в тайне пользуешься. Так и в этом тексте. Павел требует, чтобы апостолы, которые и сами уже не выполняют предписания закона, будучи ведомы Святым Духом, прекратили требовать выполнения этого же закона от язычников, сразу принявших Христа. Павел очень подробно разъясняет, чем грозит церкви и человеку подобная политика двойных стандартов. И более того, насколько она вредна для Церкви Христовой. Надо сказать, что подобная речь Павла резка и особенно важно вспомнить, что он говорит все это апостолам, избранным самим Христом. Т.о. избранные не застрахованы от ошибок, но, приняв Христа, человек удивительный дар слышания, потому что все время помнит , что Дух дышит, где хочет.

Говоря о новой жизни, о жизни Царства, Павел противопоставляет её тому, что он называет «делами Торы» («делами Закона», ст. 16). Казалось бы, именно дела Торы и должны быть главным занятием тех, кто стремится исполнить заповеди. Но дело, как видно, обстояло не совсем так. Во времена Христа и Павла под делами Торы понимали нередко приблизительно то, что мы называем сегодня религиозными обязанностями. Формально все они, конечно, связывались с необходимостью исполнения тех или иных норм Торы, но фактически многие из них давно уже перестали иметь к ней какое бы то ни было отношение, основываясь исключительно на традиции, нередко мало связанной с Торой. Исполнение этих религиозных обязанностей превращалось в кругах религиозно активных людей (наподобие, к примеру, тех же фарисеев) в подобие своеобразного религиозного спорта, успехи и достижения в котором ценились очень высоко: ведь наградой преуспевшим, по общепринятому в религиозной среде мнению, было Царство, к которому религиозные активисты стремились иногда совершенно искренне, порой, впрочем, не очень представляя себе, что же такое то Царство, к которому они так стремятся.

Павел же, как видно, прекрасно понимает, что никакие успехи в религиозной жизни не имеют никакого отношения к решению главной задачи: они не могут никого приблизить к Царству. Апостол не устает напоминать о том, что грешный человек не в состоянии следовать Торе до конца, что ему для этого придётся умереть, иначе грех никогда не оставит его, и никакая религия не в силах здесь ничего изменить (ст. 19 – 21). Прежняя, природная жизнь должна исчезнуть, чтобы уступить место другой, новой жизни, той жизни Царства, которой живёт воскресший Христос. Но это трудный путь, и падшая человеческая природа начинает вполне естественным образом искать более лёгких путей, обращаясь в том числе и к религии. Для Павла же все такие попытки представляют собой не что иное, как стремление вернуться к прежней, греховной жизни, отказываясь от того пути, на который зовёт Своих верных Спаситель (ст. 17 – 18). Это отказ от Царства ради человеческих мнений, человеческих концепций и человеческой религиозности. Отказ, который никогда не проходит бесследно для отказавшихся.