Мысли вслух на 2 Кор 13:5

Некоторые члены коринфской общины стали сомневаться в том, что Христос говорит через апостола, и потребовали доказательства (2 Кор 13:3). Какой же может быть ответ человеку на его сомнение в том, во Христе ли он (или другой человек, в данном случае — апостол), какое может быть доказательство, кроме удостоверения самой веры?

Если нет злонамеренности (потому что можно сомневаться просто потому, что хочется сомневаться, не хочется знать правды), то у нас есть замечательный способ удостоверения: Иисус Христос в нас, Он верою вселился в наши сердца (ср. Еф 3:17), и живущий верою во Христе наш дух — «внутренний человек» — и есть наша самая подлинная суть. Сомнение в вере тогда предстает как измена самим себе, своей сокровенной правде, когда «мы не то, чем должны быть».

Павел призывает своих коринфских братьев проверять («испытывать») и исследовать прежде всего самих себя. И не в смысле тестов на соответствие каким-то религиозным доктринам, а в том, что касается своей веры. Тут апостол имеет в виду прежде всего то, о чём он уже много написал адресатам своего послания — личные отношения со Христом как основу христианской жизни, жизнь Царства как основополагающий опыт, без которого христианства нет. О себе же Павел говорит, что он силён не против истины, а за истину. Но для него истина — как раз тот самый опыт живой христианской жизни, на который он и предлагает проверять себя своим читателям.

Апостол не собирается никого ни в чём убеждать и не станет ничего никому доказывать, когда дело касается тех многочисленных споров и диспутов, которые велись тогда в Коринфской церкви. Он просто не видит в этом смысла. И не потому, что таким образом никому ничего не докажешь — что-то таким образом доказать всё-таки возможно, а потому, что, даже если получится что-то кому-то доказать, это будет совсем не то, о чём христианину вообще стоит заботиться. Можно доказать свою правоту или неправоту оппонента в том или ином богословском вопросе, но кому и какая польза от всех таких доказательств?

Это всего лишь своеобразный интеллектуальный спорт, состязание умов и эрудиций, победа в котором не доказывает ничего, кроме интеллектуального превосходства одного из соперников над другим или над другими. В духовной жизни спорящих такая победа или поражение не меняет ничего, а если и меняет, то не в лучшую сторону, давая победителю лишний повод к самопревозношению, а у побеждённого вызывая негативные эмоции.

Павел не затем собирается в Коринф, чтобы участвовать в такого рода состязаниях. Он не хочет ничего никому доказывать, он хочет, чтобы христиане Коринфа духовно проснулись, оставили бесполезные словопрения и вновь вернулись к той духовной жизни в подлинном смысле слова, опыт которой у них, судя по словам апостола, был. И если бы Павлу это удалось, он бы считал такое пробуждение своей главной победой.

Завершая разговор о свидетельстве и об обличении, Павел вновь обращает внимание адресатов своего послания на то, что между христианами любое обличение имеет смысл лишь постольку, поскольку речь идёт о жизни в Царстве. Он говорит: вы ищете доказательств тому, что моё свидетельство истинно, что через меня к вам обращается Сам Спаситель, но вы всё равно не найдёте этому никаких доказательств, если сами не будете жить одной с Ним жизнью (ст. 3). Только жизнь Воскресшего, жизнь Царства может быть надёжной основой, соединяющей христиан между собой, и лишь в связи с ней имеет смысл всё, о чём говорит Павел своим коринфским братьям (ст. 4). Они должны быть твёрдо уверены в своём христианстве, так же, как в этом уверен сам Павел, и тогда всё встанет на свои места (ст. 5 – 6). Как видно, апостол снова и снова напоминает коринфским христианам о той духовной цельности, без которой жить в Царстве невозможно, а значит, невозможно и быть христианином. Если же цельности нет, нет и уверенности: ведь в таком случае человек действительно оказывается не в состоянии укоренится в Царстве должным образом.

Павел, разумеется, не случайно пишет коринфским христианам, что он молится об их совершенстве, о том, чтобы они смогли жить жизнью Царства во всей её полноте (ст. 9). Его не пугает то, что на фоне духовно сильной церкви он сам может показаться духовно немощным: ведь апостол вовсе не стремится никому продемонстрировать свою силу, его не пугает перспектива «показаться не тем, чем должно быть» (ст. 7). Он прекрасно понимает разницу между «быть» и «казаться» и знает, что в Царстве все человеческие сравнения себя с другими не стоят ничего. Для него важно лишь одно: чтобы Церковь оставалась Церковью, а христиане христианами (ст. 11). Так, как и положено подлинному свидетелю Христа и Царства.