Мысли вслух на Флп 2:1-11

В отрывке из послания к Филиппийцам, который мы читаем сегодня, апостол Павел говорит о величайшем из чудес: Бог, Творец, стал человеком. Он, Господь, не только прожил обычную человеческую жизнь, но принял смерть — отнюдь не обычную, но самую позорную. Мы знаем, что и для Израиля, и для Римской империи казнь на кресте была самой страшной и унизительной из возможных. В Законе Моисеевом было сказано, что всякий распятый проклят (Втор. 21:23); римляне не подвергали такой казни граждан Империи. Но Бог всемогущий по Своей воле принял именно такую смерть — потому что грех настолько силён и страшен, что искупление было возможно лишь самой дорогой ценой. И именно потому, что Он согласился на самую страшную боль и самое страшное унижение, пред именем Его преклоняются небеса и земля.

Продолжая разговор о христианской жизни, Павел напоминает своим филиппийским братьям о смирении как её необходимом условии. Апостол говорит о духовной бедности и о том, что полнота богообщения возможна лишь тогда, когда осознаёшь себя ничем. В пример он приводит Самого Христа, который не пытался утвердить Себя Сам, положившись в этом отношении на Своего Отца. Здесь апостол опирается на традицию понимания бедности, восходящую ещё ко временам пророка Исайи Иерусалимского.

Бедность уже в те времена понималась как духовное состояние, связанное с осознанием человеком того простого факта, что даже сама его жизнь ему не принадлежит. В самом деле: человека делает человеком то «дыхание жизни», которое даёт ему Бог и которое принадлежит Богу. Человек им лишь пользуется, притом, что без него человека нет. Тем более никому из нас ничего не может принадлежать по праву и по природе: если сама наша жизнь, в сущности, не наша, а Божья, то и всё остальное может быть нам лишь дано в пользование — максимум до момента завершения нами нашего земного пути.

И если сказанное верно в отношении не только любого человека, но и Самого Мессии, то уж тем более это верно в отношении всякого христианина. Более того: полнота жизни Царства может быть дана лишь тому, кто, подобно Самому Христу, не боится стать ничем, отказавшись наполнять собственную жизнь содержанием, происхождение которого связано с падшим миром. Только отказавшись полностью от такого содержимого, можно надеяться на то, что его заменит другое, своим происхождением связанное с Царством.

Но тогда сами собой теряют смысл те многочисленные споры по самым разным религиозным и богословским вопросам, которые, судя по словам апостола, в Филиппийской церкви были нередкими. Они ведь как раз и способствуют утверждению человека не в Боге, не во Христе, а в самом себе. И, соответственно, подменяют жизнь Царства жизнью мира сего, сбивая человека с христианского пути. А апостол призывает адресатов своего послания не терять из виду главного — Христа и Царства, не обращая внимания на всё остальное.

Сегодня апостол Павел говорит о мотивации поступков. Очень важно задумываться о том, почему мы хотим совершить то или иное действие. Ведь даже вполне благовидные поступки могут совершаться с очень неблаговидной мотивацией. Простой пример — ситуация, когда человек подаёт милостыню не для того, чтобы помочь нищему, а чтобы продемонстрировать окружающим, Богу им себе самому свою праведность. Но это ситуация простая… и довольно безобидная. Гораздо хуже, если мы начинаем действовать только для того, чтобы доказать другому, что он неправ – по любопрению. Спор ради спора, деятельность ради деятельности… Это разрушает и нас самих, и отношения в Церкви, и наши взаимоотношения с Богом. Апостол Павел предлагает простой, хотя и непривлекательный для тщеславного человека выход: просто признать, что другие, их чувства, мои отношения с ними – важнее, чем моя праведность и мудрость (увы, чаще всего – мнимая).

Говоря о взаимоотношениях христиан между собой, Павел особо обращает внимание на то, чтобы избегать амбиций и тщеславия. Конечно, и во всяком деле амбиции и тщеславие приносят больше вреда, чем пользы. И то, и другое может побудить человека к активности и даже иногда заставить его быть результативным. Но принесённая человеком в таком состоянии польза обычно с лихвой перекрывается тем дисбалансом, которые его амбициозность и тщеславие вносят в общее дело и в командную атмосферу. Однако апостол имеет в виду не только этот аспект проблемы. Дело ещё и во внутреннем, духовном состоянии человека.

Не случайно Павел упоминает то, что на русский язык переводят обычно как «смиренномудрие»: умалившийся, ставший маленьким и незаметным интеллект. И дело тут не в том, что апостол против разума, что ему претит интеллектуальная активность как таковая. Он просто понимает: никакую активность человека нельзя пускать на самотёк, в том числе и активность интеллектуальную. А когда дело касается споров и дискуссий, то именно и особенно интеллектуальную. В самом деле: интеллект, как и любая психическая способность человека, — феномен чисто природный. Если говорить о внутренней жизни человека, то духовной её составляющей можно считать одну лишь волю.

Именно воля, интенция и определяет духовное состояние человека и его духовную активность. А интеллект, так же, как и чувства, связан с чисто природными, психическими процессами. Природа же, как известно, пустоты не терпит, и любая природная субстанция заполняет всё доступное ей пространство. И эмоции, и воображение, и интеллектуальные построения, если дать им волю, могут целиком захватить внутренний мир человека.

И тогда перестаёт быть важным всё, что оказывается за их границами: ближний, обсуждаемая проблема как таковая, даже сама реальность. Призыв в дискуссии поставить ближнего выше себя — всего лишь способ ограничить самодовлеющую интеллектуальную активность, вывести волю человека за её границы. И дело тут не только в ближнем, которого легко не заметить. Дело ещё и в том, что, увлекшись своей внутренней активностью, легко не заметить даже самой жизни. В том числе и жизни Царства. А это уже вопрос спасения, пренебрегать которым смертельно опасно.

Именно эти слова, с которых апостол Павел начинает говорить об умалении Сына Божьего, выражают суть того, что такое «жизнь по Евангелию». На первый взгляд, может показаться, что это очень просто и, скажем так, приземленно. Но апостол говорит, что это путь, которым мы следуем за Самим Христом, путь умаления. Смысл и содержание жизни, оказывается, заключаются в том, чтобы отдавать. Не приобретать, не копить и не использовать себе на пользу, а отдавать те дары, которыми наделил тебя Сам Бог.

И еще очень важно обратить внимание на слово, которое употребляет апостол. Оно очень точно переведено в русском Синодальном переводе и говорит о постоянной заботе. Это не просто подать милостыню или уделить кому-то минуту, свободную от более важных дел. Заботиться о других постоянно, трудиться для них и так же умалять себя, как это сделал ради нас Христос. Удивительно, но на практике только это дает радость, которую никто и ничто не может отнять.

Мы привыкли думать, что "человек — это звучит гордо", что он - венец творения, самое прекрасное, что есть на земле. В сегодняшнем апостольском чтении, всегда читающемся на праздники Пресвятой Богородицы, апостол Павел говорит нам о том, что для Христа, являющегося Сыном Божиим, Богом по природе, стать человеком — это унижение. Христос принял вид раба — апостол говорит об этом для того, чтобы мы могли почувствовать, каково было бы свободному человеку добровольно стать рабом и лишиться своего достоинства? Кто из нас смог бы это сделать? Кто из нас из любви к братьям нашим меньшим согласился бы стать котенком? А дистанция между нами и Богом куда больше. И вот именно в том, что Он преодолевает эту дистанцию, унижает Себя (греч. ταπεινόω означает унижать, смирять), нам открывается величие Его милосердия.

На что мы способны ради любви? О, на разные подвиги. Вспомним рыцарей. Мы можем сделать много разных добрых дел, победить множество врагов, добыть себе великую славу... Но все это будет не ради любви, а ради себя — возвыситься, привлечь внимание, заслужить ответную любовь. А Христос являет Свою любовь не столько подвигами, сколько самоотвержением. Не возвышением, а уничижением, умалением, кенозисом. Вот как Бог ставит вопрос: от чего своего ты можешь отказаться ради того, кого любишь, что ты можешь отдать ради него? И предельная любовь Христа открывается в том, что Он отдает действительно всё. Сначала Он меняет то, чем Он обладает как Сын Божий, на то, что доступно Сыну Человеческому: жизнь в вечности — на жизнь во времени и пространстве; всемогущество — на немощь младенца; способность сотворить мир — на ремесло плотника. Но и это еще не всё. Его любовь ищет большей отдачи. Сначала Он становится рабом для Своих собственных учеников и умывает им ноги. А потом Он, бессмертный по Своей Божественной природе, отдает всю Свою жизнь, принимая на Себя весь ужас человеческого страдания и смерти. Кто еще мог бы так отдать всё ради любви ко мне, просто для того, чтобы быть со мной и в жизни, и в смерти?