Мысли вслух на Ам 3:7

Сегодня, когда говорят о соблюдении заповедей или о духовной жизни вообще, многим кажется, что дело это сугубо личное и даже внутреннее. На первый взгляд, так оно и есть. В самом деле, ведь речь идёт об отношениях человека с Богом. Всякие близкие отношения, даже тогда, когда речь идёт об отношениях между людьми, являются делом интимным. Тем более это касается отношений между человеком и Богом. Но, с другой стороны, даже самые близкие и интимные отношения между людьми всё же предполагают некое внешнее измерение, они всегда как-то проявляются вовне. И без таких проявлений вряд ли можно было бы говорить о глубине этих отношений. Люди не ангелы, не бесплотные духи, и всякое отношение между людьми поэтому имеет и телесное измерение тоже.

Казалось бы, о Боге такого не скажешь: Он бестелесен. И всё же отношения с Ним тоже вовлекают человека целиком, со всеми его мыслями, чувствами, интуициями. Но тогда и здесь невозможно ограничиться только внутренним, отношения с Богом непременно должны получить и внешнее выражение. И дело не в одних религиозных ритуалах. Ведь Бог, давая человеку Тору (Закон), в основу её положил заповеди, которые предполагают, прежде всего, вполне определённое качество отношений человека как с Богом, так и с другими людьми. А здесь нет границы между частной жизнью и жизнью общественной, ведь и общество в конечном счёте тоже представляет собой не что иное, как систему межчеловеческих отношений. Потому-то и уделяет Амос такое внимание вопросам социальным и, в частности, вопросам социальной справедливости (ст. 9–11; Ам 2:6–8). Конечно, она важна потому, что для Бога бесконечно ценен каждый человек, а нарушение норм социальной справедливости всегда в известном смысле нивелирует ценность человеческой личности. Нарушители как бы говорят Богу: «Ты, может быть, и любишь и ценишь этого человека, а мы нет, нам он, в отличие от Тебя, безразличен».

Но не менее важна справедливость и для тех, кто нарушает её. Ведь сказать Богу то, что говорят Ему нарушители справедливости, значит фактически разорвать с Ним всякие отношения. Справедливость вообще и социальная справедливость в частности важны, как видно, не сами по себе: они оказываются той средой, внутри которой можно строить нормальные отношения и с Богом, и с ближним. Потому все пророки, включая Амоса, и оказывались фактически общественными деятелями: они не могли и не хотели жить двойной жизнью, не только потому, что это безнравственно, но и потому, что тогда они просто не были бы пророками, ведь о нормальных отношениях с Богом при такой двойной жизни пришлось бы забыть. Так оказываются связаны в жизни праведника верность Богу и социальная справедливость.

Амос снова напоминает нам, что Божие избрание это не только дар, не только благодать, но и ответственность за данные обещания.

«Всё, что сказал Господь, сделаем и будем послушны» — именно такие слова сказали сыны Израиля, когда заключали Завет с Богом на Синае (Исх 24:7). Это обещание данное Богу, с одной стороны, открыло перед народом Божиим необычайные возможности, но с другой — возложило на народ Израиля иго исполнения Его заповедей. Это то и должно было выделять Израиль из среды других народов. Однако именно это бремя избранный народ и хотел с себя сбросить, не отказываясь, впрочем, от Божиего покровительства.

Но Господь не может быть равнодушным к тому, как Его народ по своему неразумию готов отказаться от того, что составляет суть Завета. Поэтому для сохранения Завета Богу необходимо взыскать все то что, что Ему не было додано – исполненные заповеди. Появившиеся в Израиле пророки, призывающие к покаянию (обращению) – верный признак того, что пришло время для народа Божиего отдавать долги.

Часто считают, что пророчество — это предсказание будущего, что-то вроде прогноза погоды. Бог позволяет пророкам заглянуть в будущее и рассказать о нем людям. Особого смысла в таком пророчестве не видно, разве что напугать! Но Бог через Амоса объясняет совершенно иную задачу пророчества. Прежде всего Он напоминает, что быть избранным народом — это великая честь, но еще более великая ответственность. И если эта ответственность «провалена», то падение будет катастрофическим. Тогда задача пророчества — это предупреждение. Замечательны вопросы в стихах 3-6 3-й главы: они наталкивают на мысль о взаимосвязанности событий. Пророчество появляется не на пустом месте, не просто от проницательности пророка, но потому что Бог замыслил сделать нечто и считает необходимым оповестить об этом людей, чтобы они могли принять в этом какое-то участие — ведь Бог сотворил людей для соработничества. В этом смысл стиха 7, а стих 8 наводит на мысль, что пророков может быть много — и так оно и происходит в последующие несколько столетий.

Пророчества Амоса рисуют гнев Царя на согрешающих подданных. Люди способны увидеть в красоте и разумной устроенности природы всемогущество и милость Творца, они же могут в бедствиях разглядеть Божие несогласие с человеческим грехом. Страшно наказание, которое посылает Бог грешникам: Он позволяет всему идти «своим чередом» — засуха, голод, мор, войны... Но уготовал Бог гораздо большее: «Приготовься к сретенью (встрече) Бога твоего, Израиль» (Ам. 4:12)!

«Только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши», — говорит Господь. Получается, что действительно большая благодать накладывает на нас большие обязательства. Да и, в сущности, если бы Господу было безразлично то, что мы делаем, — то это означало бы, что Ему на нас просто наплевать. Этого ли мы хотим? Действительно ли мы хотели бы, чтобы Богу было наплевать на нас? Если да — тогда Он нам не нужен. Тогда нужно быть честным и признать, что нам без Него было бы проще. А вот если мы хотим, чтобы Он нас любил, — тогда придётся смириться с тем, что Ему небезразлично наше поведение. И с тем, что Он не хочет, чтобы мы грешили. И вот тогда можно призывать Его имя честно — зная, что если Он вмешается в нашу жизнь, многое рухнет — всё то, где не было места Ему.