Мысли вслух на Рим 5:10-16

Как часто мы слышим, а то и сами говорим: «Недостоин я благодати Божией, грешник я распоследний, ничего не получается, покаяния нет, ничего хорошего во мне нет, пойду плакать дальше — Бог мне не поможет». Позиция эта безусловно ложная и подсказанная врагом рода человеческого. Потому что благодать — это дар. И Богу не нужны наши заслуги, чтобы сделать нам подарок. Всё, что нужно, — это наши открытые руки: «Да, я хочу принять Твой подарок. Спасибо Тебе». А если мы вопим о своём недостоинстве и прячем руки за спину, то, конечно, Он не сможет всучить нам Свой дар насильно. Покаяние же — тоже благодать, о которой надо просить и которую Он даёт по нашим молитвам.

Не очень просто перевести мысль апостола Павла на язык современных представлений. Попробуем так: по логике Павла (соответствующей логике библейского откровения) преступлением одного, Адама, в мир вошел грех, который пребывает во всех нас, потому что все мы ничуть не лучше Адама. Грех влечет за собой смерть. Проявляется грех в каждом из нас по-разному, разными преступлениями, и для обличения этих преступлений появляется закон. Тем самым закон адекватен преступлениям и, выявляя их, становится судьей и палачом. Но, дав закон через Моисея, Бог идет дальше и являет благодать Свою в Иисусе Христе. Благодать — это животворящая «энергия», посылаемая от Бога, и одним из проявлений, даров этой благодати является прощение грехов, оправдание от преступлений. И этот дар приходит тоже через одного для «многих» (слово «многие» здесь означает «множество» не в смысле «не все», а в смысле «не один»), как и грех, как и закон. Но в отличие от закона этот дар благодати не адекватен преступлениям, а «преизбыточествует»: каковы бы ни были преступления и сколько бы их ни было — этого дара более чем достаточно для оправдания, прощения, спасения. Именно вера в то, что этот дар нам открыт во Христе, и позволяет нам оторваться от первого Адама, грешника, и соединиться в новое человечество во втором Адаме, праведнике, Сыне Божием.

Размышляя далее о Торе, праведности и благодати, Павел рассуждает о том, чем стал для человечества грех первого человека. Для апостола, как видно, грех — не просто нарушение нравственных норм, для него это скверна в том смысле, в каком говорит о ней Тора и Библия в целом, т.е. нечто, разрушающее отношения человека с Богом и лишающее его полноты богообщения, а вместе с ней и жизни, делая падшего человека смертным. Именно поэтому Павел и говорит о грехе одного, распространившегося на всё человечество (ст. 12): последствия греха, сказавшиеся на качестве духовной жизни и на динамике отношений человечества с Богом, коснулись каждого, как оно обычно и бывает с грехом, последствия которого практически всегда в той или иной степени касаются не только самого грешника, но и его окружения. Масштаб катастрофы был общечеловеческим, но в самом механизме распространения последствий греха ничего необычного нет: он, как всегда, оказался похож на такие чисто природные процессы, как, к примеру, загрязнение атмосферы или распространение возбудителей болезни во время эпидемии. Это неудивительно: лишившись полноты духовной жизни, человечество тем самым в известной мере отдаёт себя во власть чисто природных, стихийных процессов, потому и последствия грехопадения обрушиваются на людей, подобно природным катаклизмам. Тора в данном случае отнюдь не панацея, ведь она лишь позволяет различать грех и праведность, но не избавляет человека от власти греха и смерти.

Всё же с появлением в мире Торы ситуация меняется кардинально. До её появления в мире безраздельно царствовала смерть, ставшая следствием грехопадения (апостол определяет это время как период «от Адама до Моисея») (ст. 14). Но говорить о грехе в том смысле, как о нём говорит Тора, т.е. как о нарушении данной Богом заповеди, разумеется, тогда не приходилось (ст. 13). Человек жил в осквернённом грехом мире, но не понимал, что такое грех и чем отличается путь праведности от пути нечестия. Очевидно, с появлением Торы ситуация меняется, смерть уже не всевластна, ведь Тора указывает путь праведности каждому, кто захочет этим путём идти. Но Тора входит в мир, уже поражённый грехом, и выявляет она, как уже не раз говорил апостол, не праведность человека, а его грех и преступление (ст. 20). Тора указывает путь в Царство, но не заменяет Царства. В мир должен был прийти Тот, Кто мог кардинально изменить положение вещей, принеся Царство туда, где никто не был готов его принять (ст. 15).

Такое явление в мире Царства принципиально и объективно меняло ситуацию, так же, как в своё время её не менее принципиально и не менее объективно изменило грехопадение (ст. 17 – 19). Речь шла не о том, чтобы кого-то наказать или, наоборот, вознаградить, а о том, чтобы решить чрезвычайно важную для Бога задачу, разом изменив соотношение сил в мире в пользу Царства (ст. 17). Тора указывала праведникам путь, посланный Богом Мессия-Христос стал Тем, Кто впервые прошёл этот путь до конца, явив миру не только полноту праведности, доступную человеку, но и полноту Царства, доступную лишь Богу.

Говоря о спасении и об избавлении от греха, Павел рассматривает этот процесс также и в космическом масштабе. Повреждённость человеческой природы, сделавшая неизбежной, в частности, и смерть — очевидный для каждого факт. Об этом факте во все времена знали отнюдь не одни только яхвисты, или иудеи, или христиане.

О том, что природа человека то ли всерьёз повреждена, то ли, как минимум, искажена какой-то неведомой злой силой, так или иначе говорят все религиозно-философские школы и учения древности. И связано это с тем грехом, которым согрешили первые люди. А последствия совершённого первыми людьми греха передаются каждому человеку, рождающемуся в мир, подобно неизлечимой наследственной болезни, ослабляющей человека духовно и физически и делающей его склонным к злу и греху.

Так было всегда, вся история падшего человека проходит под знаком этой наследственной болезни, духовной и физической. И Тора сама по себе ничего тут не может изменить. Вернее, может, но от этого не легче: она ведь сама по себе не помогает человеку избавиться от греха и от той испорченности, которая стала свойственна человеческой природе после грехопадения. Наоборот, Тора лишь подчёркивает греховность человека, оттеняет её.

Грех становится заметнее, когда есть Тора, так же, как отклонение от выбранного направления становится заметнее, когда есть компас. Но как компас сам по себе не может изменить направление движения, так и Тора сама по себе не может избавить человека от греха. Тут нужно действие Божьей силы и Божьей любви. Эти сила и любовь входят в мир через Мессию, через Христа, Который принёс в мир Царство. Царство и есть явление Божьей силы и Божьей любви во всей доступной миру полноте, оно может изменить ситуацию кардинально.

С приходом Христа и с явлением Царства начинается процесс избавления человечества и мира от последствий грехопадения, и потому именно приход Христа можно сравнить с грехом первого человека: и тут, и там налицо последствия вселенского масштаба, но их духовный вектор противоположен. И если грех первого человека разрушает и человечество, и мироздание, то приход Христа и явление Царства их восстанавливает, исцеляя от той болезни, которая стала следствием грехопадения. Это единственный способ преодолеть последствия падения как в жизни отдельного человека, так и в истории человечества. Другого нет.

Раскрывая подробно механизм спасения всех через смерть Христа, Апостол Павел параллельно затрагивает вопрос об устройстве нашего мира. Смерть вошла в мир потому, что вне зависимости от наших представлений о вселенной, мы все связаны между собой невидимо, но явно. Каждый поступок, свободный выбор обязательно отразится не только на моей жизни, на близких, но и на далеких, на жизни всего мира в целом. Осознание ответственности за свою жизнь важно не только потому, что отвечаешь перед Богом, но и потому, что все в мире взаимосвязано. Именно с этим была связана избыточное и тяжеловесное на первый взгляд законодательство Ветхого Завета.

Это не означает, что из страха нарушить существующий баланс, можно позволить себе сидеть сложа руки. Приход Христа в мир полностью изменил наше положение. Теперь, когда Его праведностью и его жертвой, благодать воцарилась в мире, нам дана возможность принять «обилие благодати и дар праведности». И так получить Царство.

Слова апостола Павла обращены ко всем, кто, уверовав во Христа и начав новую жизнь, обнаружил в себе прежнюю склонность к греху и впадает в уныние. Павел уверяет, что не наша безгрешность приносит нам спасение, а любовь Божия. Бог совершает все, что нужно для нашего примирения с Ним, не «оплачивая» нашей праведности, а освобождая от рабства греху. Принимая веру, мы, если и грешим, то не из-за враждебности к Богу, а из-за неполноты наших «мирных» отношений с Ним. Но суть христианской жизни — в развитии этих отношений через Христа, в «стяжании Духа Святого», поэтому «нет нам пути унывать».

Принять оправдание верой, о котором пишет Павел, действительно непросто. По разным причинам, в зависимости от того о чьем оправдании идет речь – моем или чужом. Но апостол не делает различий и приводит безупречную логическую цепочку для объяснения этого странного для осознающего свою греховность человека. Бог действительно доказал свою любовь к нам тем, что Христос умер за нас до того, как мы осознали, что без этой смерти невозможно будет преодолеть пропасть, отделяющую нас от Бога. Любя, Он не мог оставить нас там, куда мы сами себя загнали. Он не мог ждать, пока мы захотим вернуться, пока мы откажемся от греха. Он пришел, чтобы спасти каждого и теперь, когда Он уже своей кровью вернул нам возможность жить с Ним, теперь уже ничто не может разделить нас. Если только мы сами не откажемся от этого, не придумаем причину, по которой мы не с Ним. Если мы посчитаем, что может найтись что-то более тяжелое, перевешивающее крестную смерть Христа.

Говоря об отношениях человека с Богом и со Христом, исходя из того, что отношения эти первичны и определяют собой всё остальное, Павел указывает и на то, что они первичны также для Бога. Ведь именно Бог стал инициатором того процесса, в который человек включается постольку, поскольку доверяет Христу. Но когда Сам Христос пришёл в этот мир, Он не мог рассчитывать ни на кого. Праведников, которые готовы были бы пойти за Ним, Он не нашёл и найти не рассчитывал.

Более того: когда Он умирал на кресте, у Него и тогда не было никаких гарантий: ведь Его ученики оказались совершенно не готовы к Его смерти, равно, впрочем, как и к Его воскресению. Он умер не за Своих учеников и последователей, а за тех, кто только ещё мог стать Его учениками и последователями. Не за реальных праведников, а за праведников потенциальных, которые в час Его смерти были ещё грешниками. Такие отношения, рассчитанные на последующий духовный рост — всегда своего рода аванс. И Бог готов выдать нам этот аванс. Он ожидает, что мы его оправдаем. Но оправдать его можно лишь при двух условиях: аванс должен быть, во-первых, принят, и, во-вторых, использован по назначению, а не растрачен зря.

Имея в виду первое условие, Павел и говорит о том, что Бог принимает нас во Христе и вместе с Ним хотя бы потому, что Он специально посылает Христа за нами, с тем, чтобы спасти нас от гибели, таких, какие мы есть. А какие мы есть, Бог, конечно, прекрасно знает. И если Мессия, исполняя Божью волю, готов даже умереть за нас, таких, какие мы есть, то теперь, когда мы приняли Его и доверились Ему, Он уж точно нас не бросит: иначе Его собственный земной путь и Его смерть потеряют всякий смысл. Но это лишь одна сторона дела.

Другая заключается в том, что идти за Мессией означает меняться. Он позвал нас за собой такими, какие мы есть, и дал нам возможность новой жизни. Но если мы останемся такими, какие есть, наша новая жизнь очень скоро перестанет быть новой, став такой же, какой была прежняя. Чтобы этого не произошло, надо измениться внутренне. Использовать выданный Богом аванс. Жизнь христианина — не пассивное ожидание спасения и не религиозная активность, а духовный путь.

Путь внутреннего становления, взращивания в себе того духовного стержня, который и называется внутренней Торой. Схематично апостол описывает это как путь от испытаний к твёрдости, от твёрдости к опытности, а от опытности — к надежде. В самом деле: если внутренняя Тора связана прежде всего с восприятием Божьей воли, Божьих интенций как духовно-нравственного императива, то именно конкретные, и особенно сложные, жизненные ситуации учат нас тому, как этому императиву следовать на практике.

Результатом такого обучения становится сформировавшийся навык следования Божьей воле, своего рода навык праведной жизни, который в традиционных текстах мудрецов как раз и называется мудростью, хотя Павел предпочитает называть его опытностью или навыком. Вот этот навык и даёт надежду на то, что путь будет пройден до конца: ведь иначе о полноценной духовной жизни придётся забыть. Не может жить полноценной духовной жизнью человек, теряющий из виду волю Божью при любой жизненной пертурбации. Как видно, спасение — процесс богочеловеческий, и апостол прекрасно это понимает.

Размышляя о пути праведности, Павел снова и снова возвращается к тому, что является его основанием — к той любви, которую Бог открывает человеку и без которой нет Царства. Он прекрасно понимает, что отдать жизнь за другого — подвиг, для человеческой природы непосильный, даже тогда, когда речь идёт о праведнике (ст.7). О грешнике же, такой жертвы не заслуживающем, и говорить нечего. И если Иисус решился умереть за тех, кто этого совсем не заслуживал, то лишь потому, что Он жил той любовью Царства, которую нёс в Себе с самого начала (ст. 6, 8). А человеку, готовому довериться Иисусу и принять это Царство, оно открывалось во всей полноте, освобождая его от власти зла и греха. Тогда и наступало то примирение с Богом через Иисуса Христа, о котором говорит апостол (ст. 1 – 2). И вера, точнее, доверие к Иисусу, разумеется, не случайно стоит здесь на первом месте: без такого доверия в Царство не войти, а без этого не приходится говорить ни о каком примирении. В мире, поражённом злом и грехом, оно невозможно в принципе, а Царство можно обрести лишь через посланного Богом Мессию-Христа, потому и примириться с Богом возможно, лишь доверившись Христу.

В Царстве же можно уже надеяться и на приобщение к тому присутствию Божию, которое называется славой, ведь Царство всё пронизано этим присутствием. Возможность праведности как примирения с Богом апостол связывает только с Царством. И если Бог посылает Иисуса в мир не для наказания грешников, а для того, чтобы Он ценой Своей жизни («крови») открыл им дорогу в Царство, то тем более Он примет тех, кто, обратившись и доверившись Посланному, готов разделить с Ним полноту жизни этого Царства (ст. 10 – 11). А свидетельством участия в жизни Царства, раскрывающегося в нашем, ещё не до конца преображённом мире, оказываются те беды и гонения («скорби»), которые неизбежны для всякого, идущего путём праведности, а значит, и путём Царства (ст. 3 – 5). Так связываются в послании Павла праведность и Царство, путь праведника и земной путь Спасителя.

Итак, Своим крестным подвигом Христос примирил нас с Отцом, и мы можем войти в мир Божий, в независящие от времени и места отношения с Богом. С Тем Богом, Который берет на Себя все наши заботы, ожидая от нас только чистоты намерений, верности, доверия, упования и поиска Его Царства. Да где же нам все это взять? А у Него же — ведь все это есть у Христа в изобилии.