Мысли вслух на Суд 20:1-23

То, что определённая и даже немалая мера духовной деградации уже стала народу свойственна, видно по реакции племени Биньямин на требование выдать убийц наложницы — требование с точки зрения Торы абсолютно справедливое и законное. Никто не собирался наказывать всё племя или отдельные роды за грехи и преступления конкретных людей. Речь, наоборот, шла именно о том, чтобы наказать конкретных виновников. Соплеменники виновных, однако, не хотят их выдавать, и тогда война становится неизбежной. Тут совершенно очевидным образом работают те самые родоплеменные установки, с которыми Тора и её законы находятся в постоянном конфликте. Дело тут не только в том, что нормы обычного права далеко не во всём совпадают с нормами Торы, хотя в некоторых отношениях они к этим нормам близки и даже с ними пересекаются. Дело в самом подходе к человеку.

Родоплеменное сознание предполагает известный коллективизм, при котором человек не мыслит себя отдельно от своего рода, своей большой патриархальной семьи, своего племени. Нередко такое ощущение единства со своим родовым коллективом придаёт человеку силы и смысл его жизни, которого иначе не было бы, но тут есть и обратная сторона, связанная с тем, что человек в таком родовом коллективе не только лишается (по крайней мере, частично) своей Богом данной свободы, но и внутренне отказывается от собственного личностного существования, соглашаясь на то, чтобы быть лишь частью своего коллектива, будь то род, большая патриархальная семья или племя.

Оплачивается такой отказ ощущением безопасности и чувством, что у человека есть некое вполне определённое место в своём коллективе, которое у него будет всегда и отнять которое у него никто не может — где бы человек ни был, он может рассчитывать на поддержку своего рода или племени. В таком случае, однако, коллектив готов защищать любого из своих членов от «внешних» во всяком случае, что бы с ними ни случилось и что бы они ни сделали. Наказание за грех или преступление возможно, но только от «своих», а не от «чужих». В данном же случае наказания требовали именно «чужие», иноплеменники, хотя и евреи, так, что отказ выдать виновных был вполне объясним.

Перед Богом же такой коллективизм означает духовный тупик. Бог ведь не работает с коллективами, Он работает с отдельными, конкретными людьми. Если кто-то согрешил или совершил преступление, он должен отвечать за него сам — перед Богом, а если придётся, то и перед людьми. Здесь Тора, основанная на личностном подходе, и обычное право, основанное на коллективизме, вступают в непреодолимое противоречие.

Приходится выбирать: или Бог и Тора, или племенные обычаи и традиции. Племя Биньямин выбирает племенные традиции — так проще и естественней, но такой выбор означает отказ от пути народа Божия. Обычное право и племенные традиции есть у всех, а Тора — только у народа Божия. Однако ведь и прежде в народе нормы и правила живущих рядом язычников нередко брали верх над Торой; надо ли удивляться, что и теперь с племенем Биньямин случилось то самое, что раньше случалось со всеми?