Мысли вслух на Лк 8:16-18

Иисуса часто называют Учителем, да и для нас тоже это так. Но ведь каждому из нас время от времени приходится выступать в такой роли, поэтому стоит и нам поучиться у Учителя. Эти три стиха из Евангелия от Луки позволяют заглянуть в педагогический метод Иисуса. Рассказав развернутую притчу (о сеятеле) и дав ее объяснение для учеников, Он продолжает в традиционной для иудейских учителей манере — афористической. Классическим примером такого метода может служить книга Притчей, почти вся составленная из афоризмов. Афоризм сам по себе — уже образ, воздействующий на воображение слушателей и провоцирующий их на размышление. Параллельное место в Евангелии от Марка (возможно, самом раннем из Евангелий) — Мк. 4:21-25 — лучше показывает несвязанность между собой этих высказываний Иисуса, а Евангелие от Матфея даже разносит их по разным главам. Лука ориентируется на эллинизированных читателей, не привыкших к такому стилю, и вставляет логические связки «ибо», «итак», отчего эти высказывания приобретают качества слитного текста, позволяющего проследить логику развития проповеди Иисуса. Первый образ (свеча) говорит о том, что новая весть, которую слышат ученики, не для «внутреннего пользования», а для передачи другим. Второе высказывание наводит на мысль о бесполезности «игры в прятки» — все выходит наружу. А дальше — неожиданное «наблюдайте, как слушаете», призывающее к особой внимательности, и многократно высказываетмый Иисусом парадокс о содействии и бездействии. Все это, собранное вместе, порождает в слушателях новое представление о предстоящем образе жизни: серьезное, заинтересованное, активное и бесстрашное взаимодействие с другими людьми.

Со Словом Божьим у нас могут быть довольно разнообразные отношения, но Господь в сегодняшнем евангельском чтении выделяет только два главных момента. Во-первых, это внимание, готовность внимать Слову. Бог говорит негромко, и чтобы слышать Его, требуется внешняя и внутренняя тишина и желание Его услышать. И во-вторых, Христос говорит об исполнении Слова. «Наблюдайте, как вы слушаете» — и, объясняя, Господь называет «имеющим» того, кто слышит и исполняет. Такому человеку внятно Божье Слово, и оно наполняет его жизнью, оно само становится его жизнью. Тот же, кто не слышит и особенно не исполняет (т.е., впустую слушает) Слово, теряет и самую способность слышать.

В сущности, единственным, кто по-настоящему слышит Небесного Отца и исполняет Его волю, является Сам Господь Иисус. Поэтому те из людей, кто идет за Ним по пути слышания и исполнения Слова Божьего, становятся близки Ему, становятся Его семьей. Причем это наше родство с Господом Иисусом не менее сильно, чем связывающие людей узы кровного родства. Именно поэтому Господь говорит, что слушающие и исполняющие Слово почтены званием Его братьев и Матери. И для всех нас исключительно важно, что семья Иисуса — Его Церковь — собирается Им не по признакам плотского родства, а по признаку послушания Отцу. Именно поэтому Его Матерью стала Назаретская Дева, сказавшая: «Се, раба Господня». Именно так входим в Его Церковь все мы, так далекие от Его народа.

Точнее, «и то, что он думает, что имеет». Иисус вовсе не имеет в виду что-то вроде поговорки «деньги — к деньгам». Он говорит о таких отношениях с Богом, к которым мы не привыкли, — отношениях доверия и уважения (в конце концов, любви). Бог предлагает Свои отношения всем, но никому их не навязывает. Человек, свободно принимающий этот дар, включается в нескончаемый процесс развития этих отношений, целью которого является обожение человека, полнота его вхождения в жизнь Божию. А человек, считающий, что у него все в порядке, что ему достаточно тех отношений с Богом, которые, как ему кажется, у него есть, тем самым закрывается от Бога, не принимает от Него то, что Бог дает, — и значит, рвет и те слабые ниточки, которые еще поддерживали его на плаву в этой жизни. «Наблюдайте, как вы слушаете», настройте ваши «приемники» на волну Божией благодати.

«Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его». Сегодня мы читаем слова Господа, которые говорят о любви между матерью и ребенком как о чем-то, что выводит за пределы земных чувств и являет собой словно бы мост для нас к познанию любви Божией. Параллели тесны вплоть до того, что и эти слова, как и слова из книги Иисуса Сирахова, режут, задевают слух, если читать их не молитвенно, а обычно. Но чтобы попробовать понять, давайте обратимся к книге Псалтири. «Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди» (Пс 130:2). Очень многое из того, о чем говорит Господь, является прямым ответом на вопрошание книги Псалтири, это понятно, ибо эта книга являет собой словно бы итог всех молитвенных воздыханий, всего того, что мы хотим сказать Богу, а Христос – средоточие того, что Господь хочет сказать нам. Так вот всмотримся в этот образ дитя, отнятого от груди матери. Так ощущает себя человек в мире. Всякий человек, ищущий смысла своей жизни и жизни любимых, ищущий любви, которой не страшно тление, ищущий истоков того неизъяснимого чувства святого, которое он ощущает в своей груди. Это ярчайший образ… Господь родил человека в мир, вскормил и отпустил от Себя, а человеку так хочется опять уткнуться носиком в Его грудь, так без Него страшно, грустно, одиноко, холодно и голодно. Это чувства человека. Но вот Христос говорит… матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие… Воссоединение матери с чадом, а сестер и братьев друг с другом произошло, гармония восстановлена с приходом Его в этот мир. Только странно: все наоборот, образ матери и чада словно бы меняются местами. Случайно ли это? К слову пришлось? Просто потому что такова была ситуация, пришла Его мать, пришли братья? Но ничто не случайно. Ничто не бессмысленно. Как говорил великий физик Эйнштейн, "Господь Бог не играет в кости". Значит, во всем, во всем мы можем искать смысла. Так почему же так поменялись местами образы по сравнению с книгой Псалтири? Может, потому что чистая любовь - это отношения принципиально двух равных, а точнее - соизмеримых. Мы не можем любить муравья, он слишком мал, а вот котенка можем. Но вот Бог гораздо совершеннее нас, чем мы совершеннее муравья, мы гораздо менее соизмеримы. И когда эта логика прорывается, уже нельзя прямо взять и наложить отношения мамы и ребенка на отношения Бога и Его чада. Это лишь мост. По которому можно пройти, чтобы начать познавать любовь Божию. А значит, от перестановки ничто не меняется, главное, что прорвана логика несоизмеримости, главное, что восстановлена целостность. Но есть и более простой смысл. Может, Иисус говорит нам, что мы уже не маленькие, что мы уже не младенцы, Бог отнял нас от Своей груди, приведя в этот мир. Но никак уже больше, при всей Своей любви к нам, Он не может опять приложить нас к груди. Как не прикладывают к груди пятилетнего ребенка.

Говоря о Царстве и о свидетельстве, Иисус приводит в пример светильник, в котором нет смысла, если его спрятать и сделать невидимым. Конечно, есть тут и (не каждому заметная) полемика со сторонниками священной войны против римлян, которые действовали обычно тайно, стремясь подготовить восстание как можно лучше с тем, чтобы в назначенный день выйти на свет торжествующими победителями.

Царство, о котором говорит Иисус, не нуждается в том, чтобы его приход готовила некая тайная, законспирированная организация: оно нуждается не в заговорщиках, а в свидетелях. Но дело всё же, наверное, не только в этом. Дело ещё и в том, что Царство, если оно стало частью твоей жизни, невозможно скрыть от окружающих. Конечно, начинается всё отнюдь не публично, ведь услышать свидетельство так, как слышим мы доносящийся до нас на улице шум, ещё недостаточно.

Не случайно Иисус говорит: следите за тем, как вы слушаете. Услышанное должно быть воспринято сердцем, оно должно стать началом духовного процесса, связанного не только с осмыслением услышанного, но и с тем выбором, который должен будет сделать услышавший, обдумав всё сказанное, и с решениями, которые придётся принимать, руководствуясь сделанным выбором.

Всё это происходит «втайне», ведь речь идёт о внутренней жизни человека. Но когда выбор сделан, решения приняты, а жизнь изменилась сообразно принятым решениям, частью новой жизни обратившегося непременно становится свидетельство, в той или иной форме. А тогда тайное действительно становится явным: ведь невозможно свидетельствовать лишь внутри себя. Свидетельство же, будучи услышанным, рождает новых свидетелей. Так растёт в мире Царство, принесённое Спасителем.

Слова о том, что ничто не останется тайным, часто напоминаются в качестве сурового предупреждения о том, что любое тайно соделанное зло рано или поздно откроется. Да, это так, это великая правда, и мы много раз были тому свидетелями. Но здесь речь идёт о свете, который невозможно скрыть. Значит, явными станут и многочисленные добрые дела, совершаемые постоянно, но примелькавшиеся и потому незаметные для взора тех, кто привык обращать основное внимание на громкие и сенсационные события. Но пройдёт день, может быть, несколько, дутые сенсации испарятся, а незаметное добро останется.

Эпизод, когда Иисус отказался от встречи с Матерью и братьями, может показаться смущающим, ведь Он, как можно решить, демонстративно нарушает заповедь о почитании родителей. Но достаточно вчитаться, чтобы увидеть, что это не так, ведь Он назвал матерью и братьями слушающих и исполняющих слово Божие. А Кто же, как не Мария, принял и в полноте его исполнил?

Поведение учеников Христа во время бури на озере совершенно естественно, однако, прекратив бурю, Он упрекнул их: «где вера ваша?». Здесь трудность: в нас слишком сильно въелся рефлекс, диктующий, что повседневная жизнь существует сама по себе, а вера — это некая воскресная приправа к нашему обыденному существованию.

Но если вера подлинна, она не может не стать стержнем, формирующим человека. И тогда обычные реакции уходят, а остаётся твёрдая связь со Христом, дающим спокойную стойкость посреди любых тревог и бурь.

В отличие от Матфея, Лука помещает притчу о сеятеле в контекст тех слов, которые Матфей приводит как часть других поучений Спасителя (ст. 16 – 17; Мф 5:15, 10:26–27). Сейчас уже невозможно сказать точно, приводит ли Лука эти слова, напоминая читателю о том, что Иисус говорил в другое время, или Учитель, рассказав ученикам Свою притчу, действительно напомнил Им о том, о чём когда-то Ему уже приходилось говорить. Ясно одно: Царство для евангелиста, как и для Самого Иисуса, неотделимо от свидетельства. И притчу о сеятеле можно прочитать не только как притчу о том, что мешает человеку принять Царство и войти в него, но и как притчу о том, что мешает ему свидетельствовать о Христе и о Царстве. Ведь и житейские заботы, если уделять им слишком много внимания (ст. 14), и страх гонений и преследований, если ему поддаться (ст. 13), и простое легкомыслие по отношению к тому откровению, которое получил от Бога (ст. 12) — всё это может стать помехой для верного свидетеля. И дело тут не только в том, что всё названное отвлечёт человека от некой деятельности, обратив его сердце (а значит, и внимание) на что-то другое.

Дело ещё и в том, что полноценное свидетельство — не просто рассказ, а наглядная демонстрация того, что такое жизнь со Христом в Его Царстве. А всё перечисленное в притче о сеятеле разрушает ту духовную цельность человека, которая делает эту демонстрацию возможной. Не случайно комментаторы, толкующие ст. 16–17, до сих пор спорят о том, что имеет в виду Иисус под тайнами, которые рано или поздно обнаружатся: одни уверены, что речь идёт о тщательно скрываемых злых делах или о слабостях, о которых не принято и неудобно говорить вслух, другие же утверждают, что Он говорил о Царстве, которое, оставаясь до известного времени скрытым, раньше или позже раскроется во всей полноте и тогда станет видимо всем.

Между тем, разрешить спор может помочь ст. 18, призывающий слушающих к особого рода духовному вниманию. Ситуация, когда слушающие не слышат, в Евангелиях упоминается нередко. И речь идёт не о том, что слушающие просто пропускают сказанное мимо ушей: еврейская культура — культура диалога, притом не только диалога между людьми, но и диалога человека с Богом. Речь о том, что иногда человеку мешает услышать собеседника и о чём говорится в притче о сеятеле. Сам слушающий не отслеживает ситуации, ведь в фокусе его внимания находится не говорящий и не его слова, а нечто иное, но, если духовной цельности нет, человек может этого и не заметить: ведь у него нет ни привычки, ни навыка следить за тем, на что обращено его внимание.

Такое безотчётное состояние для падшего человека, увы, является нормой. Но для Царства подобного рода духовная расслабленность не годится, ведь для Царства важнее всего отношения, а здесь внимание и осознание того, на что внимание обращено, оказывается самым важным. И если такой духовной собранности у человека нет, то он не обретёт Царства, которое надеется получить. Это не экзамен ради экзамена, просто у человека духовно расслабленного нет того органа, который нужен для жизни в Царстве. Или есть, но он настолько слаб, что, даже войдя в Царство, человек не может в нём удержаться: не хватает духовных сил на то, чтобы держать в фокусе своего внимания Бога и ближних, без которых Царства нет. И тогда соприкосновение с Царством становится моментом истины: то, что раньше было скрыто (быть может, даже и от самого ищущего, ведь падшему человеку свойственно заблуждаться на собственный счёт), становится явным для всех и известным. И тогда становится видно, готов ли человек к тому, чтобы войти в Царство.

Притчи Иисуса — что-то среднее между забавными рассказами из повседневной жизни и загадками: в них Он простым человеческим языком объясняет невыразимое, Весть о Его Царстве. Многие из них так и начинаются: «Царство Божье подобно тому, как если бы...», — и дальше Он рисует знакомую слушателям ситуацию, открывая им суть Своего Евангелия. Итак, самая известная притча о том, как Слово Божье, подобно зерну, должно попасть в плодородную землю, чтобы принести плод, а не пропасть зря. Евангелист замечательно дополняет притчу, приводя сразу после нее рассказ о семье Иисуса, где Он говорит ученикам новую загадку, выражающую ту же Весть, но другими словами: «Кто слушает Слово и исполняет его, тот вошел в Мою семью». Слушателям остается только сравнить эти притчи-загадки, чтобы понять, в чем же состоит Царство, которое принес на землю их Учитель. С помощью своей книги, евангелист предлагает эту задачу уже не малому кругу учеников, а всем читателям Евангелия.

Слово, семя, которое сеет сеятель, содержит в себе зародыш Небесного Царства. Попадая к нам в сердце, оно начинает прорастать колосом новой жизни. Но в этой притче сеятель действует не один. Без почвы, то есть без нас семя не может прорасти. Как замечает Иисус, чем больше мы участвуем в этом процессе, тем больший плод мы в результате приносим. В результате получается как бы несправедливость: чем мы богаче, тем больше мы обогащаемся. Однако дело скорее не в богатстве духа, а в том, какую часть своего капитала (времени, внимания, сил и, наконец, всей жизни) мы готовы вложить в этот совместный процесс взращивания Царства.