Мысли вслух на 1 Кор 10:17

И снова Павел говорит об идоложертвенном. Похоже, и для церкви в Коринфе, и для Павла это был важный вопрос. И, если раньше Апостол призывал Коринфян воздерживаться от идоложертвенного из любви к брату, то теперь он говорит о другой важной причине для такого воздержания.

На примере ветхозаветного жертвенника и, что более важно, на примере Евхаристии, Павел показывает Коринфянам, что жертва — это язык общения и способ приобщения (16). И еще — в древнем мире делить трапезу с кем-то значило выражать к нему свое расположение, дружбу. Павел призывает Коринфян с трепетом относиться к Хлебу и Чаше, не участвуя в трапезе бесовской. В наш век заигрывания с различными духовными силами, лишенного всякой осторожности, стоит задуматься о словах Павла к коринфской церкви. Значит ли это, что нам нужно везде усматривать служение бесам, выискивать козни бесовские? Скорее, мы должны обратить свои глаза к Господу, в Него всматриваться и Его лица искать.

Итак, еще одной причиной для воздержания от идоложертвенного становится любовь и почтение к Богу, наш страх раздражать Его (22). Ведь «безобидных» грехов не бывает: мы или за Бога, или против Него… Думается, автор неслучайно говорит о рассудительности. В другом послании Апостола Павла читаем: «Итак, не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия» (Еф 5:17). Любовь к брату выражается в том, что мы «семь раз отмерим», бережно отнесемся к нему, когда речь идет о чем-то, что может вызвать соблазн. А любовь к Богу? Разве не требует она рассудительности, желания каждый день прислушиваться и размышлять о том, как угодить Ему?

Возвращаясь к теме идоложертвенной пищи, Павел теперь смотрит на ситуацию с точки зрения того, чем является хлебопреломление для жителей Царства, а значит, и для Церкви. Апостол, разумеется, прекрасно понимает, что речь идёт не просто о символе. Значение хлебопреломления для него заключается не в том, что для участия в священной трапезе за одним столом собираются единомышленники или единоверцы. Хлебопреломление — не демонстрация своих взглядов или своей веры, хотя верность воскресшему Христу, разумеется, предполагается как нечто само собой разумеющееся. Хлебопреломление — то, что в духовном плане делает Церковь Церковью, единым духовным телом, живущим одной жизнью с Воскресшим (ст. 16 – 17). И потому участие в языческих культах («идолослужении») для христианина недопустимо (ст. 14 – 15). Говоря так, Павел ссылается в том числе и на опыт Израиля, как народа Божия: ведь и здесь на участие в языческих культах всегда смотрели, как на отступничество (ст. 18).

И дело не в том, что эти культы вдруг сами по себе обретают некую силу (ст. 19). Дело в людях, которые предпочитают обращаться к тварным духам («бесам»), а не к Богу, сотворившему всё, включая и этих духов (ст. 20 – 21). Никакие духи не имеют власти над человеком сами по себе, но они могут получить такую власть, если человек сам обратится к ним и предпочтёт отношения с ними отношениям с Богом. А совместить одно с другим невозможно, ведь речь идёт об отношениях, которые захватывают человека целиком, так, что приходится выбирать, и выбор должен быть однозначным, чтобы не «раздражать Господа» (ст. 21 – 22). На отношения с духами апостол, как видно, смотрит так же, как и на отношения с людьми: никакой «бес» не может причинить духовного вреда человеку сам по себе, так же как не может причинить ему такого вреда ни один человек. Всё зависит лишь от отношений человека с теми, кто оказался рядом, будь это духи или люди.

Павел вновь возвращается к теме свободы и ответственности. Ему вполне очевидно, что те боги и духи, которым формально поклоняются и которых так же формально почитают язычники, по сути ничто. Проблема не в них, а в самом человеке. Это человек может сделать из ничто нечто, и притом нечто такое, что, не будучи реальным само по себе, для творца такой мнимой реальности превратится в идола, затмевающего собой истинного Бога.

Но что же делать, если нечто подобное встречается куда чаще, чем кажется многим людям? Только внутренне очень свободный человек, полной грудью вдыхающий дыхание Царства, может относиться к миражам мира сего как к миражам. Для всех остальных эти миражи становятся реальностью, и реальностью тем более очевидной, чем менее очевидно присутствует в их жизни Божье дыхание, дыхание того Царства, которое одним своим появлением рассеивает любой мираж.

Вот о них-то, об остальных, и говорит апостол, что они поклоняются духам («бесам»), а он не хочет, чтобы они были идолопоклонниками. Христианское хлебопреломление совершается всякий раз с непосредственным участием Самого воскресшего Спасителя, Он всякий раз приобщает участвующих к Своим телу и крови, к полноте Своей жизни.

Эту жизнь нельзя делить ни с кем и ни с чем. Если в жизни человека присутствует нечто (или некто), претендующий на то, чтобы заместить собой Христа, занять Его место, от этого необходимо избавиться. Даже в том случае, если речь идёт всего лишь о страхе перед мнимой духовной опасностью, перед миражом, за которым не стоит ничего реального. Сам страх идолопоклонства может легко стать идолом. И апостол советует тем, кому такие страхи не страшны потому, что они для них нереальны, не смущать тех, кого для кого они реальны.

Не стоит пугать призраками тех, кто боится призраков, если, конечно, относишься к ним, как к братьям. Казалось бы, просто, но у тех, кто считает себя духовно сильным и «понимающим», во все времена было искушение продемонстрировать свою силу и своё «понимание» именно тем, кому от их силы и «понимания» станет страшно. Вот этого-то и советует апостол не делать — ради тех, кому нужна помощь, а не демонстрация «духовной силы».