Мысли вслух на Втор 20:8

Те, кто идет на войну для покорения земли обетованной и те, кто остаются дома — по малодушию или по более уважительным причинам, не перестают при этом быть одним народом. Весь народ имеет право на военную добычу. Из чего вырастает это единство? Если на государственном уровне его можно легко объяснить тем, что так уж устроено государство — одни воюют, другие пашут — для общей пользы, то как сохранить единство там, где общая польза не очевидна - в одной церкви, в одной общине? Часто дела и служения наших ближних, кажутся нам далекими и ненужными. Часто семью или общину не объединяют общие интересы или профессиональные темы — как быть едиными в этой ситуации? Исполняя разные функции, мы остаемся не разными деталями в машине, а органами единого организма — в нас течет одна кровь, живет один Дух. Бог объединяет нас не при помощи одной идеологии, «веры», а в одном Сыне, в Его божественном теле.

В том, что касается войны и ведения военных действий, Книга Второзакония предписывает сдержанность и умеренность. Война войной, но даже во время войны не стоит сражаться с мирными жителями и разрушать всё вокруг, что попадётся под руку. Войны вообще лучше избегать, если есть возможность покончить дело миром: не стоит воевать с теми, кто готов сдаться, достаточно сделать этих людей своими вассалами и позволить им жить так, как они жили до войны.

На традиционном для той эпохи фоне, когда войны велись нередко с чрезвычайной жестокостью, такая умеренность должна была выделяться в лучшую сторону. Исключением была лишь земля, обещанная Богом Своему народу: тут язычников не должно было быть. Чтобы так воевать, нужно было быть готовым к войне, не только физически, но и психологически, и духовно. Не случайно предписывает Книга Второзакония воздержание от участия в войне тем, кто только что женился, или построил новый дом, или насадил новый виноградник.

Казалось бы, такой подход снижает численность армии, но на самом деле он её лишь укрепляет. Человек, лишённый всего, что составляло смысл его жизни, понимающий, что после войны ему, возможно, некуда и не к кому будет вернуться, едва ли будет хорошим солдатом. Реакцией может стать или безразличие ко всему, и тогда, вероятно, человек не доживёт до конца войны, или озлобленность — тогда он, вполне возможно, выживет, но вряд ли сможет вновь приспособиться к мирной жизни.

Чтобы стать хорошим солдатом, человек, собирающийся на войну, должен принять расставание со всем, что ему дорого, как свой осознанный выбор — расставание и в этом случае простым не будет, но тогда оно не разрушит человека внутренне. Если оторвать человека от всего, что ему дорого и чем он живёт, насильно, внутреннее разрушение неизбежно. Так же, как неизбежно внутреннее разрушение тех, кто пуглив и мягок («боязлив и слаб», как передаёт это Синодальный перевод). Чтобы не сломаться на войне, не сорваться, не озлобиться необходим очень прочный внутренний стержень, духовный и психологический. Если его нет, на войну лучше не ходить.

Тут уже неважно, струсит человек и побежит с поля боя или озлобится и станет беспощадным убийцей — в обоих случаях лучше уж с самого начала, трезво оценив собственные силы, честно остаться в тылу. Тора не считает таких людей трусами — речь ведь идёт об объективных вещах, о том, на что человек способен, на что у него хватит или не хватит сил. Быть слабым не грех и бояться тоже. Грех начинается там, где слабый или пугливый человек берёт на себя ответственность за то, к чему неспособен. Вот от такого поведения и предостерегает Тора тех, кто собирается на войну.