Мысли вслух на Быт 17:1-9

В чём смысл заключённого Богом с Авраамом союза-завета? Конечно, при ответе на этот вопрос мы обычно сразу же вспоминаем данные Богом Аврааму обещания о будущем его племени, которому предстоит вырасти, превратиться в народ и создать на той земле, по которой Аврааму пришлось странствовать, своё государство. Но это ли главное? При встрече с Богом Авраам слышит удивительные слова: Я — вот мой союз с тобой, говорит Бог Аврааму. Не обещанная земля, не Тора, не заповеди, а Сам Бог оказывается залогом заключённого союза. И не удивительно: ведь всё остальное зависит от Него и определяется Им. Союз — прежде всего, отношения, а отношений не могут гарантировать никакие обещания, даже исполненные до конца: ведь получение земли и создание государства не гарантируют отношений с Богом, они могут быть следствием, но не причиной. И даже Тора, заповеди, которые через несколько столетий после описываемых здесь событий будут даны народу через Моисея, сами по себе не гарантируют ничего: ведь и Тору можно выхолостить, свести к формализму и законничеству, которое никого к Богу не приближает и никаким отношениям с Ним не способствует. И лишь Сам Бог может гарантировать, что союз-завет между Ним и Его народом останется незыблемым. Конечно, и от самого народа тут зависит очень многое, ведь союз предполагает участие, как минимум, двух сторон. Но если кто и может исправить то, что кажется непоправимым, восстановить отношения, которые, казалось бы, разрушены безвозвратно, то лишь Тот, Кто стал инициатором союза-завета. И в этом надежда. И на Царство, и на Мессию, и на спасение.

«И пал Аврам на лице свое». Господь не первый раз говорит с Авраамом, тот уже привык ходить пред Его лицем, исполнять Его волю, но тут он падает и ничего не отвечает. Как понять его чувства? Что это: страх, благоговение, благодарность? Во всяком случае, это что-то огромное, и его молчание говорит само за себя. Святитель Филарет (Дроздов) говорит об этом состоянии словами из Псалтири: «Исчезает во спасение Твое душа моя» (Пс 118:81), - или «истаевает», как сказано в синодальном переводе. Хотя мы не можем дерзать даже сравнивать себя с Патриархом, но все-таки и мы переживаем иногда, как то, что Бог говорит тебе, настолько велико, что, когда пытаешься вместить это в себя, понимаешь: даже если отринуть все свое — не хватит места... Так бывает после принятия Святых Христовых тайн, так бывает, когда прочтешь что-то в Слове... Мы ведь тоже из тех потомков, которые были обещаны Аврааму, независимо от нашей крови. Впрочем, теперь в российской интеллигенции принято шутить, что все мы немножко евреи, но ведь здесь много правды. Просто нам очень важно понять, что все мы одна семья, возводимая к Аврааму.

Когда речь идёт о союзе-завете с Богом, у человека или у народа, такой союз заключающего, почти всегда возникает вопрос: а в чём же он, этот союз? В чём его суть и смысл?

При этом подразумеваются некие результаты, плоды, нечто такое, что зримо и ощутимо скажет: да, Бог действительно со мной (с нами) в союзе. В случае Авраама речь шла о земле, которой, правда, предстояло овладеть не самому Аврааму, а его потомкам. Но звучит и нечто более важное. Бог говорит Аврааму: главный результат заключаемого союза — Я Сам.

Многих из нас сегодня такой ответ разочаровал бы: ведь он бы означал, что нам придётся исполнять свои религиозные обязанности, ничего не получая взамен. Авраама же он, наоборот, обрадовал: ведь ещё раньше Бог назвал ему Себя именем Эль-шадай, что означает «Бог силы». Речь шла о силе, которая лежит в основе мироздания, владеющий ею владеет миром. Неудивительно, что, когда Бог пообещал Аврааму, что основой союза станет Он Сам, Авраама это обрадовало: для него речь шла не об обрядах и ритуалах, а о реальном присутствии в его жизни Бога, Которому подвластен весь мир.

Между тем, всякий настоящий союз с Богом может быть только таким. Бог может, конечно, закрепить отношения, даровав в знак Своего полного доверия что-нибудь тому или тем, с кем союз заключён; но основой союза, главным его смыслом всё равно остаются сами отношения. Любые дары — лишь следствие, отношения человека с Богом в этом смысле похожи на отношения между людьми. Чем был бы подарок в отсутствие отношений? Подношением или взяткой, не более того.

С Богом такое, разумеется, невозможно, поэтому Ему ничего нельзя принести и от Него ничего нельзя получить, если человека или народ не связывают с Ним глубокие и доверительные отношения. А если они есть, заключивший союз приобщается к той Божьей силе, которая правит миром. Сила Божия, дыхание Божие и есть главные дары: ведь они открывают человеку главное, что Бог может ему дать: Своё Царство.

Явившись Аврааму в видении, Бог обещает его потомкам ту землю, в которой Авраам поселился и по которой кочевал. Казалось бы, всё понятно: вот он союз-завет. Бог обещает Аврааму землю в обмен на верность. Всё просто и ясно. Но вместе с тем Бог говорит Аврааму и нечто иное. Он говорит ему: Я — вот мой союз с тобой. Фразу эту можно понять и в другом смысле: вот, Я заключаю с тобой союз. Но во всяком случае, при любом прочтении акцент на Божье «Я» очевиден. И он не случаен, тут не просто особенности еврейского текста.

Речь идёт о главном условии заключаемого союза-завета, о том, что составляет его основу. В самом деле, земля ведь не цель, а только средство. Бог выращивает Свой народ из небольшого племени, и Он знает, что в какой-то момент ему понадобится своя земля, территория, на которой он создаст собственное государство, без которого в падшем мире не прожить.

Но главным на этой земле станет то Божье присутствие, благодаря которому станет возможно богообщение, освящение, Скиния, Храм. Это Его присутствие делает народ Божий народом Божьим, а не земля как таковая. Земля — лишь место, где, по замыслу Бога, должен жить созидаемый Им народ, становящийся одновременно и общиной верных. Но чтобы стать такой общиной, надо, чтобы главной ценностью для каждого её члена стал Сам Бог. Его реальное присутствие в сердце и в жизни каждого.

Без этого союза не будет. Договор — может быть. Но не союз-завет. И хотя договор и союз в еврейском тексте обозначаются одним словом, очевидно, что это не одно и то же. Формальное исполнение договора — необходимое, но не достаточное условие тех близких отношений, которые предполагает союз-завет. Для этого нужны постоянные, непосредственные, глубокие и устойчивые отношения с Богом.

С тем реальным, живым Богом, присутствие Которого в сердце делает человека образом Божьим и вхождение Которого в жизнь человека делает этого человека подобным Богу. Только так человек и становится жителем Божьего Царства — тут ведь главное не место, а отношения. И Бог с самого начала говорит об этом Аврааму, чтобы ни у него самого, ни у его потомков не было на этот счёт никаких сомнений и недоумений. Чтобы с приоритетами было всё ясно и понятно. И чтобы никто не смешивал земные царства с тем Царством, которое, по слову Спасителя, «не от мира сего».

Из нескольких упомянутых в Книге Бытия встреч Авраама с Богом подробно описаны только две. Вторая из них — о том, как Авраам и Сарра получают новые имена, и о том, как Бог начинает действовать — именно во время второй встречи Он говорит Аврааму, что через год у него родится сын. Бог наконец-то прямо входит в его жизнь и в жизнь его семьи. С рождением сына понятно — это было обещано Аврааму ещё раньше; но что означает перемена имени? В древности такая перемена если не всегда, то очень часто имела смысл посвятительный, инициатический. Как и обрезание, упомянутое здесь же, в рассказе о второй подробно описанной в Книге Бытия теофании Аврааму.

Многие исследователи Библии полагают, что рассказ об обрезании — поздняя вставка в текст, следствие того, что древнее предание, будучи записано, прошло через руки редакторов из священнической среды. Некоторые понятия, этой среде свойственные, в описании второй теофании действительно можно найти, но всё же рассказ об обрезании, даже если он и был прибавлен к древнему преданию позже, оказался удивительно уместен: обрезание ведь действительно было инициатическим обрядом с очень ранних времён. Вначале это были возрастные инициации, а затем — и религиозные. Скорее всего обрезание во времена Авраама действительно воспринималось и им самим, и его соплеменниками как знак своего рода посвящения Богу.

Oдного обрезания было мало. Перемена имени ведь предполагает, что меняется сам человек, что он становится иным, новым, а прежний, старый, исчезает, уступая этому новому своё место. И Бог не случайно называет Себя именем Эль-Шадай, «Бог силы» (обычно это имя переводят — и Эль Шадай становится «Богом Всемогущим»). Речь идёт о силе, которую в древности почитали все, потому, что ею держится мир, без неё невозможна никакая жизнь и вообще никакое существование.

И боги, и духи, и люди могли быть носителями этой силы — но не её источником. Бог же Авраама, называя Себя Эль-Шадаем, Богом силы, говорит именно об этом. Он указывает на Себя как на источник силы, которой держится мир. Силы, которая меняет и самого Авраама, и Сарру, делая их другими людьми, носящими новые имена. Это и есть духовное становление — оно ведь невозможно без внутреннего изменения, и без встречи с Богом тоже.

Сегодняшний отрывок содержит рассказ ещё об одной, очень важной для Авраама, встрече с Богом. Здесь Бог впервые открывает Аврааму то имя, которым Его будут называть на протяжении нескольких столетий, вплоть до эпохи Исхода. Имя это — Эль-Шадай, «Бог силы» (ст. 1). Перевод «Бог Всемогущий» формально можно считать правильным, но он не отражает всей глубины смысла открывшегося Аврааму имени. Ведь речь здесь идёт не только о том, что Бог Авраама может всё. Речь идёт о силе, о которой знали в древности все, о сверхъестественной силе, которая лежит в основе мироздания, скрываясь за природой и проявляясь в самых разных природных явлениях, от удара молнии до забившего в сухой степи родника. Этой силой, как считали древние, обладают боги, духи и даже некоторые люди (вожди, жрецы, колдуны, маги), но никто никогда не претендовал на то, чтобы быть её единственным источником и носителем. Между тем, Бог, обращаясь к Аврааму, говорит ему о Себе именно как о «Боге силы», Боге, Который является её единственным источником и распорядителем. Такой Бог, конечно, не может не быть Творцом мира и его единственным Владыкой. Но было в этой встрече и нечто иное, не менее важное. Не случайно именно теперь Авраам становится Авраамом, а Сарра — Саррой, прежние их имена были другими (ст. 5, 15). А смена имени всегда и у всех народов означала серьёзную внутреннюю перемену. Она означала, что прежнего человека, носившего старое имя, больше нет, на его месте появился другой, новый, и этот новый человек носит новое имя. Очевидно, вместе с именем своего Бога Авраам узнаёт ещё что-то, быть может, более важное. Но это «что-то», по-видимому, относится к числу тех внутренних перемен, которые не выразить словами, и священный автор лишь намекает на произошедшую с Авраамом перемену, упоминая о его новом имени. И только теперь Бог исполняет Своё обещание о наследнике (ст. 6 – 8, 16 – 21). Иначе и не могло быть: ведь наследник Авраама должен был быть не просто вождём своего племени, но и вождём народа Божия, а вождь в те времена у кочевых народов исполнял обычно ещё и роль верховного жреца, именно на нём лежала ответственность за отношения с высшими силами. И наследник Авраама должен был, как и сам Авраам, стать человеком Божиим, вождём не только военным и политическим, но и духовным. А для этого и сам Авраам, и Сарра должны были пережить встречу с Богом и духовное обновление, став другими людьми. Нельзя войти в завет с Богом и остаться прежним; Он непременно духовно преобразит и обновит тех, кого позвал за Собой с тем, чтобы сделать их достойными заключённого завета.

При заключении союза (завета) с Богом Аврам и Сара получают новые имена, а это значит, что для них начинается новая жизнь. Символика жизни ярче всего видна в знаке, печати этого союза — обрезании, ведь оно связано с областью пола и с кровью, двумя важнейшими жизненными стихиями. Теперь жизнь Авраама принадлежит Богу — Бог берет на Себя исполнение обещания сохранить и умножить род Авраама, что сопровождается новым обещанием: у Сарры родится сын. Какова же в этом договоре роль Авраама? От него не требуется исполнения каких-либо конкретных заповедей или обрядов. Он должен быть непорочен — то есть цельным, без ущерба — это слово «непорочный» употребляется в Библии для описания животных, пригодных для жертвоприношения. И второе, может быть, самое важное: он должен всем сердцем ждать исполнения Божьего обещания. Без этого нет веры, а есть только «благочестивая жизнь».