Мысли вслух на Мк 9:33-41

Каждому читающему Евангелие бросается в глаза характерное различие в словах Христа о тех, кто не с Ним, и о тех, кто не против Его учеников. В отношении Себя Самого Господь говорит: "Кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною - тот расточает". Когда же ученики жалуются Христу на некоего человека, который именем Христовым совершает чудеса, а с ними не ходит, Господь говорит им: "не запрещайте ему... кто не против вас, тот за вас". Учеников можно понять. Если этот неизвестный человек настолько верит Христу, что именем Его изгоняет бесов, как он может не следовать путем Двенадцати апостолов? Разве их путь ущербен, ошибочен? Нет, путь Двенадцати не ошибочен - но и не единственен. Приходящие в общину учеников Христовых люди веками пытаются "запрещать" тем, кто не ходит за ними. Сегодняшний отрывок из Евангелия от Марка прямо отвергает такие попытки.

Характерно, что евангелисты ничего не рассказывают нам о таких людях, не ходивших за учениками, но ходивших по путям Иисуса Христа. Лишь иногда, вскользь, мы узнаем, что их было не так мало. То вдруг апостол Павел найдет общину крестившихся крещением Иоанновым, и своей апостольской властью передаст им дар Святого Духа. То он же засвидетельствует в письме о существовании более, нежели пяти сотен свидетелей Воскресения... В конечном итоге все поверившие Христу входят в одну святую вселенскую апостольскую Церковь. Но люди делают это, следуя за Иисусом Христом, а не за кем-то еще.

Посмотрим на две очень похожие фразы. Одну из сегодняшнего чтения: «кто не против вас, тот за вас», и другую тоже из Евангелия от Луки, но идущую чуть позже:«кто не со Мною, тот против Меня» (Лк 11:23). Впрочем, обе они имеют параллели одна в Евангелии от Матфея, другая в Евангелии от Марка. Но похожи они только по структуре, по смыслу же они, напротив, противоположны. И именно эта противоположность, порой даже кажущаяся парадоксом, имеет глубочайший богословский смысл. В человеческом обществе могут быть несогласия, разномыслия и проч. Это не страшно, если люди не против друг друга, если они не воюют друг с другом. В отношениях же с Богом, есть только одно истинное направление, направление к Богу, все что не вписывается в этот жесткий закон – ложно. Мы привыкли к тому, что Господь создал нас по образу Своему и по подобию, это единственное, что оправдывает катафатическое богословие, т.е. богословие, основанное на позитивном познании непостижимого Бога, мы познаем Его «по аналогии», как учит нас Фома Аквинский. Но вот пример того, что эта аналогия заходит не слишком далеко, и это оправдывает богословие апофатическое.

Одной из главных проблем, мешающих нашему адекватному пониманию Царства, является проецирование нами на Царство представлений и понятий непреображённого мира. Ученики, конечно, кое-что должны были знать о мессианском Царстве: ведь традиционные мессианские представления включали в себя и образ Царства, которое, однако, мыслилось, как сильное земное государство, возглавляемое правителем-Мессией и живущее по законам Торы или, во всяком случае, по законам, на Торе основанным.

С одной стороны, такое представление уходит корнями в допленную эпоху, к раннепророческим представлениям о Царстве Божием и к проповеди поздних пророков допленной поры, таких, как Исайя Иерусалимский, который тоже представлял себе Мессию, как земного царя, а мессианское Царство — как земное государство. При таком подходе вопрос о власти, о том, кто в этом грядущем Царстве будет «главным», вторым после Царя, был вполне уместен. Иисус пытается объяснить ученикам, что Его Царство устроено совсем не так, как земные государства.

Оно не отражает реальности непреображённого мира зеркально, как казалось некоторым тогда и кажется сейчас, принцип «кто был ничем, тот станет всем» к жизни Царства отношения не имеет. Царство не переворачивает земную иерархию с ног на голову (или с головы на ноги), оно просто её отменяет. И отменяет не тем, что уничтожает её, а тем, что нивелирует. Дело не в том, что Царство враждебно всякой иерархии или самому принципу иерархичности, а в том, что иерархия, понятая по-земному, в нём просто теряет смысл. Как для ребёнка на известном этапе его развития вопрос о статусе неважен и не имеет смысла, так же он не важен и не имеет смысла для Царства.

Для Царства важно другое: какую меру ответственности и, соответственно, какой объём служения готов взять на себя человек. Объём служения и соответствующая ему мера ответственности и определяют статус человека в Царстве. Всё остальное не имеет значения: ведь полнота жизни Царства доступна каждому его обитателю, от положения, занимаемого им в Царстве, она не зависит.

Почему именно дитя Господь показывает примером того, кого нужно принять, ведь, казалось бы, всякого человека хорошо принять? И что значит принять во имя Господне? Господь призывает нас к милосердию. Значит, в первую очередь это означает принимать, ничего не ожидая взамен. Но ведь так и есть в случае с ребенком. Что он может дать нам взамен? У ребенка нет ни положения в обществе, ни денег. Напротив, ему самому требуется, чтобы его кормили и одевали. Вот именно поэтому Господь показывает ученикам ребенка. Вообще, как вы хорошо знаете, ребенок становится в Новом Завете прообразом человека Царствия Божия (Мк 10:15, Лк 18:17, Мф18:4). Прообраз означает не полное совпадение, ибо как знают родители, чадо не всегда – ангелочек, прообраз означает подобие неких (далеко не всех!) духовных качеств. А каких, если не всех? Чтобы ответить на этот вопрос вспомним, что пророчество об этом содержится в 11 главе Исаии, где он описывает Грядущее Царство: Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. <...> И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи (Ис 11:6,8). Когда мы читаем эти строки, мы обычно в первую очередь обращаем внимание на то, что змея не укусит ребенка, по нашей земной привычке нас именно это беспокоит. Но в то же время представим взрослого, который вошел в Царствие Божие и пусть при входе ему сказали, что змеи здесь не кусают, он все равно не протянет руку в ее гнездо ни за что. Потому что у нас есть эта память зла, мы разделили мир на тех, кто с нами, и тех, кто против нас. И вот момент, позволяющий нам прочесть параллельно две разные части сегодняшнего чтения. Христос же призывает обратить внимание не на тех, кто с нами, не на тех, кто против нас, а на тех, кто не против нас, и тогда окажется, что они с нами. Именно в этом восприятие ребенка, у него не сидит в голове, что змея против нас, потому что он просто не знает этого. Вот к этому «незнанию» от нашего «знания» мы и должны стремиться.

Все верно — как только мы начинаем этот интересный спор (кто больше), так сразу же становимся борцами за монополию на обладание Христом (у кого вера правильнее, у того и Христос, а самая правильная вера — у меня!). Это почти инстинктивное желание, основанное на благом стремлении заработать побольше Божьей любви. Ведь помимо чисто эгоистических мотивов (которые мы все решительно осуждаем), мы хотим быть больше, важнее, эксклюзивнее, потому что таким людям в нашем мире всегда достается больше внимания, больше признания, больше любви. А Божья любовь не такая. Она простирается на больших и малых, на праведных и неправедных, ее нельзя заработать ни хорошим поведением, ни правильной верой. Перед ней нелепо любоваться собственным величием (которое весьма сомнительно по сравнению с ней), ее нельзя положить в карман и объявить своей собственностью. Единственный способ получить ее — принять Бога, принять Христа, принять любое малое или большое дитя (а все мы дети), сотворенное по образу Божьему и любимое Иисусом.

Господь удивительным образом не отвергает в учениках естественного, природного желания быть первым. Можно было бы ожидать, что обыкновенный человек осудил бы это желание первенства как недостойное и говорил, что нельзя возвеличивать самого себя. Господь и говорит это, к примеру, в притче о мытаре и фарисее. Но, желая избавить учеников от превозношения, Он вовсе не ограничивается указанием на то, что желать первенства плохо. Он предлагает использовать это природное желание, как мы бы теперь сказали, «в мирных целях». Путем к первенству оказывается в словах Христа путь служения другим, путь умаления. Это тот самый путь, по которому идет Он Сам. По слову апостола, Он принял образ раба и был послушен до смерти крестной, чтобы иметь Ему во всем первенство. Мы все стремимся к первенству среди себе подобных, и Христос предлагает нам радикальный способ добиваться этого, не предавая Его, но следуя за Ним.

Эти слова — одно из самых трудных и, в то же время, самых практически значимых высказываний Господа Иисуса Христа. Практичность его заключается в том, что эти слова дают нам возможность преобразить свойственную нам гордыню и жажду почета в нечто, что не являлось бы грехом. В самом деле, коль скоро человеку уж так хочется быть лучше других, почему бы не попробовать превзойти этих «других» на том пути, который указывает Господь Иисус? А это путь служения, путь отказа от собственной славы и почета ради блага ближних. В сущности, это очень определенный путь. Трудность же в том, что человеческой решимости на это обычно не хватает, и мы нуждаемся для этого в благодатной помощи Христа.

Существенно также вслушаться, что же в точности имеет в виду Господь. Достаточно точный, Синодальный перевод не передает некоторых смысловых оттенков. Передавая слова Христа «будь из всех последний», евангелист Марк употребляет греческое слово eskhatos. Главным образом, оно означает «последний» в смысле «наименьший» («менший», передает это слово славянская Библия), «наименее почтенный», «наименее значимый». Однако у него есть и другие значения, наиболее важное из которых — «крайний». Это слово приобрело в нашем современном языке жаргонный характер, но именно этот его смысл важен для нас. «Крайний» — тот, кто несет на себе последствия чужих поступков, кто становится жертвой за других. Именно этот смысл приложим к Господу Иисусу, Который, по Его собственному слову, «пришел послужить и отдать душу Свою для искупления многих», как запишет Марк в следующей главе (Мк. 10:45).

И здесь совпадают еще два важных корня, в словах «слуга» и «послужить» (в греческом — diakonos). Господь говорит, таким образом: «Кто хочет быть первым, подражай Мне». «Кто Мне служит, Мне да последует», - дополняет эту мысль евангелист Иоанн (Ин. 12:26). В этом служении другим, в принятии положения «крайнего» и наименее почитаемого, мы и следуем за Христом, и служим Ему.

Слова Спасителя о тех, кто не может одновременно творить чудеса Его именем и тут же Его поносить, кажутся по-человечески вполне разумными и понятными. Иногда вновь появившемуся религиозному движению бывает достаточно даже не поддержки, а всего лишь более-менее благожелательного нейтралитета. Но ведь говорил Иисус и другое: кто не со Мной, тот против Меня, кто не собирает со Мной, тот расточает. Казалось бы, два взаимоисключающих утверждения. И, будь христианство просто ещё одним религиозным движением, пускай и мессианским, так бы оно и было. Но в том-то и дело, что христианство — не религиозное движение, а путь в Царство и жизнь в Царстве.

Тут всё не так, как бывает в случае с обычными религиозными движениями. Царство — реальность объективная, оно пришло в мир через Иисуса, и, как бы мы ни относились к этому факту, самого факта наше отношение ничуть не меняет. А для того, чтобы в Царство войти, важно доверие к Спасителю. То самое доверие, которое на традиционном языке большинства христианских религий называют верой в Иисуса Христа.

Но даже для тех, кто остаётся вне Царства, оно не закрыто полностью. Ведь теперь, когда оно в мире, его дыхание ощущается повсюду. И дыхание это может ощутить каждый. Конечно, такое дыхание, ощущаемое внешними, — не то, что полнота жизни в Царстве, открываемая Христом. Но оно всё же лучше, чем ничего. Чтобы его ощутить, можно даже не быть учеником Христовым в настоящем смысле слова.

Единственное, что от дыхания Царства защищает вполне надёжно, — однозначно негативное отношение к нему и к Тому, Кто принёс его в мир. А значит всякий, кто не сказал Христу или кому-то из Его учеников, делающих Его дело, однозначного «нет», для Царства не потерян. Конечно, христианину этого мало. Для ученика Христова действителен иной принцип: если не делаешь дела Христова, если не собираешь с Ним, — значит, время потеряно зря, значит, что-то упущено. Но тут уже иной путь и иная мера. Мера ищущего Царства и стремящегося жить его жизнью.

Обычно это высказывание воспроизводят как: «Кто не с нами, тот против нас». Тем самым абсолютное большинство людей записываются в число наших врагов. Здесь путаются два разных изречения Христа — то, что мы только что прочитали, и: «Кто не со Мною, тот против Меня»Мф. 12:30). Там, где Иисус говорит о Себе, — просто констатация того факта, что по отношению ко Христу нельзя быть нейтральным, непринятие Его неизбежно оборачивается враждой. В христианской духовности нет состояния «между Христом и Велиалом». Иисус дальше поясняет: «Кто не собирает со Мною, тот расточает». В христианской жизни не бывает остановок: камень, переставший лететь вверх, уже падает. Но в отношениях между людьми Иисус предлагает совершенно другую логику. Мы призваны находить возможность дружбы, мира, любви со всеми людьми, не испытывающими однозначной вражды к нам. Впрочем, врагов мы призваны любить тоже!

Вопрос Иоанна очень легко понять. Апостолы сопровождают Христа, переживая с Ним все тяготы пути, испытывая на себе неприятие фарисеев, разделяя внимание Учителя с тысячами и тысячами страждущих… Неожиданно появляется кто-то, не переживший всех этих трудностей, но получивший все возможные бонусы. А ведь мы знаем, что ученикам не всегда удавалось творить чудеса, которые творил Учитель… И такой вопрос мог быть вызван простой человеческой завистью и обидой. В нашей жизни мы нередко мучаемся от подобной проблемы, спрашивая у Бога: «Почему я молюсь и пощусь, я усердствую в вере, а ничего, но дары Твои проявляются во мне не так явно, как в моем соседе, который и в церковь-то не ходит?» В Евангелии Иисус дает нам Свой ответ, говоря: «Не запрещайте ему». Выходит, мы должны смотреть за собой, а не разбираться, насколько достоин или недостоин наш ближний.

Сегодняшний отрывок посвящён одной из основных тем всего Нового Завета — теме Царства Божия. Особенно важно здесь то, что объяснения, касающиеся Царства, даёт Сам Иисус. В центре Его рассказа образ ребёнка, который и символизирует собой тех, кто в Царстве Божием занимают первые места (ст.36–37). Соблазняющий ребёнка хуже убийцы, ведь даже убийца достоин суда, а такого соблазнителя Иисус сравнивает с человеком, которого бросают в море с тем, чтобы утопить без всякого суда (ст.42). Этот образ, конечно, появляется не случайно. В традиционном, патриархальном обществе, в больших семьях дети, как правило, занимали не те почётные первые места, которые они нередко занимают в современных семьях. На детей смотрели, как на естественных слуг и помощников, на младших членов большой семьи или патриархального рода, которые действительно были младшими, а потому положение такого «естественного слуги» их ничуть не травмировало и не воспринималось ими, как унижение или недостаток внимания или любви. Любой взрослый человек в таком положении почти всегда ощущает некую второсортность и зависимость, что и понятно, учитывая, насколько значимо в глазах взрослого социальное положение и связанный с ним статус. Дети об этом не задумываются, и для них поэтому здесь нет никакой проблемы. По-видимому, именно это и имеет в виду Иисус, приводя в пример ребёнка, как образец жителя Царства Божия: для тех, кто хочет быть его жителем, важно отказаться от традиционных представлений о значимости общественного положения и социального статуса. Конечно, в этом случае всегда остаётся опасность того, что рядом могут оказаться люди, желающие воспользоваться таким положением вещей, так же, как во все времена находились люди, готовые воспользоваться известной наивностью ребёнка и злоупотребить ею; об этом-то грехе Иисус и говорит, что он хуже убийства и недостоин даже суда — ведь человек, так поступающий, не только сам отвергает полноту жизни Царства Божия, но не позволяет получить её и другим. Между тем, в жизни человека всегда находится нечто, что мешает ему стать ребёнком в том смысле, как говорит об этом Иисус: это может быть «рука», или «нога», или «глаз», словом, всё, что человек использует для того, чтобы не быть тем ребёнком, который может войти в Царство. И от того, что мешает, Иисус советует избавляться без сожаления (ст.43–48). Иногда может казаться, что при этом теряешь что-то жизненно важное, такое, без чего жизнь станет ущербной; но на поверку оказывается, что мнимая «полнота» приводит совсем не туда, где можно найти полноту жизни, а кажущаяся ущербность в конце пути оборачивается полнотой Царства Божия.

Чем ближе Распятие, тем больше времени Иисус проводит с учениками. Он говорит им о предстоящих Ему страданиях. Но ученики Его не понимают; они думают не о страданиях и смерти, а о славе и привилегиях. Отсюда и спор: «Кто больше? Кому достанется больше власти в Царстве Мессии?». А Иоанн, кроме того, стремится оградить двенадцать учеников от конкуренции со стороны «чужаков». При этом граница «своего круга» проводится по очень простому признаку: «наши» — это те, кто с нами ходят.

Христос отвергает и попытки выстроить пирамиду власти и почестей, и стремление превратить общину учеников в закрытый клуб. Он прямо говорит Иоанну: «Не запрещайте». Затем Он неожиданно начинает беседу об опасности соблазнов, заканчивая ее словами: «Имейте в себе соль, и мир имейте между собою». Здесь можно увидеть перекличку с вопросом Иоанна, со спорами учеников о том, кто больше. Стремление отделить «своих» от «чужих», а «своих» выстроить по ранжиру — уничтожает мир, делает людей подозрительными и враждебными. Не имея мира между собой, ученики Христа не могут исполнить свою миссию в мире — быть «солью земли» (Мф. 5:13). (Напомним, что солью солили всякую жертву перед тем, как принести ее Богу на алтаре (Лев. 2:13). Соль как бы делала жертву для Бога).

Что означает слово «соблазн»? Другие переводы этого греческого слова («скандалон») — ловушка, капкан, петля. Это все то, что обманом, исподтишка толкает к падению простодушного или просто мешает и препятствует.

Задумаемся над тем, в какой мере борьба за власть, распри и разделения между христианами служат соблазном для «малых сих», мешают ищущим Истину прийти к спасительной вере.