Мысли вслух на Мф 19:1-15

Обратим внимание, что вопрос о разводе задают фарисеи, привыкшие выяснять юридические тонкости. Но от тонкостей толкования закона Иисус возвращает их к смыслу сотворения мужчины и женщины, к дарованной Богом возможности их единства, превышающей человеческие узаконения. При этом Христос замечает, что постановление Моисея о разводе продиктовано человеческими причинами. Тем самым Он Сам засвидетельствовал, что среди сохранённого традицией есть и человеческие элементы. Но они не отменяют того, что в основе своей Откровение дано нам свыше. И вот Иисус провозглашает нерасторжимость брака как норму, установленную изначально.

В наше время трудно воспринимать эти слова и ещё труднее выполнить их. Браки легко рассыпаются и не рассматриваются как постоянные союзы, даже для многих из приходящих в Церковь уже поздно соблюдать заповедь о единобрачии. Может быть, утешением послужат слова кто может вместить, да вместит. Но снисходительное отношение к тем, кто не в силах выполнить заповедь со всей точностью не отменяет того, что установлено как норма, которая должна была преобладать в мире.

Трудно понять, почему ученики пытались помешать приходить ко Христу детям. Возможно, они полагали, что к Учителю смеют приходить люди совершеннолетние, способные понять Его слова. Но Он может стать близким для каждого возраста.

Призыв Христа пустить к Нему детей и не препятствовать им приходить даёт ответ на вопрос, с какого момента возможно христианское воспитание и вхождение в Церковь. Не надо дожидаться сознательного возраста, Он любит нас от утробы и в любом возрасте может нам открыться.

Действительно это слово вмещают не все. Если такова «обязанность человека к жене», если теперь ты не можешь быть сам по себе, а стал одной плотью (то есть, одним телом, одним человеком) к кем-то другим, и если ты абсолютно не готов к такому шагу — то лучше не жениться. Ведь фарисеи, как всегда, выражая общечеловеческую точку зрения, спрашивают Иисуса: а нельзя ли как-нибудь совместить приятное с полезным? Нельзя ли быть одной плотью на некоторое время, пока не станет совсем трудно и плохо, а потом — отступить? Похоже, что под эту категорию вопросов попадают практически все нравственные дилеммы современного человечества: как сделать, чтобы было хорошо, и чтобы не было трудно? Христос в ответ обличает их не в трусости, не в безответственности, не в эгоизме, а — в жестокосердии, в неумении увидеть красоту Божьего замысла о единстве мужчины и женщины, в неспособности любить по-настоящему глубоко. Похоже, что все наши проблемы, связанные с браком и семьей, проистекают именно от жесткости сердца, от омертвения органа любви.

«По всякой ли причине можно разводиться?» — иными словами, есть ли что-либо, что связывает мужчину и женщину, когда их чувства уже не так сильно влекут их друг к другу? Какие ответы можно услышать на этот вопрос? «Ничего не связывает» (то есть, можно разводиться по всякой причине); «Связывают взаимные обязательства» (но велика ли ценность человеческого слова?); «Связывает долг перед обществом» (но вряд ли любовь сопоставима по ценности с гражданским долгом...); «Связывают дети» (да, если их принимать в расчет). Христос дает другой ответ — мужчину и женщину связывает замысел о творении, то есть, их соединяет Сам Бог. Не путем заповедей и запретов на развод — закон не может породить любовь (что мудро учтено в Моисеевом законе). Он соединяет их Своим присутствием в их отношениях, действуя в тех, кто доверяет Ему, Своей премудростью и любовью.

Сегодняшнее чтение продолжает серию поучений Иисуса о Царстве. Частный, казалось бы, вопрос о разводе позволил Иисусу затронуть очень важную для духовной жизни тему. Сам вопрос (ст. 3) был для раввинистических богословских школ традиционным, и представители разных школ отвечали на него по-разному, предлагая различные критерии допустимости развода.

Иисус сразу же ставит планку предельно высоко: развод недопустим в принципе; он возможен лишь тогда, когда одна из сторон не сохранила супружеской верности, тем самым фактически разрушив брачный союз (ст. 9). Всё остальное — уступка человеческой греховности и «жестокосердию» (ст. 7–8). Надо заметить, что «жестокосердие» означает здесь не жестокость, а «жёсткость» сердца, упрямство и неуступчивость, нежелание принимать человека таким, какой он есть, что, как предполагают слова Иисуса, и порождает желание развестись в том случае, когда речь не идёт о супружеской неверности.

Иисус напоминает о том, что супружеский союз был изначально задуман Богом как единственный и неповторимый для каждой супружеской пары, так, что единение двух включало не только тело и душу, но и духовное «я» человека, делая двоих единым целым. Такой союз не может распасться по определению, и человек, конечно, не вправе разрушать единство, не им созданное и не ему подвластное (ст. 4–6).

Но ученики Иисуса, кажется, поняли, что Он говорит об отношениях, возможных лишь в Царстве, но никак не в нашем, ещё не до конца преображённом, мире. И отвечают Ему, что в таком случае лучше не связывать себя брачным союзом: ведь невозможно жить в нашем мире так, как живут в Царстве (ст. 10)! И тогда Иисус говорит то, что заставляет нас совершенно иначе посмотреть и на нашу эпоху, и на нашу собственную жизнь. Он прямо отвечает, что сказанное Им сказано не для всех, а лишь для тех, кто «может вместить» (ст. 11). Судя по тому, что речь заходит о Царстве, Его слова можно правильно понять лишь тогда, когда Царство становится для слушающего несомненной и очевидной реальностью (ст. 12). И только тогда человек в состоянии сделать осознанный выбор в пользу семейной жизни или безбрачия. И то, и другое возможно, но не по законам этого мира, где и супружеские отношения, и их отсутствие определяются исключительно или по преимуществу естественными причинами и сложившимися обстоятельствами, а по законам Царства, где и супружеские отношения, и воздержание от них определяются выбором человека, связанным с его служением и с его жизнью в Царстве. И только в этом случае в жизни человека не останется места ни для случайного брака, ни для случайного развода, а супружеские отношения будут такими, какими их задумал Бог.

Нельзя не обратить внимание на то, что в сегодняшнем евангельском чтении Христос открывает нам тот способ, каким Бог пожелал присутствовать в нашем мире. Там, где двое или трое собраны во имя Его, там Он посреди нас. Именно такого соединения нас во имя Его ждет от нас Бог, и когда это происходит — Он непременно приходит к нам. Ведь если двое из нас соглашаются вместе просить Бога о чем-нибудь, Он не может не присутствовать, потому что именно для такого согласия, соединения Он и создавал нас. Верно и обратное: для того, чтобы нам оказаться в присутствии Бога, прийти к Нему, необходимо соглашаться друг с другом. А это значит, что для нас становятся значимыми не наши личные проблемы, но другая личность и ее жизнь. И это — существенный аспект нашего богоподобия.

Давайте для себя всерьез решим, доверяем мы Иисусу и словам, которые Он говорит, или нет. Потому что, если доверяем, то из сегодняшнего отрывка из Евангелия мы должны сделать вполне определенные выводы:

• во-первых, в брак следует вступать с установкой, что это навек, а не «не понравится — разведусь»;
• во-вторых, брак — это Божье дело, и крепость брака определяется нашим упованием на Него;
• в-третьих, прелюбодеяние — это смерть брака;
• в-четвертых, второбрачие после развода — невозможно;
• в-пятых, монашество (точнее, целибат) возможно только по особому призванию от Бога, а не как средство решения своих проблем в отношениях с противоположным полом;
• в-шестых, все это, конечно, относится к тем, кто считает себя христианами, и не должно использоваться нами для осуждения всех, кого мы видим вокруг!

Ещё в самом начале Своего земного служения Иисус сказал, что Он пришёл для того, чтобы довести Тору до полноты, а не разрушать её. И одним из аспектов этого процесса стало, как видно, доведение до логического завершения тех смыслов, которые были в неё заложены при её появлении. Именно так Иисус смотрит и на брак. Конечно, Тора знает ту глубину, которая соединяет супругов, связывая их на уровне не только физиологическом или психическом, но и духовном. Но, снисходя к слабости падшей человеческой природы, та же Тора в некоторых случаях допускает развод. Ситуация, на первый взгляд, абсурдная: ведь речь идёт о связях, человеку вообще не подвластных, о том с чем нельзя играть и чем нельзя манипулировать. Но… падший мир вообще полон абсурда, и Тора, делая поправку на человеческую природу, должна была с этим считаться. А Иисус с падшей человеческой природой считаться не хочет: ведь Он принёс в мир Царство, где возможно полное преображение этой природы, и Его задача заключается в том, чтобы приготовить каждого, кто этого пожелает, к тому, чтобы войти в Царство. И потому Он говорит о недопустимости развода. За одним исключением: если один из супругов повинен в разврате. В том, что по определению несовместимо ни с супружеством, ни с Царством. Конечно, духовная планка поднята тут предельно высоко. Ученики понимают это, потому и говорят: тогда лучше не жениться. В устах еврея, для которого семейная жизнь — фактически, религиозная обязанность, такое заявление звучало, как минимум, странно. Но Иисус, разумеется, всё прекрасно понял. И прямо ответил, что в принципе возможна ситуация, когда человек откладывает свою семейную жизнь до момента торжества Царства. Откладывает с тем, чтобы строить её уже не по законам непреображённого мира, а по законам Царства. Но на такое, по Его собственным словам, способен далеко не каждый, это должно быть дано человеку и от самого человека зависит не больше, чем родиться скопцом или быть оскоплённым от людей. Как видно, универсальным принципом такой отказ от семейной жизни быть не может и не должен. Как видно, Иисус на всё смотрит глазами Царства. И вместе с тем Он смотрит на всё сквозь Тору, которую Павел не случайно сравнит в своё время с педагогом, приводящим ищущих ко Христу.

Слова Христа в сегодняшнем евангельском чтении актуальны для нас еще в большей степени, чем для слушавших Его фарисеев. Они считали, что существует достаточно широкий, но все же ограниченный набор уважительных причин для развода. Мы сегодня и вовсе привыкли к тому, что для этого вообще не требуется причин. Как и фарисеи, современная «продвинутая» цивилизация считает брак некоторой формой устройства земных (или, попросту, приземленных) отношений.

Нам удобнее слышать, как Господь говорит книжникам, что в Царстве Небесном не женятся и замуж не выходят и, понимая эти слова до крайности поверхностно, полагать, что брак — сугубо земное, посюстороннее явление. Однако Господь говорит лишь о том, что установление этого единства между двумя людьми возможно только на земле, потому что это единство включает всю полноту человеческого существа.

Сегодняшнее евангельское чтение подчеркивает, что брак — явление вневременное, небесное не меньше, чем земное. Это сущностное соединение, когда двое уже не есть двое, но нечто одно. Оно затрагивает не только плоть, но и гораздо большее в человеке. Именно поэтому так пугаются ученики, говоря, что в таком случае лучше вовсе не жениться.

Нас тоже пугает такой образ брака, потому что мы видим в нем некую потерю своей личности. И этот страх нас и выдает: мы боимся нерасторжимого брака, потому что хотим получать, а не отдавать, хотим, чтобы нас любили, а мы бы только пользовались этой любовью. Именно такая установка души, попросту говоря — эгоизм, и является главной причиной разводов. Однако замысел Бога о браке не таков, и ни один любящий не поймет нашего страха, потому что счастье для любящего — это отдавать, а не получать.

Иоанн Креститель погиб из-за того, что осуждал второй брак Ирода Антипы. Возможно, фарисеи задают вопрос Иисусу для того, чтобы спровоцировать его на какие-то речи, которые также вызовут раздражение тетрарха. Развод в то время в иудейских семьях происходил, как правило, по инициативе мужчины, противные случаи были крайне редки и требовали особых обстоятельств. И если мужчина нарушал верность, считалось, что он совершает грех по отношению к другому мужчине, с женой которого он согрешил. Иисус же говорит о верности к своей жене, то есть устанавливает равенство мужчины и женщины в браке, и это было новым. Но более того. Господь возвращает нас к Своему изначальному о нас замыслу. Он сочетает нас в любви друг ко другу, дабы никто уже не мог нас разлучить Ведь кто не познал верности одному человеку не может знать верности Одному Богу. Поэтому блуд в библейской символике, что очень отчетливо видно, например, в Откровении Иоанна Богослова, часто является символом язычества.

Ужас учеников можно понять: если богатому спастись так трудно, то что уж говорить о бедняках, которым часто бывает не до исполнения предписаний закона. Христос подтверждает их интуитивную догадку: спасение (то есть, переход к новой жизни с Богом, избавление от ненависти и неверия) вообще невозможно. Невозможно для людей — его может совершить лишь Бог. И ближе всего к спасению, таким образом, стоят те, кто заранее не считает себя в силах самостоятельно приблизиться к Богу. Юноша, с детства исполнявший основные заповеди, был, очевидно, очень хорошим человеком, но его богатство — не деньги, а уверенность в своей способности «быть совершенным» — уводит его от евангельской вести о том, что «все возможно Богу». Он «отходит с печалью», теряя тем самым свое «богатство духа» и получая возможность вместе с учениками войти в Царство не своей праведностью, а всемогуществом Божьей любви.

Эпизод с богатым юношей (ст. 16–30) нередко воспринимается читающими как осуждение богатства и богатых и как отказ богатым в праве на Царство по имущественному признаку. Между тем, описанная здесь ситуация не так проста и однозначна. Прежде всего стоит уточнить, что Иисус говорит не о невозможности для богатого войти в Царство, а о том, что это очень трудная задача (ст. 23). Но Он тут же уточняет, что для этого необходимо (ст. 24): «Верблюжьи Уши» — название иерусалимских ворот, через которые верблюд мог пройти лишь в том случае, если с него снимали всю навьюченную поклажу. Судя по призыву раздать имущество, от богатого юноши Иисус ожидает именно этого (ст. 21).

Но вопрос о Царстве не решается лишь раздачей имущества: если бы дело обстояло так, ученики не задавали бы Учителю недоуменных вопросов (ст. 25), ведь они-то, во всяком случае, были вовсе не богаты. Не случайно и Пётр спрашивает Иисуса: вот, мы сделали то, к чему Ты призывал этого человека; и что же теперь, что нам за это будет (ст. 27)? Ответ Иисуса Петру, впрочем, сомнений не оставляет: Он обещает Царство всем Своим апостолам (ст. 28–30). Но вопрос о богатстве этот ответ запутывает ещё больше: оказывается, избавиться от богатства полезно, но явно недостаточно, так что дело, очевидно, даже и не в богатстве как таковом, а в чём-то другом, без чего бедность сама по себе с точки зрения пути в Царство не даёт ничего.

Но о чём же тогда идёт речь? Встретившемуся юноше Иисус прежде всего напоминает о заповедях, без исполнения которых ни о каком пути в Царство, как видно, нечего и думать (ст. 17–19). Но юноше этого мало: он хочет знать, нет ли ещё чего-то, чего ему не хватает для совершенства (ст. 20). В те времена было немало учителей, требовавших от своих последователей более строгого соблюдения тех или иных норм и правил религиозной жизни, которое должно было, по мнению наставников, помочь их подопечным достичь совершенства и праведности. По-видимому, и от Иисуса юноша ожидал каких-то рекомендаций подобного рода.

Но Иисус заговорил с ним совсем о другом. Он спросил: а готов ли ты отказаться от всего, что имеешь, ради Царства? И тогда юноша, трезво оценив себя, с грустью пошёл прочь, понимая, что путь, предложенный этим Человеком, ему не по силам. А Иисус между тем ответил так вовсе не из желания поразить или оттолкнуть подошедшего к Нему юношу. Он просто дал ему понять, что такое Царство. Вопрос о совершенстве с точки зрения жизни в Царстве — это не вопрос «Что я должен сделать?». Это скорее вопрос «Каким я должен стать?». И Иисус исчерпывающе на него отвечает: ты не должен ничего делать, чтобы стать совершенным, ты просто должен стать таким, чтобы всё, что ты имеешь в этом мире, значило для тебя не больше, чем то, что имеют другие, так что, если бы ты вдруг в одночасье всего лишился, у тебя не возникло бы из-за этого никаких сожалений. Ответ вполне закономерный: ведь в Царстве нам может принадлежать лишь то, чем мы готовы поделиться с другими. Тот, кто готов отдать всё, что имеет, получит Царство. Во всей его полноте.

Сердце Евангелия — весть о любви. Сердце любви — прощение. Притча, которую рассказывает Господь, ставит прощение в самый центр человеческих отношений. Невозможно хотеть быть прощенным и не желать прощать. Прощение — это двусторонняя связь между людьми, где обе стороны ответственны за поддержание связи. Прощать не тогда, когда человек искупил свою вину, и даже не тогда, когда попросил прощения, а — раньше, заранее, не оставляя в своем сердце непрощения — в этом суть слов Иисуса в стихе 22.