Мысли вслух на Деян 8:26-40

Вряд ли Филиппу пришло бы в голову идти проповедовать на пустую дорогу, но Ангел Господень прямо вмешивается в проповедническое служение и посылает его на эту дорогу в тот момент, когда по ней должен проезжать эфиопский придворный. Эту встречу нельзя назвать обычной, и не только потому, что она произошла по причине прямой ангельской подсказки. Сама встреча явилась воплощением пророчества Исаии, книгу которого читал эфиоп.

То, что иноземец был иудеем по вере, неудивительно, в то время вера в Бога Израилева уже вышла за пределы еврейского народа, так что не может удивить, что эфиоп читал книгу пророка Исаии. Но поражает смирение царедворца, его готовность выслушать толкование от обычного на вид человека, встретившегося по дороге.

Сразу же после того, как Филипп раскрыл эфиопскому евнуху, имя которого нам осталось неизвестным, смысл пророчества, тот пожелал креститься. Ему не понадобилось длительное оглашение, и не только потому, что он сам уже был к нему готов. Должно быть, расставшись с Филиппом, эфиоп продолжил чтение Исаии, и через несколько разворотов свитка ему предстояло прочитать пророчество о том, что Господь примет и евнухов, которым даст «вечное имя, которое не истребится,» (Ис. 56:5), и иноплеменников, «ибо дом Мой назовётся домом молитвы для всех народов» (Ис. 56:7).

В истории обращения эфиопского вельможи кажется важным, насколько оно «самостоятельно», насколько Бог (и Его служитель Филипп) уважает свободу этого человека. Ведь никто не заставлял евнуха читать пророчества о Христе, он сам стал искать Господа, сам захотел креститься. Функция Филиппа сводится, в основном, к свидетельству о том, что значат в его жизни эти слова пророка Исаии, или все Писание, или его встреча с Иисусом, а также к крещению, которое может преподавать только тот, кто уже находится в числе учеников Христа. Исторически христиане не всегда умели соблюсти баланс между своим призванием к миссии и уважением человеческой свободы. Либо они принимались крестить других «огнем и мечом», либо заявляли, что «религия — личное дело каждого» и переставали свидетельствовать о своей вере. Но, как мы видим из сегодняшнего чтения, эти два компонента (личное желание встречи с Богом и свидетельство уже верующего человека) работают только вместе и приносят самый лучший плод.

Кем был евнух из Эфиопии? Вероятно, одним из тех, кого в те времена называли «боящимися Бога»: бывшим язычником, обратившимся к Богу Израиля, но не принявшим иудаизма во всей его полноте. От таких людей не требовали соблюдения всех иудейских религиозных норм и предписаний, но в жизни Синагоги они участвовали. В синагогах они слушали проповедь и молились вместе с евреями, хотя сидели отдельно от них. Соблюдение шаббата и кашрута было для них необязательным, поэтому сидеть за одним столом с евреями во время ритуальных домашних трапез они не могли. И участвовать в жертвоприношении и в жертвенной трапезе с евреями тоже не могли.

В Храме для них выделили специальное место, которое так и называлось: двор язычников. К этим «боящимся Бога» и принадлежал эфиопский евнух. Человек, кстати, высокопоставленный: в те времена в Эфиопии (да и не только там) евнух — ответственная придворная должность. Но ему было важнее другое. Он ждал Мессию. Не случайно то место из Книги Исайи, которое евнух читал по дороге, было именно мессианским пророчеством. Видимо, евнух уже не впервые перечитывал мессианские тексты из пророческих книг, пытаясь понять, чего же ожидать от Мессии ему и таким, как он.

Положение «боящихся Бога» было несколько двусмысленным. От знакомого им языческого, или, вернее, светского мира и соответствующего образа жизни они внутренне отдалились, эта жизнь была им больше неинтересна. Но и в иудаизм они не вошли, оставаясь еврейскому миру во многом чужими. В сущности, они так и остались на его периферии, и нельзя сказать, что Синагога поощряла их дальнейшее движение в соответствующем направлении: к переходу в иудаизм язычников в те времена относились осторожно.

Миссионерская работа Синагоги состояла в том, чтобы заинтересовать язычников и приблизить их к себе, но не больше. И «боящимся Бога» оставалось надеяться лишь на то, что придёт Мессия и всё изменится, в том числе и для них. Но как Он может изменить мир, оставаясь в нём никем? На этот вопрос и отвечает евнуху Филипп, разъясняя соответствующие мессианские тексты пророческих книг. И евнух понимает: то, чего он так ждал, наконец произошло. Мессия пришёл. Ждать больше ничего. Он и не ждёт, и вскоре одним жителем Царства становится больше.

Сегодняшнее чтение показывает нам, как действует дух Божий на сердце ищущих Бога. Речь в рассказе идёт, как видно, об одном из тех, кого в Библии называют прозелитами. Прозелитами были выходцы из нееврейской среды, уверовавшие в Бога Авраама, но не принявшие иудаизм во всей его полноте. Они были монотеистами, но не соблюдали иудейских религиозных законов, да от них этого, собственно, и не требовалось: ведь евреи всё равно не считали их частью народа Божия. Для них прозелиты оставались обратившимися к их Богу язычниками, чужаками, которых, конечно, допускали в Храм, но отдельно от евреев. Для прозелитов в это время в Храме существовал отдельный двор, который назывался двором язычников. Эфиопский придворный как раз и принадлежал к числу таких прозелитов, и в Иерусалим он приехал, очевидно, как паломник (ст. 27). Надо отметить, что прозелиты интенсивностью своих духовных исканий нередко превосходили самих евреев, что и не удивительно: ведь они обратились к Богу не благодаря, а вопреки среде, в которой родились и выросли, и каждое такое обращение было обычно глубоко прочувствовано, а нередко и выстрадано. И мессианские ожидания среди прозелитов были даже более напряжёнными, чем в еврейской общине: ведь прозелиты нередко оказывались чужими и для евреев, и для своих собственных соплеменников, так что единственной их надеждой оставалась надежда на грядущего Мессию, Который, по свидетельству древних пророков, примет в своё Царство каждого ищущего. Неудивительно, что эфиопский вельможа по дороге из Иерусалима перечитывает вторую часть Книги Исайи (ст. 32 – 33) — именно здесь о Мессии говорится так, как нигде более в Ветхом Завете. Но разобраться во второй части Книги Исайи было порой непросто: по-видимому, уже в евангельскую эпоху в раввинистической среде шли дискуссии о том, что в ней относится к Мессии, а что — к самому пророку (ст. 34). Одного текста оказывается явно недостаточно: необходимо объяснение (ст. 30 – 31). Так изучение Писания подводит изучающего к той границе, за которой лежит Царство. Но для того, чтобы её перешагнуть, одного текста оказывается недостаточно, и даже теология не в состоянии здесь помочь. Чтобы решиться, необходимо свидетельство того, кто знает, что такое Царство, и Бог посылает навстречу ищущему такого человека. Объяснение Филиппа было, очевидно, именно свидетельством (ст. 35), и оно помогло эфиопскому вельможе сделать решительный шаг (ст. 36 – 38). Так Писание подводит человека к Царству, а свидетельство человека, направляемого духом Божиим, помогает в него войти.

Удивительное дело — промысел Божий. С одной стороны его никак не понять, и может даже показаться, что и не стоит пробовать — потому что Господь Сам говорит: «Мои мысли — не ваши мысли» (Ис. 55:8). С другой стороны, Господь говорит, что «кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мк. 3:35), и устами апостола Павла Дух заповедует нам: «Не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия» (Еф. 5:17). Так что же делать? Как нам постичь то, чего мы определению не можем вместить в себя? Ответ один — призывать в себя Автора этого замысла. А если Он в тебе, то вопрос о различении воли Божией просто не встает. Потому что, чем ты ближе к Богу, чем чище твое сердце, тем больше ты видишь Бога (см. Мф. 5:8), тем больше твои собственные желания оказываются тем, что, на самом деле, вкладывает в твое сердце Бог. Безумно трудно — отдавать себя Богу настолько, чтобы всегда быть водимыми Духом. Наверное, это даже больно — больно собственному эгоизму, тщеславию, которым очень не хочется «сдавать позиции». Но это возможно. Возможно жить полной жизнью. И сегодня мы видим одного такого счастливого человека — диакона Филиппа. Филипп настолько открыт к «дуновениям» Духа, что без колебаний соглашается отправиться незнамо за чем неведомо куда. И Дух воздает Ему за это сполна, нарушая существовавший доселе порядок и одаривая Его новым даром — «передавать» крещение Духом.