Мысли вслух на Втор 6:2-6

Если задуматься, какая новость в Библии — самая главная, самая великая, то, наверное, первым вспоминается, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16). А сегодня мы читаем слова, сказанные за много веков до свидетельства апостола Иоанна, и в них — Бог и любовь вместе. Это — самая главная новость, выраженная на языке заповедей. Но можно ли любить по заповеди, по статье закона, можно ли заставить себя полюбить? Пожалуй, нет, но на искреннее желание любви (всем сердцем, всею душею и всеми силами) Бог отвечает тем, что дает Духа Своего, Который наполняет нас сыновней любовью.

Призыв любить Бога «всем сердцем, всем существом («душой») и всеми силами» стал важнейшей частью как яхвистской, так и (позже) иудейской традиции, где он стал молитвой, по значимости для иудаизма сопоставимой с «Отче наш» для христианства. Что же такого важного было в этом призыве? Ведь о любви к Богу говорится отнюдь не только в этой главе Книги Второзакония. Но именно здесь сказано, как растёт в человеке любовь к Богу и как выстраиваются отношения с Ним. Начинается всё, естественно, с сердца: ведь именно сердце на языке библейских книг обозначает тот духовный центр человеческой личности, где делается выбор и принимаются решения. А принимаются они исходя из той системы ценностей и жизненных приоритетов, которой руководствуется человек, сделав тот или иной жизненный выбор. Естественно, когда человек обращается к Богу, притом не к какому-то абстрактному «Богу вообще», а к Богу Библии, он выбирает Тору и путь праведности, путь следования данным Богом заповедям, а это, в свою очередь, формирует в сердце такого человека новую систему ценностей и приоритетов, соответствующую Торе. И тогда можно сказать, что человек отдаёт своё сердце Богу. Но это лишь начало. Новая система ценностей и приоритетов меняет всю внутреннюю жизнь человека, его «душу». Речь в данном случае идёт не о душе в том смысле, в каком мы понимаем это слово сегодня, а о внутренней жизни человека в целом, о его мыслях, чувствах, эмоциях, о том, что сегодня мы собирательно обозначаем как внутренний мир человека. Он, естественно, не может не измениться в соответствии с той новой системой ценностей и приоритетов, которой теперь, после обращения, стал руководствоваться человек. Но и это ещё не всё: вслед за внутренней жизнью человека меняется и его внешняя жизнь (если, конечно, обращение, как духовный процесс, доходит до своего логического завершения). Соответствующее еврейское слово обозначает не только физические и душевные силы человека, но и все его способности и возможности, связанные с внешними проявлениями, возможности, определяемые не только его собственным внутренним потенциалом, но и внешними обстоятельствами. Собственно, именно это мы и называем обычно внешней жизнью, в некоторой степени противопоставляя её внутренней. Неудивительно, что у человека духовно цельного внешняя жизнь будет соответствовать внутренней, она будет определяться той же системой ценностей и приоритетов, что и жизнь внутренняя. И только тогда можно сказать, что человек принадлежит Богу целиком, а любовь его к Богу проявляется не только на словах, но и на деле.

Все мы стараемся жить по заповедям, которые, так или иначе, все сводятся к заповедям, данным Богом Моисею в пустыне. Часто, чтобы их исполнять, нам требуется определенное усилие воли. Иногда (в лучшем случае) их исполнение становится для нас чем-то естественным и обычным. Но осознаем ли мы, что основным стимулом для жизни по заповедям должны быть не привычка, не соответствие их обычным моральным нормам, даже не стремление к нравственному совершенству, а только любовь к Богу и благоговение перед Ним? Без этого благочестивая жизнь становится ханжеством и лицемерием.

Книга Второзакония призывает всякого верующего еврея помнить слова Торы, изучать их самому и учить им своих детей, навязать их на руку и на лоб, прибить к дверному косяку. Ортодоксальные евреи, надо заметить, и сегодня соблюдают все эти предписания совершенно буквально. Во времена, когда они давались, в них заключался особый смысл. В те времена в языческом мире были очень распространены разного рода амулеты, священные изображения и статуэтки.

Такие амулеты носили на руке или на лбу (обычно в виде повязки), прибивали к дверному косяку, иногда устанавливали на крыше дома (точнее, на коньке). Разумеется, простая замена одного, языческого амулета другим, яхвистским могла оказаться ни к чему не обязывающей формальностью, но, уж если без амулетов никак, пусть лучше они напоминают о Торе и о Боге Израиля, чем о языческих богах и духах.

Главным же был призыв к изучению Торы и к обучению Торе. При этом речь идёт о заповедях и о законах — как о вещах связанных, но в то же время принципиально разных. Заповедь остаётся заповедью на все времена, она не меняется, она дана раз и навсегда. Для полноценного осознания заповеди она должна быть воспринята человеком как внутренний духовный и нравственный императив, как Божья интенция, обращённая к человеку — только в таком случае заповедь открывается как таковая, в той полноте, в какой она дана нам Богом. Закон — дело другое.

Как показывает нам текст Пятикнижия, законы могут меняться с течением времени, и некоторые законы Книги Исхода, к примеру, отличаются от законов Книги Второзакония, даже тогда, когда речь идёт об одних и тех же преступлениях. Очевидно, и те, и другие законы основаны на заповедях Декалога, но интерпретируются заповеди по-разному в зависимости от конкретных обстоятельств, которые могут с течением времени меняться, так же, как может меняться и мотивация законодателя, предлагающего тот или иной способ осуществления в жизни той или иной заповеди.

В отличие от неизменных заповедей законы вариативны и изменяемы — соответственно месту и времени. Соответственно месту и времени может меняться и мотивация законодателя, предлагающего тот или иной способ соблюдения заповеди, а также те или иные меры в качестве санкции за её нарушение. Так, благодаря меняющимся законам и неизменным заповедям, Тора получает возможность существовать в истории, меняясь сообразно эпохе и в то же время оставаясь собой в главном.