Мысли вслух на Ис 30:1-31:9

Во все века люди совершают одни и те же промахи, и в самые разные времена они надеются опереться на чисто человеческие средства больше, чем на Того, Кто является Творцом и Подателем разума. Перед лицом вражеского наступления люди пытаются задействовать войска, активизировать дипломатические усилия, надеются найти военных союзников. Но всё это им не поможет. Заранее обречена надежда на мощное войско фараона, оно также будет разбито, как и армии других держав, совсем недавно сильных и казавшихся непобедимыми.

Но одновременно с перечёркиванием привычных земных надежд свыше даётся странный, трудно воспринимаемый совет: сила их — сидеть спокойно. Трудно, не освободившись от суеты и со спокойным духом не представ перед Господом, принять посылаемые Им силы. А между тем Он действует и тогда, когда мы, погружённые в повседневную суету, этого не замечаем. Вовсе не случайно Откровение сообщает нам, что Седьмой день творения стал днём Его покоя.

Ручьи, потоки вод, которые должны будут потечь в день великого поражения — это добрый знак посреди крушений всего, что стало привычным, но должно будет прекратиться. Значит, даже катастрофы не будут окончательным поражением грешного человечества. Господь защитит Своих верных и исцелит раны народа.

Говоря о мессианских временах, Исайя описывает духовную жизнь жителя Царства как неуклонное следование по пути праведности. Если только человек случайно отклонится направо или налево, он услышит голос, предупреждающий его об ошибке. На первый взгляд может показаться, что такая опека полностью лишает человека свободы. Между тем, на деле всё оказывается не так просто. Конечно, для человека, не привыкшего следовать каким бы то ни было заповедям, такая ситуация может показаться своего рода духовным (да и не только духовным) рабством. Что же это, в самом деле, такое: вся жизнь как будто под конвоем, невидимым, но абсолютно реальным!

Если бы заповеди и Тора в целом были только чем-то вроде юридического или даже морального кодекса, так бы, скорее всего, и было. Любой кодекс, даже моральный, остаётся всё-таки для человека внешним ограничителем. Разница лишь в том, что юридический кодекс ограничивает человека извне, силой закона, а моральный — изнутри, силой нравственного авторитета. Но в обоих случаях человеку приходится заставлять себя соблюдать нормы, прописанные в соответствующем кодексе.

Есть, однако, в иудейской традиции и понятие внутренней Торы, отражённое в Книге Псалмов и в Книге Притчей, а отчасти и в пророческих книгах. Той Торы, заповеди которой воспринимаются человеком не как извне предложенные нормы, а как внутренний императив. Как то, без чего человек не может прожить потому, что так понятые заповеди образуют своего рода внутренний духовный стержень его личности, без которого человек уже не представляет себе своей духовной жизни, да и жизни вообще. Соблюдение заповедей внутренней Торы становится для человека чем-то само собой разумеющимся: он просто не может жить по-другому.

Но почему же в таком случае в мессианском Царстве человек иногда всё же слышит голос, не позволяющий ему уклониться ни направо, ни налево с пути Торы? Неужели всё-таки это желание у него остаётся, несмотря на внутреннюю Тору? Лучший ответ на этот вопрос даёт Павел, в своём Послании к Римлянам описывающий, как он сам пытался, ещё до встречи с Воскресшим на Дамасской дороге, следовать внутренней Торе. Он делал всё, что мог, но идти путём праведности, не отклоняясь ни направо, ни налево, у него не получалось: греховная природа брала своё.

Не случайно упоминает Исайя об Учителе, который больше не будет скрываться (ст. 20; в еврейском тексте именно «учитель», а не «учители», как в Синодальном переводе): без Его помощи, без поддержки обещанного Богом Мессии, путь Торы, путь праведности во всей его чистоте и полноте человеку не по силам. Но если Он рядом, то Его голос действительно не позволит ищущему праведности и Царства уклониться «ни направо, ни налево».