Мысли вслух на Суд 11:29-39

Иеффай — изгой, один из тех, кого при «нормальных обстоятельствах» общественное мнение презирает и отталкивает. Но вот настал трудный час, и, как часто бывает, именно отверженный оказался необходимым.

Слово, обращённое Иеффаем к царю аммонитскому, интересно тем, как Иеффай отстаивает права израильского народа на землю. Он не претендует на земли других народов, но землю, данную народу Господом, готов отстаивать не только мечом, но и словом, приводя свидетельства необоснованности притязаний на неё соседних царей.

Господь дал Иеффаю победу, но для него за победой последовала трагедия. Он не мог нарушить собственную клятву и отдал дочь на заклание. Велика пропасть между Иеффаем и Иродом, но их сближает то, что из-за их собственной клятвы, последствий которой оба они не представляли, погибли люди, которых губить они не собирались.

Иеффай — традиционалист, это видно сразу. Выступая против Сигона, царя аморреев, он опирается в первую очередь на историю, ссылаясь на то, что земли, о которых идёт спор, принадлежат евреям уже не одно поколение. Когда-то Бог прогнал аморреев, дав дорогу и место евреям — и это Божье вмешательство становится весомым аргументом, но и история тоже важна: евреи ведь за прошедшие несколько поколений успели уже освоить данную им Богом землю. Такой традиционализм позволяет Иеффаю одновременно слышать Бога и идти за Ним, в то же время не забывая и об истории, о том лучшем и важном, без чего она потеряла бы свой смысл.

Тут традиционализм кажется однозначно хорошим и полезным. Однако у него есть и обратная сторона — и она проявляется очень скоро, сразу же после победы над врагом, когда Иеффай приносит в жертву свою дочь. Да, он дал обет Богу, обет принести в жертву то, что первым появится ему навстречу из ворот его дома. Он, конечно же, был уверен, что это будет коза или овца из его стада. Он не думал, что первой будет его дочь. Свои обеты Иеффай понимает абсолютно буквально — именно потому, что он традиционалист.

Традиционное отношение к обету не допускало послаблений и не предполагало исключений. Вообще-то Яхве никогда не требовал от Своих поклонников человеческих жертвоприношений, но ведь народные традиции не всегда и не во всём совпадают с яхвистскими. Народные традиции строги и суровы: нарушение обета может повлечь за собой потерю всего, что было по обету получено. Враги могут напасть снова, и тогда сражение победой евреев не завершится — ведь их вождь нарушил данный Богу обет…

Отношение к обету тут вполне магическое, но ведь традиционализм всегда целен, он не различает разных пластов традиции, разных её смыслов. Исполняй всё, иначе не исполнишь ничего — таков традиционалистский подход. Иеффай так и делает: он исполняет свой обет, принося в жертву свою дочь. Он пошёл на войну и победил — потому, что его вёл Бог, но после войны его традиционализм оказался сильнее, и воля Божья отошла на второй план — со всеми вытекающими последствиями.