32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. |
Реакция афинских любителей философии на слова Павла о воскресении показательна: над ним начинают смеяться. Конечно, можно было бы списать это на то, что Павел впервые попробовал проповедовать в среде, никак не связанной с Синагогой, в среде, для которой такие слова, как «Суд», «Мессия», «Царство» были пустым звуком. Но только ли в этом дело? Ведь и здесь всё же нашлись двое, сумевшие услышать и хотя бы захотевшие понять. Дело, стало быть, было не в одной лишь среде, непривычной к такого рода свидетельствам. Дело было, как видно, ещё и в самой атмосфере такого рода собраний, из которых афинский ареопаг был, пожалуй, в древности наиболее известным. И проблема тут не в философии как таковой. Проблема в философах, или, вернее, в тех, кто считали себя таковыми. И прежде всего проблема в том, что для афинских любителей мудрости философия уже давно перестала быть исканием истины, каким она была для тех, кого эти люди считали своими духовными предшественниками. Для Сократа его философия была вопросом жизни и смерти, и однажды он отдал жизнь за ту истину, которую открыл. Для слушавших Павла философия была всего лишь интересным интеллектуальным времяпрепровождением. Никто из них не только не собирался отдавать жизнь ни за какие истины, но и вообще, наверное, не представлял себе, чтобы философия могла бы стать для них источником какого бы то ни было жизненного дискомфорта. И вот теперь в словах Павла они, должно быть, уловили некую серьёзность. Ту самую серьёзность, которую порой ощущает даже праздный читатель или слушатель за прочитанными или услышанными словами. Ощущение это может быть не слишком ясным и отчётливым, но оно позволяет понять, что прочитанное или услышанное теперь требует ответа. Если начать вчитываться или вслушиваться вот в эти самые слова, они обязательно и необратимо изменят твою жизнь. Реакцией на такие слова может быть либо духовное пробуждение, когда читающий или слушающий, стряхнув с себя интеллектуальную полудрёму, начинает вчитываться или вслушиваться всё внимательнее и внимательнее, пытаясь понять, что же ему делать дальше, или отторжение услышанного и прочитанного, отторжение с тем, чтобы и впредь ничто не нарушило привычного покоя. От слов Павла пробудилось двое. Много это или мало? Бог весть. Как бы то ни было, первый шаг был сделан.
32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. |
Реакция афинских любителей философии на слова Павла о воскресении показательна: над ним начинают смеяться. Конечно, можно было бы списать это на то, что Павел впервые попробовал проповедовать в среде, никак не связанной с Синагогой, в среде, для которой такие слова, как «Суд», «Мессия», «Царство» были пустым звуком. Но только ли в этом дело? Ведь и здесь всё же нашлись двое, сумевшие услышать и хотя бы захотевшие понять. Дело, стало быть, было не в одной лишь среде, непривычной к такого рода свидетельствам. Дело было, как видно, ещё и в самой атмосфере такого рода собраний, из которых афинский ареопаг был, пожалуй, в древности наиболее известным. И проблема тут не в философии как таковой. Проблема в философах, или, вернее, в тех, кто считали себя таковыми. И прежде всего проблема в том, что для афинских любителей мудрости философия уже давно перестала быть исканием истины, каким она была для тех, кого эти люди считали своими духовными предшественниками. Для Сократа его философия была вопросом жизни и смерти, и однажды он отдал жизнь за ту истину, которую открыл. Для слушавших Павла философия была всего лишь интересным интеллектуальным времяпрепровождением. Никто из них не только не собирался отдавать жизнь ни за какие истины, но и вообще, наверное, не представлял себе, чтобы философия могла бы стать для них источником какого бы то ни было жизненного дискомфорта. И вот теперь в словах Павла они, должно быть, уловили некую серьёзность. Ту самую серьёзность, которую порой ощущает даже праздный читатель или слушатель за прочитанными или услышанными словами. Ощущение это может быть не слишком ясным и отчётливым, но оно позволяет понять, что прочитанное или услышанное теперь требует ответа. Если начать вчитываться или вслушиваться вот в эти самые слова, они обязательно и необратимо изменят твою жизнь. Реакцией на такие слова может быть либо духовное пробуждение, когда читающий или слушающий, стряхнув с себя интеллектуальную полудрёму, начинает вчитываться или вслушиваться всё внимательнее и внимательнее, пытаясь понять, что же ему делать дальше, или отторжение услышанного и прочитанного, отторжение с тем, чтобы и впредь ничто не нарушило привычного покоя. От слов Павла пробудилось двое. Много это или мало? Бог весть. Как бы то ни было, первый шаг был сделан.
30 Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, 31 ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых. |
32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. |
Проповедь Павла в афинском ареопаге — одно событий, читая о котором не чувствуется двухтысячелетней дистанции. Не только потому, что многие основы нашей цивилизации лежат в Афинах, но и потому, что, глядя на афинян времён Павла, нетрудно увидеть и многих наших скептичных современников, любящих обсуждать сенсационные новости.
Показательно, что афиняне, способные выслушать любую точку зрения, слушали Павла, пока он излагал основные понятия о Боге, приемлемые для последователей различных учений, но прервали его, как только Павел приступил к рассказу о Воскресении. То, что важно для Павла, не воспринимается его слушателями, и вряд ли только потому, что его слова не соответствуют представлениям собравшихся в ареопаге. Возможно, они почувствовали, что услышанное ими не словесные упражнения, а весть, требующая изменения жизни...
Можно ли первую попытку проповеди в Афинах назвать неудачной? Думается, что нельзя, и не только потому, что всё-таки нашлось некоторое число людей, заинтересовавшихся словами Павла, и среди них был даже один из членов ареопага Дионисий. В тот день Павел посеял зёрна, которым предстояло прорастать, и мы знаем, что они проросли и принесли на греческой земле богатый урожай.
22 И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. 23 Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. 24 Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет 25 и не требует служения рук человеческих,
как бы
имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё. 26 От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, 27 дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас. 28 Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили:
"мы Его и род". 29 Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. 30 Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, 31 ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых. |
32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. 33 Итак Павел вышел из среды их. 34 Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними. |
Апостол Павел, обращаясь к язычникам, утверждает, что они, не зная Бога, тем не менее чтят Его. Вроде бы очевидно, что жертвенник с надписью «Неведомому Богу» вовсе не предназначался для Бога Израилева. Такие жертвенники ставились «на всякий случай», чтобы никого не обидеть – вдруг да есть ещё какое-то божество, которому никаких жертв не принесут, а оно возьмёт да покарает всех за такое неуважение… Понимал ли это Павел? Наверняка. Так почему же он говорит, что проповедь его – о Том, Кого они чтят? Может быть, потому, что он вовсе не сводит почитание Бога Истинного к жертвоприношениям? Конечно, жертв Богу Израилеву язычники не приносили. Но, по словам блаженного Августина, сердце человека не знает покоя, пока не успокоится в Боге. Каждый человек ищет Его, даже если и сам не знает, чего ищет. И исполнение заповедей не потому, что так написано, но потому, что так правильно, — это уже некое начало почитания Бога. Возможно, Павел имеет в виду именно это – те отношения с Богом, которые невозможно увидеть со стороны, но которые, тем не менее, так или иначе есть у каждого.
16 В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. 17 Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими
Бога,
и ежедневно на площади со встречающимися. 18 Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: "что хочет сказать этот суеслов?", а другие: "кажется, он проповедует о чужих божествах", потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. 19 И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? 20 Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? 21 Афиняне же все и живущие
у них
иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое. |
22 И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. 23 Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. 24 Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет 25 и не требует служения рук человеческих,
как бы
имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё. 26 От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, 27 дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас. 28 Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили:
"мы Его и род". 29 Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. 30 Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, 31 ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых. |
32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. 33 Итак Павел вышел из среды их. 34 Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними. |
Проповедь Павла в афинском Ареопаге по-своему замечательна и уникальна. Замечательна тем, что оказалась, как может показаться, самой неудачной из всех его проповедей. А уникальна тем, что тут Павел впервые обратился к язычникам, никак не связанным ни с Синагогой, ни с иудаизмом. Конечно, апостолу и прежде приходилось иметь дело с теми, кого сами евреи называли язычниками. Но то были всё же не совсем язычники. Они были язычниками лишь в том смысле, что не были евреями. Но в то же время эти «язычники» верили в Бога Израиля, вместе с евреями молились в синагогах, соблюдали те же заповеди, за исключением заповеди о шаббате, которая для них не была обязательной.
Круг основных реалий и понятий иудаизма этим людям был знаком зачастую не хуже, чем самим евреям, и многие из них ожидали Мессию так же, как ожидали Его все евреи той эпохи. Язычниками таких людей, очевидно, можно назвать лишь с большой долей условности. Вот с такими «язычниками» и приходилось в основном иметь дело Павлу, и среди именно таких «язычников» его свидетельство и проповедь имели немалый успех. Теперь же апостолу предстояло иметь дело с язычниками настоящими, или, вернее, со светскими людьми, интересующимися философией и другими новинками интеллектуальной жизни. Они, как и многие их современники, действительно кое-что знали о популярных тогда философских системах, хотя вряд ли многие из них занимались философией профессионально.
Занятия философией для них были скорее своего рода традиционным светским времяпрепровождением, которое в Афинах вошло в обычай задолго до прихода Христа, ещё во времена Сократа и Платона. Но об иудаизме у этой публики если и было какое-то представление, то самое смутное. Павел не случайно начинает с разговора о неведомом Боге: он, как видно, был несколько знаком с кругом популярных философских представлений своего времени, ведь родился он в Малой Азии, в городе вполне языческом. В принципе представления о Едином как именно о неведомом и непознаваемом Боге были в эллинистическом мире распространены достаточно широко (хотя афинский алтарь, о котором говорил Павел, не имел к Нему никакого отношения).
Но когда речь зашла о Воскресении, публика отреагировала предсказуемо: кто-то просто засмеялся, а кто-то вежливо сказал: «в другой раз». Оно и понятно: философия в евангельские времена уже давно перестала быть той практикой внутренней жизни, которой учили древние философы, и в первую очередь всё тот же Сократ. О духовной жизни, о связанной с ней внутренней работе уже не думали и не говорили даже профессиональные философы (за редкими исключениями, которые лишь подтверждали общее правило).
И если даже философы говорили о Боге, они никогда не думали о Нём как о Том, Кто может реально войти в их собственную жизнь с тем, чтобы эту жизнь изменить. А тут не просто вмешательство Бога — тут приход Мессии, Его смерть и воскресение, Царство, входящее в мир — настоящая духовная революция, переворачивающая всю жизнь. К такому никто из слушателей Павла готов не был. Впрочем, несколько исключений всё же нашлось.
Малое стадо может быть действительно исчезающе малым по сравнению с общей массой присутствующего народа, но оно есть всегда. И главный успех Павла заключался в том, что это малое стадо ему удалось отделить от общей массы народа и собрать воедино. Тут можно говорить об успехе Павловой проповеди, хоть и не в том смысле, в котором о нём говорят обычно. Но дело Христово ведь и заключается в том, чтобы собрать Его стало вокруг Него. И Павел решает именно эту задачу — как видно, вполне успешно.
1 Пройдя через Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога. 2 Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, 3 открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам. 4 И некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих
Бога,
великое множество, так и из знатных женщин немало. 5 Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу. 6 Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, 7 а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса. 8 И встревожили народ и городских начальников, слушавших это. 9 Но
сии,
получив удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их. |
10 Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, куда они прибыв, пошли в синагогу Иудейскую. 11 Здешние были благомысленнее Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так. 12 И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало. 13 Но когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ. 14 Тогда братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; а Сила и Тимофей остались там. 15 Сопровождавшие Павла проводили его до Афин и, получив приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились. |
16 В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. 17 Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими
Бога,
и ежедневно на площади со встречающимися. 18 Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: "что хочет сказать этот суеслов?", а другие: "кажется, он проповедует о чужих божествах", потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. 19 И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? 20 Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? 21 Афиняне же все и живущие
у них
иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое. |
22 И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. 23 Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. 24 Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет 25 и не требует служения рук человеческих,
как бы
имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё. 26 От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, 27 дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас. 28 Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили:
"мы Его и род". 29 Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. 30 Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, 31 ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых. |
32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. 33 Итак Павел вышел из среды их. 34 Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними. |
Сегодняшнее чтение, помимо прочего, рассказывает нам о попытке Павла проповедовать Христа настоящим язычникам, никогда ничего не слышавшим ни о Мессии, ни о Боге Авраама (ст. 16 – 34). Прежде ему приходилось иметь дело с язычниками, так или иначе связанными с Синагогой и знакомыми с иудейской религией, теперь же, в Афинах, он встретился с представителями философских школ, с которыми ему, вероятно, ещё не приходилось дискутировать (ст. 18). Атмосфера в Афинах располагала к философским диспутам, и Павел, как видно, не преминул этим воспользоваться (ст. 19 – 21). Он решил опереться в своей проповеди на тот факт, что в Афинах в те времена существовали алтари, посвящённые, как было на них написано, «неведомому богу». История их уходила корнями в глубокую древность: афинское предание, известное уже в античную эпоху, связывало их со случившейся в незапамятные времена эпидемией чумы, от которой жители города никак не могли избавиться. Они приносили искупительные и очистительные жертвы всем богам, каких знали, но эпидемия не прекращалась. И тогда горожане соорудили алтари и принесли жертвы тому самому «неведомому богу», имени которого они не знали, но который, как они думали, мог избавить их от бедствия. Трудно сказать, было ли это предание известно Павлу, но, во всяком случае, он заговорил о Боге Авраама именно как о том самом «неведомом боге». И, вполне вероятно, ему удалось бы убедить слушавших его философов, если бы он не упомянул о Воскресении (ст. 30 – 32). Ответом апостолу были насмешки и недоумение. И дело было не в том, что собравшиеся в афинском ареопаге философы были как-то особенно враждебны христианству или Церкви: большинство из них почти наверное ничего о них не слышали. Проблема была в философском мышлении как таковом. Любая философская система, даже такая, в основе которой лежит духовный опыт, по определению рационалистична, она невозможна вне логического мышления, а у логики есть свои, чётко очерченные, рамки. Павел же, говоря о Воскресении, вышел далеко за их границы: ведь Воскресение в рамки формальной логики не укладывается. И слушавшие его философы тут же это заметили, отказавшись обсуждать то, что, по сути, действительно не является предметом философии. И лишь немногие решились, не ограничиваясь философией, пуститься в исследование неведомых философам глубин (ст. 33 – 34). И нашли Царство, которого не могла им открыть никакая философская система.
1 Пройдя через Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога. 2 Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, 3 открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам. 4 И некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих
Бога,
великое множество, так и из знатных женщин немало. 5 Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу. 6 Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, 7 а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса. 8 И встревожили народ и городских начальников, слушавших это. 9 Но
сии,
получив удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их. |
10 Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, куда они прибыв, пошли в синагогу Иудейскую. 11 Здешние были благомысленнее Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так. 12 И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало. 13 Но когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ. 14 Тогда братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; а Сила и Тимофей остались там. 15 Сопровождавшие Павла проводили его до Афин и, получив приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились. |
16 В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. 17 Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими
Бога,
и ежедневно на площади со встречающимися. 18 Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: "что хочет сказать этот суеслов?", а другие: "кажется, он проповедует о чужих божествах", потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. 19 И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? 20 Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? 21 Афиняне же все и живущие
у них
иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое. |
22 И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. 23 Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. 24 Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет 25 и не требует служения рук человеческих,
как бы
имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё. 26 От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, 27 дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас. 28 Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили:
"мы Его и род". 29 Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. 30 Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, 31 ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых. |
32 Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. 33 Итак Павел вышел из среды их. 34 Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними. |
Наверное, вы сразу заметили, как резко охладели афиняне к Павлу, когда он начал говорить о воскресении. Действительно, греческие философы готовы были признать существование единого благого Бога, имели понятие о Логосе, как о некоем посреднике между Единым и человеческим умом, но мысли о том, что Логос — человек, и о воскресении человеческого тела были им совершенно чужды. Разве Павел не знал этого? А ведь он был всесторонне образованным человеком, знакомым с эллинистической философией. Значит, он сознательно идет на риск, что его не поймут и не примут — настолько важным оказывается для него весть о воплощении Сына Божьего, о Воскресении из мертвых, о победе над смертью. Без этого не может быть христианства, без этого бессмысленна проповедь, здесь не возможен никакой компромисс.
Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно). | ||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||