Мысли вслух на Мк 4:10-23

Многие люди воспринимают эти слова как своего рода классификацию людей. Есть те, кому дано, остальные же, как бы они ни хотели обратного, остаются за бортом. Но это, очевидно, противоречит гуманистическому универсализму христианства. Конечно, здесь Христос описывает разные состояния, в которых пребывает наша душа в разные моменты нашей жизни. Когда-то она бывает подобна камню, тогда мы бываем глухи и к слову Божию, и к проблемам и нуждам других людей, и в конце концов не можем даже оторваться от монитора или телевизора - или мало ли от чего еще - и посмотреть, как прекрасно небо над нами, и остается только молить Господа избавить нас от «окамененного нечувствия». Бывает, что принимаем в себя человека, но лишь пока он здесь, рядом, говорит о своих проблемах, а с глаз долой – и из сердца вон. И только в краткие мгновенья жизни мы чувствуем в себе благодать Божию, когда вдруг открываются новые смыслы в Слове и в человеке.

Разъясняя ученикам притчу о сеятеле, Иисус сравнивает семя со словом Божиим, которое падает в человеческое сердце. Что же Он имеет в виду? Пророческое откровение? Едва ли: ведь пророков всегда было немного, а в притче речь идёт о широкомасштабном, можно сказать, массовом посеве.

Однако в евангельские времена под словом понимали не только пророческое откровение, но и священное Писание, и прежде всего, разумеется, Тору, которую каждый верующий еврей (а других тогда почти не было) на протяжении всей своей жизни изучал в школе, слышал в синагоге, читал дома. Но, помимо Торы, как текста, иудейская традиция послепленного периода знала ещё то, что называется внутренней Торой, под которой подразумевался тот духовный стержень, который формировался в сердце и в душе каждого, стремившегося подчинить свою жизнь заповедям, или, как говорили учителя Торы той эпохи, «возложить на себя бремя Торы».

Иисус в Своей притче перечисляет то, что мешает идущему путём праведности и ищущему Царства эту внутреннюю Тору обрести. И первым, вполне очевидным, но, тем не менее, очень распространённым препятствием оказывается невнимание к услышанному, к полученному от Бога откровению. Речь, конечно, идёт не просто о том, чтобы услышать что-то краем уха, а о том, чтобы вслушаться, а затем и вдуматься в услышанное. Но множеству людей не удаётся даже этого, и они упускают открывающуюся им возможность.

Но вслушаться и даже вдуматься ещё не означает принять. Для принятия, для того, чтобы всерьёз встать на путь праведности и на путь Царства, нужна решимость, которой многим недостаёт. И речь идёт не только о том противодействии со стороны сил зла, которыми пронизан непреображённый мир, но и о самой, казалось бы, элементарной житейской суете, которая знакома каждому и относительно которой каждому, имеющему хотя бы небольшой опыт духовной жизни, известно, что она может быть на духовном пути не очень заметным, но очень серьёзным врагом.

И нередко оказывается, что люди, выдержавшие испытания прямым давлением и даже гонениями, не выдерживают испытания повседневной суетой. И только те, кому удаётся преодолеть всё, сохраняют и взращивают в своём сердце полученное слово во всей его полноте, обретая внутреннюю Тору. И находят то Царство, о котором свидетельствует Иисус.

Сочетание объяснения притчи о сеятеле и последних стихов 4-ой главы Евангелия несколько нелогично. Тем не менее, это еще одна необходимая грань для понимания притчи. То, как посеянное слово действует в нас, какие пользы приносит, рано или поздно станет явным. Какое впечатление мы производим на окружающих и на самих себя, станет неважным и незначительным. Станет явным то, как действовало в нас Слово, как мы помогали ему расти и умножаться. Его работа не может быть незаметной. Когда речь идет о принесении плода хотя бы в десятикратном размере, смешно предполагать, что это никому не будет заметно. Можно считать, что никто никогда не заметит или не поймет происходящего в нас, но Явное должно стать явным. Это именно тот эффект, о котором предупреждал святой Серафим Саровский, говоря: "Стяжай Духа Святого - и тысячи вокруг тебя спасутся".

Иисусу было очень непросто объяснить Своим слушателям, что такое Царство, так, чтобы они Его поняли.

В самом деле, большинство из них, включая ближайших учеников, представляли его себе так, как это было свойственно людям их эпохи. А для большинства верующих евреев евангельских времён Царство было, в первую очередь, всё же земным государством, мощным, независимым, таким, с которым придётся считаться всем, включая римлян, которые были тогда владыками мира.

А Царство, о котором рассказывал Своим ученикам Иисус, было совсем другим. Оно входило в мир постепенно и незаметно, так, что человек мог и не заметить его появления, и так же незаметно для внешних росло, подобно растению, так, что заметным оно становится лишь после того, как вырастает и распространяется в мире.

Образ такого Царства был для учеников, как минимум, непривычен. А Иисус, как видно, хотел приучить их к мысли о том, что Царству нужно время, чтобы раскрыться в полноте, что оно не появится вдруг, как бы упав с неба, что торжество Царства — завершение процесса, но никак не его начало. Но тому, кто ищет Царства и хочет в нём жить уже сегодня, это не помеха: ведь приобщиться к наступающему Царству можно уже сейчас. Не случайно Иисус говорит о слушании и о слышании, о том, что имеющему будет дано больше того, что он имеет, а у неимеющего то, что он имеет, будет отнято. Странные слова: как может неимеющий оказаться вдруг имеющим нечто?

Но слова о мере многое объясняют: человек получает столько, сколько готов отдать, и обретает Царство, которое думает получить, по мере собственной открытости и готовности делиться полученным. А иначе можно потерять всё, включая и то, что имеет человек от Бога в этом мире, как задаток. Так готовит Иисус Своих учеников к жизни в наступающем Царстве, которое уже входит в мир, но ещё не раскрылось в нём до конца. Готовит к тому, чтобы жить по законам Царства в преображающемся, но ещё не преображённом до конца мире. И свидетельствовать миру о Царстве.

Слова Иисуса о свече, которую не прячут под колпаком, и о том, что дано будет тому, кто имеет, связаны между собой самым тесным образом — не случайно в евангелии они стоят рядом. На первый взгляд утверждение о том, что даётся лишь имеющему, могут показаться несправедливыми: мы привыкли к тому, что имущие должны помогать неимущим, а тут оказывается, что как раз именно имущие имеют шанс получить что-то сверх того, что они уже имеют, а остальным особенно рассчитывать не на что.

Дело, однако, в том, что законы духовной жизни несколько отличаются от законов жизни физической — как и сам духовный мир во многом отличается от мира физического. В мире физическом отдача всегда предполагает истощение того, кто отдаёт. Если я чем-то делюсь с другим, у меня становится меньше того, чем я поделился.

В духовном мире и в духовной жизни всё иначе. Иначе не потому, что он состоит из какой-то особой субстанции с особыми свойствами, а потому, что духовный мир отличается от физического непосредственным Божьим присутствием, определяющим его существование. Поэтому потенциал физического мира ограничен, потенциал мира духовного — безграничен. Мир физический ограничен собственной природой, мир духовный, будучи в основе своей воплощением непрерывно длящейся теофании, не ограничен ничем.

Речь, разумеется, идёт не о двух разных мирах — это лишь более-менее условное описание, а о двух состояниях творения, о его, с одной стороны, лицевой стороне, которой он обращён к Богу, а с другой — об изнанке, которой он обращён внутрь самого себя. Привыкнув к отнюдь не предназначенной нам Богом жизни на изнанке мироздания, мы с трудом можем представить себе отдачу как процесс накопления, а не растраты — в духовном же мире, на лицевой стороне мироздания это именно так.

Тут чем больше отдаёшь, тем больше получаешь — ведь отдавать означает включиться в поток той Божьей жизни, которая составляет основу духовного мира. Оттого и нельзя прятать свечу под колпак — если свет есть, он должен быть виден, иначе отдачи не будет. Такая логика нам, конечно, непривычна, но это логика Царства, и Иисус призывает нас жить, следуя ей, а не логике мира сего.

Вы заметили, как распространена в наше время шизофрения? Некоторые специалисты уже отказываются проводить границу между ней и нормой. Потому что расщепленное сознание, двойная (или больше) жизнь действительно стали фактически нормой. Когда мы на людях, мы одни, а когда сами с собой, — другие. Мы живем, рассчитывая, что никто не узнает, какие мы в одиночестве. Мы утеряли цельность, целостность жизни, потому что думаем, что, когда на нас никто не смотрит, то нас никто и не видит, — мы утеряли ощущение присутствия Бога. Но Иисус предупреждает: то, что мы держим внутри себя как тайну, постепенно растет, захватывая все больше и больше нашего «я», и в конце концов прорывается наружу. Тайное становится явным.

Для того, чтобы не происходило такой катастрофы, Иисус предлагает нам жизнь целостную, единую, жизнь в постоянном предстоянии пред Богом, независимо от того, видят нас люди в это время или нет. Если нет потаенного, то не страшен свет.

Сегодня Господь обращает к нам один из самых важных вопросов: «Как мы слушаем?» Мы регулярно читаем Библию, даже посещаем библейские сайты в Интернете, но имеем ли мы уши для того, чтобы воспринять Слово, прорастить его в своем сердце и принести плод? Господь говорит: «Какой мерой мерите, такой будет отмерено и прибавлено вам, слушающим». По сути, это означает: что человек хочет найти в Писании (и вообще в Божьем откровении), то он и найдет. Библия может предоставить нам богатейший материал по истории, литературе, филологии, мистике и так далее, но только тот, кто ищет в ней познания Бога (то есть живых, личностных отношений с Ним, построенных на доверии и любви), сможет обрести Бога в чтении Священного Писания. И здесь обретают смысл слова о том, что «кто имеет, тому дано будет». В слушании и понимании Слова Божьего мы можем лишь углубить и умножить то, что уже имеем — то есть мы должны подходить к нему в уже существующей связи с Богом — в вере и молитве.

Сегодняшнее чтение рассказывает нам о притчах Иисуса, где Он говорит о постепенном и незаметном наступлении Царства Божия, которое, при этом, в конце концов оказывается настолько заметным, что не обращать на него внимания становится невозможно. В этих притчах постоянно встречается образ прорастающего зерна — образ, широко распространённый в древности во всех странах Ближнего Востока, от Египта до Вавилонии. Прорастающее зерно стало здесь символом вечной, постоянно обновляющейся жизни, которая противостоит смерти и побеждает её. Неудивительно, что Иисус использует этот образ для описания Царства Божия, ведь в Царстве Божием каждому даётся вся полнота жизни, которую только можно себе представить, а смерти в нём места нет. Но наступает оно не сразу, так, что начало его прихода заметно не всем. Очевидно, для того, чтобы Царство Божие раскрылось во всей своей полноте, нужно время, и именно об этом говорит Иисус, сравнивая его с незаметным поначалу семенем, вырастающим затем в дерево, которое видно каждому. В этом же отрывке упоминается усмирение Иисусом бури, поднявшейся на Генисаретском озере в то время, когда Он с учениками переправлялся на противоположный галилейскому берег. Надо заметить, что бури на Генисаретском озере бывают нередко, особенно зимой. Зимы в Галилее тёплые, температура даже в январе редко опускается ниже +10, но ветра дуют сильные, и на Генисаретском озере, при его отнюдь не малых размерах, случаются настоящие штормы. Рыбацкие лодки, даже достаточно большие, всё же не так велики, как настоящие морские корабли, и такие штормы представляют для них серьёзную опасность. Рыбакам, застигнутым бурей вдали от берега, могла всерьёз грозить гибель, хотя дело происходило и не на море. Одну из таких бурь и усмиряет Иисус, спасая жизнь Своим спутникам.

Слово сеется без слов. Вместо наставлений Иисуса Христа о Божьем Царстве на Землю (теперь уже с большой буквы) сеется само Слово, чтобы принести стократный плод — совершить миссию, данную Ему Отцом. Ведь остальные слова, как бы они ни трогали нас, как бы ни зажигали — остаются только словами. С ними невозможна встреча — их можно полюбить только как идею. В рождественскую ночь рождается Тот, Кто еще не умеет говорить, но в Ком с миром уже говорит Творец, обращаясь ко всем, кто может услышать. Как далеко зайдет этот разговор, не засохнет, не погибнет ли Слово, посеянное тогда, — зависит от нескольких людей, любящих своего Сына, и от каждого, кто был вместе с ними в вифлеемской пещере.

Притча о сеятеле по смыслу достаточно прозрачна, тем более, что её объясняет и Сам Спаситель. Интересна тут прежде всего последовательность перечисления помех, встающих перед человеком на пути в Царство. Начинается всё с того, что слово о Царстве надо услышать. Речь идёт, разумеется, не просто о том, чтобы до слуха человека долетели какие-то слова о Царстве — нужно именно услышать, обратить внимание, а затем и сердце к тому, о чём говорит свидетель.

Фактически это обращение, без которого путь в Царство не начнётся. Обращение, однако, бывает разным — ведь в разных случаях оно затрагивает разные пласты человеческой личности, его души и сердца. Бывает обращение поверхностное, на уровне праздного интереса — и тогда человек остаётся приверженцем Христа и Царства до первых проблем, трудностей, гонений. Речь не обязательно должна идти о каких-то организованных властями преследованиях — достаточно просто тех проблем и трудностей, которые неизбежно возникнут перед человеком, желающим перестроить свою жизнь сообразно новому идеалу.

Если идеал воспринят достаточно поверхностно, человек просто не захочет связанных с ним проблем — и отойдёт в сторону. Бывает, однако, что обращение оказывается достаточно глубоким для того, чтобы новообращённый мог выдержать даже и настоящие гонения. Решимости ему хватает, он готов идти за Христом в Царство, но опыта духовного пути у него ещё нет. Между тем одной решимости мало, нужен ещё навык пути, опыт, связанный с процессом духовного становления.

Он приобретается не так быстро, тут требуется последовательность и настойчивость. Сама же духовная работа, связанная с христианским путём, нередко оказывается довольно скучной, неброской, внешне незаметной — яркие духовные переживания, конечно, она тоже включает, но они составляют, условно говоря, процентов десять этой работы, а остальное — кропотливые усилия по выстраиванию собственной жизни, внутренней и внешней. Тут как у артистов и спортсменов: один или несколько ярких дней славы предполагают несколько лет напряжённого и незаметного для окружающих труда.

Если человек не готов к такой работе, если его постоянно отвлекает что-то другое, что ему важнее, он, может быть, и встанет на духовный путь, но довольно скоро неизбежно с него свернёт, оставшись в лучшем случае лишь любителем ярких духовных переживаний. Если же человек готов к соответствующим усилиям, то, проявив решимость и последовательность, он непременно принесёт свой плод — ведь Бог не оставляет без помощи тех, кто относится к духовной жизни всерьёз. Тут всё зависит от самого человека.

Сегодняшнее чтение рассказывает о проповеди Иисуса на берегу Генисаретского озера. Это место было, судя по евангельским рассказам, излюбленным местом проповеди Христа в Галилее. На берегу озера могло собраться народу больше, чем в любой, даже самой большой, синагоге, и здесь вероятность конфликта с противниками была несколько меньше, так что проповеди, скорее всего, никто бы не стал мешать.

Как правило, Своим слушателям Иисус проповедует, говоря притчами, а затем истолковывает смысл этих притч ближайшим ученикам-апостолам. Такой приём был вообще широко распространён в древности на Востоке, а в некоторых странах он так же широко используется и сегодня. Таким образом говорящий достигал двух важных целей: он расширял смысл сказанного и заставлял своих слушателей задуматься.

Язык притчи всегда символичен, а символ всегда многозначен. Сказанное в форме притчи всегда допускает неоднозначное истолкование, и в притче поэтому оказывается возможным донести до слушателя такие истины, которые невозможно было бы адекватно передать, например, на строгом научном языке. Кроме того, притча никогда не даёт готовых ответов, и слушатель или читатель поэтому всегда должен сам искать такие ответы, вдумываясь в то многообразие смыслов, которое предлагает ему притча.

Такой ответ, найденный самостоятельно, конечно, лучше запоминался и усваивался, чем полученный в готовом виде, который оставалось только выслушать и запомнить. Благодаря притчам проповедь Иисуса становилась формой живого общения Его со слушающими, а без них она превратилась бы в нечто напоминающее учёную лекцию, и Евангелие стало бы похоже на учебник, чтение которого, быть может, и было бы полезно, но, скорее всего, не доставляло бы той радости, которое оно доставляет нам сегодня.

И всё же, когда притча оказывалась для ближайших учеников Иисуса не совсем понятной, Он Сам объяснял её им, как это описано в сегодняшнем отрывке, ведь адекватное понимание слов Иисуса для апостолов было совершенно необходимо: им предстояла проповедь, которая без такого понимания была бы невозможна.